скачать книгу бесплатно
– Ну, давай, покончим с этим скорее.
И мы вышли на улицу.
Ого! А здесь, оказывается, дождь! Это застало меня врасплох. Но тут я вспомнил, что сейчас сезон дождей. Сезон дождей! Моё любимое время года – хоть я и не могу вспомнить, какие ещё они бывают. И вспоминать мне недосуг – потому что я уже заметил в конце длинной дорожки для разворота автомобилей огромную замечательную грязную лужу. Она так и манила к себе, так что я устремился в ту сторону – может, и не совсем бегом, но точно быстрее, чем если бы стояли неподвижно. По пути я ещё сделал небольшой крюк к нашему снеговику. Мы получили столько удовольствия, пока его лепили – я, Бро и Хармони. Чтобы сделать снеговика, надо скатать три снежных кома – большой, поменьше и совсем маленький, а затем поставить их один на другой, откусывая от них по кусочку при каждом удобном случае. Хармони и Бро катали и собирали комья, а я взял на себя всё кусание. Это называется «командная работа», и мы с двойняшками – отличная команда!
Но сейчас наш бедняга-снеговик выглядел не ахти. Он осел и сморщился, а его лицо поблёкло. Я поднял лапу и пометил его. Это – важная часть моих обязанностей тут, в гостинице. Не случайно Берта часто говорит: «Эй, кто-нибудь, выпустите Артура на улицу, пусть сделает свои дела!» Думаю, вы и сами знаете – когда помечаешь что-то, нужно ненадолго сосредоточиться, так что, когда я закончил, мне было уже трудно вспомнить, чем я занимался до этого. Но тут меня осенило: грязная лужа!
– Нет, Артур!
Когда вы двигаетесь, уши у вас мотаются туда-сюда. Это очевидно. А я сейчас мчался на максимальной скорости и стремительно приближался к этой грязной луже. Уж к обеду-то наверняка поспею. Но вернёмся к ушам. Мотающиеся уши хлопают вас по голове, так что получается такой звук «хлоп-хлоп», и вы из-за этого можете что-то не расслышать. Скажем, крик «Нет, Артур!». Это звучало именно так, но разве можно быть в этом уверенным? Может, это было «Вперёд, Артур! Сделай это, дружище!». Совершенно не ясно, правда ведь? В общем, я честно постарался правильно понять, что мне сказали.
– Что ты наделал!
Мы двинулись по тропинке мимо сарая и старой ржавой спортивной машины, которую папа не успел починить перед уходом, – кажется, она называется «Триумф». Папа исчез вскоре после моего появления здесь, но я в этом не виноват. Может, это случилось из-за Лейлы Фэйрбенкс, дизайнера интерьеров: мама наняла её, чтобы сделать гостиницу более уютной и современной. Всё, что мне известно – это то, что я очень давно не видел ни папу, ни Лейлу Фэйрбенкс, а обстановку мама менять передумала. И, как по мне, так гораздо милее. Проходя мимо «Триумфа», Бро как-то странно на него покосился. И, кажется, его фигура немножко скукожилась под плащом. Почему? Понятия не имею, но видеть его таким мне не нравится. Он стал похож на скукожившегося снеговика. А этот мальчик не из тех, кто кукожится. Он же Бро! Хотя на самом деле он, разумеется, никакой не Бро. Это его так все называют, а по-настоящему его звать… как-то иначе. Думаю, я попозже вспомню. Возможно, имя для Хармони придумала мама, а для Бро – папа? Ничего себе! Моя голова сегодня, похоже, отлично соображает. А ведь день только начался!
Но сейчас у нас другие дела. В первую очередь – надо что-то делать с этим скукоживанием. У меня очень много дел здесь. Слишком много, чтобы браться перечислять их все, и это хорошо, потому что всё сразу очень трудно упомнить. Но одна из главных моих обязанностей в Блэкберри Хилл – не допускать никаких скукоживаний. А первая мера, которую я предпринимаю против подобных вещей, – это потереться о ногу того, кто вздумал скукожиться. Потереться нежно, но изо всех сил: чтобы напомнить, что я здесь, рядом.
– Артур! Ну что ты творишь?
Бро отпрянул в сторону. Что-то не так? Застёжки на его плаще, похоже, расстегнулись, а пижама почему-то стала очень грязной. Неужели Бро вместе со мной вывалялся в грязной луже? Ну до чего же классный парень! И то, как он сейчас пытается отряхнуть одежду, в моих глазах делает его лишь более восхитительным. Так что я ещё раз потёрся о его ноги – на сей раз даже энергичнее, чем в первый.
– Артур! Ты… как же это называется?.. Харм на моём месте точно бы вспомнила. – И, чуть тише, повторил: – Да, Харм бы вспомнила.
Взгляд у него стал задумчивым, а рука, словно сама по себе, опустилась и почесала меня по голове – как раз там, куда мне самому тяжело дотянуться.
Мы пошли дальше. Дождь продолжался, и его капли текли по щекам Бро. Помолчав, он сказал:
– Неисправимый! Вот как это называется. Ты, Артур, неисправим.
Неисправимый? Этого слова я раньше не слышал. Но оно мне нравится. Артур Неисправимый! Я прибавил ход.
Но это продолжалось недолго. Прибавлять ход бывает очень утомительно. Я немножко отстал, и Бро поджидал меня впереди, под старым, видавшим виды забором в конце нашего луга. За ним, если я всё правильно помню, идёт лес, а потом – ферма Дунов. Я был там всего однажды, тем странным летним днём, когда отправился на разведку и в итоге заблудился. Ну, то есть, на самом деле, конечно, не заблудился, потому что, когда мистер Дун позвонил маме, она сразу отвезла меня домой, а Хармони сказала: «Разумеется, он не мог заблудиться – ему же, чтобы найти дорогу домой, достаточно было просто пройти назад, ориентируясь на собственный запах». Вау! Жаль, что мне эта мысль не пришла в голову раньше!
Зато я размышлял об этом сейчас, на тропинке, всё ещё на некотором расстоянии от забора. Я поднял нос и принюхался. Разумеется, я ощутил запах мокрой шерсти и грязи, чего-то вроде ушной серы и ещё чего-то, что описать трудно. Пожалуй, назовём этот аромат «настоящий Артур». Но что это? Нотка коровьего аромата? Корова пахнет довольно похоже на лошадь, но в её аромате больше молочного. Что происходит? Я никак не могу пахнуть коровой. Даже сама мысль об этом…
– Артур! Мы не можем тут целый день торчать!
Правда? Разве у нас нет в запасе целого дня? Причём всегда, каждый день? Я, например, живу именно так. Но мне совершенно не хочется расстраивать Бро. Я одним рывком догнал его. Он перешагнул через сломанную перекладину в заборе и направился в сторону леса. Я тоже подошёл к этому месту и даже присел, чтобы перепрыгнуть, но подумал – и в последний момент прополз под ней. Я очень сносный гимнаст: думаю, надо было вам раньше расска- зать.
– Ну, Артур, давай уже! К ноге! Я тебе уже сто раз объяснял – это значит, что ты должен идти рядом со мной!
К ноге – значит идти рядом с Бро? Как интересно! Я подошёл и несколько раз энергично потёрся о его ногу. По узкой грязной тропинке мы похлюпали к лесу. Но только мы вошли в него, как впереди кто-то вышел из-за поворота и направился в нашу сторону.
Увидев нас, он остановился. Это ребёнок. Чуть крупнее Бро. Это же Джимми Донн! Может, они с Бро и не друзья, но точно знакомы. Он, случаем, не в одном классе с Хармони учится? Вроде я что-то такое слышал. А ещё вроде Хармони учится на класс старше, чем Бро.
Бро с Джимми тем временем поздоровались. Джимми подошёл ближе. На нём были джинсы, футболка и кроссы-сникерсы без шнурков. Ни плаща, ни шапки, ни сапог – и он вымок до нитки.
– Что с тобой? – спросил Бро.
– Ничего, – буркнул Джимми.
– А с глазом что? – не отставал Бро. – Он заплыл.
Ого! Я тоже заметил! Один глаз у Джимми был почти полностью закрыт, кожа вокруг покраснела и даже чуть-чуть кровоточила.
– Э-э-э, – замялся Джимми. – В дверь врезался.
– Чего?
– То, что слышал, – отрезал Джимми и отвернулся.
– Хмм, – пожал плечом Бро.
Джимми ничего не ответил и молча смотрел вдаль.
– Мы тут типа… – Бро запнулся, потом начал сначала: – Мама послала нас за… эмм… за молоком.
Джимми резко обернулся:
– Не будет молока!
3. Артур
Бро и Джимми молча смотрели друг на друга, причём Джимми, похоже, был очень зол. Взгляд Бро был сначала удивлённым, потом озадаченным, и, наконец, в нём тоже появилось сердитое выражение. Что происходит? Боюсь, дальше нас ждёт драка. Джимми – парень довольно крупный. Но, с другой стороны, Бро очень сильный.
Я всего один раз видел, как Бро дрался. Он тогда врезал хулигану по имени Фостер, нос ему изрядно расквасил. Мне это очень понравилось, но это не значит, что мне хочется повторения. Так что я перевернулся на спину и прикинулся мёртвым.
Оба мальчика обернулись ко мне. Я попытался вилять хвостом, но быстро осознал, что сам же его придавил так, что не могу пошевелить. Прикинуться мёртвым не так просто, как вам кажется. Злость тем временем постепенно оставляла ребят. Я прямо почувствовал: плотное, узловатое нечто поднялось и уплыло.
– Как его звать? – спросил Джимми.
– Артур, – ответил Бро.
– И что это он делает?
– Прикидывается мёртвым.
– А ещё он умеет что-нибудь?
– Не-а.
Ладно. Может, он и прав. Я пытался научиться давать лапу, но это оказалось слишком трудно. Но я не расстраиваюсь: прикидываться мёртвым – более классный трюк. Лёжа вот так, на грязной тропинке посреди леса, под падающими мне на морду холодными каплями дождя, я был совершенно доволен собой.
– Хм, – проговорил Бро, – так что не так с молоком?
Джимми потупился:
– Я не виноват.
– Чего? А кто сказал, что ты виноват?
Голос Джимми стал выше, с каким-то надрывом к концу:
– Этот придурок Уолтер. А отец поверил ему. Как всегда.
– Уолтер – это кто? – спросил Бро.
– Старшеклассник, которого выгнали из школы, а мой папа его нанял, – пояснил Джимми и поднял голову. Дождь смыл кровь с его щеки. – Но в этот раз он неправ. Я всегда запираю дверь, каждый вечер. Это моя последняя обязанность за день. Так что я жду этот момент с нетерпением.
– Какую ещё дверь?
– В хлев.
– Кто-то вломился к вам в хлев?
– Наверное. Но Уолтер говорит, что, когда он пошёл утром доить корову, дверь была открыта нараспашку.
– Может, её так оставили те, кто вло- мился?
– Я так и предположил. Но папа посмотрел и возразил, что замок цел. «Никто не ломал её, паршивец ты этакий», – вот так он сказал. И никаких признаков проникновения.
– Проникновения?
– Ну, там, чтобы замок был испорчен, должны быть или следы лома, или отмычек… Так что выходит, будто это я забыл запереть дверь. – Открытый глаз Джимми налился гневом. – Но я не забывал! Я сделал всё, как обычно, Бро. Я давно привык к этому всему. – И из единственного открытого глаза вдруг хлынули слёзы. Джимми быстро вытер их тыльной стороной ладони.
Бро отвёл взгляд и посмотрел на меня. Я, кажется, всё ещё прикидывался мёртвым. Одно из многих преимуществ этого трюка – он очень успокаивает. Бро несколько раз моргнул. Люди так делают, когда не могут поверить своим глазам. Я это отлично понял. Ещё бы – совершенно невероятно, что кто-то способен так здорово прикидываться мёртвым! Наверное, именно об этом Бро и подумал. Я попытался завилять хвостом, но у меня не получилось. Ах да! Я же на нём лежу. Ладно – попробую позже ещё разик.
Бро обернулся к Джимми:
– Ты давно привык ко всему?
Тот кивнул.
– Я так справляюсь с…
– С чем справляешься?
Джимми встряхнул головой:
– Забей.
– Ладно.
Некоторое время оба молчали, так что тишину нарушал лишь шорох дождя.
– Хм, так что, – наконец заговорил Бро, – из хлева что-то пропало, да?
– Бро! Ты что – идиот?
– В смысле?
– Я же тебе уже сказал – молока не будет.
– Пропали коровы?!
В голосе Джимми послышался надрыв:
– Кто-то… Кто-то должен был это провернуть. – Он глубоко вздохнул и закончил уже спокойнее: – И у нас всего одна корова.
– Да?
– Сладкая Леди Эм. Она очень дорогая – самое дорогое, что у нас есть.
– А как она выглядит?
– Как корова, – пожал плечами Джимми. – Ты случайно не видал тут корову? Хоть какую-нибудь?
– Не-а, – покачал головой Бро, – но я помогу тебе её найти.
Джимми, казалось, удивился:
– Правда?
– Факт.
С этими словами Бро обернулся ко мне:
– Давай, Артур, заканчивай с этим. Пора заняться делом.
Заняться делом? Это что-то новенькое. Но насчёт заканчивай – это я понял. Я очень не люблю расстраивать Бро, так что я немедленно прекратил прикидываться мёртвым и просто лёг смирно.
– Артур! Я имею в виду – вставай.
Вот оно как! Подсуетиться – значит встать? Я узнал что-то новенькое! Это довольно занятно. Главное – чтобы в привычку не вошло.
– Ну вставай же!
Точно. Я подобрал лапы под себя и оттолкнулся. Я почти всегда так встаю. И почти всегда у меня получается. Потом я хорошенько встряхнулся – настоящий ливень устроил. Вау! До чего же сегодня славный день! Как насчёт перекусить? Желательно – в ближайшее время? Я проголодался. И тут меня осенило – я же даже не завтракал! Ой-ой-ой. Пожалуй, дела обстоят не так уж и замечательно, как мне каза- лось.
– Он какой породы? – спросил Джимми.
– Просто дворняга.
Дворняга? Я что-то такое и раньше слышал, и всегда – в подобном контексте. Звучит так, будто дворняга не лучшая порода собак, но на самом деле это, разумеется, неправда. В общем, это одна из тех загадок, ответ на которые приходится искать всю жизнь.
– Я всегда мечтал завести собаку, – вздохнул Джимми.
– А у тебя нет?
