скачать книгу бесплатно
– Сегодня многое изменилось, Вер. Так нельзя больше. Макс, похоже, придумал, как нам выбраться.
– Надеюсь, это была не пьяная бравада, – вздохнула девушка.
– Нет-нет, – горячо возразил Марк. – Я верю, теперь мы справимся.
– Почему же вы раньше этого не сделали? – Голос Веры вдруг опустился до едва слышного, но пылкого шепота, пронизанного горьким отчаянием. – Почему так долго шли к этому, Марк?! Вы попали в капкан по глупости, так бывает, но вы же сумели осознать! Давно уже осознали!.. Отчего же так долго?!
– Мы боялись, Вера, – тихо и спокойно пояснил Марк. – Раньше мы боялись неизвестности. У Скрипача мы были пленниками, но пленниками богатыми. Пленниками, которых свой хозяин не даст в обиду никому. И мы привыкли ничего не бояться, ни о чем не думать. Мы смирились с этой золотой клеткой… А сегодня…
Марк замолчал, перебирая чувства в своей взбодрившейся душе и подбирая к ним слова. Вера пытливо смотрела на него и терпеливо ждала откровения. Она все понимала сама, но хотела услышать это из уст прозревшего друга. И юноша произнес именно то, что она жаждала услышать вот уже несколько лет:
– Сегодня мы поняли, что в этой клетке еще опаснее, чем вне ее. Что наша дружба, о которой мы забыли, сильнее самого могущественного покровителя. Что она дороже всего, что у нас сейчас есть. Костя разомкнул этот порочный круг и снова соединил нас. Мы ведь только сегодня вспомнили, как боимся потерять друг друга, понимаешь? Мы забыли об этом когда-то давно, а сегодня вспомнили.
– Я видела, – шепнула девушка, не поднимая глаз. – Бедные вы мои.
Она была могущественным спасителем, но только для Макса. Все это время ее любви, сил, света хватало только на него – на его поддержку, утешение. А в это время друзья «атамана» мерзли поодиночке, потому что Арго забыл о них, а Вера просто не могла дотянуться. И сегодня тихонько плакала от счастья, видя, как один за другим в их доме вновь появляются друзья Макса – ее любимые мальчишки. Вернувшиеся в свою единственную семью – семью лучшего друга. Отвыкшие от женской заботы, которой снова были окружены весь сегодняшний день. И вновь обнимавшиеся полчаса назад так крепко, словно и не было этого периода одиночества.
– Вера, ты что, плачешь? – удивился Марк и, ласково взяв в ладони пальцы девушки, зашептал, улыбаясь: – Не плачь, душа света. Скоро все будет, как раньше – хорошо. Видишь, мы возвращаемся.
– Серый брат, ты чего там?.. – донесся из соседней комнаты сонный голос Арго. – Ложись спать…
– Все нормально, атаман. Я скоро, – с улыбкой пообещал парнишка, появившись на пороге. И, увидев, как Арго снова провалился с сон, вернулся к Вере.
– «Серый брат»… – Вера, осуждающе вздохнув, покачала головой. – Зачем вы называете себя волками?
Марк беспечно улыбнулся:
– Ну, волки – это символ романтики и верности. Вот и у нас так же. Ты же помнишь, мы с детства – искатели приключений, преданные друг другу. Как волчья стая. Не можем друг без друга, только вместе. Знаешь, волки – они же как люди. Они даже улыбаться умеют.
– Марк, символ верности – лебеди, – продолжая хмуриться, возразила Вера. – Символ романтики – белые голуби. А волки – это жестокие, кровожадные хищники. Они и в сказках всегда были злыми…
– Да? А как же верный Серый Волк Ивана-Царевича? – перебил Марк, лукаво прищурившись. – Гордый и отважный Акела? Белый клык? Герой Аляски Болто – полуволк, полупес? Ну, или даже тот волк, который нянчился с бычком в старом советском мультике?
И с теплой, неуловимо-грустной улыбкой Марк наблюдал, как возмущенная возлюбленная «атамана» растерянно пытается вспомнить имя хоть одного волчьего злодея. Главное: нельзя было подавать виду, что он отчасти согласен с ней. Нельзя, чтобы эта светлая девушка поняла, до какой степени они стали волками. Насколько близки стали им жизнь в сумерках и готовность обороняться клыками до первой или последней крови. Романтику и верность им давно заменила безостановочная охота и словно неутолимая жажда, которая уже не поддавалась контролю разума. Не поддавалась до сегодняшнего дня.
«Символ верности – лебеди», – эти слова Веры напомнили Марку старую, порядком подзабытую уже песню:
– Послушай, было как-то в юности со мной:
Подрался в небе лебеденок молодой.
Силен был ястреб, ну а ты, глупыш, тогда
За пазухою укрылся у меня.
Мой лебеденок, ты меня прости,
За то, что я тебя не отпустил…
– пробормотал Марк и оборвал сам себя на самых страшных строчках, удивляясь жутковатому совпадению сюжета песни с судьбой их Клифа. «Но то запретная черта, туда нельзя»…
– Что? – переспросила Вера, тут же забыв о недавнем споре.
– Я вдруг вспомнил, как мы познакомились с Костей. – Марк смотрел куда-то в пространство, пряча под густыми ресницами печальное тепло. – Мы тогда еще совсем мелкими пацанами были, но зато мы были вместе и ничего не боялись. Поэтому когда увидели, что местная шпана пытается поколотить какого-то хлипкого малолетку, мы просто не могли не вмешаться: это ведь нечестно – пятеро на одного!
– Малолеткой был Костя, – без труда догадалась Вера.
– Да. Он был такой маленький, несчастный, напуганный, при этом не пытался убежать, а все старался донести до хулиганов какую-то светлую мысль о том, что все во всем мире должно быть справедливо. Ну, наши кулаки оказались для шпаны доходчивее слов… Я до сих пор помню, как Костя размазывает по лицу кровь со слезами и ликующе повторяет нам: я же, мол, говорил, что все в мире справедливо устроено, поэтому вы и появились и пришли мне на помощь… Он потом долго втихомолку преследовал нас и все наблюдал издалека, короче, был нами совершенно очарован. А мы были очарованы им – таким трогательным и забавным, будто не от мира сего. Поэтому, хотя он и был хлюпиком и иногда даже плаксой, мы приняли его в свою команду. Макс принял, он же атаман. Укрыл его… у себя за пазухой, как того лебеденка… А он, и правда, оказался самым верным.
Губы Марка дрогнули, он замолчал и, помолчав, неожиданно добавил:
– Тогда было жаркое лето.
– А теперь лето такое холодное, как настоящая осень, – тихо и грустно произнесла девушка, просто чтобы не позволять тоскливой тишине окружить их.
– Теперь – осень, – согласился Марк. Прислушался к шелесту дождя, стучащегося в окно, и тихонько пропел:
– Это снег идет из мохнатой тьмы.
Я не знал, что так далёко до весны…
– Ваши любимые «Любэ»? – догадалась Вера.
– Да. – Парнишка тепло улыбнулся своим воспоминаниям. – Их песни когда-то сдружили нас.
Он как сейчас помнил тот теплый май, когда Макс – тогда еще незнакомый мальчик-новосел – выбежал в ночной двор на звуки его, Марка, гитары и их с Димкой пение. Как привел знакомить со своими друзьями-беспризорниками своего соседа по парте – Олега, романтика с бунтарской душой. Просто потому что он так классно поет «Там, за туманами». Мальчишки и сами не заметили, как наступил тот самый момент, когда они начали собираться вместе не из-за песен «Любэ», а потому что больше не могли друг без друга.
4
Вчера был сложный день, и Арго никак не хотел просыпаться, предчувствуя, что следующий будет таким же. Еще очень-очень много напряженных дней впереди. В последнее время по-иному и не бывало, но сейчас атмосфера накалялась с каждым часом.
Промаявшись всю ночь переживаниями из-за Клифа, Макс с самого утра задумчиво поглядывал на беспокойно спящих друзей и впервые за много лет вновь ощущал себя их вожаком. К нему вернулось сильно припозднившееся понимание ответственности за их судьбы, как бы странно это не звучало. Его подопечные мальчишки давно повзрослели, научились жить без помощи друг друга, но спастись ни поодиночке, ни вместе так и не могли. Только Макс, приближенный к их общему повелителю, мог сейчас попытаться добиться для них и для себя свободы. Каким угодно способом: выпросить, отвоевать, заслужить – но сделать это было необходимо. Клиф вдохновил его на этот шаг, а он, Арго, должен вдохновить остальных на новую жизнь.
В этом мире нельзя больше оставаться. Макс не мог простить ему той беды, которая обрушилась на Костю. Нужно выбираться, иначе «атаман» потеряет всех своих близких людей. И в душе Макса зрела мрачная решимость изменить сегодня свою и их судьбы раз и навсегда.
На протяжении всего трудного времени в добровольном рабстве у Скрипача, когда Арго забыл о своих любимых и самого себя забыл, его «стая» оставалась рядом. Пребывая в своем угрюмом душевном заточении, увязая в безразличии и озлоблении на весь мир, они все же не бросали «атамана». Возможно, по привычке, или же истончающиеся ниточки привязанности держали их вместе. Сердцем, мыслями они могли быть далеко, но физически – неизменно поблизости.
Пришло время отблагодарить их за эту преданность.
Еще не был допит утренний чай у заалевшего густо-кровавым рассветом окошка, как спящий дом вздрогнул от грянувшей мелодии из телефона Макса.
– Нам нужно поговорить. Поговорить серьезно, Арго. – Никогда еще Скрипач не говорил со своим подопечным так сурово.
Но голос Макса звучал по-прежнему бесстрастно:
– Хорошо. Мне есть, что сказать.
Потом в сырости очередного захолустного квартала он снова срывался на нервный хриплый крик, требуя, чтобы Скрипач устроил ему встречу с Барсом. Взъерошенные волосы сейчас напоминали вздыбленную на загривке шерсть разъяренного зверя, горящие глаза и резкие движения вновь подтверждали – волк.
Скрипач лишь забавлялся беспомощностью этого гнева, растрачиваемого впустую, и с беспечной улыбкой прожигал его взглядом прищуренных жестоких глаз. Три его телохранителя, прибывшие с боссом на эту встречу, чутко ловили каждое движение Арго, хотя до этого тщательно обыскали его, не найдя ничего, даже отдаленно напоминающего оружие. Если бы нашли, разговор был бы чрезвычайно коротким – в два выстрела, карающих за непослушание. Зорин знал это, поэтому пришел безоружным, намереваясь разить противника исключительно словами.
– Скрипач, ты, что, не понимаешь? Я не буду с ним работать! Я его на куски порву! Он в своих стреляет! Он Костю чуть не убил! Он сумасшедший маньяк, слышишь?! Ему лишь бы кровь пустить, не важно, чью! Ты предлагаешь мне продолжить работать с ним, сделав вид, будто ничего не было?
– А что предлагаешь мне ты? Отдать Барса тебе на растерзание? – спокойно отвечал Скрипач, не поведя и бровью. – Я не могу так беспечно разбрасываться своими людьми.
– То есть тебя не смущает, что он пошел против своего же? Ты, значит, встаешь на его сторону?
– Доверять Барсу у меня больше оснований, чем тебе, Макс. – нахмурившись, парировал Скрипач. – И он не маньяк, он действовал согласно своему убеждению. Он считает, что ментов по нашему следу ведешь ты, Арго. Лучше признайся сейчас, чтобы не тратить наше с тобой время – сразу решим, как нам быть дальше.
– Барс терпеть меня не может, вот и наговаривает глупости. – Макс твердо смотрел собеседнику в глаза полыхающим возмущением взглядом, хотя внутри все замирало от волнения. – Дай мне с ним увидеться – мы расставим все точки над «и».
Скрипач пропустил мимо ушей повторенную в который раз просьбу:
– Ты сначала со мной все точки расставь. Уже дважды менты приезжают вслед за тобой или твоими людьми. Какое странное совпадение. Ты сможешь его объяснить?
– Нет, к сожалению. Но и Барс, я уверен, не сможет объяснить, зачем мне наводить на наш след ментов!
– Ошибаешься, мальчик: у Барса целых две версии по этому поводу. Либо ты вознамерился прибрать к рукам все, что принадлежит нам с Евгением. Либо решил уйти с подстраховкой, чтобы мы гарантированно больше не появлялись в твоем маленьком уютном мире, построенном на мои деньги.
– Это не так, – твердо произнес Арго, нахохлившись. – Доказать это тебе сейчас я не смогу. Но если ты начинаешь разочаровываться во мне, отпусти. Мы с друзьями долго служили тебе, хорошо ли, плохо ли – но служили честно. Я верну тебе все, чем ты меня одаривал, сделаем вид, что не знали друг друга…
– Макс, ты будто в сказку попал – так у тебя все просто! «Отпусти»… Ты же понимаешь, что если ты начнешь играть против меня, у тебя неприятности начнутся и никогда не закончатся. Никогда.
– Я собираюсь играть не против тебя. Против Барса. И не играть, а идти в открытую. Я тебе честно об этом говорю: Барса я не прощу… – вновь начал распаляться Арго.
Но вдруг осекся, когда в следующее мгновение в его лоб уткнулось дуло пистолета, который Скрипач стремительно выхватил из-под полы своего плаща:
– Неужели ты не понимаешь, Макс? Я могу отпустить тебя только так, – ухмыльнулся он.
– Тогда потеряешь все мои связи и всех моих людей, – ровным голосом отозвался Макс. – Узнав о моей смерти от твоих рук, дальние просто разбегутся, перестав тебе доверять. А ближние ополчатся против тебя.
Он смотрел все так же мятежно, пригнув голову и ссутулив плечи, будто хищник, сгруппировавшийся перед прыжком.
– Не боишься? – повел бровью Скрипач, поигрывая оружием, но уже и сам знал ответ.
По тому, как нервно сглотнул Арго, как дернулся уголок рта, как едва уловимый затаенный тревожный вздох сорвался с его губ, криминальный авторитет понял – парень боится. Значит, ему есть, что терять. Значит, он все еще связан ниточками любви, с помощью которых им можно управлять. Скрипач без труда догадывался о том, что сейчас где-нибудь на соседней улочке неподалеку, в тонированной иномарке Кельт, Соболь и Марк задыхались в панике, не смея бросаться на помощь без оговоренного условного сигнала «атамана».
– Смелый бандит. Уважаю, – улыбнулся Скрипач, пряча оружие. – Так и быть, я прощу тебя снова, но отпустить пока не могу. Потому что ты мне нужен. Я уже говорил, что от тебя требуется, Макс. Ты должен разделить с Барсом некоторые обязанности: дела, которыми я занимался раньше, и на которые у меня сейчас совершенно нет времени. Если ты хорошо справишься с этим заданием, будем считать, что ты заслужил свою свободу.
– А если я откажусь? – тихо спросил Зорин, уже зная ответ.
– Вот тогда ты мне будешь уже не нужен. И свободы своей не заслужишь. Этого я простить тебе не смогу, Арго. Я не девка, чтобы мне отказывать.
– Я понял, – со вздохом угрюмо кивнул Макс. – Как долго мне придется тебя заменять?
– Время покажет. Моя команда по связи с общественностью работает над легендой, которая докажет мою невиновность. Твой друг Марк тоже входит в эту команду, так что можешь узнавать у него об успехах. Но, сам понимаешь, работа это кропотливая, поэтому обещать тебе вольную в ближайшее время я не могу… Ну-ка, Арго, посмотри на меня. Что за насупленные брови? Ты не веришь моему обещанию? Я когда-нибудь обманывал тебя?
Справедливое замечание: Скрипач еще ни разу не обманул. И хотя пословица учит, что все случается впервые, Макс сейчас тяготило не только это.
– Как быть с Барсом, Скрипач? Он ненавидит меня, а я – его…
– Его ты не увидишь. Это я тоже обещаю тебе. Сам искать ни его, ни меня не смей – накажу, – невозмутимо оборвал собеседника криминальный авторитет: – Твое послушание – это последний шанс убедить меня в своей честности передо мной. Бежать от меня не вздумай: я найду тебя быстрее, чем ты сможешь облегченно вздохнуть. Ты знаешь, мои связи это вполне позволяют.
Зорин угрюмо кивнул: он понимал, что это не пустая бравада. Стоило Скрипачу объявить кого-то опальным, весь город бросался на поиск провинившегося беглеца. И еще ни одна охота Скрипача не заканчивалась провалом: все виновники получали по заслугам. На них прославленное великодушие Скрипача никогда не распространялось: карал он сурово и без особого разбора. Тем неубедительнее сейчас выглядело его помилование в отношении Макса.
Криминальный авторитет сделал вид, что не замечает, как недоверчиво смотрит на него приструненный «питомец». Дождавшись от него покорного кивка, Скрипач позволил себе ободряющую улыбку и направился к своей машине, уже на ходу бросив:
– Завтра приступишь к своим обязанностям. Я позвоню утром, дам указания. Всё.
Его фигура и силуэты трех охранников растаяли в тумане зловещими призраками, а в ушах Арго все еще обреченным эхом отдавался его приговор: «Всё…». Его сердце заходилось рваным ритмом все то время, пока авто Скрипача растворялось в сером мареве. Взъерошенные переживаниями друзья уже мчались к своему «атаману», но он даже не взглянул в их сторону. С каменным лицом он думал о том, что каждый его день будет бесконечной игрой в «русскую рулетку». Ничего не получилось, ничего. Костя навсегда отвратил Арго от криминальной романтики и искушений, но ему придется продолжать прогулки по лезвию бандитского ножа.
– Что он сказал, Макс? – спросил Кельт, в то время как Соболь и Марк шумно пытались отдышаться.
Марк с затаенным страхом смотрел в остановившиеся глаза «атамана».
– Скрипач сказал, что верит мне и даже готов отпустить на все четыре стороны. В далеком будущем, – медленно проговорил Арго, все так же глядя в пространство неподвижным взором.
Соболь с сомнением поморщился:
– Ты ему веришь?
– Разумеется, нет. Он поверил Барсу и считает меня «крысой». Поэтому в скором времени непременно «пришьет».
Парни молчали, но «атаман» явственно слышал незаданный вслух вопрос: «И что же делать?».
Макс поежился. Лоб как будто еще холодила сталь уткнувшегося в него дула, парализуя волю, нагоняя страх и покорность. Но звонкий детский голос где-то далеко, на невидимых отсюда улицах, крикнул, смеясь:
– Костя! Ну зачем? Стой!
Все четверо вздрогнули, недоуменно переглянувшись: откуда в этом мрачном месте дети? И только Макс расшифровал этот знак. Ведь только вчера он спрашивал у своего друга то же самое: «Костик, зачем ты это сделал?» Уж точно не для того, чтобы его обожаемый Макс продолжал влачить существование подневольной шестерки криминального авторитета. Если Арго не предпримет ничего, жертва Клифа окажется напрасной.
Миром уйти не получилось. Покорится он или взбунтуется – гибель грозила в любом случае. И при таком раскладе выбор оставался очевидным: уходить с боем, крушить за собой всю империю зла. Только одному это не под силу, да и вчетвером не справиться. Вот если бы навести на след Скрипача кого-то, у кого больше власти в руках. Найти помощников, которые окажутся сильнее запутавшихся в свете и тьме ребят…
И тут Макс вспомнил про полицейских, подвозивших его в больницу вместе с Клифом. Они так настойчиво набивались в помощники, которым Арго и его команде сейчас так не хватало…
– Макс, что же дальше? – Соболь решился озвучить терзавший всех вопрос, выводя «атамана» из глубокой задумчивости, похожей на транс.
– Терять нечего, надо выбираться. Сам не стану людей гробить, и сволочам этим не позволю! – произнес Арго с волнением, схожим со странным предвкушением.
Он оглядел настороженных товарищей и… улыбнулся – азартно, многообещающе. Остальные тоже заметно оживились:
– Отлично! Плечом к плечу, как раньше! – с воинственным воодушевлением воскликнул Кельт, но «атаман» вынужден был охладить его пыл:
– Нет-нет, ребята. Это моя битва. Я виноват, значит, и искупить вину должен я сам. Простите, но я не могу рисковать вами. Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня, как Костя…
– Макс, ты предлагаешь нам остаться в стороне?! – опешил Марк.
Арго замялся:
