Дневник Ребенка

– Всё! Берите всё!

Девочка вытащила из-под кровати белый чемоданчик и очень резво уложила в него Мурчияло. Она аккуратно захлопнула чемодан и положила в небольшое явно предназначенное для этого углубление на крышке диск с МИС. Девочка легко подняла чемодан и вручила его Крисс.

– Это станция преобразования, идёт в комплекте с МИС, – ответила она на немой вопрос гостьи. – Всё непонятное можно напрямую у МИС и спросить. Берите…

– Спасибо, …

Крисс произнесла её имя. Оно прозвучало как нежная мелодия нескольких скрипок и флейт. Как шелест листьев на тёплом летнем ветру. Как тихое и трепетное дыхание любящего всё живое на свете сердца. Девочка прикрыла глаза, глубоко и спокойно дыша. Только Хозяйка могла произнести её инопланетное имя, такое сложное для чужих ушей и языков. Чрезвычайно сложное, но необычайно красивое.

– Расскажите мне потом, как он отреагирует, пожалуйста, – тихо попросила Девочка.

– Хорошо, милая, – Крисс поцеловала её в макушку и, попрощавшись, вышла из Капсулы.

Подарок был передан немногим позже. Говорят, адресат носит одеяло Мурчияло на плече, как мантию, и даже дал ему новое имя. А маленькая весёлая голограмма обрела физическое тело и стала крошечной частью его длинной нитки с бусами.

Капсула

Окно Хозяйской комнаты открывало вид на бесконечно белую равнину. Нескончаемое пространство без пейзажа и с одной единственной постройкой в нём. Окно являлось проходом в Белый Мир, но по ту сторону стекла самого Окна не было видно. Его там вообще не существовало ни для кого кроме Хозяина. Никто кроме него самого не мог проходить через Окно. Жители Белого Мира не имели возможности выйти из него в Гостиную или другие части Квартиры. Они были буквально заперты здесь волей создателя.

А пребывало здесь всего двое персон. Путешественник и его верный Спутник. Гость из иного мира и его Защитник. Они были настолько разными, насколько непохожими, что сложно было поверить в их союз. Разгадка была в том, что вторые целиком и полностью были творением первых, а потому безоговорочно подчинялись им. Слуги своих создателей.

Жили эти компаньоны в том самом необычном строении, видимом из Окна Хозяйской комнаты. Инопланетной Капсуле. Она напоминала лежащее на боку яйцо, глянцевое и блестящее. В одной из боковин этого «яйца» находился круглый футуристический шлюз, закрывающийся изогнутыми треугольными секторами, примыкающими друг к другу до полной герметичности. Каких-либо окон или иллюминаторов Капсула не имела. Один вход. Один выход.

Внутри Капсулы не было ничего необычного. Классический интерьер с цветовой палитрой от белого до тёмно-серого цветов, состоящий из кровати, письменного стола, рабочего кресла на колесиках, трех книжных шкафов, биомолекулярной установки восстановления органики, бельевого комода, забавного кресла-мешка, сверхточного голографического компьютера с интерактивным интерфейсом по всему окружающему пространству… Да, футуризм был присущ этому месту. Но в целом, это была просто жилая комната. Обыкновенная для местного обитателя.

Помещение не имело не только окон, но каких-либо осветительных приборов. Освещение исходило прямиком из стен и подстраивалось под состояние проживающего, увеличивая и уменьшая интенсивность по мере необходимости. Например, в моменты сна или пробуждения. Система сама считывала состояние жильца и происходила авторегулировка. А ещё здесь всегда было чисто. Пыль и грязь не задерживались на поверхностях, поскольку те имели свойство отталкивать от себя любые загрязнения. Пылинки просто улетали прочь, а различные жидкости путём хитрых химических реакций трансформировались в воду. Вода тут же испарялась с поверхностей, благодаря свойствам здешних материалов и постоянной вентиляции. Воздух в Капсуле непрерывно вентилировался и очищался, попутно обогащаясь всеми необходимыми составляющими. Да и бардака здесь никогда не было, хотя это скорее говорит о привычках жителя, чем о высоких технологиях.

К слову, что касается пыли и грязи, то здесь работали ещё кое-какие особенности данного места. В этом мире ничего не было подвержено влиянию времени. Вещи не старели, потому что молекулы не распадались. Люди не старели, потому что процесс деградации клеток прекращался. Так что здесь в принципе и не было никакого сора и естественных загрязнений. Жители этого измерения находились в стазисе уже много лет. А вот грязь, привнесенная извне, не задерживалась на поверхностях благодаря супертехнологиям, оговоренным ранее.

Так что главный жилец всегда был молод и чист. И буквально, и фигурально, к слову, тоже. Ведь его собственная структура тоже отличалась от привычной нам, а потому, хоть он и выглядел как человек, но таковым не являлся. Он очищал, всё, к чему прикасался. Даже без вмешательства сверхразумного ИИ и инопланетных технологий. Такова была его натура. И он мог бы очистить всю Квартиру одним своим присутствием, если бы только мог выйти из своей «камеры».

Около шлюза возвышался верный его Охранник. Он не пропускал посторонних внутрь округлого домика, более того – он был запрограммирован уничтожать любого постороннего пришлого гостя. Но, к счастью или, к сожалению, гости здесь были по истине редкостью.

Эпизод 27. Глубина

– Вы заметили?

Мирно сидящие в Гостиной соседи посмотрели на эльфа. Крисс оторвалась от вязания, Макс вынырнул из книги, а Рихтор, лежавший головой у Крисс на коленях, приоткрыл человеческий глаз. Король Винсенто стоял около двери, ведущей на Корабль, и внимательно её разглядывал.

– О чём ты?

– Стало очень тихо. Никто больше не шумит на весь дом.

– Хм, и правда. Лил давно не было видно, – согласился «гоблин».

Крисс внимательно посмотрела на влажную дверь. Выглядела она как обычно, ничего подозрительного, разве что…

– Свет не горит, – поняла она и, кряхтя, встала, предварительно бережно отодвинув голову Рихтора. – Проём тёмный, света из щелей нет. Это не нормально.

Подойдя к двери, она громко постучала. Отклика не последовало. Она постучала ещё раз. Тишина. Не выжидая лишнего, Крисс уверенно схватилась за дверную ручку и потянула на себя. Дверь не сдвинулась с места. Не поддавалась и даже не люфтила на закрытом засове, как бывало раньше. Девушка нахмурилась, ситуация всё больше настораживала. Она упёрлась ногой в стену, нелепо раскорячившись из-за беременного живота, и изо всех сил потянула дверь на себя.

– Ну куда ты напрягаешь живот! – буквально выбросив книгу в сторону, Макс подскочил к девушке и, мягко отодвинув в сторону, перехватил инициативу.

Винсент тоже подключился и встал бок о бок с Максом. Они одновременно потянули дверь за кованную ручку. Полотно начало медленно сдвигаться, но что-то основательно мешало ему. Макс и Винс стискивали зубы от напряжения, но не сдавались. Постепенно дверь всё же поддавалась, и когда между косяком и дверным полотном показался узкий проём, к труженикам подскочил Рихтор. Он уперся ногой перпендикулярно в стену и на свой страх и риск запустил пальцы в эту щель, вцепившись когтистыми ногтями в сырое дерево. Безмолвно договорившись, они одновременно рванули дверь на себя. Притяжение внезапно пропало и дверь распахнулась настежь, отчего соседи повалились на Пол.

– Что такое? Где всё? – тут же спросила Крисс, первой заглянув в комнату.

По ту сторону двери, где должна была быть каюта капитана, не было ничего. Только непроглядная темнота без каких-либо признаков жизни. Девушка подошла к черноте и уже собиралась войти, как вдруг внутри пустоты показался тусклый огонёк. Она заинтересованно пошла к нему, но её за руку схватил Макс.

– Стой, это не…

Тусклый огонёк стал быстро расти, разгораться, за ним начал просматриваться нечёткий силуэт. Очень скоро таинственный огонёк превратился в маленький люминесцентный отросток, растущий из тела большой уродливой зубастой рыбины. Она оглядела присутствующих, выпустила несколько пузырьков и резко уплыла восвояси.

– Удильщик, – тихо произнес Винсент.

– Это не пустота, это вода, – договорил немец, и показал на край водной глади, примыкающей к косяку по ту сторону прохода. Линия соприкосновения едва колыхалась от возмущений, созданных уплывшей рыбой.

– То есть, – соображал Рихтор, – это…

– Океан, – закончил за него Король, с нескрываемым испугом на лице. – Глубинный. Не менее полутора миль в глубину.

– Так… Корабль на дне?

Они молча смотрели на колыхающуюся гладь, не зная, что и говорить.

– А дверь-то есть, – подумал вслух «гоблин».

– Значит, она жива. Надо с ней связаться, – Крисс повернулась к Максу.

– Лилиан живет в эпохе 16 века. Там нет электричества, – явно смущённый Учёный, вглядывался в черноту.

– Ну, может… сунуть бутылку в воду?

– И какова вероятность, что она её найдет?

– Можно нырнуть туда и…

– И ты умрёшь. Погружение на глубину должно происходить постепенно, чтоб адаптировать тело к давлению. А здесь высокое давление тебя встретит сразу.

– А если построить мини-субмарину? Батискаф?

– Даже если мне удастся построить такую машину, которая пройдет в дверной проём, что тоже ещё вопрос… И даже если она выдержит это барьерное погружение в зону высокого давления… – Макс сделал паузу, осматривая черноту с видимой печалью в глазах. – Я не уверен, что целесообразно нарушать этот слой. Есть вероятность, что при проникновении барьер разрушится и нас затопит к чёртовой матери…

– Нет у него матери, – задумчиво ответил Рихтор, – отец только. И дяди…Не суть. И что нам делать-то, умник?

Макс опустил глаза. Соседи выжидающе смотрели на него, но Учёный молчал и нервно переминался с ноги на ногу. Он аккуратно закрыл дверь и отошёл в сторону, старательно не поднимая лица. Крисс первая нарушила тишину.

– Значит, она там застряла, так? И помочь мы ей не можем, так? – девушка сурово смотрела на немца, у которого уже начали блестеть глаза. Тот молча кивнул.

– Понятно, – девушка набрала воздуха в лёгкие, оглядывая дверь, – тогда я снесу её.

– Что?! НЕТ! – «гоблин» юркнул к двери и преградил дорогу.

– Не надо, Кристеллина! – присоединился к нему эльф, – она умная женщина, она что-нибудь придумает!

– Да, она головастая! Макс, скажи!

Учёный молчал и смотрел в Пол влажными глазами, сунув руки в карманы брюк. Рихтор рванул к немцу и в сердцах резко ударил поддых. Тот сразу сложился пополам, но на ногах устоял.

– Я против сноса, – прохрипел он торопливо, – По крайней мере сейчас. Нужно попробовать позвать на помощь.

– У вас неделя, – сухо ответила Крисс тихим голосом. – Лил, это не тот человек… за которого мне хочется бороться.

Она развернулась на месте и быстрым шагом вышла в Белую дверь. Макс совсем опустился на Пол, за ним по стене сполз Король. Оба мужчины заплакали, тихо, не слышно, пряча лица. Очень горько. Они очень любили Лилиан, какой бы стервой они ни была. Винсент был первым после неё, а Макс вторым. Они «выросли» вместе с ней.

Рихтор же тревожно ходил по Гостиной туда-сюда и изобретал в голове план по спасению Лилиан. Он материл внезапно размякших друзей и судорожно думал, кого же звать на помощь.

Эпизод 28. Призрак

– О чём они там говорят?

Гоблин елозил на диване и с нескрываемым недовольством наблюдал за сидящими друг напротив друга Шико и Фантазию. Сущности уже несколько часов неподвижно сидели в гамаке под «потолком» и молча смотрели друг на друга. Зрелище настораживало. Взъерошенный Учёный, уставший после долгих ночных посиделок в Лаборатории, расслабленно лежал в своём кресле, искоса поглядывая то на нервного гоблина, то на парочку наверху.

– Они ведь… общаются так, да? – вслух предположил Рихтор.

– Телепатически, – кивнул немец.

– О чём они вообще могут говорить?

– Ну… один из них уже давно мёртв. Второй только недавно рождён. Думаю, им есть что обсудить.

– Выглядит… напряжно. Как два демона, – Рих поёжился.

– Они оба безобидны, – Макс дёрнул плечом.

– Скажешь тоже: безобидны, – фыркнул Зелёный. – Личность для опоры не нашли ещё?

– Как видишь.

– Может это и не обязательно? Изма же как-то работает без личности…

– И она откровенно битая, если ты не заметил, – Учёный поднял глаза на Фантазию. – Когда Крисс убирала изначально заложенную в ифрита личность, то она вообще не позаботилась о последствиях. Насколько известно мне, Крисс не собирается её переделывать. А я, откровенно говоря, устал чинить и паять Изму. Ты хочешь ещё одного сломанного неполноценного соседа?

– Мда, не стоит, – поморщился гоблин и продолжил наблюдать за странной парочкой. Макс прикрыл глаза в надежде покемарить, чувствуя, как неприятно пульсируют виски. Немного помолчав, гоблин вновь нарушил покой немца.

– А Шико… что-то типа мумии, правильно?

– Нет.

– Восставший мертвец?

– Нет, он вообще не материален.

– О, так он призрак? – не унимался Рих.

– Он, что-то вроде… – нехотя отвечал Макс, посмотрев на Шута, – Что-то вроде одушевленной мысли. Идея во плоти. Только без плоти, – усмехнулся немец. – Он олицетворение самой Справедливости. Персонификация Возмездия. Аллегория Праведного Гнева и Кары Небесной.

Рихтор хмуро глянул на Учёного в ожидании объяснения попроще. Немец тяжело вздохнул и продолжил:

– Короче… он как голограмма. Иллюзия. То есть его здесь физически нет. Даже больше, чем нас с тобой. Но мы его видим и слышим. И даже физически контактировать с ним можем, что его отличает от той же голограммы. Так вот. Вследствие того, что у него за душой острая боль потери близкого человека в целом, и ребёнка – в частности, то он стал неупокоённой душой. Душой жаждущей Справедливости и Возмездия.

– Типа злого духа? Проклятой души?

– М-м-м, ну да. Допустим. С натяжкой, с очень большой натяжкой, – Макс отмахнулся и закончил мысль. – А для нас он стал хранилищем для Хозяйской Совести. Он учит нас Честности. Пронзающей, всепоглощающей и безразличной к чинам и роду.

– Промывает мозги, ага, – кивнул Рих.

– М-м-м… можно и так сказать, – немец неопределённо покачал головой, – но цели у него благие.

– А он не научит этому фокусу Фантика?

– Сомневаюсь. У них разные цели и функции. Скорее всего, Шико помогает ему осознать своё место в этом пространстве. Объясняет базу и направляет…

Макс остановился, потому что мальчик вдруг мягко спустился к беседующим друзьям. Фантазия очень взволнованно махал руками, неловко улыбался и долго кланялся, после чего вручил им обоим по листу бумаги невыносимо белого цвета.

– «Привет, друг!..– вслух прочел гоблин, щурясь от чрезвычайной белизны листа, – Я рад быть здесь с тобой! Я всегда готов помочь тебе в твоих замыслах! Взамен я прошу лишь одного – наполни меня своими Идеями!»

Гоблин громко и весело засмеялся. Он вскочил на ноги на диване, ощутив внезапный энтузиазм.

– Парниша-а-а, ты как раз по адресу! У меня сто-о-олько идей! – он оскалился в улыбке, приветственно хлопнув Фантазию по плечу. Тот отшатнулся, едва устояв на ногах, и ухватился рукой за плечо, напугано улыбаясь.

– Не думаю, что Крисс одобрит использование Фантазии в интимных целях, – настойчиво напомнил Макс, вертя в руках свой экземпляр письма.

– Добро Пожаловать, Фантик, – Рихтор сверкнул глазами и протянул мальчику когтистую руку для рукопожатия. – Поверь мне, ты не останешься разочарованным! Я просто ма-а-астер на выдумки, отвечаю.

– Bitte hör auf8, – Макс закрыл ладонью глаза, полные стыда перед новым соседом. – Он ещё так юн и чист, Рихтор. Ты его испортишь.

Наблюдавший за всем этим Фантазия вдруг беззвучно засмеялся и замахал руками перед собой, давая понять, что он ничуть не смущён и всё в порядке. Он несколько раз очень низко поклонился, потом резко крутанулся на месте и исчез в радужной вспышке своих крыльев.

– Брезгливый что ли? – несколько обижено пробухтел Рихтор, убирая так и не пожатую руку.

– Учитывая твой антисанитарный нрав, я Фантика всецело поддерживаю, – Макс вновь прикрыл глаза. – Неплохой вариант временного имени, к слову.

– А я о чём? Я мастер на выдумки, – усмехнулся Зелёный, плюхаясь обратно на диван, – а не то, о чём ты там подумал, извращуга старый…

Макс криво улыбнулся, слушая ехидный гоблинский смех.

Музей

Самой-самой новой из всех была «дверь» под номером «9». Внешне она представляла из себя прямоугольник с гладкой полупрозрачной поверхностью. Зеркальная проницаемая поверхность пропускала сквозь себя гостей при желании жильца. В глубине полупрозрачного прямоугольника виднелся длинный коридор, состоящий полностью из зеркал, оканчивающийся ещё одним зеркалом. В моменты занятости жильца последнее зеркало светилось нежным бежевым светом.

Как правило, гости в любое время могли проходить сквозь зеркальную гладь. Нужно было лишь уверенно войти в зеркало и не останавливаться в коридоре. Но квартирант имел возможность заблокировать проход при желании, так же, как и Библиотекарь мог запереть вход в Библиотеку. Тогда полупрозрачный прямоугольник превратился бы в обычное зеркало, а огромные двери Библиотеки закрылись бы на старомодный внутренний замок. Правда ничего подобного до сих пор не случалось ни у одного, ни у другого жильца. К слову, две эти локации имели некую невидимую глазу связь, потому что, по сути, дверь номер «9» была частью двери номер «8». Но Хозяин решил сделать их двумя самостоятельными мирами, подчёркивая тем самым разницу между ними.

Зеркальный коридор выходил в огромную круглую светлую залу, сопоставимую размерами с Гостиной, но богато украшенную и помпезную. Высокий потолок оканчивался полукруглым куполом из белого стекла, откуда свисала огромная золотая люстра-канделябр с хрустальными бусами и настоящими свечами. Гладкие белые стены украшали пилястры с капителями и грузные бархатные портьеры. На полу был уложен натёртый воском паркет из амаранта, выстеленный бардовыми ковровыми дорожками. Золото и красный бархат, мрамор и гранит. Помещение выглядело как богатый королевский дворец или особняк аристократов. Но на самом деле это был Музей.

Это подтверждало и наличие большого количества витрин. Здесь не было больше ничего, никакой мебели. Только уйма разнообразных стеклянных витрин, обставленных бархатными канатными ограждениями. Здесь были собраны самые различные экспонаты: предметы быта, разнообразное оружие, одежда, обувь, драгоценности, мебель, транспорт и даже люди. Да, даже живые люди стояли по ту сторону стёкол. Здесь даже встречались целые сцены с участием тех или иных персон. И к каждому экспонату прилагалась золотая табличка, на которой были выгравированы название экспоната, короткое описание и дата.

Основной особенностью всех этих вещей было то, что их невозможно было вынести из Музея. То есть гость с позволения жильца мог открыть витрину и изучить экспонат. Повертеть в руках предметы, походить по комнатам-экспонатам, даже поговорить с людьми-экспонатами и пожать им руку. Но вынести что-то за пределы помещения не получалось. Предмет или человек просто распадались на ничто, минуя зеркальную гладь. Впрочем, из Музея экспонаты не пропадали, даже распадаясь за его пределами. Их всегда можно было найти снова на своих же местах в целости и сохранности. Правда, существовала одна хитрость, о которой знали не все: хозяин Музея мог поддерживать жизнь своих экспонатов вне своего жилища, правда недолго, пока хватало сил. Но он этим редко пользовался. Ему больше нравилось зависать в своём Музее, любуясь собственными творениями.

Это место хранило в себе столько всего, что по истине удивляло, как оно вообще всё помещалось в одном помещении. Ведь Музей не имел складов, все экспонаты были выставлены в одном зале. Зал, кстати, имея очевидные конечные границы, казалось никогда не заканчивался. В нём можно было вместить любую, даже чрезвычайно большую витрину: здесь ведь могли помещаться целые здания. И зала хватало. Налицо были игры с искривлением пространства, но это совсем не ломало восприятия реальности у гостей. Внутри Музея такие игры с геометрией казались нормой, так же как во сне любая дикость кажется абсолютно уместной и логичной.

А ещё в Музее была информационная стойка. Для удобства поиска экспонатов. Она немного выбивалась из общего ансамбля, потому что выглядела как терминал с экраном и сенсорной панелью, туда можно было вбить название любого желаемого экспоната, и он тут же возникал перед гостем. И любой гость мог воспользоваться этим компьютером, разумеется, с позволения жильца.

К слову, о нём. В некоторых случаях в этом огромном выставочном зале не находилось нужного экспоната. Информационная стойка в таком случае выдавала ошибку. И это вызывало целую бурю эмоций у хозяина Музея. Он буквально тут же принимался исправлять оплошность и создавать новый экспонат, дабы заполнить пробел в своей обширной базе. Он бережно хранил все свои витрины и очень радовался, когда к нему приходили гости. А в особенности, он был рад новым запросам, потому что это сулило ему работу над новыми экспонатами. А свою работу он обожал.

Эпизод 29. Мальчик

– Кошмар, что делать-то?!

Трое мужчин собрались в Гостиной и с паникой смотрели в Экран. Проектор показывал происходящее с Крисс от первого лица. И сегодняшнее действо было крайне необычным, особенно для мужских глаз. Тем более, что стены шли новыми трещинами, а Пол утробно рычал, предвещая беду. Небо, тёмно-серое и с проблесками дальних молний, клубило чернеющими на глазах тучами. Рихтор без конца щёлкал кнопками Пульта и истерически орал:

– Она вообще ни на что не реагирует! Её как будто накрыло!

– Её и накрыло, – немец беспорядочно ходил вокруг, изо всех сил стараясь сохранять былое хладнокровие, – у неё сейчас там такая гормональная встряска, что она отключает лишние каналы информации. Стрессовая ситуация.

– Получается, мы ничем не можем помочь? – Король эльфийский сидел с ногами на диване, обхватив колени. Пребывая в оцепенении, он неотрывно смотрел в Экран.

– Гипотетически, – Макс вдруг остановился и посмотрел на Небо, – она по-прежнему должна нас слышать.

– Крисс! – гоблин отшвырнул Пульт и с двух прыжков забрался в пустующий гамак Шико, висящий под самым «потолком». – Дорогая моя, любимая, самая хорошая, слышишь меня?! Слышишь?!

– Д-да… – сдавленно прозвучало из Экрана, но тут же продолжилось усердным кряхтением и сдерживанием крика боли.

– Хоспади, дорогая, потерпи маленечко, потерпи родная моя, потерпи… – нервно затараторил гоблин.

– Скажи ей, чтоб не кричала! – немец, наконец, опустился в своё кресло, напряженно склонившийся вперед и готовый вскочить в любую секунду. – Это вредно для них обоих…

– …потерпи, потерпи, потерпи, хорошая моя, прошу тебя, только не кричи, заюшка моя, просто дыши, дыши, дыши, дыши, скоро всё закончится…

– Я за свою жизнь ни разу не участвовал… в таком… мероприятии, – тихо и медленно проговорил Винсент, неотрывно наблюдая за происходящим. – Я в целом… не представляю… что делать в такой… ну…

– Нам – ждать, – оборвал его Макс, прикуривая новую сигарету от старой, – тут большая часть работы на ней самой, к сожалению. Я не раз участвовал в этом деле, правда, – мужчина внезапно замолчал и отчётливо посерел с лица, вспомнив свои былые эксперименты. К горлу подступила тошнота, он с усилием сглотнул и жадно затянулся табаком.

– …давай, заинька моя, давай моя хорошая, дыши, дыши. У тебя всё получится. Скоро всё закончится, надо просто потерпеть и дышать, давай, давай… – продолжал говорить Зелёный.

– Вот сейчас действительно чувствуется отсутствие Лили, – так же едва слышно сказал эльф, – она хотя бы уже через это проходила…

– Eureka! Винсент, ты гений, – Макс вскочил, выбросив сигарету, и рванул в Библиотеку.

Спустя мгновение он так же вылетел из восьмой двери, таща за локоть Изму.

– А! Что есть помощь так?! Программа Измы-тян есть как регистр.р.р.ррация и хранение дан… – она вздрогнула и замолчала, глядя в Экран, инстинктивно прикрыв рот руками.

– У тебя должна быть память Лилиан. Нам нужен эпизод с появлением Эйлизы! Срочно!

– А? Маленькая демон так есть? Память Лилиан-сан есть раз вся, но быть проб…

– Что «но»?! – внезапно взорвался Макс, наступая на Изму и натурально огрызаясь зубами. – Что тебе надо опять?!

– Доступ, – криво улыбнулась напуганная дева. – Открывать значится мочь Хозяйка-сама только-только так ага. Не иметь права дост…

– Willst du mich verarschen, rust9?!!! – вскричал он в ярости, замахиваясь на Библиотекаря.

– Максимилиан! – гаркнул Винсент, резко выпрямившись во весь рост и сверкнув льдом глаз. – Не Изма устанавливала правила! Успокойся!

Макс натурально вздрогнул и растерянно посмотрел на эльфа. Винс одним жестом предложил ему сесть, что Учёный незамедлительно и сделал.

– …давай, моя золотая, ты всё сможешь, всё-всё на свете, слышишь?! Дыши, моя хорошая, давай, ты же такая замечательная, такая чудесная, такая сильная, да? Дыши, роднуля, давай…