скачать книгу бесплатно
Карл бродил вокруг дерева, пытаясь разобрать следы.
– Странно, – сказал он, – не могу понять, как она сюда попала. Вокруг упавшего дерева следы есть, а следов, ведущих к дереву, нет. Не с неба же она свалилась!
– Может, следы смыло дождём? – предположил Вольфгер.
– Одни смыло, а другие нет? Так не бывает, – возразил Карл. – И вещей с ней никаких нет, только мешочек у пояса. И потом, где её лошадь? Не пешком же она пришла в этакую глухомань? Ничего не понимаю.
– Ладно, потом разберёмся, – махнул рукой Вольфгер. – Понесём её на руках или положим на лошадь?
– Я на руках донесу, – ответил Карл. – Здесь недалеко, а девчонка, видно, не из тяжёлых. Позвольте, ваша милость, – и Карл взял девушку на руки.
Вольфгер с удивлением ощутил укол ревности. Ему было неприятно, что чьи-то руки дотрагивались до тела незнакомки.
* * *
Когда они, промокшие до нитки, вернулись в дом, на кухне уже было тепло и уютно – за дровами сходил отец Иона, а кресало, чтобы разжечь огонь, он позаимствовал в мешке гнома. Сырые дрова шипели и дымили, но всё равно, заброшенная кухня чужого дома уже казалась обжитой и родной. Такова магия огня.
– Кого это вы принесли? – спросил монах, с любопытством заглядывая в лицо девушки.
– Да вот, в лесу нашли, её деревом придавило, – объяснил Вольфгер. – Ран вроде нет, а в себя она почему-то не приходит. Ута, посмотри, а?
Ута подошла, заглянула девушке в лицо и поджала губы:
– Вы нашли и принесли в дом эльфийку, – неприязненно сказала она.
– Да, Рупрехт тоже сразу сказал, что она принадлежит к народу эльфов, – удивился враждебности Уты Вольфгер, – ну и что?
– Ровным счётом ничего, – сухо ответила Ута. – Кладите её на мою постель и подождите в соседней комнате, я её раздену и осмотрю.
Мужчины вышли.
– И всё-таки интересно, откуда здесь появилась эльфийка? – задумчиво сказал Рупрехт. – Я слышал, что эльфы давно уже ушли из этого плана бытия, гномы не встречались с ними давным-давно, я, например, читал про эльфов только в старых летописях.
– Знаешь, я про гномов тоже только в сказках слышал, – усмехнулся Вольфгер, – а ты вот он. Что-то в мире происходит, что-то сдвинулось. С начала путешествия мы уже встретили лесного гоблина, ведьму, гнома, теперь вот эльфийку.
– А кто ведьма? – немедленно заинтересовался Рупрехт.
– Ута, – коротко ответил Вольфгер.
– А гоблин где? – не отставал гном.
– Ты что, думаешь, я его в мешок посадил и с собой взял? – начал сердиться Вольфгер. – Поговорили и разошлись.
– А какой он, лесной гоблин?
– На тебя похож, такое же маленькое чудовище, – не удержался и съязвил монах.
– Ну, люди по гномьим меркам тоже не красавцы, – необидчиво ответил Рупрехт. – Но господин барон совершенно прав. Что-то в этом мире серьёзно меняется, если нечеловеческие существа полезли из своих тайных убежищ…
Гном схватился за бороду и в задумчивости довольно сильно дёрнул себя за волосы.
– Смотри, оторвёшь, потом не вырастет, – предупредил Карл.
– А у тебя дёргай не дёргай – и так ничего не растёт! – окрысился гном.
– Да перестаньте вы! – прикрикнул Вольфгер. – Дела-то серьёзные… – Скажи, Рупрехт, а вот вы, гномы, в последнее время не ощущали ничего странного?
– Да вроде нет… – пожал плечами гном, – всё как прежде. В большом мире ведь постоянно что-то происходит, но истолковать это по звёздам затруднительно. Собственно говоря, что вы понимаете под странным, ваша милость?
– Да как бы сказать… – замялся Вольфгер. – Ну… Некоторые религиозные вопросы стали решаться несколько иначе.
– Тут я ничего сказать не могу! – развёл руками гном. – Человеческая религия гномам непонятна и чужда.
– Мужчины, можете заходить! – позвала Ута.
Эльфийка лежала на постели Уты, укрытая плащом. Её собственная одежда сушилась у очага, исходя паром. Девушка то ли спала, то ли была без сознания. Дышала она спокойно и глубоко. В её ногах развалился Кот и, жмурясь, поглядывал на Вольфгера.
– Что с ней? – спросил Вольфгер. – В себя она так и не пришла?
– Нет, не пришла, – ответила Ута. – Не знаю я, что с ней. Я её осмотрела, видимых повреждений нет, то есть буквально ни царапины. Насколько могу судить, кости тоже целы, что, между прочим, воистину удивительно, если, как вы говорите, её придавило деревом. Не представляю, как её лечить, потому что это вообще первая эльфийка, которую я вижу в своей жизни. Нам остаётся только ждать, пусть спит. Кто их, эльфов, знает?
– Ну что ж, делать нечего, видно, придётся ещё одну ночь здесь провести, – развёл руками Вольфгер, направляясь к своему импровизированному ложу.
Ута устроилась у изголовья спящей девушки, взяв на колени Кота, а Рупрехт и Карл затеяли игру в кости. Гном было достал стаканчик, но Карл улыбнулся, порылся в своём мешке и достал ещё один.
– Так, пожалуй, будет вернее, – сказал он.
Вскоре игроки яростно гремели костями и азартно переругивались. Выяснилось, что Рупрехт считал честную игру глупостью и пытался плутовать, но неизменно попадался. Карл превзошёл все хитрости профессиональных игроков и каждый раз прихватывал гнома на горячем. Рупрехт не знал, то ли смеяться, то ли злиться, но выиграть ему удалось всего несколько пфеннигов.
Отец Иона подошёл к окну, из которого тянуло лесной сыростью:
– Как льёт, как льёт… Как будто всемирный потоп начался. И ни единого просвета в небе!
– Да, не везёт нам, – сказал Карл. – Здесь и так полно болот, а если речки выйдут из берегов, вообще не проедем, пока землю заморозками не прихватит. Эй, эй, приятель, ты что делаешь? Я всё вижу! Так не пойдёт, бросай по новой!
Рупрехт радостно захихикал:
– Я выиграл!
Карл только собрался отвесить жуликоватому гному затрещину, как вдруг рука его повисла в воздухе: эльфийка очнулась и певучим контральто, очень чётко и правильно выговаривая слова, произнесла:
– Кто вы? Где я?
– Как ты себя чувствуешь, госпожа? – вскочил Вольфгер. – Ты так долго была без сознания, что мы волновались за тебя.
– Мы! – фыркнула Ута.
– Без сознания? – удивилась эльфийка. – Нет, так не бывает, я спала. Эльфы э-э-э… располагают умением врачевать свои раны во сне, поэтому я ввела себя в сон.
Она говорила по-немецки правильно и чётко, но иногда странно строила фразы.
– Ввела себя в сон? – удивился гном. – Прямо под дождём?
– Ну да, – кивнула та. – Когда я увидела, что на меня валится дерево, я успела использовать заклятие, поэтому ветки изогнулись и не попали в меня. Но я есть попала в их плен, а когда падала, сильно ушиблась. Пришлось излечиваться. Это не странно или необычно. Но кто есть вы? И мне не было отвечено, где я?
– Я барон Вольфгер фон Экк, – представился Вольфгер, – а это мои спутники: госпожа Ута, святой отец Иона, мой слуга Карл и гном Рупрехт из колена Серебряного горна.
– Серебряной наковальни! – сварливо поправил Рупрехт.
– Извини, почтенный, я ошибся. Рупрехт из колена Серебряной наковальни.
– Так вы… не эльфы? – спросила девушка, и глаза её расширились. – Впрочем, я должна была сама понять этот факт. Ваша одежда…
– Да, мы, кроме почтенного гнома, – люди, – ответил Вольфгер. – Скажи, госпожа, как ты себя чувствуешь? На тебя упало такое большое дерево…
– Меня зовут Алаэтэль, – представилась девушка, – а чувствую я себя хорошо. Я хотела бы вернуть свою одежду.
– Твоя одежда ещё не просохла, – сказала Ута. – Полежи ещё немного, мокрую одежду всё равно не отчистишь.
– Пусть так, – вздохнула эльфийка и натянула плащ до самого подбородка. – Но я всё равно не понимаю, где я, и как сюда попала…
– Как ты сюда попала, госпожа Алаэтэль, мы тоже не знаем, – сказал Вольфгер, – а вот на вопрос «где» я ответить могу. Мы находимся в лесу, в заброшенном доме, примерно в трёх днях пути до Дрездена.
– Дрезден? Что это? – спросила эльфийка.
«Головой она ударилась, что ли?» – удивлённо подумал Вольфгер и объяснил:
– Дрезден – это город, столица Саксонского курфюршества.
Эльфийка выпростала голые руки из-под плаща и жалобно приложила их к вискам:
– Курфюршества… Вот есть ещё одно незнакомое слово.
– Госпожа, скажи, ты жила в мире э-э-э… людей до того, как попала под упавшее дерево?
– Великий Творец, конечно, нет! – воскликнула эльфийка, – я жила в стране эльфов! Так я попала в мир людей?.. – Алаэтэль закрыла лицо руками. – Вот, значит, я где… Как же я сразу не сообразила?
– Ты сможешь вернуться в свой мир? – спросил Вольфгер.
– Нет… Врата миров умеют открывать только маги высших ступеней посвящения, не мне чета. Это очень сложно и требует огромных сил и долгой подготовки.
– Но, может быть, тебя будут искать, и ваши маги придут в наш мир за тобой?
– Нет… – с отчаянием в голосе сказала эльфийка. – Мы, эльфы, превыше всего ценим уединение, и часто месяцами не встречаемся друг с другом, меня просто не будут искать, да и некому. Ведь семей в людском понимании у эльфов нет. Иногда мы объединяемся на время, чтобы зачать и воспитать ребёнка, а потом опять каждый живёт своей собственной жизнью.
– Может быть, всё-таки стоит отвезти к тому дереву записку с указанием, где тебя искать, госпожа? – спросил монах.
– Зачем? Следы двух лошадей проследить несложно, – возразил Карл. – Пока мы здесь, нас легко найти, а когда кончится дождь, мы всё равно уедем отсюда.
– Скажи, госпожа Алаэтэль, а что всё-таки привело тебя в наш мир? – осторожно спросил Вольфгер, присаживаясь у постели эльфийки и втайне любуясь её совершенным профилем.
– Сама не понимаю, – пожала плечами девушка. – Мы давно уже перестали бывать в мире людей, наши планы бытия постепенно расходятся, барьер между ними ещё проходим, но он становится всё шире, и вскоре станет совсем непроницаемым.
– Что же ты собираешься делать? – спросил Вольфгер.
– Я не знаю… – подавленно ответила Алаэтэль.
– Мне тоже ничего умного не приходит в голову, – сказал Вольфгер. – Единственное, что я могу предложить тебе, госпожа: поедем с нами в Дрезден, а там что-нибудь придумаем, поищем опытного и знающего мага, может, он сумеет переправить тебя обратно?
– Спасибо… – сказала Алаэтэль и закрыла глаза. Вольфгер вздохнул. Ута отвернулась.
– Мы пробудем в этом доме до тех пор, пока не кончится дождь, а потом уедем. Наверное, ночевать придётся здесь. Но это небезопасно: на втором этаже живёт что-то вроде неупокоенной души, а может, их там две. Прошлой ночью они пытались добраться до нас. Госпожа Ута сумела поставить магический заслон, но этой ночью, возможно, он не выдержит.
– Не беспокойтесь, – небрежно сказала Алаэтэль. – Моя магия защитит вас, таким простым заклятиям эльфов учат ещё в детстве. Меня беспокоит другое: где в лесу взять лошадь для меня?
– У нас есть вьючная лошадь, – сказал Карл, – но для неё нет ни седла, ни другой сбруи.
– Седло не нужно, – сказала эльфийка, – мы умеем ездить на неосёдланных лошадях.
– Ну что ж, – сказал Вольфгер, – вот всё и решилось!
Глава 6
Ночь прошла спокойно. Вероятно, магия Алаэтэли была настолько сильной, что неупокоенные души не решились не только приблизиться к живым людям, но и хоть как-то обозначить своё присутствие. А может, в ту ночь их не было в доме. Во всяком случае, об отсутствии призраков никто не переживал.
На рассвете дождь наконец-то прекратился, и после завтрака решено было ехать.
Алаэтэль выбрала для себя одну из вьючных лошадей, остаток вещей нагрузили на вторую и распределили между верховыми лошадьми.
Необычно ранняя в этом году зима уже стояла у порога Саксонии. Погода была сырой и холодной, временами задувал промозглый ветер, и путешественники ёжились под плащами. Глинистая дорога раскисла и стала похожей на кусок мыла, забытой прачкой в кадке с бельём. Лошади шлёпали по лужам, временами оскальзываясь. Приходилось ехать по обочинам, где кое-где торчали пучки бурой травы.
Отряд возглавлял по-прежнему Вольфгер, за ним ехали женщины, потом монах с гномом, а тыл прикрывал Карл.
Алаэтэль по большей части грустно молчала, сгорбившись на своей лошади и скрыв голову под капюшоном запасного плаща Вольфгера, а вот Рупрехт пребывал в отличном настроении, он вертелся и непрерывно болтал, вызывая неудовольствие отца Ионы. Один раз не в меру развеселившийся гном не удержался и шлёпнулся прямо в грязную лужу. С несчастного, враз погрустневшего Рупрехта так текло, что монах не хотел пускать его обратно на лошадь. Пришлось делать привал, разводить костёр и сушить одежду гнома, который немедленно простудился и начал неудержимо чихать. Ута сварила ему целебный отвар, но Рупрехт заявил, что к жизни его способна вернуть только добрая кружка глювайна[28 - Глювайн (нем. Gl?hwein от Gl?hender Wein – пылающее вино) – традиционный немецкий спиртной напиток, подогретое красное вино с добавлением корицы, гвоздики, аниса, мёда и имбиря.], а, может быть, даже и пара кружек.
Других происшествий за три дня пути не случилось, ночевали в придорожных постоялых дворах, таких маленьких и убогих, что спать приходилось на сеновале. Еду удавалось достать не всегда, даже золотые монеты не оказывали желанного действия – народ жил воистину бедно. Казалось, трактирщики были не рады проезжающим, хотя те готовы были заплатить за ночлег и ужин звонкой монетой. Но золото есть не будешь…
Вольфгер удивлялся такому внезапному и непонятному обнищанию народа. В годы его военной службы ничего подобного не было: деревни выглядели зажиточными, а люди сытыми и благополучными.
– Чума, чтоб её…, – объяснил барону причину нищеты лысый, сморщенный трактирщик. – В прошлом году, почитай, половину деревни на погост вывезли. А тут ещё и неурожай как назло, скотину кормить нечем, значит, под нож её! А дальше-то что? Сами видите, ваша милость, пусто у меня в трактире, голо… Жену и детишек моровое поветрие скосило, я вот выжил, а зачем – не знаю. Тошно мне, пусто. Временами так и подмывает уйти в конюшню, закинуть вожжи на балку и… Знаю, всё знаю – грех смертный, только верой и держусь. Пока держусь… Тут вот недавно монах-доминиканец приходил, индульгенции продавал. «Купи, – говорит, – трактирщик, разве ты не хочешь вызволить свою жену и детей из чистилища»? А я ему: «По тем мукам, что моя Марта и детишки приняли, они давно уже в раю должны быть, а если господь их мук не увидел и не принял, что мне в нём?» Сам-то я уже ничего не боюсь, ни смерти, ни чистилища, ни ада. Всё равно мне, господин хороший, что жить, что умереть… И золото ваше мне не нужно. Накормить мне вас всё равно нечем, а за ночёвку на сеновале деньги брать совесть не позволяет. Вот так-то…
– Позволь, почтенный, воспользоваться твоим очагом, чтобы приготовить ужин, – попросил Карл, – и садись с нами, еда у нас пока есть и своя. Хоть ты и хозяин, будь нашим гостем!
– Готовьте, если хотите, мне-то что? – равнодушно махнул рукой трактирщик, – дрова вон там. Пусть хоть ещё раз в моём старом трактире едой запахнет…
Утром, собираясь в дорогу, Вольфгер отправился на поиски хозяина, чтобы попробовать всучить ему монету-другую. Трактирщика он нашёл в дровяном сарае, висящим в петле. Бедняга, наверное, не выдержал весёлых голосов нежданных и нежеланных постояльцев и всё-таки совершил грех самоубийства.
Пришлось задержаться, чтобы выкопать для старика могилу. Искать кладбище не стали, сделать гроб было не из чего, поэтому просто завернули тело в чистую скатерть, найденную в полупустом сундуке. Отец Иона прочитал заупокойную молитву, молча забросали могилу землёй и поехали дальше в подавленном настроении. Монах что-то шептал себе под нос.
