скачать книгу бесплатно
– Хм… «Зелёный лев», «красный лев», что это такое? Как всегда в алхимических книгах, прописи были страшно запутаны и допускали множество разных толкований, отчего у Вольфгера ещё ни разу не получилось ничего похожего даже на промежуточный продукт.
– Так… «Киммерийские тени покроют реторту своим тёмным покрывалом»… Ну, хоть это понятно, это просто сажа изнутри реторты. Её, стало быть, надо соскоблить. А это что такое? «Чёрный дракон, пожирающий свой хвост»? Если автор хотел, чтобы никто не узнал его секреты, зачем было доверять их бумаге? Ладно, это потом, а тут у нас что? Вольфгер перевернул несколько страниц.
«Чтобы вызвать некоего духа преисподней, сын мой, с великим тщанием и бережением сделай следующее: начерти на ровном, чисто выметенном полу заклинательного покоя пентакль, в вершинах коего утверди чёрные свечи, а в точках пересечения линий…»
Вольфгер неожиданно заинтересовался записью, а выпитое вино рождало весёлый азарт. «Попробовать, что ли?». Изломанные тени на стенах кривлялись и дразнили: «Попробуй, попробуй, ну, а вдруг?!»
Барон встал, с подсвечником в руке и с книгой под мышкой, заложенной кинжалом, поднялся по массивной лестнице, ведущей в алхимическую лабораторию, поставил подсвечник на ступеньку, отпёр хитрый нюрнбергский замок и вошёл в лабораторию. Отодвинув стул к стене, он взял линейку, циркуль и транспортир и, опустившись на колени, принялся чертить мелом правильный пятиугольник, на каждой стороне которого построены равнобедренные треугольники, равные по высоте. Чертить на неровном полу было неудобно, поэтому работа оказалась труднее, чем он думал. Вдобавок выпитое вино отнюдь не способствовало ползанью на четвереньках.
Когда всё было сделано в соответствии с указаниями книги, хмель с Вольфгера уже окончательно сошёл, и затея с вызыванием духа преисподней казалась ему глупой, ненужной и даже опасной. Но отступать было поздно.
«А, да всё равно ничего не получится!» – подумал барон и стал по очереди зажигать чёрные свечи, которые трещали и изрядно воняли. Дождавшись, когда свечи разгорятся, он стал читать заклинание в книге. Пару раз Вольфгер сбился, и уже совсем было решил махнуть на магию рукой, как вдруг в лаборатории что-то изменилось. Барон поднял глаза от книги и окаменел. В центре пентакля стояло некое существо. Приглядевшись, волшебник-любитель обнаружил, что оно выглядит как обычный человек средних лет, одетый в чёрный дублет, коричневые кожаные шнурованные штаны и высокие сапоги. Человек носил изрядно поседевшую бородку клинышком. «Некий дух преисподней» с удивлением осматривал лабораторию Вольфгера, пентакль и самого барона. Только он раскрыл рот, собираясь что-то сказать, как особенно сильный порыв ветра проник в лабораторию, огоньки свечей закачались, одна из них мигнула и погасла, и тотчас видение распалось – человек бесследно исчез.
«Вразуми меня господи, это кого ж такого я сдуру вызвал, а?» – подумал барон. Он стёр со лба холодный пот, поспешно погасил остальные свечи и мокрой тряпкой затёр пентакль. Затем закрыл опасную книгу, осторожно завернул её в кусок хорошо выделанной телячьей кожи, поколебался – оставить ли книгу здесь или взять с собой – всё-таки взял, спустился вниз и залпом допил оставшееся вино. Шаловливые тени испуганно попрятались по углам. Вольфгер покачал головой, вздохнул и ушёл в спальню.
Глава 2
Выехать из замка на рассвете, как собирались сделать вчера, не удалось. Неожиданно нашлось множество дел, которые непременно нужно было завершить до начала путешествия. Обычно спокойный и сонный замок в предотъездной суете перевернули вверх дном. Давно обленившаяся прислуга бестолково металась по лестницам с выпученными глазами и растрёпанными волосами, на кухне что-то скворчало, мальчишки ловили в птичнике заполошно кудахчущих кур. Больше всех бегал, кричал и размахивал руками так и не протрезвевший со вчерашнего вечера Паоло. В конце концов, он окончательно выбился из сил и вынужден был поправить пошатнувшееся здоровье с помощью кувшинчика любимого красного, после чего забегал в два раза быстрее, но как-то неуверенно, пошатываясь и задевая углы. Кричать он стал в три раза громче, но почему-то по-итальянски, так что его никто не понимал.
Отец Иона тоже внёс посильный вклад в общий сумбур, поминутно бегая в свой домик за забытыми вещами. Старик добегался до того, что у него прихватило сердце, и его уложили в сторонке на кучу соломы, покрытую тёплым плащом.
Увидев неожиданно побледневшее лицо монаха, Вольфгер встревожился и предложил ему отложить отъезд на два-три дня до полного выздоровления, на что отец Иона слабым, но бодрым голосом сообщил, что на самом деле он отлично себя чувствует и к путешествию готов, только немного переволновался. Вот он ещё самую чуточку полежит, и можно будет выступать. Вольфгер пожал плечами и отошёл.
Островком ледяного спокойствия посреди всей раздражающей педантичного барона суеты был Карл. Оборотень в точно назначенное время вывел из конюшни своего громадного жеребца, уже осёдланного, с собранными седельными сумками и притороченной секирой. Её отполированное древко потемнело от времени и частого использования. За жеребцом Карла на чумбуре шли две тяжело нагруженные вьючные лошади. Увидев, что сборы ещё не закончены, Карл, не торопясь, поставил лошадей у коновязи, уселся у тёплой каменной стены и закрыл глаза.
Вольфгер злился – он терпеть не мог сборов и предотъездной суеты. С каждой минутой ему всё сильнее хотелось плюнуть на задуманное путешествие. Теперь оно представлялось глупой и никчёмной затеей, и барон хотел остаться дома. Замковый двор, ещё недавно казавшийся скучным и надоевшим, теперь выглядел родным и уютным.
Барон посмотрел на два миндальных дерева, посаженных отцом у входа в часовню. Видно, у него была счастливая рука, потому что саженцы прижились, быстро пошли в рост, весной окутывались розовым цветочным дымом, а по вечерам пахли тонко и нежно. Матушка, которая часто прихварывала, любила сидеть на стульчике у открытых дверей часовни под миндалём и, закрыв глаза, слушать, как отец Иона репетирует с детским хором – у монаха был несильный, но приятный баритон. Торжественная церковная латынь плыла по мощёному двору, смешиваясь с запахом миндаля и светом угасающего дня…
Теперь деревья сбросили листья и торчали мёртвыми и корявыми скелетами.
Вольфгер знал, что близится момент, когда ему нужно будет принимать решение: или, бросив незаконченные сборы, уезжать, или, прекратив подготовку к отъезду, оставаться. Не желая нагрубить кому-нибудь или, храни господь, ударить под горячую руку невиновного, барон решил выехать из замка и подождать отстающих на дороге.
И вдруг, как по волшебству, все приготовления разом закончились, Карл легко бросил привычное тело в седло, а отец Иона взгромоздился на специально подобранного для него старого мерина, который из всех аллюров признавал только шаг.
– Ну, благослови господь, – сказал монах и перекрестился на часовню.
Высыпавшая проводить хозяина челядь дружно закрестилась, кто-то из женщин громко шмыгнул носом.
Вольфгер толкнул каблуками своего боевого вороного, кованые копыта прогрохотали по доскам подвесного моста, и они выехали из замка. На барбакане[19 - Барбакан (лат. Barbecana) – в средневековом замке башня, охраняющая подступы к мосту и воротам.] хрипло взвыла труба. Вольфгер оглянулся и увидел, как полотнище флага с его родовым гербом ползёт по башенному флагштоку вниз. Хозяин покинул свой замок.
Поначалу дорога казалась лёгкой. Промозглый утренний туман рассеялся, выглянуло солнце и поползло по бледно-голубому небу. Заметно потеплело, лошадиные копыта глухо стучали по утоптанной земле, по сторонам дороги тянулись с детства знакомые места. Поворот, ещё поворот, и вот уже замковые стены скрылись за верхушками деревьев. Вольфгер в последний раз оглянулся и увидел серый контур бергфрида на фоне неба, коническую крышу и балкон, напоминающий кольцо на толстом каменном пальце. Больше он не смотрел назад.
Сначала Вольфгер опасался, что старый монах будет быстро уставать и окажется обузой в отряде, но отец Иона держался в седле на удивление хорошо, выглядел бодрым и с интересом обозревал окрестности, вполголоса бормоча латинские молитвы и перебирая чётки.
Вольфгер ехал первым, привычным цепким взглядом обшаривая дорогу на предмет возможных опасностей, за ним ехал монах, а замыкал маленький отряд Карл, ведя в поводу вьючных лошадей.
По правую руку в осенней дымке за пологими холмами, поросшими ельником, виднелись отроги Рудных гор, а слева тянулись бесконечные поля и перелески. Кое-где лес был сведён, и на вырубках виднелись крестьянские делянки, огороженные кривыми плетнями. Урожай был уже убран. На маленьких, неровных полях оставались только стожки подгнившего сена да качалось под ветром тряпьё на пугалах.
Пару раз, не останавливаясь, они проезжали через деревеньки, состоявшие из двух рядов хижин-развалюх вдоль дороги, колодца и огородиков с осевшими от дождей грядками. По бедности населения в деревнях не было даже часовен, только на околицах стояли деревянные распятия. Крестьяне выглядели испуганными и забитыми, увидев вооружённых всадников, женщины хватали детей и убегали, а мужчины до земли кланялись богатому господину в латах с золотой баронской цепью, позвякивающей о стальной нагрудник.
Вольфгер разглядывал крестьян, пытаясь заметить у них признаки бунтарских настроений, о которых говорил Иегуда бен Цви, но деревни и их обитатели выглядели на редкость мирно и обыденно. «Посмотрим, что будет дальше, – подумал барон. – Может, у страха глаза воистину велики, и купец увидел то, чего на самом деле нет и в помине?» Ему стало спокойнее.
Поскольку провизии в дорогу взяли предостаточно, в деревнях решили не задерживаться, а ехать до сумерек и заночевать в лесу. Сберегая лошадей, ехали шагом.
Во второй половине дня погода начала портиться. Небо затянуло серой хмарью, солнце спряталось за невесть откуда набежавшими тучами, сразу стало холодно, сумрачно и промозгло. В воздухе повисла сырость, время от времени отжимавшаяся мелким, противным и очень холодным дождём, забирающимся под одежду. Вольфгер накинул поверх кольчуги тяжёлый грубый плащ и укутался в него, накинув полы на круп коня. Несмотря на это, его поддоспешник вскоре отсырел и казался страшно тяжёлым.
Мысль о том, что ночевать придётся в насквозь промокшем лесу, настроения не улучшала, о плохой погоде барон как-то не подумал, хотя дожди в это время года в Саксонии были делом обычным.
Вольфгер придержал коня и, поравнявшись с Карлом, спросил:
– Может, заночуем на постоялом дворе? Есть тут какой-нибудь по дороге?
– Нет, – помотал головой Карл, размазывая дождевые капли пятернёй по лицу. – До темноты будет ещё одна деревня, но там никакого постоялого двора нет – беднота… Можно, конечно, переночевать и в крестьянской хижине, но тогда придётся выгнать хозяев на улицу. Да и блох наберёмся, потом не избавишься от них, загрызут до смерти, а до хорошей бочки с горячей водой ещё ехать и ехать.
– Ну, значит, ночуем в лесу, как и решили, – вздохнул Вольфгер и опять занял своё место в голове отряда.
Прошло ещё два колокола.
Вольфгер вдруг ощутил, что его беспокоит нечто неуловимое, как будто по нему скользит недобрый взгляд. Это было знакомое чувство, барон всегда испытывал его, когда опасался засады – арбалетного болта, пущенного в спину из кустов или выстрела из аркебузы. Он стал осторожно осматриваться, бросая взгляды из-под глубоко надвинутого капюшона.
Слева от дороги тянулись унылые, мокрые и совершенно пустые поля. В них спрятаться было невозможно, а вот справа на расстоянии двадцати локтей начинался подлесок, постепенно переходящий в густые заросли. Вот там-то Вольфгер пару раз боковым зрением и замечал серую размытую тень, мелькающую в придорожных кустах. Таинственное существо ухитрялось не задеть ни одной ветки. Стоило повернуть голову, и тень незнакомца исчезала.
Вольфгер знаком подозвал Карла.
– По-моему, за нами следят, ты ничего не чувствуешь? – спросил он.
– Уже давно, – спокойно ответил Карл. – Оно справа от дороги, бежит в подлеске.
– «Оно»? Что ты хочешь этим сказать?
– Это не человек.
– Как не человек?! – изумился Вольфгер. – А кто же?
– Не человек, – повторил Карл. – Человек так двигаться не может, по-моему, это лесной гоблин.
– Лесной гоблин… Надо же… А я думал, они бывают только в сказках, – удивился Вольфгер.
– В глухих лесах живёт много такого, о чём людям знать и не нужно, – ответил Карл. – Лесные твари не покидают своих убежищ, а людям обычно нечего делать в чащах: там нет ни дичи, ни лещины, ни ягод. Да и дрова удобнее рубить на опушке.
– А ты когда-нибудь видел гоблинов? – с интересом спросил Вольфгер. – Какие они?
– Видел в детстве, пару раз, мельком, но не разглядел, – нехотя ответил Карл. – Гоблины, да и вообще вся лесная нечисть, не любит, когда на неё глазеют, могут в отместку и пакость учинить.
Лошади Вольфгера и Карла шли рядом. Отец Иона соскучился, и, увидев, что его спутники разговаривают, решил подъехать к ним. Узкая дорожка не позволяла ехать трём лошадям в ряд, поэтому монах вынужден был плестись сзади и прислушиваться, ловя обрывки фраз.
– Скажи, Карл, а гоблины опасны? – продолжал расспросы Вольфгер.
– Ну… – оборотень поскрёб начинающий зарастать щетиной подбородок, – вообще-то гоблины владеют своей, гоблинской магией, зубы и когти у них тоже имеются, так что гоблин, защищающий свою жизнь, наверное, будет нелёгкой добычей. Но я никогда не слышал, чтобы они нападали на людей.
– Гоблины?! Где? Здесь?!! Не может быть! – воскликнул отец Иона, до которого донеслись последние слова Карла.
Вольфгер обернулся и досадливо шикнул на монаха:
– Да тихо ты, святой отец, не спугни его! Полагаю, он здесь не случайно! – и, повернувшись к Карлу, предложил:
– Может, попробуем его поймать?
– Хотите поймать лесного гоблина в лесу? Что вы, господин барон, – усмехнулся Карл. – Это будет потруднее, чем поймать белку на ёлке, только штаны обдерём. Они невероятно юркие создания, а лес – их родной дом. Мы только разозлим его.
– Ну тогда, может, подстрелить? – Вольфгер положил руку на сумку с седельными пистолетами.
– Я бы не стал убивать его, господин барон, – ответил Карл, – хотя гоблин, как и я, не божья тварь. Зачем напрасно проливать кровь?
– Прости, я сказал не подумав, – положил оборотню руку на плечо Вольфгер. – Но меня всё-таки беспокоит, что он следит за нами. А вдруг эта бестия приведёт целую шайку?
– Вряд ли. Гоблины сторонятся людей, да и осталось их совсем мало, – пожал плечами Карл. – Я не стал бы этого опасаться.
– А что ему тогда нужно?
– Он сам скажет, если захочет. Кстати говоря, смеркается, нам пора искать место для ночлега. Пока разведём костёр, пока приготовим ужин, совсем стемнеет.
– Вроде бы где-то здесь была хорошая поляна, – сказал Вольфгер. – Карл, ты не помнишь, где нужно свернуть с дороги?
– Точно не помню. Разрешите, ваша милость, я поеду первым, – попросил тот.
Вольфгер придержал коня и Карл выехал вперёд.
Примерно через полколокола оборотень уверенно свернул с дороги вправо на заросшую пожухлой травой тропинку, которая, попетляв между кустами, вывела их на маленькую уютную поляну. Похоже, поляной часто пользовались проезжающие – кострище было обложено закопчёнными камнями, вокруг него лежали брёвнышки для сидения, а рядом была сложена маленькая поленница дров. За кустами журчала вода то ли ручья, то ли маленькой речки.
Путешественники спешились и стали готовиться к ночлегу. Вольфгер расседлал коней и, стреножив их, отпустил пастись. Отец Иона, кощунственно ругаясь, пытался выпутаться из полотнища шатра, который он пытался поставить. Карл сложил дрова шалашиком, подсунул снизу пук бересты, осторожно насыпал из рога немного пороха и попросил:
– Господин барон…
Вольфгер подошёл, протянул руку над костром, зажмурился и произнёс заклятие огня, одно из немногих, которое ему удалось выучить. Как обычно, руку болезненно кольнуло. Барон открыл глаза и увидел, что огонь внутри шалашика ожил, береста корёжится в пламени, а разрастающиеся язычки начинают лизать более крупные сучья и ветки.
– Побудьте у костра, – попросил Карл, – а я схожу за водой.
Отец Иона присел на бревно, закутавшись в плащ. Он был похож на старую, облезлую ворону. От одежды монаха начинал подниматься пар.
– Смотри, святой отец, штаны прожжёшь, если заснёшь у огня, – улыбнулся Вольфгер.
Монах, не отвечая на шутку, подвинулся так, чтобы видеть лицо Вольфгера, и негромко спросил:
– Про какого это гоблина вы говорили на дороге?
– Да следил тут за нами кто-то, – ответил барон. – Карл считает, что это был лесной гоблин, ты же знаешь его чутьё.
– А где он сейчас? – спросил монах.
– За водой пошёл, сейчас вернётся, наверное, – ответил Вольфгер.
– Да не Карл, а гоблин! – досадливо перебил отец Иона.
– Откуда я знаю? Пропал куда-то. Карл говорит, что если гоблину нужно, он сам подойдёт. Ты его только не пугай, пожалуйста, и распятием у него перед носом не размахивай, хорошо? Кто его знает, как он к святому кресту относится.
– Ладно-ладно, не учи, – беззлобно пробормотал монах. – Вот я его экзорцизмом!
– Даже и не думай, всё дело мне сорвёшь! – нахмурился Вольфгер и тут же засмеялся, сообразив, что монах шутит и никакими экзорцизмами воспользоваться не может, поскольку не знает ни одного.
Из кустов выбрался Карл, неся котелок с водой. Он осторожно повесил его над огнём и стал резать солонину для похлёбки.
Вольфгер порылся в своём мешке, достал бурдючок с вином, развязал и протянул монаху:
– Хлебни, святой отец!
Отец Иона протянул руку и сразу же отдёрнул её:
– Н-нет… Мне нельзя.
– Это ещё почему?
– Ну, мы вроде как бы находимся в Крестовом походе за веру и должны пребывать в чистоте… – загнусил он.
– Э, э, э! – воскликнул Вольфгер, – так дело не пойдёт! Ты меня не предупреждал, что пить будет нельзя! Знал бы, ни за что не согласился бы ехать! Как это – путешествовать трезвым?! Ты что, отче? И потом, воинам в походе положено послабление обетов! Пей, говорю! Если сейчас не выпьешь, простудишься в этакой сырости и завтра будешь чихать на весь лес!
Монах обречённо вздохнул, взял бурдюк и умело приложился к нему. Дождавшись, пока бульканье стихнет, Вольфгер забрал бурдюк, как следует хлебнул сам и передал его Карлу. Пустой бурдюк убрали в мешок. Вскоре похлёбка в котелке стало уютно булькать и источать такой запах, что отец Иона беспокойно завозился на брёвнышке. Хорошее вино, горячая еда и дневная усталость сделали своё дело. После ужина Вольфгер почувствовал, что к нему подкрадывается сон.
– Карл, – сказал он, – моё дежурство первое, ты спи, а в полночь я тебя разбужу, от святого отца всё равно толку нет.
– Не надо караулить, господин барон, – сказал Карл, – вы что, забыли? Пока я здесь, к поляне не подойдёт ни один хищный зверь, а сплю я очень чутко, так что шаги человека услышу гораздо раньше вас, спите спокойно.
Вдруг он схватил Вольфгера за руку и прошептал:
– Он здесь!
– Кто?!
– Гоблин!
– Где?
– А вон, за теми кустами, видите?
– Нет, не вижу, – досадливо сказал Вольфгер. – Темень кругом, костёр мешает…
– А я вижу, – напряжённо сказал Карл.
