Ценный груз

Крис Велрайт

Ценный груз

© Крис Велрайт, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Серийное оформление – Леонид Балацкий

Иллюстрации на обложке, форзацах и в блоке – Художница (Василина Леонова)

* * *

Часть 1

1

Едва уловимый запах книг и чернил разносился по библиотеке. Деревянные стеллажи, пропитанные маслом для защиты от влаги и гниения, бережно хранили на крепких полках сотни лучших изданий. На каждой белоснежной или чуть пожелтевшей со временем странице таились знания, скрытые за искусно выведенными рукой писца символами. Давно засохшие чернила все еще источали дымный аромат сажи, входившей в их состав. Он смешивался с травянистыми нотами бумаги, придавая книгам уникальный, запоминающийся на всю жизнь запах.

Дэмин, старший сын помощника судьи, сидел за небольшим столом, подперев голову рукой, и смотрел, как за окном поднимался яркий солнечный круг. Летом в Синторе прохладой можно было насладиться лишь в самые ранние часы, пока золотой диск не взошёл над горизонтом, иссушая ветра и испепеляя землю. Стояла середина самого жаркого сезона. В этом году боги, казалось, пожелали выжечь почву до глубоких трещин и высушить речушки, питаемые весенними талыми водами. Прохладный утренний ветер гонял под окном пыль, осевшую на тропинку во внутреннем дворе поместья.

Всё это возвращало Дэмина к воспоминаниям из детства, уводя дальше от насущных забот. Из задумчивости его вырвал голос молодого человека, тенью стоявшего у стены:

– Господин, стоит поторопиться, если мы не хотим опоздать в зал заседаний.

Мингли, юноша крепкого телосложения, немногим старше самого Дэмина, пристально всматривался в его задумчивое лицо. Для молодых господ из знатных семей нормально было иметь при себе мечника – верного и преданного, готового пожертвовать собственной жизнью, если того потребуют обстоятельства. К тому же персональные стражи повышали статус в глазах окружающих.

Дэмин и сам прекрасно владел оружием – не столь искусно, как наёмный убийца или человек, прошедший войну, но всё же достаточно хорошо, чтобы годами отказываться от предложений отца обезопасить себя личным стражем. Однако сложившиеся обстоятельства в конечном итоге вынудили его нанять мечника, которому полагалось охранять покой и безопасность господина.

Тем не менее, Дэмин не особенно доверял Мингли. Их связало одно неприятное дело, которое несколько лет назад пришлось провести в рамках судебного расследования. С тех пор этот молчаливый спутник не отходил от него ни на шаг.

Будучи сыном помощника судьи и весьма талантливым в судебной области молодым человеком, Дэмин с восемнадцатилетнего возраста начал сам, с разрешения отца, вести следствия и судебные заседания по не слишком сложным делам. Судебная система Синторы делилась на несколько важных частей: принятие прошений о возбуждении судебного разбирательства, сбор информации и суд. Сначала Дэмину поручали лишь канцелярскую работу. Он собирал, классифицировал и направлял в другие отделы жалобы или обвинения, полученные от граждан. Дело это было утомительным, нудным и не особенно почитаемым. Но отец настоял на том, чтобы сын прошёл все ступени карьерной лестницы, прежде чем ему будет дозволено выносить приговоры или оправдательные решения.

Следующим шагом стала возможность помогать в сборе информации по открытому делу. Прежде чем вынести приговор по обвинению или жалобе, следовало собрать достаточное количество доказательств, подтверждающих виновность. Этим несколько лет подряд и занимался Дэмин, пока, наконец, полгода назад отец не позволил ему выступать в роли судьи по мелким разбирательствам.

Именно в тот период, ведя следствие по одному из дел, Дэмин столкнулся с запутанным расследованием, которое началось как обычная кража, а закончилось драматической развязкой и привело к знакомству с Мингли и их текущему странному сосуществованию.

– Ты прав. – Дэмин собрал со стола подготовленные к слушанию документы и поднялся, посмотрев на мечника. – Твоё присутствие необязательно, можешь не следовать за мной.

Он направился к выходу из библиотеки, скорее ощущая, чем слыша, как за ним идет Мингли. Мечник обычно передвигался бесшумно, словно хищник, преследующий жертву, но сейчас в движениях чувствовалась тяжесть, вызванная угрюмостью и недовольством.

– Вы и так не дозволяете мне следовать за вами в стенах академии.

– Таковы правила учебного заведения, – ответил Дэмин, потянув за деревянную ручку, украшенную резьбой. Он открыл дверь и окунулся в солнечный свет. День предвещал изнуряющую жару. – Если каждый господин или госпожа будет приводить с собой слуг или стражу, в академии не останется места для учеников.

Молодой господин, как и многие его сверстники из знатных родов и богатых семей, обучался в одной из академий Виты – столицы Синторы. Всего существовало несколько направлений учебных заведений: Чароплетская академия выпускала прославленных на все семь провинций кудесников, Военная академия готовила непревзойдённых воинов, а Академия наук обучала учеников, способных умами и руками создавать удивительные изобретения. Остальные науки не пользовались особым почтением в Синторе, потому три эти академии считались основными и наиболее уважаемыми, о них слышал даже самый непросвещённый человек, живущий на другом конце континента.

Если у юноши или девушки возникала тяга к иного рода знаниям – например, истории или медицине, – они могли выбрать соответствующий факультет с углублённым изучением этих предметов. Но если по какой-то причине рождалась страсть к артистизму, художественному или музыкальному образованию, приходилось обращаться в менее престижное и почитаемое учебное заведение – Академию искусств. Обучение там стоило дешевле, требования были ниже, а высокая конкуренция – непременный атрибут трёх главных академий – отсутствовала. Это заведение считалось нежелательным для представителей знатных родов. Обычно туда отправляли младших детей семьи, с которых спрос был меньше.

Дэмин проходил обучение в Военной академии. Любви к оружию или сражениям он не питал и, если бы не стратегия, история или этика, возможно, вовсе возненавидел бы своё образование. Но отпрыскам, особенно старшим, редко предоставляется возможность самостоятельно выбирать, где и чему учиться. На них возлагается основная обязанность – продолжение дела семьи, сохранение чести, материального состояния, доброго имени рода и его приумножение.

– Но вы также не берёте меня с собой, когда вечером направляетесь с друзьями в злачные кварталы Нижнего города, – продолжил выражать недовольство Мингли.

Мечник распахнул зонт, на тонкой ткани которого красовался горный пейзаж. Дэмин удивлённо взглянул на собеседника, явно поражённый тем, что тот носит с собой такой аксессуар.

– Ну вы же, господин, – на губах Мингли скользнула тень шутливой улыбки, – не хотите, чтобы ваше лицо обратилось в уголь под таким палящим солнцем.

– Если ты столь внимателен к деталям… – Дэмин протянул руку к кожаному ремню Мингли, на котором покоились ножны, и поправил их так, чтобы застёжка располагалась ровно по центру. На его лице отразилось неподдельное стремление к порядку – то самое, какое можно было встретить у старших слуг, отвечающих за чистоту и устройство дома. То, как он заправил за ухо Мингли выбившийся из завязанных волос тёмный локон, больше походило на борьбу с беспорядком, словно он выровнял стопку бумаг на столе. – Проследи и за своим внешним видом. Не люблю безалаберность и неряшливость.

– На человеческом теле слишком много волос, – проворчал Мингли. – Если они созданы для украшения, то почему некоторые расположены там, где их всегда скрывает одежда? Не находишь это нелепым?

– Избавь меня от глупых размышлений.

Дэмин развернулся и пошел в сторону зала суда. Уголок его губ дрогнул, сдерживая улыбку. С тех пор, как он стал невольным заложником общества Мингли, его не переставало забавлять то, как демон пытался ужиться в человеческом теле.

2

Изначально судебные заседания по мелким делам и делам среднего уровня проводились внутри поместья, принадлежавшего семье помощника судьи. Разбирательства по более громким и серьёзным процессам, требующим присутствия градоначальника, который был также и верховным судьёй, и правителя Синторы – последней инстанции в спорных вопросах – проходили внутри дворца. Однако спустя несколько десятков лет, с развитием судебной системы провинции, было принято решение возвести отдельный комплекс зданий.

В этом комплексе располагались зал для судебных заседаний, строения с кабинетами для чиновников, архив завершённых дел, библиотека с обширной коллекцией юридической литературы и описаниями выдающихся расследований, лаборатории, помещения для хранения улик и многое другое. Такого масштабного архитектурного ансамбля, полностью посвящённого судейскому делу, не было ни в одной другой провинции. Это укрепило политическое влияние Синторы и принесло ей славу за исключительное мастерство в расследовании самых запутанных преступлений. И это не было преувеличением. Когда у чиновника есть все необходимые средства и ресурсы, дело продвигается значительно быстрее и эффективнее.

Тем не менее, по мнению Дэмина, здание суда вышло излишне помпезным. Трёхэтажное центральное строение венчала двускатная крыша, края которой загибались вверх, создавая зимой множество проблем – на них постоянно скапливался снег. Эта форма напоминала Дэмину пригоревший тонкий хлеб, который от жара закручивался и румянился слишком сильно. Однако в сочинениях нанятых поэтов, разносивших хвалебные отзывы по провинциям, изгибы крыши сравнивались с крыльями аистов, взмывающих в небо.

Во время фестивалей по всей длине крыши вывешивали фонарики или украшения в виде фантастических существ. Здание приобретало слишком нарядный вид для места, где выносятся смертные приговоры. Остальные дома комплекса были спрятаны за фасадом и отличались более скромным оформлением – на них не распространялось праздничное убранство. Видимо, размышлял Дэмин, праздники предназначались только для вышестоящих, а простые служащие, часами разбирающие бумаги и улики, не могли рассчитывать на веселье даже в дни великих торжеств.

Центральный зал для разбирательств был украшен массивными колоннами. На их вершинах в разных позах были изображены семеро богов – главный пантеон провинции. Конструктивные требования предполагали наличие восьми колонн, и архитектору пришлось долго думать, кого поместить на последнюю, чтобы никого не обидеть. В итоге он разместил там флаг с гербом действующего правителя – символ, который при необходимости можно было заменить. По обе стороны располагались места для участников процесса. Напротив входа, на возвышении, находилось место судьи, рядом с которым сидели писари. В центре, на закруглённой мозаике, должен был стоять допрашиваемый. Сидеть не дозволялось – это должно было усилить давление и заставить ощутить серьёзность происходящего. Иногда людям приходилось стоять часами.

Зал был пуст, когда Дэмин занял своё место и принялся разбирать документы. Мингли, не раздумывая, сел на ближайший стул, предназначенный для писаря. Он прислонил меч к столу, закинул ногу на ногу, скрестил руки и закрыл глаза. Он знал, что заседания могут длиться долго, а большинство дел будут скучными: то сосед обвиняет соседа в краже курицы, а в итоге оказывается ошибка, то купец требует компенсацию за испорченный товар, то очередные семейные ссоры – эти, пожалуй, были даже забавными.

Люди обожают копаться в чужих делах, чем не преминут воспользоваться духи и демоны. Стоит показать человеку, что его сосед живёт лучше, и он готов на сделку с потусторонними. Однако духам не нравятся города: здесь давно забыли о вере, молятся по привычке, и напугать кого-то становится трудно. Мелким духам в таких условиях делать нечего. Крупным, вроде Мингли, остаётся лишь устраивать разовые акции устрашения. Но оставаться надолго тяжело: атмосфера пропитана желаниями, страстями и завистью. Именно поэтому Мингли чувствовал себя здесь одновременно неуютно и комфортно: его сородичи держались от города подальше, и он был почти один.

Дэмин завершил приготовления и велел стражнику у двери впустить первого посетителя. Мингли лениво приоткрыл один глаз, увидел бедно одетого мужчину, нерешительно приближающегося к судейскому столу, и снова закрыл. Со стороны он выглядел как страж, которому по непонятной привилегии разрешено дремать в присутствии господина. Мало кто знал, что даже в таком состоянии он воспринимал больше, чем любой дозорный на башне. Пусть и в теле несовершенного человека.

Бедняк не вызвал интереса, даже несмотря на исходящий от него привкус страха и жадности. За время, проведённое среди людей, Мингли научился: страх не всегда означает вину. Иногда человек боится самого факта, что оказался в суде.

Когда бедняк достиг центра зала и несколько раз глубоко вздохнул, Дэмин спросил:

– Ты подал заявление, что знаешь, куда пропал ценный груз, который разыскивает торговец?

– Всё верно, господин судья.

Человек переминался с ноги на ногу, бросая взгляд на изображения богов.

– Почему не пошёл напрямую к торговцу? Это не требует разбирательства – достаточно сообщить информацию и получить награду.

– Торговец хитёр, а я простой человек, – залепетал он. – Я грузчик, образования не имею, умею считать только до тысячи – больше на судно и не грузят. Боялся, что меня обманут или, хуже, обвинят в краже.

– Для таких случаев существуют торговые гильдии. Обратился бы туда – тебе бы помогли оформить сделку.

Этого человека следовало выслушать на стадии подачи заявления и отправить в нужное учреждение. Дэмин не впервые сталкивался с делами, ошибочно принятыми канцелярией, и не обязан был заниматься этим, но серьёзно относился к профессии. Он пришёл сегодня, чтобы подтвердить уважение к институту суда.

Бедняк продолжал стоять в замешательстве, даже когда судья указал ему на выход.

– Он боится, что вместо десяти серебряных получит десять плетей, – заметил Мингли с усмешкой.

Его чутьё на эмоции не раз помогало Дэмину увидеть истинные намерения пришедших. Отчасти благодаря этому слава молодого судьи росла. Хотя делал он это от скуки, а не из альтруизма.

Дэмин вздохнул, снова открыл папку с делом и сказал:

– Рассказывай всё, как есть. Иначе я не смогу тебе помочь.

3

– Я родился и всю жизнь провел в портовом районе, – начал бедняк, – как и многим, кто там обитает, мне неизвестно, кем был мой отец, но вот мать – женщина порядочная.

Заслышав подобное заявление, Мингли не удержался от того, чтобы насмешливо хмыкнуть.

– Может быть, некоторые и считают, что порядочность – благодетель, дарованная только тем, кто сытно ест и мягко спит. – С бедняка резко сошла робость, как только он услышал насмешку Мингли. – Но и среди простого люда достаточно хороших и достойных жителей. Мать прикладывала все усилия, чтобы я вырос честным человеком, но сами понимаете, – тут он вновь осунулся и вжал голову в плечи, словно прислушиваясь, не свистит ли за его спиной занесенная плеть, – иногда приходится заниматься не вполне законным трудом.

Дэмин оставался невозмутим, в то время как Мингли не переставал усмехаться над тем, как люди пытаются выгораживать свою дурную натуру. Он до сих пор не мог понять: неужели так жутко и неприятно признаться себе и всем окружающим, что ради сытого живота можно пойти на любое занятие? Что такого зазорного они узрели в убийствах, кражах или клевете? Дикие животные не гнушаются любыми способами найти пропитание, так отчего же люди решили, будто далеко от них ушли?

Хотя, стоит признать, с Дэмином все было значительно сложнее. Этот молодой господин в самом деле не просто верил в добропорядочность, но и соблюдал им самим же придуманные принципы морали и твердо им следовал, предпочитая, чтобы за него говорили поступки. Возможно, поэтому для демона аромат эмоций Дэмина имел особенную и притягательную силу. Жаль только, что молодой господин скуп на проявления чувств – такого поведения требовали от него все те же пресловутые принципы и понятия благородства, но столь прискорбный факт лишь сильнее раззадоривал Мингли, и он не терял возможности лишний раз вынудить Дэмина обнажить эмоции. Правда, чаще всего выходило заполучить лишь горький привкус раздражения господина.

– Я с детских лет работал в порту, – продолжил бедняк. – Поначалу занимался пустяками с малым заработком: принеси, подай да помоги легкий груз по хранилищам разместить. Меня там каждый знает и может подтвердить, что я работник ответственный, и за мной не числится ни одной кражи. Потому ко мне часто обращаются с предложением о внеурочных подработках. Такое не редкость в порту: днем загружал товар на судно, а вечером вдруг вскрылась недостача или с опозданием прибыла еще одна партия, и тогда нас, грузчиков, капитаны или торговцы за отдельную плату нанимают. Именно поэтому в тот раз ко мне обратился один господин с просьбой после полуночи помочь с погрузкой.

– Вы знали этого господина? – Дэмин окунул кисть и что-то записал на разложенном перед ним листе.

Все сказанное в этом зале документировал писец, но молодой судья предпочитал ориентироваться на собственные заметки вместо того, чтобы позже целиком перечитывать его записи, которых по окончании рабочего дня набиралось под сотню листов. Тщательность документирования всего происходящего, вплоть до описаний эмоций, интонаций и пауз в диалоге ответчика – своего рода показатель того, насколько синторцы были зациклены на дотошности во всех процедурах. Порой склонность к деталям могла обращаться в настоящую абсурдность, но при этом быть удивительным благом для ищеек судебного двора. Например, при описи полученных улик на месте преступления могли фиксировать не только сами улики, окружающие предметы и место действия, но даже зевак, что пришли проведать о случившемся. Это, безусловно, хорошо сказывалось на проценте раскрытия преступлений. Но обратной стороной была отвратительно нудная и долгая канцелярская работа.

– Ну, я этого господина разве что маленечко знал, – неуверенно проговорил бедняк.

Дэмин взглянул в сторону Мингли, но, увидев, что тот потерял всякий интерес к делу и не намеревался разбрасываться подсказками по поводу достоверности сказанного, снова обратил взор на портового грузчика.

– Этот господин занимается торговыми перевозками, ему принадлежат два хороших больших корабля, – сказал тот. – Сам я с ним раньше дел не имел, но часто видел его в порту, да и ребята, мои сослуживцы, не единожды нанимались к господину в работники. Потому я и не посчитал нужным волноваться, когда он попросил часть ящиков с судна перенести на джонку, разместить под навесом и попрочнее закрепить. А через день узнал, что этот груз потерялся, и любому, кто расскажет полезную информацию, причитается награда – целых десять серебряных.

Стоимость вознаграждения поразила Дэмина. За такие деньги бедняк мог позволить себе не работать полгода, ежедневно напиваясь в тавернах. А вот тому, что Мингли еще до начала рассказа знал, о какой сумме идет речь, Дэмин не удивился. Если человек слишком сильно беспокоится о какой-то вещи, как объяснял ему демон, та не выходит из его головы и крутится там часами, пока не вплетается в эмоцию, становясь ее неотъемлемой частью. И тогда, ощущая жадность, исходящую от такого крохобора, Мингли мог услышать звон монет, количество которых часто равнялось сумме, о которой грезил человек.

– Почему ты решил, что речь именно об этом грузе?

– Так у нас все ящики в порту помечаются номерами, чтобы не спутать, чьи они при погрузке. А разыскивали именно те самые, у меня на числа память хорошая.

– А кто разыскивает груз? – Дэмин посмотрел в разложенные перед ним документы и убедился, что не упустил подобную деталь в заявлении. – Здесь об этом ничего не сказано.

– Так тот самый господин и ищет. – Видя удивленное выражение лица Дэмина, бедняк улыбнулся. – Я и сам, уважаемый судья, сначала удивился, а потом решил, что всякое бывает. Может, он в ту ночь выпил лишнего или спал мало, вот и позабыл, что распорядился погрузить груз на джонку.

– И ты, дабы не быть обвиненным в воровстве, решил подать заявление в суд?

– Все верно, господин судья. Ежели там какое преступление было задумано и провернуто, то мне не хотелось бы быть к этому причастным. Тем более, может я человек и простой, но не дурак. Коли такая сумма вознаграждения дается, товар там точно ценный. А в порту чего только ни творится, господин судья. Но мне чужого не надо, и в разборках участвовать не желаю. Ну, а коли человек этот просто по беспамятству поутру объявление такое дал, то я ему все расскажу. – Бедняк задумался и добавил: – За плату, конечно.

Мингли улыбнулся, по-прежнему держа глаза закрытыми. Он почувствовал приятный, теплый и пряный аромат кориандра – именно таким ему ощущалось любопытство Дэмина, возросшее после сказанного бедняком.

– Хорошо, – не выдавая заинтересованности, сухо сказал судья. – Давайте начнем по порядку. В ту ночь, когда этот господин обратился к вам с предложением о переносе груза с судна на джонку, в его поведении не было ничего странного?

– Вроде как не было, – задумался бедняк, – разве что он раз сто повторил, что груз очень ценный и переносить его следует бережно. Даже грозился отрезать пальцы, если хоть царапину на ящике обнаружит. Будто я только вчера работать нанялся и сам не понимаю. Мы, портовые работяги, к любому грузу относимся бережнее, чем к телу любовницы.

– Груз был большим?

– Бывало, конечно, и поболее, но и эти деревянные ящики были весьма приличными. Где-то в половину меня в высоту и столько же вширь.

– Сколько их было, и были ли они тяжелыми?

– Всего три штуки, господин судья. Два из них тяжеленные, зараза. Если бы не подъемное устройство, точно пуп бы надорвал. А третий, по сравнению с ними, с пушинку. Его велено было поставить поодаль от остальных.

– Как вы считаете, что в них могло находиться?

– Да что угодно, – развел руками бедняк, – это же порт. Тут вам и ткани, и провиант, и украшения – чего только не возят. Запаха от них никого не было, значит, точно непортящийся продукт.

– Ты был один?

– Один, насколько это возможно в полночь в порту, – весело заулыбался бедняк. – Я же, как вы понимаете, не единственный такой труженик, кто готов за дополнительную плату спину гнуть под луной. Но ежели вы думаете, что кто-то такую махину мог умыкнуть незаметно на глазах портовой стражи, то это вряд ли.

Дэмин нахмурился. Пока что все это выглядело лишь кусочком пазла и не могло обрисовать полноценную картину того, что случилось на самом деле. Он бросил короткий взгляд на Мингли, который по-прежнему со стороны выглядел как ленивый кот, наевшийся сметаны и погрузившийся в дневной сон.

– А кто точно сможет подтвердить, что ты там был? – Дэмин снова обмакнул хвостик кисточки в чернила и приготовился записывать имя свидетеля.

– Госпожа, у которой я снимаю комнату. Мы с ней в ту ночь разговаривали по поводу платы, и я пообещал, что через пару часов вернусь из порта и расплачусь за следующий месяц. Она ждет снаружи. Услышала о моем деле и сама напросилась прийти.

Госпожа, которая рвется в суд ради помощи съёмщику комнаты? Дэмин удивленно вскинул бровь, сделал пометки на полях дела и велел позвать свидетельницу в зал.

4

– Ваш мечник, – раздраженно произнесла вошедшая в зал женщина.

Она кивнула в сторону Мингли, показывая возмущение при виде мечника, который смел сидеть в раскрепощенной позе подле судьи, да еще и с закрытыми глазами. Такое поведение заставило кожу на по жизни недовольном лице побледнеть.

– А ваши манеры? – парировал, не открывая глаз, Мингли.

Увиденное зрелище ввело госпожу в замешательство. Только сейчас она осознала, что и в самом деле забыла вежливо поприветствовать судью. Женщина сложила ладони на вытянутых руках и поклонилась, но, когда вновь выпрямилась, продолжила прожигать взором мечника.

– Он привилегированный, – сухо бросил Дэмин, который порядком устал наблюдать за тем, как шокируются приходящие люди видом развалившегося на стуле мечника. Правила приличия и принятые в обществе церемонии – то, что демон наотрез отказывался соблюдать. Как неоднократно говорил сам Мингли: «Да, я обязан служить тебе, но не твоему обществу».

Женщина не особо поняла значения сказанных судьей слов, но явно удовлетворилась и этим.

Привилегий у Мингли и в самом деле было излишне много на взгляд любого уважаемого господина этой провинции. Но Дэмин понимал, что переучить существо, запертое в человеческом теле, равносильно тому, чтобы заставлять волка питаться овощами. От сильного голода, может и будет есть, но однажды вцепится в глотку тому, кто их непрестанно ему преподносит. Не по собственному желанию Дэмин спас этому демону жизнь – если такое понятие вообще существует в мире духов и тех, кто обитает по ту сторону бытия, – и теперь это странное создание прицепилось к нему.