Баба

Олег Кудин

Баба

Моей маме посвящается.

БАБА

Слышится крик у соседней полосыньки,

Баба туда – растрепалися косыньки, —

Надо ребенка качать!

Что же ты стала над ним в отупении?

Пой ему песню о вечном терпении,

Пой, терпеливая мать!..

Некрасов Н.А. из стихотворения

"В полном разгаре страда деревенская…"

– Лилька, вставай, – кричала мать из кухни, – Вставай, негодница!

– Ну, мам. Я ещё только чуточку…

– Вы посмотрите на неё, а кто брату снидать в поле понесёт?

– Надька пусть несёт или Любаша.

– Надя ещё мала, а Люба уже в школу ушла, у неё сегодня экзамен. Вставай, вставай, не будешь с парубками до полночи по улице носиться! В кого у нас эта девчонка растёт, никакого слада с ней нет, – ворчала мать на кухне, перебирая котелки.

Лилька нехотя слезла с кровати, оделась, подошла к рукомойнику брызнула на лицо воды, так и умылась.

– Ой, мамочка, у нас пироги? Что за праздник?

– Да, так без праздника, решила ещё вечером опару поставить, – ответила ей мать. – Помнишь перед пасхой в прошлом году, ты у меня просфору стащила, пока я с паляницами возилась и ходила потом к батюшке, прощенья просить.

– Помню, – буркнула Лилька, – а батюшка дома гуся жареного ел.

– Цыц, у меня, ещё кому не расскажи. Ешь, давай и отправляйся, отнесёшь Ванюшке пироги и молоко.

Лилька умолкла, и начала есть пирожок с картоплей, запивать его тёплым молоком. Наевшись, взяла корзинку с пирожками, надела фуфайку, натянула на голову старую шапку и вышла из хаты.

Была весна! По улице села Эсмань бежала худенькая, бойкая девчонка восьми лет от роду. Для весенней поры, она была тепло одета.

– Что, Лида, брату в поле обед понесла? – спросила её соседка.

– Да, тетя Глаша, понесла Ваньке обед.

– А где Люба? Тебя малую в лес отправили?

– В школе она, экзамены сдаёт, – ответила Лида и добавила, – некогда мне, побегу я.

– Ну, беги, беги…– тётка Глаша задумалась и долго смотрела в след убегающей девочки. – Как быстро у Кати с Демьяном выросли дети, а давно ли на свадьбе у них гуляли, мой Миша играл на гармошке, – она вздохнула и, вспомнив о своих делах, пошла дальше.

Лида, выйдя из залитого солнцем села, бежала вдоль поля, где-то там, на дальних полях, работал её старший брат Ваня. Он в этом году закончил девятый класс и пошёл помогать в колхоз.

Лилька присмотрелась, впереди, на меже, у самой кромки леса, что-то лежало. "Интересно! Потеряли что-то или положил кто, да забыл?", – подумала Лилька и решила посмотреть. Подойдя ближе, она увидела лису, которая спала на солнце. Казалось, лиса даже не заметила девочки, Лилька решила поймать лису.

Поставила корзинку с пирожками под куст, сняла фуфайку, чтобы рыжая не укусила и тихонько, пригнувшись, стала подбираться всё ближе и ближе. Быстро накинула лисью мордочку фуфайкой, Лилька навалилась на неё всем телом, мотузок (веревка, бечевка) у Лильки, на всякий случай, всегда был в кармане.

Замотанная в фуфайку и связанная плутовка лежала спокойно, только дрожала. Лиса была напугана, она потеряла всякую надежду на спасение.

"Странно! Лиса совсем не сопротивлялась", – думала Лилька, – Куда теперь тебя тащить, рыжая? До деревни далеко, дома мамка бранить будет. Ладно, я крепко тебя связала, пока здесь полежи, я за братом сбегаю.

Она подхватила корзинку с пирожками и побежала вдоль межи. Лида неслась сломя голову, не замечая ничего вокруг, не цветущих уже деревьев, не птиц, которые трезвонили на все голоса, ей даже казалось, что птицы её благодарили за то, что она поймала лису.

– Ты откуда, Лилька? Дома что-то случилось? – удивился брат. – Да ещё и раздета! Влетит тебе от мамки, на улице холодно, весна очень ранняя, хоть солнце и пригревает, но ветер сильный, продует.

– Ты, Ванька, опять со своими наставлениями, быть тебе учителем, – затараторила Лилька. – Вот, принесла тебе пирожки и молоко, а была я в фуфайке. – Лилька выдержала паузу, и хитро посмотрев на брата, добавила. – Я лису поймала и в фуфайку её замотала.

– Какую лису? Где она?

– Да там, на меже, отсюда совсем недалече.

– Насочиняла ты всё! В кого ты у нас такая, фантазерка?

– Я сочинила? – Лилька насупилась, – ну и ладно, принесу домой, увидишь. Потом тебе, братец, стыдно будет.

– Ну ладно, пойдем, показывай свою добычу, – согласился Иван.

Он отпросился у бригадира и они с сестрой пошли домой. Про лису, которую поймала сестра, говорить не стал, ещё мужики на смех поднимут, он самый молодой в бригаде. Сказал, что матка просила помочь дома, управиться с птицей, отец уехал в Глухов. Оставив мамины пирожки товарищам, они с Лидой весело пошагали домой.

– Вот это да! И, правда, лисица, – удивился Ваня, увидев на меже фуфайку, с торчащим из неё рыжим хвостом.

–Что я тебе говорила!

– Удивительно, как плутовка тебе далась?

– Сама не знаю, она была еле живая.

– Может больная, заразная, – брат нагнулся, чтобы поближе рассмотреть добычу.

Поначалу лиса пыталась выбраться из ловушки, грызла фуфайку, но верёвки достать не могла. Потом успокоилась, казалось, смирилась со своей участью.

Ваня нагнулся к лисе, она не оказывала никакого сопротивления, только тихонько скулила.

– Да ведь она тяжёлая, с "пузом", – прошептал Ваня и, обернувшись к сестре, добавил, – лисят ждёт твоя добыча. – Ваня проверил верёвки и поднял лисицу. – Тяжёлая, как понесём?

– Я помогу…

– Давай, помощница, помогай, коли поймала…

Вдвоём они понесли рыжую домой. Лида всеми силами старалась помогчь брату, но у неё плохо получалось, она лишь изредка придерживала лису, чтобы брат мог немного отдохнуть. Хорошо, что в селе, в это время, почти никого не было. Только редкие бабушки сидели у своих хат и грелись на солнышке. Они жадно и тяжело вдыхали весенний воздух, смешанный с запахом цветущих садов и прелой травы.

Проснувшись от зимы, природа щедро дарила свою силу и радость, всему живому на земле.

– Ваня, а что ты так рано с поля? – увидев в окно сына, спросила мать. – Тебе Лилька обед унесла, а ты сам домой пришёл.

– Я, мама, отпросился у бригадира. Наша Лилька лису поймала!

– Какую лису? – спросила Надя, которая недавно встала с постели и была на кухне вместе с матерью.

– Да, яку ещё лису? Зачем нам лиса? Кому мать адресовала вопрос, было не понятно. Она задумалась.

– Меня бабы на ферму звали помочь, идти пора, а тут лиса! Что делать-то с ней будем? Ума не приложу!

– Отец из города вернётся, решит, – деловито ответил, Иван.

Когда не было отца дома, он был за "старшего" в семье.

К слову сказать, в семье у них было три дочери и сын.

Лису посадили в старую, но прочную клетку. Лилька с Надей, сбегав на кухню, принесли воды и молока.

– Вы ей курицу лучше дайте, – засмеялся Ваня.

– Ага, курицу. Что отец скажет, когда приедет, – пробурчала Лилька. Она уже жалела, что поймала лису, куда теперь девать находку.

Мать ушла на ферму, она не отказывалась помочь бабам на ферме и в колхозном саду, хотя хлопот по дому и с детьми хватало.

Лилька и Надя крутились возле лисички. Иван занялся домашней работой. Вскоре пришла из школы Люба, сказала, что очередной экзамен сдала на пять, ещё осталось два. Поздно вечером мать вернулась с фермы, сели ужинать.

Поев, дети легли спать, а мать ждала отца.

Отец вернулся ночью, он работал в сельсовете, им с председателем часто приходилось ездить по району.

– Демьян, ты, снова пьяный? – спросила его мать.

– Цыц, Катерина, – буркнул отец. – Мы с председателем заезжали в гости к куму, ну и выпили чуток.

Всё это слышала Лилька. Девочки уговорили мать, и она разрешила им спать на печке.

Лилька решила, что спать не будет, а дождется отца, и расскажет ему о своей находке. Она слышала, что родители ссорятся на кухне и не решилась заговорить с отцом.

– Садись ужинать, я пироги испекла, – сказала мать, она не хотела слушать его оправданий. Муж всё чаще задерживался на работе и приходил домой пьяным. На ферме бабы судачили, да и ей не раз говорили, что у Демьяна есть любовница, что видели его с молоденькой секретаршей.

Катерина не верила сплетням, ведь она любила Демьяна, да и он тоже, дети родились. Как взрослым детям объяснить, что происходит с нами?

Демьян угрюмый и не довольный сел за стол. Он налил себе молока и стал молча есть.

Катерина сидела напротив, и смотрела на мужа, стараясь увидеть в его лице ответы на мучившие её вопросы, но не находила.

– Лида с Ваней сегодня лису из леса принесли.

– Какую лису?

– Обыкновенную, рыжую, – усмехнулась она.

– Что ты усмехаешься? Я понимаю, что лиса рыжая. Где они её взяли?

– Лида в лесу поймала.

– Завтра позвоню в район, там скажут, что с лисой делать.

– А с нами что делать? – вдруг спросила Катя.

– Что тебе делать Катя? Не знаешь чем заняться? Ты, нигде не работаешь, живешь в моём доме. Этот мой дом! Отец строил! Ему Тарас Шевченко помогал, я рассказывал или забыла?! Они с ним на каторге были, а потом он приезжал к нам в гости!

– Тише, Демьян, тише, дети спят. Я ничего не забыла… А на работу ты меня не пускаешь, сам говоришь, чтобы в доме всё было в порядке: дети досмотрены, и пироги на столе.

Катя медленно поднялась.

– Я, Демьян, всё помню. И о "Кобзаре" Тараса Григорьевича, подаренном твоему отцу и что Катенькой любимой меня называл, ты сам уже всё забыл.

– Пошли спать, поздно уже, – лишь сказал Демьян.

Отец отодвинул тарелку, и вышел из кухни, а мать, убрав со стола, тоже ушла в комнату.

Лида лежала, притаившись, она боялась даже пошевелиться, и привлечь внимание родителей. Девочка жалела, что не уснула раньше.

"Всё из-за этой лисы", – думала сквозь дрёму девочка.

Глаза её сами собой закрылись, и вот она уже бежит по цветущему лугу, потом, расправив руки, летит над не ведомой страной…

Ночью сменился ветер, погода резко изменилась, пришло тепло, оно разлилось по всем улочкам села и вылилось, как морской прилив, на поля и небольшие рощицы. Вместе с восходом солнца и новым днём на Украину пришло настоящее лето.

Утром, когда Лида проснулась, отца и Вани уже не было дома, они ушли на работу. Ничего не напомнило ей о ссоре родителей, её волновала лишь лиса и Лида побежала проверить свою находку…

– Да на месте твоя рыжая, увидев её, сказала мать. – Отец обещал в район позвонить и узнать, что с ней делать. Иди в хату, я вас накормлю, и отправляйтесь с сестрой пасти птицу.

– Опять с Надькой, лучше я одна.

– Сказано с Надей, что ей одной дома сидеть. Мне некогда будет с ней заниматься, я стирку затеяла.

Лида и Надя, в меру своих сил и возраста, помогали матери по хозяйству, ухаживали за множеством птицы, помимо гусей и уток, ещё куры и индюки.

Птицы в то время держали много, не только у них, но и в каждом дворе.

Рядом с их селом когда-то выкопали глубокие ямы, в них морили (выдерживали) в воде брёвна, прежде чем строить хату, эти ямы с водой называли – "копани", со временем морить лес перестали, а копани с водой остались, поверхность у края подёрнулась ряской, в них и плавали утки и гуси.

Вот и сейчас, позавтракав вчерашними пирогами, матушка всегда пекла много, как на "Маланьину свадьбу" Лида и Надя выгнали уток и гусей со двора и направили их к ближайшей от хаты копани.

Сёстры пасли птицу и вспоминали историю, которая приключилась прошлой осенью.

Мать готовила домашнее вино, а жмых от перебродивших ягод и фруктов, велела Лиде выбросить за сараем.

– Зачем добру пропадать,– по-своему решила Лида и высыпала весь жмых в птичий лоток. Птица, которая была в загоне, дружно набросилась на корм.

Через некоторое время мать, закончив дела в хате, вышла во двор посмотреть, чем заняты дети, увидела, что птица лежит на земле, без признаков жизни. Только индюки, очевидно не захотев Лидиного угощения, важно прогуливались, среди лежавших гусей, кур и уток.

– Ой, батюшки! Да, что же это делается, люди добрые, – запричитала она. – Что с птицей случилось, мор напал или лихой человек сглазил. Чтоб его глаза "повылазили"! Да кто же это сробив?

Немного успокоившись, мать решила ощипать пропавшую птицу.

– Возьмем хотя бы перо, – думала она.

Старшие дети Ваня и Люба вернулись из школы.

Ваня перетаскал всю птицу в сарай. Он решил дождаться отца и пусть отец решает, что с птицей делать. Но мать не послушала сына и стала ощипывать птицу. Люба помогала ей. В это время пришла и Лида, уроков у неё сегодня не было, учительница болела, и девчонка бегала с одноклассниками по улице.

Отец вернулся поздно и, узнав, что произошло днём, распорядился: "Павшую птицу, утром зароем в огороде. И чтобы все молчали о происшествии, мало ли что"!

Ночной холод и легкий осенний заморозок добрался до пьяной птицы, "похмелье" прошло, и очнувшиеся гуси, куры и утки подняли во дворе шум.

– Вот те на! Ха… Ха… Ха… – захлёбывался от хохота отец, он уже встал и вышел на улицу. – Ну, хозяюшка, кто птицу вчера напоил? – спросил он мать, выбежавшую из хаты.

– Это я велела Лиде жмых от ягод, выбросить подальше, а она что же девка наробила, – стала оправдываться жена, увидев во дворе ощипанную живую птицу.

– Ну, Екатерина Петровна, – отец в особых случаях называл свою жену по имени отчеству. – Я на работу, а ты эту "срамоту" ощипанную, сегодня на улицу не выпускай, а то люди засмеют, а вечером решим, что делать.

– Да что ж, Демьян, я не понимаю, куда её такую выгонишь? Я думала, что хоть перо взять, в хозяйстве пригодится. Ванька говорил тебя подождать, да не послушала я его. А всё Лида, твоя любимица.

– Вы у меня все хозяйственные, вот и Лида решила, зачем добру пропадать. Дело сделано, теперь что руками махать, а Лида пусть сегодня дома сидит, нечего ей с пацанами по селу без дела летать.

Вечером отец пришёл с работы, они решили часть птицы забить на мясо, а часть, из-за наступающих холодов, зимой держать в хате.

Как в селе узнали эту историю, осталось загадкой для всей семьи. Может случайно зашедшая соседка, а может Лида в школе рассказала друзьям, только сельчане долго, смеясь, поминали Кате и Демьяну о происшествии.

Через некоторое время у птицы, оставленной на зиму в хате, появился легкий пушок, как у маленьких птенцов, от этого она выглядела ещё смешнее.

Эту историю снова и снова вспоминали односельчане.

Теперь и девчонки, вспомнив её, заливались весёлым смехом.

Через неделю, после того как Ваня и Лида принесли из леса лисицу, она ощенилась и принесла пять красивых лисят. Дети даже просили отца оставить одного из них дома, уж очень они были забавные, но Демьян Васильевич не согласился.

"Ещё чего, лесного зверя дома держать? Это же не ёжик! Нельзя лисятам с людьми" – отрезал отец.

Через два дня отец увёз лисий выводок в соседний район, в лесничество. Ему выдали за лису и лисят небольшую премию, и он купил подарки: Лиде красные сапожки, Наде фарфоровую куколку, на ней было красивое платье, и выглядела кукла, как маленькая дама. Не забыл отец и о Ване и Любе. Демьян извлёк из сумки большой красивый платок с кистями, – Это тебе, дорогая, женушка, – сказал он и накинул платок на плечи.

– Вот Лилька, твоя добыча оказалась богатой, всем подарки купил, и ещё денег немного осталось, – говорил отец, сидя важно за столом. – Дети у нас с тобой, Екатерина Петровна, замечательные. Ваня, будущий математик не меньше. Любаша учится на одни пятёрки. Не заметишь, как и Лильку с Надей замуж будем выдавать.

Младшие дочери от слов отца и полученных подарков развеселились и залились веселым смехом, радость заполнила собой все углы их большой хаты.

– Тятя, не говори, загодя, – возмутилась Люба, – завтра ещё один экзамен, последний. Тут она не сдержалась, заразительный смех сестёр, заставил и девушку засмеяться.

– Да, всё будет хорошо, доча. Я в вас всех верю, вы моя семья, моя опора.

От этих слов Лиде стало так хорошо и тепло на душе, радостно и весело. Она уже не вспоминала ночной разговор родителей на кухне.

Девочке казалось, что все дорогие, родные люди рядом, так будет всегда и никакая сила не сможет их разлучить.

Наступивший день не предвещал ничего плохого, всё было как обычно.

Люба утром ушла сдавать последний экзамен, Ваня и отец на работу.

Лильку мать отправила в соседний хутор Студёное к своей сестре, Надя караулила у копани гусей и уток. Она не расставалась со своей красивой фарфоровой куклой, вот и сейчас, девочка сидела на берегу и разглядывала красивое, кружевное платьице.

Родители не разрешали детям купаться в копанях, вода была очень холодная, ещё не успела прогреться под летним солнцем. Надя решила искупать свою любимую куклу.

– Сейчас я тебе платьице сниму, не бойся, никто нас не увидит, только любопытные гуси, а уткам и дела нет, вон как они быстро плавают. – Надя ловко сняла с куклы платье и опустила её в воду, неожиданно кукла выскользнула из рук девочки и пошла ко дну.

– Моя кукла! – закричала Надя. – Помогите! Моя кукла! Утонула…

Надя сидела и плакала, но её никто не слышал, гуси уже давно потеряли к ней интерес и теперь важно плавали, занимаясь своими делами. Они ныряли в водоем и что-то доставали и совсем не обращали на девочку внимания.

– Ты что ревешь? – вдруг кто-то спросил девочку, ей показалось, что это гуси смеются над её горем. Она подняла заплаканные глаза и увидела Любу.

– Любаша… Ты откуда здесь? – удивлённо спросила Надя, все ещё всхлипывая..

– Из школы. Сегодня последний экзамен сдала, на пять! Директор школы сказал, что на торжественной линейке, мне вручат грамоту и подарок, не смогла скрыть радость девушка. – Отец прав оказался! Через неделю у меня выпускной!

– Тебе радость, а у меня горе, – всхлипнув, сказала Надя.

– Что-то случилось с утками?

– Да ну их, этих уток, – отмахнулась Надя, – вон плавают, все тут, да ещё и гуси гогочут…

– Да в чём дело, говори ты толком, – не выдержала Люба.

– Мой подарок! Моя кукла любимая, в копани утонула, я её только искупать хотела. – Надя опять заревела. – Вот только платьице и осталось…

– Эта беда, не беда! – засмеялась Люба. Она быстро сняла с себя легкое, почти как у куклы воздушное платье и нырнула в воду.

– Глубокая! – сказала Люба, выныривая из копани. – Достану я твою куклу, не реви.

Люба набрала больше воздуха и снова нырнула. Наде казалось, что время остановилось и даже испуганные утки и гуси притихли.

– Вот твоя кукла, – сказала Люба, выныривая из копани, – еле её нашла на дне, – и протянула куклу радостной сестре.

Уже через пять минут сёстры весело шагали домой, они всю дорогу вспоминали эту историю и звонко смеялись.

– Любаша, вы с Надей? И птицу пригнали, а я сама уже собралась идти? – спросила мать, выйдя из хаты. – Как сдала экзамен, доча?

– Мамочка, экзамен сдала на пятёрку! Директор грамоту и подарок обещал! Помнишь и тятя про это говорил.

– А почему у тебя волосы мокрые?

– Купалась. На экзамене ух как жарко было!

– Купалась, доню? Да как же, Любаша? Ещё вода холодная, двух недель тепла не було, а ты купаться. – Всё говорила и говорила, не умолкая, встревоженная мать.

Все зашли в хату. Время было обедать, мать уже накрыла на стол. Люба что-то взяла со стола и стала есть.

– Люба, обедать сейчас будем. Скоро отец с Ваней придут, Ваня сегодня на ближних полях, – сказала мать.

– Я проголодалась, мамочка, и устала, – ответила Люба.

К обеду вся семья собралась, и даже Лида вернулась из Студёного.

– Тётка Параша, просила всем кланяться, – тараторила, Лилька, – Вот ещё гостинцы отправила и мёд!

– Мёд это хорошо, а травку, свечи? Зачем я тебя отправляла?

– Всё принесла, всё! Вот в газету завернуто!

После обеда Надя рассказала Лиде историю про куклу и как Любаша доставала куклу из копани.

– Только родителям не сказывай, – сказала Надя, – а то попадёт. Мама шибко расстроилась, когда увидела Любу с мокрыми волосами.

Солнце уже коснулось горизонта, окрасив небо зловещим красным цветом, словно где-то за небесной чертой полыхал пожар.

К вечеру у Любаши разболелась голова, она сначала молчала и ходила по дому, стараясь успокоить боль.

– Что ты, доню?

– Голова болит, – ответила Люба.

– Это все твои купания в холодной воде. Там, поди, в копани, и ключи совсем холодные есть, – ворчала мать. – Ложись в постель, я молока с мёдом согрею, благодаря пчёлкам быстро на ноги поднимешься.

Люба выпила теплое молоко с медом, но голова болела всё сильнее и сильнее, словно океанские волны пытались вылиться из головы наружу и этот шторм всё бушевал и бушевал, боль стала нестерпимой, она не стихала, ни на минуту.

Вернувшийся с работы отец, отправил Ивана за доктором. Врач долго сидела у кровати Любы, поставила ей укол, спустя некоторое время второй, но боль не стихала.

– Демьян Васильевич, нужно срочно из Глухова вызывать врача, – сказала она.

– Простудилась она, – сказала мать, – удумала в копани купаться.

– На простуду не похоже, – ответила врач. – Вот номер телефона идите в сельсовет и звоните срочно в Глухов, а я с Любой останусь.

Отец ушёл, через некоторое время врач снова поставила Любе укол, девушка только тихонько стонала.

– Глухов! Алло, это Глухов, больница! – кричал в трубку отец. – Мне нужен врач-невролог, как уже дома?! Дайте домашний номер! Как не даёте? – отец на секунду замолчал. – У меня дочь умирает!

В трубке всё стихло, отцу казалось, что время растянулось, как резина, и остановилось.

– Вы откуда звоните? – спросил в трубке уже другой голос.

– Из Эсмани, из сельсовета, – почему-то добавил отец. В трубке что-то всхлипнуло и замолчало:

– Что у вас произошло?

– Говорю же вам, у дочери сильные головные боли.

– Вы ничего не говорили. Своего врача вызывали? – почему-то спросили на том конце провода.

– Конечно, наш доктор и сказала звонить в Глухов, а сама с дочкой осталась, уколы не помогают.

– Как не помогают?

– Да, не знаю я, – отец замолчал. – Сделайте уже что-нибудь…

– Хорошо-хорошо, мы сейчас к вам выедем, – в трубке раздались звонкие гудки, как удаляющийся поезд, звучали они в голове отца.

Демьян положил трубку, вышел из сельсовета, закрыл дверь на замок. Силы словно покинули его, своей Любаше он не мог больше ничем помочь, а смотреть, как она страдает, не было сил. Впереди ждала беспокойная и полная ожиданий бессонная ночь. Ближе к рассвету из Глухова приехали врачи, они поговорили с местным врачом, потом попытались поговорить с Любой, но она плохо понимала, что происходит.

– Я ей морфин поставила, – стала объяснять им врач, – надеялась, что уснёт.

– Сейчас мы тебя посмотрим, девочка,– сказал седой мужчина, – Смотри на молоточек. Голову можешь повернуть или приподнять? Посмотри вправо, тебе плохо? Видишь молоток? – он долго осматривал Любу. – Устала? Хорошо, отдохни.

Все ждали, что скажет доктор. Врач, медленно поднялся и отошёл от постели больной, он достал сигареты, но подержав пачку в руках, сунул её обратно.

– К сожалению, вы правы, голубушка, – обратился он к местному врачу, – всё указывает на острый менингит. В город её везти нельзя, думаю, и не имеет смысла, девочку лишний раз мучить.

– Как нет смысла, – заволновался отец. – Надо из Сумм вызвать врачей!

– Тише, ей сейчас любой звук доставляет боль. Вы курите? – неожиданно спросил врач. – Пойдёмте во двор, я вам всё объясню.

Они вышли из комнаты, за ними вышли, все приехавшие из Глухова врачи и местный врач тоже поспешила на воздух.

Около Любы остались мать, Лилька и Надя.

– Это ты виновата, Надька,– сказала Лилька, – ты, растяпа, утопила свою куклу.

– Тише вы окаянные, – прикрикнула мать. – Какую куклу?

Девочки замолчали.

Наконец Надя со слезами и всхлипыванием, стала рассказывать, как всё было. Как она сидела у копани и решила искупать куклу, а гуси загоготали, она отвлеклась и обронила её в воду. Люба шла из школы, увидела сестру в слезах и решила достать из копани куклу, полезла в воду.

– Люба никому не велела сказывать, – всхлипывала Надя, – я только Лильке рассказала, по секрету, а она, она.... Я не виновата и кукла эта мне больше не нужна.

– Никто не виноват, так уж Господу угодно. Любаша у нас добрая, всех любит и всегда спешит на помощь, – вздохнув, сказала мать.

Она украдкой посмотрела на старшую дочь, ей показалось, что Люба уснула.

В это время на крыльце стоял отец и врачи, мужики нервно курили, женщины в ожидании стояли рядом.

На крыльцо вышел Ваня и услышал разговор: