Живи сейчас

ФЕЙТ

Дни пролетали словно птицы счастья – красиво, незабываемо, но быстро и безвозвратно. Мы с Картером купались в чувствах, которые испытывали друг к другу и ко всем и всему остальному, мы были просто счастливы, но всё имеет свойство заканчиваться, приближалась осень, а значит, Картер скоро должен был уехать, если быть точнее, они с родителями уезжают уже завтра вечером. Всего лишь два дня. Целых два дня.

Весь день мы не виделись с Картером. Папа сказал, что он ушёл рано утром и оставил для меня записку. В ней было написано: «Дорогая Фейт, буду ждать тебя в 20 часов около корабля. До встречи. Картер». Кораблём мы называли старое заброшенное судно. Говорят, что когда-то у нас в городе жил увлечённый судостроитель, он мечтал построить свой корабль, спроектировал его, сконструировалил, а за день до того, как хотел поставить его на воду, умер во время дневного сна. Он отдал этому делу почти всю свою жизнь, и я думаю, что, достигнув своей цели, он спокойно ушёл, не жалея о том, что ещё не успел сделать. Говорят, что на его лице застыла улыбка, да и тот факт, что он умер во сне, о многом говорит. Корабль решили не спускать на воду, а оставить на суше таким, каким его последний раз видел его создатель. Сначала из корабля сделали жилой дом, папа рассказывал, что когда они учились в школе, были рады друзьям, которые жили в этом необычном месте, потому что тогда могли ходить к ним в гости, а это же так интересно. Настоящий корабль, только на земле, всё в нём настоящее. Потом люди стали потихоньку съезжать, а новые не заселялись, постепенно корабль стал заброшенной достопримечательностью нашего города. Зайти на корабль может любой желающий, часто здесь играют ребята помладше, иногда заглядывают туристы, кто-то находит здесь уединение, а кто-то, наоборот, устраивает праздники. Город у нас абсолютно спокойный, никаких криминальных происшествий никогда не было, поэтому никто не боится, что в корабле может произойти что-то страшное, потому что такого у нас просто нигде не может быть, по крайней мере, все в этом уверены. В принципе, корабль не так уж и заброшен, жители стараются следить за тем, чтобы он всё-таки не превратился в развалины, просто какого-то основного назначения у него нет, хотя, может быть, так и должно быть, каждый находит в нём что-то своё, плывёт по своей реке, об этом его создатель мог только мечтать. Я думаю, он счастлив.

Понимаете, меня ведь первый раз пригласили на свидание, на настоящее свидание с приглашением и хотя бы какой-то подготовкой. Я была так счастлива, обняла стоявшего рядом папу, как только прочитала записку, а потом, поднимаясь по лестнице, поцеловала маму Картера и обняла папу, они, наверно, ничего не поняли, а когда опомнились, я уже скрылась в своей комнате, но ничего, папа им объяснит причину моей радости. На самом деле это такое странное чувство, когда ты не должен скрывать ото всех свою любовь (да-да, я уверена, что это именно она), когда все всё знают, но не задают лишних вопросов, от этого и скрывать ничего не хочется, потому что окружающие тебе доверяют, потому что ты доверяешь им. Мне кажется, что наши родители заметили что-то между нами, когда ещё мы сами себе не могли признаться в том, что небезразличны друг другу. Но они не стали нам мешать, не стали и помогать, просто доверили нам это хрупкое, но такое большое чувтво. Наше чувство.

Я не знала, что именно меня ждёт, поэтому решила надеть свободное нежно-розовое вязаное платье, мятные кеды и такого же цвета спортивную ветровку, вроде бы, платье, но всё очень удобно. Наряд был выбран, оставалось дело за малым: всего лишь провести шесть часов в ожидании одного из самых значимых событий в жизни, пустяки. Если быть откровенной и отбросить весь этот цинизм, которым я решила наполнить свою голову в надежде, что так будет легче дождаться вечера, что, вроде бы, я не так уж и жду его, то скажу прямо: я так сильно хочу увидеть Картера, но в то же время боюсь что-то не так сделать. Вдруг я оденусь неправильно, приду раньше или, наоборот, опоздаю, не оправдаю его ожиданий, хотя, наверно, этому я буду даже немножечко рада, он начнёт понимать, что я далеко не идеал. Чтобы как-то занять время я занялась приготовлением подарка для Картера. Мне хотелось подарить ему что-нибудь простое, но значимое или полезное. И я написала письмо:

«Милый Картер, я хотела подарить тебе что-нибудь важное, но у тебя всё есть, я могу дать тебе только любовь. Да-да, сегодня, ожидая нашу встречу я твёрдо осознала, что ты именно тот человек, которому, я готова отдать своё сердце, поэтому завтра я хочу развернуть с тобой свёрток, тот самый, который оставила мне мама. Но ты не бойся, это тебя ни к чему не обязывает, просто я чувствую, что ты моя вечная любовь. Да, конечно, в семнадцать лет звучит нелепо, время ещё расставит всё на свои места, но я точно знаю, что не ошиблась. Не знаю, как сложится наша жизнь дальше, но я хочу ещё и ещё раз сказать спасибо судьбе, тебе и твоим родителям, что этим летом вы были с нами. Спасибо тебе, Картер, за море новых эмоций и чувств, за то, что ты стал мне другом, таким, о котором можно только мечтать, за то, что научил меня любить вот такой особенной любовью, за то, что просто появился в моей жизни. Ну, и, чтобы не было так приторно сладко, я знаю, как важны для тебя музыка и сцена, поэтому никогда, чтобы ни случилось, я не встану между тобой и главным делом твоей жизни, я буду рада каждой секунде проведённой с тобой, но даже недели разлук не смогут отдалить меня от тебя, ведь это всё такие условности, всегда можно найти гармонию, главное, захотеть. Завтра я ещё скажу тебе много всего, хотя мы и так уже давно духовно обнажены друг перед другом, но пусть у тебя будет ещё и это письмо. Может быть, когда-нибудь оно вдохновит тебя, может быть, взбодрит и не даст пасть духом, а может быть, ты даже и не вспомнишь о нём никогда (хотя я очень надеюсь, что этого не случится). Что бы ни было дальше, мы всегда есть друг у друга, и мы это знаем. Люблю тебя всем сердцем!

Твоя Фейт»

Ровно в восемь часов вечера я была около корабля, ни минутой раньше, ни минутой позже.

– Ну, я и не сомневался, – донёсся из корабля голос Картера.

Я последовала за ним и скоро очутилась в сказке. Да, по-другому это волшебное место просто невозможно назвать. Конечно, я бывала здесь раньше, и мне здесь нравилось, но обычно это место было тёмным и пустым. Сейчас же здесь было столько огоньков, наверно, даже больше, чем на Рождество в доме у самых преданных их любителей. Огоньки были жёлтого цвета, такие мне больше всего нравятся. Посреди помещения, которое задумывалось как холл корабля, то есть место, в которое можно было попасть из всех кают, стоял круглый стол, а около него – два стула. На столе, конечно же, стояли цветы, и конечно же, тюльпаны – мои любимые цветы. Это всё, что я успела запечатлеть в памяти, потому что перед столом стоял Картер, который затмил всё и вся. Он был в чёрном костюме и белой рубашке, в общем, он был невероятно красив. Я, конечно, сначала хотела немного смягчить своё восхищение, но отмела эту мысль сразу же и просто сказала:

– Тебе очень идёт этот костюм, Картер. И здесь невероятно красиво. Спасибо тебе за всё! – сказала я, смотря Картеру прямо в глаза.

– Ты волшебная, Фейт, и такая красивая, – он закусил губу, – впрочем, как всегда. И тебе спасибо за всё и за то, что ты здесь!

– То есть ты сомневался, что я приду? – спросила я, подойдя к Картеру совсем близко.

– Ну, была такая мысль, – улыбнувшись, ответил он.

– Правда? – не отставала я.

– Господи, Фейт, конечно, я был уверен, что ты придёшь, но всякое могло случиться, не всегда всё зависит от нас одних, ты же знаешь. Я просто очень рад, что ты пришла, – сказал Картер. – И чтобы ты больше не наговорила никаких глупостей…

Я только хотела возразить, но как-то неожиданно Картер приблизился и поцеловал меня. Было приятно, что уж там.

– Всё, теперь гораздо лучше, – начала я после продолжительного поцелуя, – с этой минуты никаких глупостей, только умные вещи.

Мы с Картером улыбнулись друг другу, он посадил меня за стол, а сам исчез куда-то, но через несколько секунд появился вновь с двумя тарелками пасты в руках.

– Надеюсь, получилось съедобно, – сказал Картер, садясь напротив меня.

– Обожаю пасту, но ты, конечно, это знаешь. Очень вкусно, правда, – призналась я, не переставая есть это чудесное блюдо. – Теперь я окончательно убеждена, что ты прекрасный повар и просто талантлив во всём, Картер.

– Правда? Я очень рад, что тебе понравилось, – засиял он, только сейчас приступив к еде, до этого он просто пронзал меня взглядом, полным интереса и волнения.

– Действительно очень вкусно, – повторила я.

– Как прошёл твой день?

– Господи, ты не представляешь, насколько мучительным оказалось ожидание вечера, я просто места не могла себе найти. Хоть как-то мне удалось скоротать время за написанием письма, – я достала письмо из кармана платья и протянула Картеру. – Только, пожалуйста, прочти его позже, когда будешь один.

– Хорошо, конечно, Фейт. Если честно, я поражён, мне никто никогда не дарил написанные от руки письма, вернее, иногда бывают письма от поклонников, которые я очень ценю и храню дома, но вот от людей, с которыми я знаком лично, ничего подобного никогда не было. Ты волшебная, не устаю это повторять, потому что это чистая правда. Спасибо тебе! – сказал Картер, кладя письмо в карман пиджака.

– А я не устаю повторять, что я абсолютно нормальная, обычная и совсем не удивительная, потому что это чистая правда. Но у каждого правда своя, не будем ссориться из-за этого. А тебе, наверно, скучать сегодня не пришлось? Наверно, весь день ты готовился к этому вечеру? Всё так чудесно, Картер!

– Да, весь день я готовился к нашему вечеру и очень рад, что тебе всё нравится. Но на самом деле готовиться я начал ещё задолго до сегодняшнего дня. Можно я тебе кое-что покажу? –спросил Картер.

– Конечно.

Картер взял свой планшет в одну руку, другую протянул мне, приглашая последовать за ним. И вот мы оказались на палубе с видом на Юкон. Было ещё не совсем темно, но ночь почти полностью вступила в свои права. Мы сели на плед, лежавший на полу около перил, отделяющих нас от речной глади. Свесив ноги, секунд десять мы просто смотрели на величественную реку, а потом Картер сказал, что хочет показать мне видео, которое готовил почти с самого первого дня нашего знакомства.

Мы оба почему-то переживали так, как будто этот фильм сейчас увидят миллионы людей, в общем, какое-то необъяснимое волнение связало нас, но Картер всё-таки решительно нажал на «Плей», и видео началось. Где-то в середине фильма Картер обнял меня, но я никак не отреагировала на это, потому что полностью была погружена в то, что происходило на экране, таком маленьком, но одновременно таком огромном. Фильм был посвящён мне, и всё в нём крутилось вокруг меня. Конечно, это невероятно приятно, но я стеснялась, очень стеснялась. Мои фотографии и какие-то видео с моим участием сменялись рассказами знакомых мне людей, друзей, папы обо мне, все говорили столько всего замечательного, что, слушая их, можно, наверно, действительно подумать, что я какая-то невероятная, но все мы понимаем, что это не так. Они говорили, как я изменила их жизнь в лучшую сторону, как осветила буквально весь город, как Поллианна из одноимённой книжки, кстати, очень любимой мною.

После фильма весь вечер прошёл как в тумане. Наверно, со временем в моём сознании будут всплывать определённые подробности, но пока что я помню поцелуй, крупное пожертвование в Фонд, в котором раньше работала мама, Картер сказал, что подумал, что только такому подарку я могу искренне обрадоваться, он уже понял, что простые и зачастую бесполезные подарки не для меня, потом снова был поцелуй и долгие разговоры о прошлом, настоящем и будущем.

Домой мы вернулись уже заполночь, наши родители уже спали.

– До встречи, Фейт, – сказал Картер после очередного поцелуя около моей комнаты.

– До встречи, Картер, – ответила я. Наше прощание звучало так, как будто мы расстаёмся надолго, но мы ещё встретимся завтра, у нас будет целый день. Целый день для нас.

ФЕЙТ

Если честно, то мне так не хотелось засыпать. Пусть это полнейший бред, но тогда мне казалось, что если я не засну, то следующий день никогда не наступит, и нам не придётся прощаться и расставаться. Но с другой стороны, я очень устала и понимала, что если не буду спать ночью, то весь день буду сонная, а может быть, и засну неожиданно, прислонившись к чему-нибудь, а этого я допустить не могла, я хотела всё запомнить в предстоящем дне, всё сказать и всё сделать. Поэтому я закрыла смотревшие до этого в потолок глаза, повернулась на бок и заснула, да, вот так сразу, – можем же, когда хотим.

Сегодня ночью мне приснилось венчание, наше с Картером венчание. Я никогда не мечтала о пышной дорогой свадьбе с кучей гостей, такой, какие обычно показывают в классных фильмах. Я вообще не мечтала о свадьбе как таковой, я хотела, чтобы мы с моим будущим мужем расписались как-то между делом или рано утром, а потом поехали бы на работу, или встретились бы в перерыве на обед и расписались, я отношусь к тем людям, которые уверены, что штамп в паспорте ничего не меняет, абсолютно ничего. Венчание – другое дело, к представлению этого события я всегда относилась с большим трепетом. Маленькая церквушка, священник и мы – это идеально.

Проснулась я в своё привычное время с ощущением, что сегодня произойдёт что-то настолько значительное, что стало даже немного страшно. Произойдёт или нет, я не могу знать точно, хотя я уверена в своих предположениях, но мой внутренни переворот уже произошёл прошедшей ночью. Сейчас я чувствую, что Картер – это настолько мой человек, насколько только можно представить. Пролежав со своими мыслями мнуты три, я быстро вскочила с кровати с намерением совершить самый сокровенный и важный ритуал в своей жизни, по крайней мере, на данный момент точно. Я молниеносно выдвинула из-под кровати одну из коробок, села рядом с ней на пол и замерла на мгновение, мои движения стали медленнее и осторожнее, как будто я шла по извилистой дорожке над обрывом, она становилась всё уже и уже, я боялась, но продолжала идти, потому что цель того стоила. Я открыла коробку и достала лежащий сверху свёрток – тот самый, который оставила мне мама. Я развернула драгоценный подарок так бережно, как будто он был завёрнут не в ващёную бумагу (мама всегда старалась всё делать проще, считала, что в простом вся красота), а в миллиметровый хрусталь бесценных чувств, что действительно было оправданно: мама оставила мне их переписку с папой и свой дневник, я прижала их к груди, закрыла глаза и обратилась к маме: «Моя любимая мамочка, я знаю, что ты слышишь меня сейчас, я знаю, что ты всегда со мной. Я тебя люблю бесконечно и безгранично, так, как не смогу полюбить никого и никогда. Помимо любви к тебе и к папе, ко всем родным, я знала до этого ещё любовь к людям, детям, любовь к какому-то делу, к мыслям… Есть много форм этого всепоглощающего чувства, но сейчас я познаю новый для себя вид любви, я просто растворяюсь в ней, и мне это так нравится, я знаю, что то, что я сейчас держу в руках – вашу с папой любовь, твои мысли – обязательно поможет мне, нам с Картером, я пока не знаю, как именно, но поможет обязательно. Конечно, ты обо всём узнаешь сразу же. Я чувствую, что это на всю жизнь. Надеюсь, что так и будет, но в любом случае я обещаю тебе быть верной себе и своим чувствам. Спасибо тебе, моя мамочка! Я тебя люблю!»

Закончив свой монолог, я задвинула коробку под кровать, а сама со своими новым приобретениями, если можно так сказать, побежала в комнату Картера. Я понимала, что выгляжу сейчас не самым лучшим образом, ведь я даже не умылась, к тому же было ещё довольно рано, и вообще я не пропускаю свой утренний ритуал, но я знала, что это сейчас единственно верное действие. Дверь была закрыта, я не хотела будить Картера, поэтому решила сначала аккуратно заглянуть, вдруг он уже проснулся, если нет, я готова была ждать сколько угодно. Я медленно-медленно нажала на ручку двери и слегка приоткрыла её. Когда я заглянула в образовавшуюся щёлочку, все те бабочки, что возвышенно летали внутри меня, разом упали вниз, у них порвались крылышки, они были ещё живы, но вот-вот хотели умереть: не от боли в теле – от боли в душе и сердце. Нет, не переживайте, в комнате не было ничего страшного, просто там не было ничего, что хотя бы отдалённо напоминало о нём, наверно, вы уже догадались, да, его там тоже не было, как, казалось, и не было последних двух месяцев, комната была абсолютно такой, какой её впервые увидел Картер.

Мне не хотелось думать, что-то анализировать, да я просто не была способна на это сейчас. Если честно, я не чётко помню, что именно делала, но, вроде бы, сначала обыскала всё в комнате, которая, казалось, уже и запах его потеряла. Я была уверена, что он не мог уехать просто так, что что-то важное он мне оставил, поэтому в поисках этого «важного» я превратила комнату в помещение, в которое вряд ли бы зашла одна: я перевернула всё вверх дном. Говорят, что при сильном стрессе, эмоциональном возбуждении активизируются все заложенные в человеке способности, например, банальный пример, когда мать, увидев своего ребёнка под машиной, просто подняла это транспортное средство и достала малыша. Существует множество подтверждений того, что, испытывая определённое эмоциональное потрясение, мы можем использовать свой организм с гораздо большей продуктивностью, чем в спокойном состоянии, «сверхспособности» могут даться нам на минуту или даже секунду, но если они даются, то, значит, так нужно, нужно их использовать. Это я к тому, что в поисках послания от Картера мне удалось приподнять шкаф, потом пробовала снова, – ничего не вышло, вообще не сдвинулся даже. Да, я не спасла ничью жизнь, может быть, зря потратила свою минуту обладания «сверхспособностью», но мне она зачем-то же далась именно в этот момент, в момент, когда я всё была готова отдать за ответ на вопрос: «Почему?»

Не найдя ничего в комнате, я побежала к папе, издавая какие-то необъяснимые звуки, что-то вроде стонов отчаяния, не знаю, как их квалифицировать, но они шли из глубины, это точно. Слёзы уже закончились, остались только всхлипывания. Дверь папиной комнаты я открыла осторожно, – не знаю, как мне удалось не влететь в неё, наверно, всё-таки осталась во мне доля здравомыслия, – не хотела напугать папу, хоть была практически уверена, что он не спит и знает гораздо больше меня. Папа сидел на краешке кровати, облокотив локти о колени и держа склонённую голову руками, – поза человека, совершившего ошибку, корящего себя и думающего, как же всё исправить. Я упала на колени перед папочкой, он поднял на меня глаза, взял мои руки в свои и начал говорить, хотя мог бы этого и не делать, я уже всё поняла.

– Фейт, моя маленькая девочка! Ты самое дорогое, что есть в моей жизни! Ты моё всё! С той самой минуты, когда мы с твоей мамой узнали о том, что скоро нас станет трое, мы полюбили тебя окончательно и бесповоротно, мы любили тебя в нас и друг друга в тебе, любили друг друга и тебя. Всегда старались оберегать тебя, но главное, повторюсь, хотели подарить тебе столько любви, сколько только могли. И ты выросла удивительной девочкой, Фейт, – тут папа улыбнулся, до этого он был слишком серьёзный. – Ты чистая, светлая, добрая, отзывчивая, у тебя огромное сердце и безграничная душа! Я тоже стараюсь быть таким, как ты, – папа усмехнулся, увидев удивление в моих глазах. – Да, – продолжил он, – я стараюсь быть открытым всему миру, но с возрастом это становится делать всё труднее и труднее. Почему-то взрослые люди, как бы так правильно выразиться, твердеют. Да, конечно, есть немало исключений. Но если человек на своём пути встречается с чем-то, что его потихонечку, а может быть, иногда и сразу ломает, он закрывается. После смерти твоей мамы я закрылся, и только ты смогла вернуть меня к жизни. И просто фактом своего существования и, несомненно, своей сущностью – ангельской добротой и волшебным светом. Ты вылечила меня, дорогая, а я так часто тебя подвожу, не всегда могу тебя защитить, не всегда понимаю, иногда принимаю неверные решения. Я стараюсь соответствовать тебе, но твоих чувственности, внимательности и решительности мне явно не хватает. Вот и сейчас, наверно, я совершил ошибку. Конечно, Картер пришёл ко мне ночью и сообщил, что им срочно нужно уехать, что от этого зависит его карьера, судьба и жизнь всей семьи. Он сказал, что безумно переживает, что не сможет провести последний день здесь с тобой, как вы планировали, но в то же время не уехать прямо сейчас они не могут. Кто-то выложил в Интернет видео, на котором Картер дерётся с нашими ребятами, рассказал о его местоположении и ещё много разных подробностей, которые можно объяснить, только вернувшись. Картер сказал, что долго думал, как же лучше поступить, – разбудить тебя и попрощаться хотя бы так или просто уехать, – и выбрал второй вариант. Он объяснил, что так будет проще для вас обоих. А я не стал его переубеждать, я его не остановил, понимаешь, Фейт, лишил тебя возможности попрощаться с ним, – тут голос папы стал слишком взволнованным, он практически кричал, заметив это, папа немного успокоился, – а ведь понимал, что для тебя это очень важно. Я не знал, как поступить правильно, поэтому доверился Картеру, его решению. Он пообещал мне, что у вас всё обязательно будет хорошо, и я ему поверил, вернее, я просто верил и продолжаю верить в это независимо ни от чего. Конечно, разные препятствия встают на пути, но вы их точно решите, – папа замолчал на мгновение. – Когда я провожал их уже около машины, Картер передал мне два письма: для тебя и для меня. Вот оба письма, – сказал папа, протягивая мне два конверта. – Предназначенное мне я прочитал, но мне очень хочется, чтобы и ты его прочитала, – папа опустил глаза и продолжил, – прости меня, Фейт, если сможешь!

Если честно, то я уже давно перестала плакать, я улыбалась.

– Папочка, посмотри на меня, пожалуйста, – попросила я, и папа послушался. – Ты самое дорогое, что есть у меня! Это я стараюсь быть таким, как ты, смелым, честным и таким настоящим человеком. Я очень тебя люблю! И конечно, я никогда не смогу на тебя обидеться, ты всё делаешь правильно, даже если иногда сомневаешься в этом, поэтому и прощать мне тебя совершенно не за что. Вы всё сделали правильно, так действительно проще. Конечно, очень тяжело, многое непонятно, но, немного успокоившись, я понимаю, что в сложившейся ситуации нужно было просто уехать. Я уверена, что письма помогут мне разобраться. Да, письма и время. И я знаю, мы все знаем, что всё будет так, как должно быть. Всё будет хорошо, мой дорогой папочка! Не переживай, пожалуйста, а лучше поспи, наверно, ты не спал всю ночь.

– Ты ангел! – только и сказал папа, смотря мне прямо в глаза, вставая с кровати, чтобы расстелить постель, я тоже встала.

– Слава Богу, я просто человек, – ответила я, обнимая его.

Папа провожал меня взглядом до двери, а потом, я уверена, мгновенно заснул, он очень устал, это правда.

Мне не терпелось прочитать письма, которые написал Картер, но мне казалось, что вот так просто их прочитать нельзя, это должно быть сделано как-то по-особенному. Лучшее, что я смогла придумать, это сделать это в том месте, где мы познакомились – в комнате с роялем. Усевшись на подушку, на которой обычно сидел Картер, я раскрыла конверт с письмом, адресованным мне:

«В жизни не бывает совсем случайных людей, но зато бывают совсем не случайные. Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо. Фейт, ты именно такой неслучайный человек в моей жизни. Мы с тобой не раз заводили откровенные настоящие разговоры, поэтому ты прекрасно всё знаешь, но ещё и ещё раз я хочу сказать тебе, что как бы там ни было дальше, что бы ни случилось, ты навсегда останешься в моём сердце! Ты оставила неизгладимый след в моих жизни и судьбе, этот след никуда не денется, ты всегда будешь со мной, даже если вдруг забудешь меня (конечно, очень надеюсь, что такого не произойдёт), я тебя буду помнить всегда. Жизнь – это кино, иногда захватывающее, а иногда самое обычное, всегда разное. Может быть, я прилечу в Америку, а ты встретишь меня в аэропорту. Может быть, ты обидишься на меня, будешь стараться ещё больше, станешь каким-нибудь великим человеком, через несколько лет мы встретимся и ты одним своим взглядом дашь мне понять, что сейчас я совершаю непоправимую ошибку, а может быть, ты просто гордо пройдёшь мимо, хотя что я говорю, нет, ты не такая, именно поэтому я тебя никогда не забуду. Может быть, мы продолжим общаться, через год ты приедешь на учёбу в Америку, и мы будем жить вместе долго и счастливо, у нас появятся дети и всё такое. А может быть, мы остановимся здесь, останемся друг для друга теми, кем являемся сейчас, ни больше, ни меньше. Разные возможны сценарии, а скорее всего, всё будет вообще по-другому, так, как мы даже представить себе не можем. И в этом вся суть, Фейт, в этом…