скачать книгу бесплатно
– Послушай, гном, – сказал Вольфгер, – хватит болтать. Один из разбойников улизнул, и скоро здесь будет полно народу, вооружённого острыми железками. Мы уходим немедленно. Ты свободен, можешь идти, куда хочешь, но оставаться здесь не советую.
– Куда хочешь… – неожиданно помрачнел гном. – А могу я узнать, куда держат путь благородные господа?
– Вообще-то в Дрезден, – сказал Вольфгер. – Но это конечный пункт, а сейчас нам надо оказаться как можно дальше от милейших поселян. Направление особого значения не имеет.
– Если господа позволят, – нерешительно сказал гном, – я мог бы показать дорогу. Тут недалеко есть речка, через неё переброшен мост. Если бы мы смогли перебраться на другой берег, у нас бы появился неплохой шанс, знаю я там одно местечко…
– Тогда веди! – сразу же принял решение Вольфгер. – Только вот на чём ты поедешь? Лошади для тебя у нас нет, да и мал ты ростом для лошади, а пони в этих краях не найти. Осёл не может быстро бежать, что же нам с тобой делать? Отец Иона, возьмёшь почтенного гнома к себе на лошадь? Он вроде не особенно тяжёлый.
– Ох, грехи наши, – закряхтел монах, – гореть мне в аду за это, ну, что же делать, не бросать же его?
– Спасибо, ваша святость, – вежливо поклонился гном.
Отец Иона только отмахнулся.
Из задней двери вышла Ута, волоча за собой большой мешок:
– Вот, я кое-что собрала в дорогу.
Гном хлопнул себя по лбу:
– А вещи, мои вещи! Как же это я забыл?! Ведь где-то здесь должен быть мой мешок! – и он заметался по залу, заглядывая в тёмные углы. Наконец, гном обнаружил его под стойкой и с радостным воплем вытащил на середину зала.
– Цел! Цел мой мешочек-то, даже не порылся в нём боров-трактирщик, вот повезло! Сейчас, сейчас, ещё минутку, с позволения вашей милости!
Он развязал свой мешок, извлёк связку позвякивающих железок и опять полез под стойку. Повозился там, царапая железом по железу, и вскоре раздался щелчок и звон монет.
– Эй, почтенный, ты что там делаешь? – спросил Вольфгер.
– Ну должен же я получить хоть какую-то компенсацию за то, что почти сутки валялся связанным, как окорок, в пыльной кладовке?! – возопил гном.
– Так ты что, денежный ящик трактирщика вскрыл? – с неудовольствием спросил Вольфгер.
Гном промолчал. Он вылез из-под стойки, ссыпая монеты в кошель.
– Где-то тут у хозяина должно быть пиво для своих. Маленький такой бочоночек… О! Вот и он! Заберём?
– Сам понесёшь, – сказал Вольфгер. Вороватый гном нравился ему всё меньше и меньше.
– Кстати, а зачем это тебя связали? – поинтересовался барон.
– Ну, они думали получить за меня выкуп, – поморщился гном, – только просчитались. Никто за меня не дал бы и пфеннига, поэтому я бы так и помер у трактирщика в кладовке.
– Но ведь гномы, как говорят, своих никогда не бросают, не так ли? – удивилась Ута.
– Своих точно не бросают, – подтвердил гном, – но я-то не свой. Меня… изгнали.
– Как изгнали? За что? – неожиданно вмешался в разговор отец Иона, у которого проснулся интерес к судьбе гнома, но тот не успел ответить, потому что в зал ввалился Карл и заявил:
– Лошади осёдланы. Если ехать, то прямо сейчас, пока совсем не стемнело.
На этом разговоры и кончились. Вскоре кавалькада выехала за ворота постоялого двора и, руководствуясь указаниями гнома, который трясся на лошади монаха, свернула налево к реке. Отряд двигался рысью, Вольфгер всё время оглядывался, опасаясь увидеть преследователей, но дорога была пуста. Впереди показалась неширокая, но быстрая река. Чёрную в сумерках воду закручивали водовороты у опор каменного моста, построенного в незапамятные времена. Перед въездом на мост стояло высокое вкопанное в землю каменное распятие, почти до перекладины поросшее мхом.
– Сейчас из-под моста вылезет тролль и потребует плату за проезд! – заявил гном.
– Не вылезет: нечисть не может жить рядом со святым распятием, – возразил монах.
– На мост по одному! – крикнул Вольфгер, пропуская перед собой всадников маленького отряда. Когда ехавший последним Карл достиг другого берега, Вольфгер въехал на мост и оглянулся. Всё-таки их преследовали.
Из окружавших дорогу кустов вывалилось человек тридцать мужиков, вооружённых пиками, косами, вилами и прочей крестьянской утварью. Они бежали к мосту, размахивая импровизированным оружием. Вольфгер быстро переехал на другую сторону.
– На рысях от преследователей сможем уйти? – спросил он у гнома.
– Нет, – помотал тот головой, – поздно. Дальше тропинка узкая и извилистая, лошади по ней смогут пройти только гуськом и шагом, да и темнеет уже.
– Ну что ж, нет, так нет, – вздохнул Вольфгер, – тогда так. Ты, почтенный гном, показывай дорогу Уте и монаху, а мы с Карлом постараемся их задержать. Убьём на мосту двоих-троих, может, крестьяне и разбегутся. Лишь бы только у них не было аркебуз или пистолетов.
– Да какие из мужичья стрелки, ваша милость, да ещё после бега, – презрительно сказал Карл, отвязывая от седла секиру и занимая привычное место сзади-слева от хозяйского коня.
– Стойте! – хрипло крикнул отец Иона, – похоже, никому никуда идти не придётся, смотрите, что это?!!
Вольфгер, возившийся с ремешками лат, поднял голову, взглянул на другой берег и окаменел. Под древним распятием заклубился туман, и из земли стала подниматься невыразимо жуткая фигура, закутанная в серый саван. Вольфгер поблагодарил провидение, что фигура стоит к ним спиной, и он не видит её лица. Достигнув высоты десяти локтей, фигура протянула руку из-под савана, которая состояла из невесть как скреплённых костей. В руке скелета возникла коса на длинной рукояти.
– Смерть, это сама смерть… Боже, спаси и сохрани нас, грешных! – прохрипел монах, опускаясь на колени. Гном упал ничком, а Ута закрыла лицо руками. Кот, который крутился под ногами путников, раздулся как шар и злобно зашипел. Только Вольфгер и Карл остались на ногах.
Чудовищное порождение небытия неожиданно и резко взмахнуло косой. Воздух взвыл, а трава по ходу косы покрылась инеем. Преследователи увидели, что неожиданно столкнулись с новым, куда более страшным противником, чем беглецы. Раздался вой ужаса, люди, с трудом остановившись, топтались на месте и отталкивали друг друга, пытаясь развернуться и броситься наутёк.
Смерть выплыла из-под креста и, мерно взмахивая косой, поплыла им навстречу, оставляя за собой полосу вымороженной земли.
– Что же это такое, помилуй нас господи?! – взвизгнул монах.
– Какая разница?! – заорал Вольфгер. – Пока оно на нашей стороне, бежим! Вдруг оно передумает и решит погоняться за нами! Гном, скорее показывай дорогу!
– Оно не вернётся, – тихо сказал монах. – Неужели ты не понял? Это сатана помогает нам, и вот, мы приняли его помощь…
– Да ну тебя! – отмахнулся Вольфгер. – Каркаешь, как не знаю кто!
Монах вздохнул и промолчал.
Поминутно оглядываясь, они въехали в лес, начинавшийся прямо за рекой, и примерно через полколокола блужданий по запутанным тропинкам выехали на поляну. На поляне стоял дом, пятно мрака на фоне серого неба. Вольфгер остановили коня.
– Этот дом у местных крестьян считается ну… как бы проклятым, – пояснил Рупрехт. – Они его боятся и стараются не походить близко.
– А кто и почему проклял дом? – спросил монах.
– Не знаю, – пожал плечами гном. – Да и какая нам разница? Главное, что в нём нас никто не потревожит. Небо хмурится, ночью будет дождь, не мокнуть же нам в лесу!
– Я чувствую, что поблизости нет никого живого, – вмешался Карл, – ну, кроме нас, разумеется.
– И неживого тоже, – добавила Ута.
Гном внимательно посмотрел на девушку, но промолчал. Они спешились и подошли к распахнутым дверям. Одна створка была сорвана с петель и валялась на земле, вокруг неё выросла трава, а вторая болталась под вечерним ветром, издавая резкий и противный скрип.
Вольфгер поёжился.
– А куда мы денем лошадей? – спросил он.
– Двери широкие, загоним их в одно крыло дома, а сами займём другое, – ответил гном, оставаясь, однако, перед входом.
Об ноги Вольфгера толкнулось что-то мягкое. Он посмотрел вниз и увидел, что Кот, задрав хвост, вошёл в страшный, пустой дом.
– Пошли, – сказал барон. – Лошади направо, люди налево, найдём комнату, которая лучше сохранилась, в ней и заночуем.
– Постойте, – остановил его Карл. – Там же темно, не стоит тыкаться на ощупь, давайте, господин барон, я сделаю пару факелов.
– Я могу зажечь магический фонарик, – тихо сказала Ута. – Только ненадолго, это колдовство быстро высасывает силы.
Они вошли в дом и двинулись по анфиладе комнат на первом этаже. Как ни странно, дом не разграбили, видно, крестьяне действительно боялись к нему приближаться. Сгнившая мебель, истлевшие занавеси и ковры, писк потревоженных крыс, запах тлена, пыли и сырости… Лучше всего сохранилась кухня с каменным полом и громадным очагом в углу. Гном, заявив, что ему чужды людские страхи, ушёл обратно в комнаты, приволок груду мебели и разломал, вздымая облака пыли. Вскоре в очаге запылал огонь. Труба сначала сильно дымила, видно, дымоход был забит мусором, но вскоре её протянуло, на дрова упала пара обугленных птичьих гнёзд, и огонь набрал силу.
Пришёл Карл, устроивший лошадей на ночлег. Ута сразу же дала ему котелок и отправила за водой для ужина. Рупрехт заявил, что поскольку прекрасно видит в темноте, должен обследовать дом, и ушёл.
«Вор есть вор, – неприязненно подумал Вольфгер. – Обязательно ему нужно дом обшарить, вдруг найдёт что-нибудь ценное? Интересно, за что его из гномьих поселений выгнали?» Он знал, что гномы, как пчёлы или муравьи, живут только колониями. Смертной казни у гномов не существовало, преступника просто изгоняли из сообщества, обрекая, тем самым на смерть.
«Потом расспрошу гнома как следует, – сонно подумал Вольфгер, сидя в углу кухни и глядя, как Ута хлопочет у очага. – Нехорошо так сидеть, надо бы ей помочь», подумал он и тут же задремал. Разбудил его пришедший на кухню Карл.
Сидеть на полу никому не хотелось, поэтому гном натаскал стульев, которые ещё могли выдержать вес людей. Стол выдвинули на середину кухни, и гном торжественно водрузил на него бочонок из трактира. Пиво действительно оказалось отменным, и бочонок вскоре изрядно полегчал. Неожиданно на стол вспрыгнул Кот и, глядя на Уту, требовательно мяукнул. Ута протянула ему кусочек бекона. Кот обнюхал его, поскрёб лапой по столешнице, как бы закапывая невкусное, и опять мяукнул.
– Да твой зверь пива хочет! – засмеялся Рупрехт. Он нашёл подходящую плошку, ополоснул её, плеснул пива из бочонка и поставил перед Котом. Тот лёг, обернув лапы хвостом, и начал шумно лакать.
– Вот! – горько сказала Ута. – Свяжешься с мужчинами, так даже кота споят!
Все засмеялись.
– Интересно, – сказал отец Иона, – а всё-таки, что такого могло случиться в этом доме, что крестьяне его стараются обходить стороной?
Ута прислушалась к себе, помолчала. Потом, переглянувшись с котом, ответила:
– В этом доме был убит человек. Нет… Даже двое. Мужчина убил женщину, а потом покончил с собой. Очень давно. И их тела долго оставались не погребёнными, а в таких случаях бывает всякое. Вот что. В эту ночь кто-то обязательно должен не спать. И в полночь дежурить будем мы с Котом.
– А лошади? – спросил Карл. – Может, мне пойти спать к лошадям?
– Лошади в безопасности, – ответила Ута. – Нечисть боится лошадиного духа, а людей я постараюсь защитить. Когда вы уляжетесь, я нанесу под окном и дверью защитные руны. Но до восхода солнца никто не должен выходить из комнаты, так что если кому надо во двор, идите сейчас!
Огонь в очаге способен сделать уютным даже самое неприглядное помещение, вот и здесь ободранные стены с пятнами плесени скрыла тень, а в круге света остался стол и лица сидящих за ним людей. Кот забрался на колени к Уте, потоптался, свернулся клубком и сонно замурлыкал.
– Скажи, почтенный гном, а как всё-таки получилось, что ты оказался связанным в кладовке придорожного трактира? – просил Вольфгер.
– Это долгая и не очень-то весёлая история, – проворчал гном. – Но поскольку я обязан вам жизнью, и нам предстоит ещё долго путешествовать вместе, мне, наверное, стоит всё рассказать.
– Если не хочешь, – возразил Вольфгер, – тебя никто не заставляет. Молчать твоё право.
– Да нет, – отмахнулся гном, – ничего недостойного или постыдного в моём рассказе нет, мне скрывать нечего, хотя, конечно, радости эти воспоминания не доставляют.
Он помолчал, водя пальцем по лужице пива, натёкшей из-под крана бочонка, потом вздохнул и сказал:
– Дело в том, судари мои, что я философ.
– Вот как, – поразился Вольфгер, – философ?! И какой же, позволь узнать, философской школы ты придерживаешься? Аристотеля? А может, киников?
– Ты не понял, – мягко прервала барона Ута. – Почтенный гном имел в виду, что он занимался поисками философского камня. Не так ли? – спросила она, повернувшись к гному.
– Ты совершенно права, госпожа! – надулся гном. – И я не какой-нибудь там суфлёр[27 - Суфлёр (от фр. «Souffle» – дуть, раздувать). Так называли подмастерьев алхимиков, раздувавших меха алхимических горнов, не понимая сути опытов своих хозяев, в переносном смысле – шарлатан.]! Я философ!
– А-а-а, – протянул Вольфгер, – так ты искал способ получить искусственное золото… Понятно.
– Ну да, благородный господин, и золото, – сварливо сказал Рупрехт. – Потому что без золота ещё никто жить не научился. Но золото не главное, золото можно заработать по-разному. А вот философский камень совсем другое дело!
Маленькие глазки гнома разгорелись, он говорил во весь голос, ёрзая на своём месте.
– Великий Творец создал мир из чистых первоначальных элементов, но потом дьявол отравил их. Благородные металлы превратились в обычные, неблагородные, то же произошло и с другими элементами. В мир пришли болезни и смерть. Если бы удалось найти философский камень, можно было бы попробовать провести великое делание, выполнить обратную трансмутацию, получить из отравленного свинца чистое золото. Это свидетельствовало бы о том, что найден истинный философский камень, понимаете? И тогда из мира удалось бы изгнать болезни и смерть, вот моя истинная цель! Не для себя, для всего живущего!
– Вот оно что… Желая изгнать из мира смерть, ты, гном, взялся спорить с самим господом, – задумчиво сказал отец Иона. – Но ведь смерть есть неотъемлемая часть жизни.
– Это почему?! – взвился гном.
– А потому. Подумай сам. Сила жизни в обновлении. Никто из живущих не жаждет смерти, это так. Смерть – зло для человека, но добро для универсума, хотя церковь и учит нас иначе. Вот ты бы хотел жить вечно, скажи, Рупрехт?
– Да, хотел бы! – с вызовом ответил гном.
– А зачем? – печально спросил монах. – Ты знаком с нашим Священным писанием? Легенду о вечном жиде слышал? Для него вечная жизнь стала наказанием, а не благом.
– Знаешь, Рупрехт, а ведь монах прав! – сказал Вольфгер. – Я помню своего деда, он доживал свой век, забытый и никому не нужный. Дед говорил мне, что не понимает и не принимает мир, окружавший его в последние годы. Тогда я не понимал его, я был глупым мальчишкой, а вот сейчас… Сейчас – другое дело. Но не будем на ночь глядя устраивать философский диспут о природе жизни и смерти. Итак, значит, ты искал философский камень?
– Ну да, искал, – кивнул Рупрехт, при этом его длинный нос печально качнулся, а вместе с ним по стене метнулась карикатурно длинная тень. – Но вы же понимаете, что алхимические опыты очень трудны, их нужно проводить в строго определённое время, сверяясь с положением звёзд, Луны и других планет, а под землёй это сделать затруднительно. Кроме того, гномы живут по строго установленному распорядку, от которого не отступают веками, и мой образ жизни был им хм… непонятен. Мне приходилось участвовать в общих работах и как-то оправдывать недостаточное усердие всякими улучшениями и изобретениями. Скажу, не хвастаясь, кое-чего мне удалось добиться. Старейшие разрешили мне даже оборудовать лабораторию и работать в ней, а не в шахтах и плавильнях, как все.
Однажды мне удалось открыть субстанцию, способную взрывать скалы. Это сильно облегчало работу рудокопов, ведь теперь им не нужно было долбить скалы, достаточно было только бурить шурфы, крепить своды и оттаскивать взорванную породу. Всё шло хорошо, но однажды я ошибся в расчётах и изготовил слишком сильную взрывчатку. Шахту завалило, погибло несколько гномов. И вот, меня обвинили в их смерти и изгнали навечно. Они думали, что я умру под запертыми каменными дверьми твердыни гномов! А я выжил! Правда, чего это мне стоило…
Сначала я пошёл к людям и попробовал устроиться кузнецом. Но в каждой деревне был свой кузнец, глупый, неумелый, но был! И меня прогоняли! Батрак из меня тоже никакой, так что пришлось выучиться играть в кости, которые я сделал на потеху, и зарабатывать по придорожным кабакам. Однажды я заметил, что кости в трактире, шулерские. Я вытащил свои и предложил сыграть ими. Тогда трактирщик закричал, что я вор, и своими бесовскими костями обманываю честных людей. Ну, меня и схватили…
– А твои кости и вправду были честными? – усмехнулся Карл.
– Конечно, нет! – обиделся гном. – Должен же я был как-то зарабатывать себе на жизнь! Но мои были сделаны куда лучше!
– В общем, вор у вора дубинку украл, – засмеялся Вольфгер.
Гном потупился.
– И что ты собираешься делать дальше? – спросил барон.
