В качестве эксперимента

– Ты её знаешь? – удивляется Джаспер.

– Мы с её отцом работали вместе, когда я только купил ферму, – отвечает Лукас. – А сейчас она живёт с бабушкой, работает в её магазине и вечно шипит на таких обалдуев, как ты и Мэтт. Но поверь, если её не злить, Дейзи просто ангел во плоти.

– Не знал, что ангелы могут так несексуально угрожать наручниками.

– И чем же ты ей успел насолить? – усмехается Лукас.

Джаспер вздыхает. Рассказ о том, как он едва не уснул за рулём и устроил аварию века, будет чреват последствиями в виде лекции о вреде энергетиков и пользе здорового сна. Зачем ему включать эту пластинку, если он наизусть знает её содержание? Да и вряд ли слова Лукаса ему чем-то помогут: последние пару дней поспать было настоящим испытанием.

Меган заблокировала его номер. Конечно, она сделала это не с первой, а лишь с сотой попытки ей дозвониться и услышать какие-то более внятные объяснения, но эта чертовка лишила его сна и нормального аппетита вместе с правом на своё тело. Она, словно наркотик, одурманила его своим эффектом всепоглощающей эйфории, а потом бросила на произвол судьбы, кокетливо помахав ручкой. Джаспер уже дал себе обещание не связываться с чокнутыми, но это, к сожалению, не избавило от ломки, словно Меган была не его девушкой, а сильнодействующим наркотиком.

Возможно, это и к лучшему, что переживать период реабилитации от их отношений Джаспер будет в шести часах от Меган и всех их совместных воспоминаний. Так образ этой ведьмы с колодой таро скорее сотрётся из памяти, станет совсем далёким и больше не будет вызывать ту бурю эмоций, которая раз за разом поглощала их обоих…

Пристальный взгляд Лукаса вырывает Джаспера из его мыслей и ненавязчиво напоминает, что заданный вопрос так и остался без ответа.

– Ничем, – Джаспер прокашливается в кулак. – Может быть, покажешь, куда мне можно бросить свои вещи?

– Конечно, – Лукас поднимается с места. – Как я уже сказал, сегодня ты переночуешь в одной из гостевых, а завтра решишь сам, где тебе будет лучше остановиться.

Джаспер берёт с дивана сумку и поднимается вместе с Лукасом на второй этаж. Дверь в его спальню располагается слева, напротив главной спальни. Комната, освещённая лишь вечерним сумраком, пускай и довольно просторная, не производит на Джаспера сильного впечатления. Деревянная двуспальная кровать, застеленная красным пледом, две тумбочки с неработающими светильниками, маленький шкаф напротив, стол справа у стены и дверь в личную ванную с противоположной стороны комнаты. Если бы в доме не было проблем с электричеством, Джаспер бы проводил здесь много времени, но сейчас это не больше, чем остановка на одну ночь.

Он бросает на пол сумку.

– Твой чемодан тоже нести сюда, или…

– Пускай побудет внизу, всё равно я завтра уеду, – отвечает Джаспер.

– Хорошо, – кивает Лукас. – Отдыхай.

– Спасибо, – бросает Джаспер, прежде чем он выходит из комнаты.

Джаспер достаёт из сумки полотенце и нижнее бельё, отправляясь в душ. Тёплая вода, стекающая с его тёмно-каштановых волос по рельефному телу, помогает смыть часть усталости, накопившейся за этот невероятно долгий день. Обмотавшись полотенцем, он возвращается в комнату и садится на кровать. Последний раз проверяет телефон, чтобы убедиться, что ему не писал отец, или Меган вдруг решила одуматься, но не найдя ничего подобного, натягивает боксеры и забирается под одеяло.

Этой ночью Джаспер впервые за долгое время спит как младенец.

***

Дом Розали Блум выполнен в том же стиле, что и все постройки на этой улице: белый сайдинг, два этажа и небольшое крыльцо с крышей. Но он сильно выделяется на их фоне благодаря пышным кустам с цветами, высаженным перед домом, у калитки и вдоль каменной дорожки, ведущей на задний двор. Там находится оранжерея, где Розали выращивает особенно капризные виды цветов.

Дейзи открывает калитку, которая отвечает ей коротким скрипом, и завозит велосипед на участок. Перед ней резко пролетает пчела, облюбовавшая один из цветущих пионов, и Дейзи взвизгивает, привлекая внимание бабушки. Розали стоит на крыльце в садовом фартуке и перчатках и заливает удобрение в подвесной горшок с петуньями, которые неделю назад начали стремительно засыхать.

Увидев Дейзи, она улыбается, но потом её взгляд падает на сломанный велосипед, и зелёные глаза округляются от ужаса, а пакетик с удобрением летит на пол.

– О боже, Дейзи! – Розали мгновенно бросается к своей внучке, обхватывает её лицо руками и принимается осматривать на наличие возможных повреждений. – Ты цела? Ничего не ушибла? Что произошло?

– Со мной всё хорошо, ба, – спешит заверить её Дейзи, попятившись назад. – Вот только… – она бросает взгляд на велосипед. – Кажется, теперь я брошу велоспорт и перейду на пешие прогулки.

– О, Дейзи, – облегчённо вздыхает Розали, и на её округлом морщинистом лице появляется улыбка. – Плевать на этот велосипед, мы что-нибудь придумаем! Главное, с тобой всё в порядке.

Дейзи натягивает улыбку, опуская взгляд. По нему её проницательная бабушка точно догадается, что всё совсем не так, зачем же её волновать? У неё нет машины времени, чтобы отправить Дейзи в прошлое и оставить дома печь именинный пирог вместо работы в магазине. А иного способа, чтобы избежать столкновения с Мэттом, к сожалению, нет.

– Пойдём домой, – произносит Розали. – Ужин уже остывает.

Дейзи кивает, оставляя велосипед на крыльце, и они заходят в дом. Обонятельные рецепторы тут же щекочет аромат выпечки с яблоками, и Дейзи блаженно улыбается. Со второго этажа доносится тихий топот. Подняв голову, Дейзи видит сонного рыжего котёнка, смотрящего своими зелёными глазами прямо на неё.

– Джерри, иди ко мне! – она протягивает руку, и кошка с негромким «мяу» тут же бросается к ней.

– Она скучала по тебе, – улыбается Розали, а потом добавляет: – Когда не пыталась забраться на потолок по занавескам.

– Она исправится, – обещает Дейзи, поднимая котёнка с пола и прижимая к плечу. – Верно, Джерри?

Джерри смотрит на неё так, что Дейзи понимает: она точно намерена довести дело до конца ценой всех домашних занавесок. Но выдавать бабушке её коварный план Дейзи не намерена, поэтому прижимает котёнка крепче и гладит, пока слух не начинает ласкать сладкое мурчание, а потом следует за Розали на кухню.

Интерьер небольшого помещения, совмещённого со столовой, выполнен, как и весь дом, в бежево-жёлтых оттенках. Деревянные столешницы завалены мелкой техникой, ещё не разобранной по шкафам посудой и контейнерами со специями. На подоконнике над раковиной стоят горшки с цветами – их Розали выращивает даже дома. Само окно прикрыто полупрозрачной занавеской в мелкий цветочек.

Взгляд Дейзи падает на тарелку с пирогом, от которого исходит пар и аромат, так и манящий его попробовать. Она отпускает рвущуюся на пол Джерри и подходит к шкафу, чтобы достать оттуда тарелки.

– Как прошёл день? – интересуется Розали, аккуратно разрезая пирог на равные кусочки.

– Прекрасно, – отвечает Дейзи. – Я продала три букета, которые заказали на прошлой неделе, и ещё несколько покупателей забрали те, что я выставила сегодня. А мистер Крауч передавал тебе привет и обещал заглянуть в гости.

– Он звонил мне сегодня. Сказал, что моя внучка – не просто флорист, а настоящая цветочная фея! Ты большая молодец, Дейзи, – улыбается Розали.

– Должна признать, льстить он умеет, – усмехается Дейзи.

Розали кивает. Дейзи ставит тарелки рядом с пирогом, а сама отправляется за бокалами, чтобы наполнить их чаем, от которого исходит приятный аромат малины. Горячий напиток медленно перетекает в белую кружку с выцветшим цветком сбоку. Тарелки тихо звенят, пока Розали перекладывает в них куски пирога.

– Тебе же с мёдом, да? – спрашивает Дейзи, бросая взгляд на стеклянную банку.

Ответа, на удивление, не следует. Дейзи разворачивается.

– Ба?

– А? – Розали выглядит так, будто её выдернули из глубоких раздумий. Но поймав на себе взгляд внучки, она кивает: – Да-да, с мёдом.

Затем она вновь отворачивается, продолжая раскладывать пирог по тарелкам. Дейзи настораживается. Отрешённость – совершенно несвойственное её бабушке состояние. Обычно она без остановки слышит её бодрый голос, заполняющий любое помещение, в котором оказывается Розали. Что же случилось сейчас?

Дейзи тянется за мёдом, чтобы добавить его в бокал бабушки. Он медленно стекает с ложки прямо в ароматный напиток. И в этот момент раздаётся голос Розали:

– Я разговаривала с Габриэлой. Она сказала, что видела вас с Мэттом у магазина.

Ложка со звоном падает в фарфоровый бокал. Дейзи замирает. Чёрт бы побрал эту миссис Питтс! Лучше бы поработала над рекламой своего секонд-хенда, где вместо одежды продаются одни поношенные тряпки, а не глядела по окнам в поиске грязных сплетен.

Приходится сделать глубокий вдох, чтобы вернуть себе дар речи. Она разворачивается. Розали смотрит так, будто Дейзи – чудом выжившая утопленница, только что прошедшая через страшнейшие муки. Кажется, одного: «Он снова приставал ко мне» будет достаточно, чтобы через полчаса Розали стояла перед шерифом Никсоном и требовала упечь Мэтта за решётку.

И какая-то часть Дейзи хочет именно этого, чтобы он страдал так же, как она сама. Но другая знает: это невозможно.

Мэтт, хоть и поступил, как последний козёл, не перешёл ту чёрту, которая бы запятнала его имя. Конечно, он далеко не святой: факт, который все будто специально упускают из виду, желая похоронить вместе с воспоминаниями о событиях трёхлетней давности. Но для Дейзи этого мало, чтобы желать ему гнить за решёткой и гореть в аду. Это пожелание припасено для особого человека. И в последнее время она всё чаще замечает его черты в поведении Мэтта.

– Он сделал тебе что-нибудь, Дейзи? – обеспокоенно спрашивает Розали.

– Почти, – отвечает Дейзи, поджав губы. – Но ничего не случилось, правда!

– О господи! – Розали хватается за голову. – Значит, твой велосипед… Ох!

– Ба, послушай! – настаивает Дейзи, подойдя к ней. – Ничего не случилось. Я в порядке, – наглая, но весьма уверена прозвучавшая ложь. – Если Мэтт Уокер ещё раз ко мне притронется, я обещаю, что мы поговорим с мистером Никсоном, но сейчас… У меня нет ни доказательств, ни серьёзных оснований. На улице, как всегда, было пусто, а вешать нормальные камеры у нас не хотят.

– О, Дейзи, – Розали притягивает её к себе, сжимая в крепких объятиях и медленно поглаживает по спине. – Я боюсь, что этот идиот что-то с тобой сделает.

От её тона Дейзи начинает трясти. Как будто эмоции Розали передались ей через объятия, перенеся на сорок минут назад. Она прикрывает глаза, но перед ними тут же всплывает довольное лицо Мэтта за секунду до того, как их губы едва не соприкоснулись. К горлу подступает тошнота.

Тогда Дейзи старательно гонит его образ, пытаясь сконцентрироваться на чём-то другом. Разум тут же ей помогает, заменяя лицо Мэтта на бордовый спорткар, появившийся словно из ниоткуда, и на секунду пробудивший чувство, которое Дейзи так долго прятала в глубинах своего подсознания.

– Слушай, – она отстраняется от бабушки, подняв взгляд. – В наш магазин чуть не влетел какой-то придурок на машине, стоимостью, как все заведения на центральной улице. Не знаешь, кто бы это мог быть?

– Что у тебя за день такой, Дейзи? – причитает Розали, а потом хмурит брови. – Это он помял велосипед?

– Да, – отвечает Дейзи. – Даже не удосужился извиниться.

Розали раздражённо вздыхает и задумывается. Дейзи хлопает глазами, надеясь, что под ними не осталось следов туши. Её охватывает злость. Почему он вообще сел за руль, если водит, как пьяная мартышка? Кто ему выдал права? Руки сжимаются в кулаки. Это работает: Дейзи чувствует ярость, а не страх, пронзающий её тело снова и снова, стоит лишь подумать, что до столкновения оставалось всего пара мгновений…

Она мотает головой, чтобы отогнать эти образы. Потом берёт тарелки с пирогом и ставит их на круглый стол, накрытый цветочной скатертью. Розали опускает рядом с ними бокалы, и они садятся ужинать. Джерри запрыгивает на свободный стул рядом с Дейзи, требуя, чтобы ей уделили внимание, и тут же начинает мурчать, когда Дейзи гладит её по голове, а потом аккуратно чешет шею.

Розали наблюдает за ними с тёплой улыбкой, а когда Дейзи отрывается от кошки, чтобы промочить горло чаем, интересуется:

– Помимо машины, что в том парне было необычного? Может, он что-то сказал?

– Необычного? – усмехается Дейзи. – Только его самодовольство и ущербный юмор, – потом она вспоминает: – А! Он искал Лукаса Уайлдера.

– А-а-а, теперь ясно! – догадывается Розали, делая глоток чая. – Это его племянник, Джаспер. Он приезжал сюда несколько лет назад, разве не помнишь?

– Нет, – мотает головой Дейзи, мысленно тут же делая пометку: «Джаспер – имя придурка». Она отправляет в рот кусочек пирога. Приятный яблочный вкус тут же щекочет рецепторы, и она улыбается. – Как всегда, божественно! Жаль, что мне не передались твои кулинарные способности.

– Ты просто пошла в дедушку: на кухне превращаешься в пиротехника! – усмехается Розали.

– Да-а-а, его знаменитые кексы-угольки, – вспоминает Дейзи.

Розали бросает взгляд на фотографию, стоящую посреди стола. На ней запечатлена она в обнимку с Уильямом, её единственной любовью, и широко улыбающейся Дейзи шесть лет назад. Тогда они были настоящей счастливой семьёй, не чаяли друг в друге души, радовались, когда дела шли в гору, и смеялись над мелкими неудачами вроде сгоревшей выпечки или попыткам Дейзи собрать её первый букет.

Она вздыхает. Дедушка ушёл из жизни, когда ей было четырнадцать, но тёплые воспоминания о нём таятся в каждом уголке этого дома. Они с бабушкой прожили долгую, счастливую жизнь, полную любви и заботы, которую всегда дарили Дейзи.

– Думаю, он бы тобой гордился, – произносит она.

– И тобой, – в ответ заверяет Розали. – И точно бы попытался прибить Мэтта.

– Ну ба-а-а, – вздыхает Дейзи. – Этот болван не стоит того, чтобы мы так много о нём говорили.

– Просто будь осторожна, – просит Розали. – Пока он здесь, я волнуюсь за тебя. Даже если он одумается и исправится, я знаю, как тяжело тебе его видеть после всего…

– Пожалуйста, – останавливает её Дейзи, – не напоминай.

Розали тут же замолкает. Но её недосказанные слова начинают царапать грудь изнутри, словно на ней вновь открылась язва, которая всё сильнее и сильнее кровоточит. Дейзи делает глубокий вдох. Комната начинает плыть, как будто она смотрит на неё сквозь мутное стекло. Руки сжимаются в кулаки. Дейзи бегает взглядом от старого серванта с посудой до скрытого занавесками окна, напротив которого они сидят за обеденным столом.

Её состояние не остаётся незамеченным. Розали тут же ставит свой бокал и обхватывает руками её лицо.

– Дейзи, смотри на меня, – просит она. – Всё хорошо, слышишь?

Дыхание сбивается, будто Дейзи раз за разом пробегает кросс. Она прикрывает глаза, начиная считать до десяти. С каждым следующим числом в теле чувствуется всё большая слабость. Постепенно стук собственного сердца становится тише, пропадает озноб, и Дейзи чувствует, как её покидают все силы, словно последнюю неделю она работала без перерывов.

Она открывает глаза. Розали смотрит на неё испуганным взглядом. Дейзи выдавливает улыбку.

– Всё нормально, – говорит она и облегчённо вздыхает, высвобождая одну руку из бабушкиной хватки, и тянется к бокалу, чтобы его осушить.

Джерри пристально смотрит на неё, как будто боясь издать лишний звук, и лишь трогает лапой её платье. Дейзи улыбается, а затем ставит бокал и бросает взгляд на тарелку с пирогом. Минуту назад он казался ей аппетитным, а сейчас от его вида к горлу подступает тошнота.

– Ба, ты же не против, если я уйду к себе? – спрашивает она, переведя взгляд на Розали.

– Но Дейзи, ты же даже не поела! – восклицает Розали, однако тут же успокаивается, кивая. – Если вдруг тебе что-то понадобится, я буду в гостиной.

– Спасибо, – она быстро целует бабушку в щёку и уходит из комнаты, поднимаясь по скрипучим ступенькам на второй этаж.

Её комната находится справа, напротив спальни бабушки. Из-за небольшого размера мебель здесь стоит плотно друг к другу: у стены слева, выкрашенной в нежно-персиковый цвет и завешанной гирляндами и полароидными фотографиями, расположена небольшая кровать с мягкими подушками и оранжево-жёлтым пледом. Рядом с ней под окном стоит белый письменный стол с компьютерным креслом и ноутбуком, левая часть которого играет роль прикроватной тумбочки. Он завален книгами, тетрадями и упаковками разноцветных стикеров. Подоконник забит комнатными растениями, которые Дейзи тут же принимается поливать. Справа от стола стоит комод с зеркалом, в котором хранятся её вещи. А рядом с ним – книжный шкаф с тремя ящиками снизу.

Закончив с цветами, Дейзи выдвигает нижний ящик и достаёт оттуда коробку с приклеенной надписью «Счастливое будущее». Открыв крышку, она вытаскивает из кармана заработанные купюры и добавляет их к уже накопленной сумме. Кто знает, может быть, однажды здесь будет достаточно денег, чтобы начать новую жизнь. Переехать в собственную квартиру, поступить в колледж или вообще покинуть Саннивуд… При одной только мысли об этом сердце делает кульбит.

Закрыв коробку, Дейзи прячет её на место. Потом отходит от шкафа, включает гирлянду, наполняющую комнату тёплым светом, и ложится на кровать. В коридоре раздаётся тихий топот, и через мгновение к ней запрыгивает Джерри. Дейзи тут же прижимает её к себе, что, конечно же, не очень нравится свободолюбивой кошке, но эти объятия действует лучше любого успокоительного, будто своим мурчанием Джерри убивает всех демонов, кружащих в разуме её хозяйки.

Когда кошка начинает вырываться, Дейзи позволяет ей спрыгнуть с кровати на персиковый круглый коврик и переворачивается на спину. Разглядывать белый потолок, кажется, стало её привычным и уже весьма надоевшим занятием. Поэтому Дейзи перемещает взгляд на гирлянду из фотографий. Они расположены в хронологическом порядке слева направо. Самые первые сделал её отец, когда Дейзи была совсем маленькой. Здесь запечатлён их первый отдых в Калифорнии, Дейзи с мамой на пороге младшей школы и пара снимков с её дня рождения. Потом камера перешла в руки Дейзи, и она сфотографировала свой первый букет, их старую собаку по кличке Гарди и семейный ужин с дедушкой и бабушкой по случаю Дня Благодарения. За ними последовали снимки из старшей школы. На них Дейзи запечатлена со смуглой девушкой с каштановыми волосами. Фотографий с Моной здесь больше всего, что неудивительно: они проводили вместе почти всё время.

После гирлянда начинает редеть, как будто на ней не хватает фотографий.

Это продолжается до снимка с выпускного, сделанного три года назад, где Дейзи и Мона светятся от счастья в своих вечерних платьях. А потом Мона исчезает, и на следующих кадрах Дейзи запечатляет магазин, витрину с букетами и маленькую Джерри.

Она задерживает взгляд на пустующих верёвочках, потом на фотографиях с Моной, и наконец садится, доставая из кармана джинсовки телефон. В сердце закрадываются противоречивые чувства, как будто Дейзи собирается сделать что-то незаконное. И, возможно, так и есть. Но это не останавливает её от того, чтобы открыть чат с Моной и написать ей краткое:

Мне надо с кем-то поговорить. Ты свободна?

Дейзи чувствует, как по телу вновь пробегает дрожь. Единственный человек, который хотел бы видеть Мэтта меньше неё самой, – это её лучшая подруга. Дейзи не нашла ничего лучше, чем сообщить о его возвращении Моне.

Но муки совести заканчиваются, как только приходит ответ:

Прости, мы с Шер занимаемся в кафе. Напишу позже.

Прочитав это, Дейзи облегчённо вздыхает. Возможно, это и к лучшему. Всё, что происходит в Саннивуде, уже давным-давно не касается Моны. Хватит с неё. А появление Мэтта – не что-то из ряда вон выходящее. И так было понятно, что каникулы он захочет провести дома, помогая родителям и зависая со школьными друзьями.

Дейзи снимает куртку и забирается под плед. Что бы не произошло дальше, она обязательно с этим справится. А когда Мона приедет сюда на каникулы, они проведут незабываемую неделю и уж точно не будут думать ни о Мэтте, ни об остальных проблемах.

Главное держаться и сохранять рассудок. И ни в коем случае не позволять эмоциям отравить разум.

***

Работа в цветочном магазине похожа на один из методов терапии. Комбинирование цветов в букеты позволяет ненадолго отрешиться от реальности, думая лишь о том, с чем будут лучше всего смотреться колокольчики и как дополнить букет с гардениями, чтобы они оставались в центре внимания. Когда мозг кипит от таких решений, его можно разгрузить выученными наизусть действиями, вроде консультации клиента, оформления заказа и пожелания возвращаться в «Bloom's Heaven», если ему вновь потребуется цветочная композиция для особого события.

Вручив очередному покупателю его букет, Дейзи посылает бабушке улыбку и прячет выручку в кассу. Розали работает над композицией из белых азалий, которую должны забрать уже сегодня вечером. Её пальцы ловко размещают цветы в коробке в форме цилиндра такого же цвета, как сами азалии. Хоть самих цветов в ней и не много, композиция выглядит пышной благодаря зелёным листьям, на фоне которых резко выделяются нежно-белые азалии.

Закончив работу, Розали обращается к Дейзи:

– Я отойду на минуту. Если вдруг кто-то заглянет…

– …он должен уйти с хорошим настроением и шикарным букетом, – заканчивает за неё Дейзи.

– Молодец, – хвалит её Розали, снимая фартук и удаляясь в служебное помещение.

Оставшись одна, Дейзи проходится взглядом по всем выставленным на продажу букетам. Такая тщательная проверка необязательно, но зачастую один сухой лепесток может отпугнуть потенциального покупателя, а в цветочном бизнесе это величайший крах. Пускай у их магазина и нет конкурентов, Розали сильно заботится о качестве букетов. А Дейзи знает: завявшие цветы не только отталкивают клиентов, но и теряют смысл вложенного в них послания и говорят уже на другом языке.

Дверной колокольчик раздаётся в тот момент, когда она доходит до букета колокольчиков. Посчитав это хорошим знаком, Дейзи натягивает улыбку и поворачивается к клиенту. В этот момент её словно ударяют небольшим разрядом тока.

В магазин вальяжной походкой заходит Джаспер. Он улыбается и направляется к прилавку, опираясь на него руками и бросая на взгляд на Дейзи. Его глаза игриво блестят. Дейзи знает этот симптом и, глубоко вздохнув и натянув улыбку, мысленно готовит себя ко всем последующим проявлениям диагноза «Озабоченный придурок».

– Приветствую в магазине «Bloom's Heaven»! Ищете что-то особенное? – тараторит она, будто перед ней самый обычный клиент.

Хотя почему «будто»? От остальных его отличает лишь неумение парковаться и отсутствие манер.

– Дейзи, – Джаспер неспешно скользит по ней взглядом, будто оценивая по одному ему известным параметрам. Сначала Холл недоумевает, откуда он знает, как её зовут, но потом вспоминает о бейджике у себя на платье. – Какое подходящее имя для цветочницы.

– Да, я уже это слышала приме-е-ерно, – она наигранно задумывается. – Миллион раз. Так что ближе к делу.

– Конечно, – улыбается Джаспер, принимаясь разглядывать букеты. – Видишь ли, Дейзи, я попытался заселиться в ваш клоповник с вывеской «Гостиница», и мне достался номер с разбитым зеркалом в ванной. Словами хозяйку не убедить переселить меня в другой. Может быть, цветы растопят её сердце. Мне сказали, это твой талант. Ну, помимо приковывания бедных парней к решёткам.

– Гостиница? – удивляется Дейзи. – А я слышала, ты приехал к дяде.

– Как мило, что ты решила навести обо мне справки, – улыбается Джаспер. – Но у моего любимого дяди Лу обрубили электричество, а я вряд ли похож на технофоба. Так что пришлось перебраться поближе к цивилизации. И, судя по всему, к моей очаровательной единственной знакомой в этой дыре.

– Значит, тебе нужно подмазаться к миссис Берг, – кивает Дейзи, игнорируя его слова. – Что ж, для такого случая могу предложить…

– Вот эти, – Джаспер указывает на букет с красными герберами. – Возможно, по их цвету она поймёт, как страстно я хочу другой номер.

Дейзи усмехается, намереваясь сказать, что это не лучший выбор, и ему лучше присмотреться к другим цветам. Но когда она открывает рот, что-то внутри щёлкает. Ангел на плече, вечно следующий за ней, падает вниз, и его место занимает маленький дьяволёнок, потирающий руки и диктующий Дейзи свой совершенно отвратительный план, которому она бы ни за что не последовала.

Если бы её клиентом был не Джаспер Уайлдер.

Поэтому она лишь натягивает улыбку, отвечая:

– Прекрасный выбор, – и уточняя: – Оплата принимается только наличными.

Джаспер достаёт из сумки через плечо кошелёк и бросает две купюры. Дейзи убирает их в кассу, тут же выдавая ему сдачу, и протягивает проданный букет.