Когда звезды касаются моря

– Ты вновь разочаровываешь меня, Инес. Подумай, кто ты есть и как ты подводишь нас всех.

Я молчала. Не было смысла объяснять ей, что я не могла смириться с этим решением.

– Ты не понимаешь, что ты не можешь себе позволить выбор. Мы все в этой игре, Инес. Тебе нужно принять свою роль, или ты разрушишь всё, что мы строили. Это дело всей семьи, нашего положения, нашего будущего.

– Почему ты никогда не пыталась понять меня? – прошептала я, чувствуя, как слова застревают в горле.

– Ты должна быть благодарна Виктору за его терпение, – ответила мать, не обращая внимания на мой вопрос, – После всех твоих выходок он все еще готов связать с тобой свою жизнь.

Я почувствовала, как её слова проникают в меня, как яд, но я держалась. В этот момент я услышала шаги в коридоре.

Хартфорд вошёл в библиотеку, и я заметила, как его присутствие сразу изменило атмосферу. Мать, не сказав ни слова, повернулась и направилась к двери.

– Виктор, – её голос стал мягким, почти почтительным, – Я должна идти. Поговорите с моей дочерью.

Она прошла мимо него, взглянув на меня с выражением, полным неодобрения. Я осталась одна с Виктором. Его взгляд был твёрдым, но в нём было что-то холодное, что заставляло моё сердце биться быстрее.

– Мы должны кое-что обсудить, Инес, – сказал он, подходя ближе.

Я не ответила, но его слова звучали как приговор. Виктор сжал губы и продолжил.

– Ваш отец согласился ускорить свадьбу, – произнёс он, его голос не выражал эмоций, – Мы не будем ждать до конца года. Я хочу, чтобы всё было решено как можно скорее.

Я ощутила, как холодный прилив отчаяния окутывает меня.

– Когда? – мой голос звучал хрипло.

– Через неделю, – ответил Виктор, его взгляд был спокойным, но мне не было от этого легче.

Я стояла, как вкопанная. Не было ничего, что я могла бы сделать, чтобы изменить это.

– Хотите, чтобы всё произошло так быстро? – спросила я, скрывая растущее раздражение, – Неделя, и всё будет решено?

Виктор не ответил сразу. Его взгляд был твёрдым, как никогда.

– Ты дала своё слово, Инес, – его голос был ровным, но с едва заметной ноткой силы, – А теперь пришло время его исполнить. Мы ускорили свадьбу, чтобы все вопросы были закрыты. И больше никаких попыток сбежать.

Моя душа сжалась. Согласие на этот брак было ценой, которую я заплатила за безопасность Луизы. Но, в отличие от Виктора, я всё ещё не могла смириться с тем, что моя жизнь будет решена за несколько дней.

– Вы действительно считаете, что можете всё контролировать, Виктор? – я пристально смотрела на него, стараясь сдержать закипающую внутри ярость, – Но вы не знаете меня, вы не представляете, с чем я сталкиваюсь.

Он поднял бровь, и в его глазах мелькнула искорка интереса.

– Я знаю, что ты согласилась выйти за меня, Инес, – сказал он спокойно, – И я собираюсь добиться своего. Через неделю свадьба. Больше не о чём говорить.

Он ушёл, оставив меня стоять в библиотеке. Я оказалась на пороге самой важной и самой пугающей главы своей жизни.

Тот, кто пришёл

Следующий день начался с тяжёлого ощущения, что что-то надвигается. Виктор, словно паук, оплёл этот дом своей властью, и каждый шаг напоминал мне о его присутствии. Его люди бесшумно сновали по коридорам, словно тени, а отец, казалось, окончательно утратил свою обычную уверенность, проводя время в кабинете, избегая лишних разговоров.

Я вошла в столовую, где Виктор уже сидел за столом. Он пил чай, как человек, который полностью владеет ситуацией. Его взгляд скользнул по мне, и я почувствовала, как внутри разгорается злость.

– Доброе утро, Инес, – произнёс он так непринуждённо, словно вчера ничего не произошло.

– Удивительно, как вы всегда появляетесь там, где вас меньше всего ждут, – холодно ответила я, садясь напротив.

Он слегка наклонился вперёд, скрестив пальцы, и его глаза стали настойчивыми.

– Инес, – начал он, – я здесь, не чтобы нарушать ваш покой. У нас есть общее будущее, которое вы так упорно игнорируете. Я просто пытаюсь помочь вам понять, что нас ждет дальше.

– Помочь? – я почувствовала, как голос стал громче, – Вы называете это помощью? Это захват моего дома, Виктор. Контроль над каждым моим шагом. Это не помощь, это тирания.

Он наклонился вперёд, сцепив пальцы, и его взгляд стал серьёзным.

– Миледи, вы всегда такая язвительная утром, или это только в моё присутствие?

– Это только из-за вашего присутствия, – бросила я, – Вы не оставляете мне выбора.

Он сделал вид, что обдумывает мои слова, затем откинулся на спинку стула.

– Иногда отсутствие выбора – это лучшее, что может случиться. Вы начинаете понимать, что важно.

Я почувствовала, как гнев вскипает во мне, и встала из-за стола, не желая продолжать этот разговор.

– Уверена, вы найдёте способ насладиться завтраком без моего общества, – бросила я через плечо.

– Инес, – его голос был твёрдым, но с лёгким оттенком насмешки.

Я остановилась и обернулась, встречая его взгляд. Он всё ещё не двинулся с места, его глаза не отрывались от меня. В них была абсолютная уверенность, как будто он и правда знал, что в конце концов заставит меня подчиниться.

– Ну что ж, – лорд усмехнулся, – Без твоего участия завтрак будет… скучным.

– К счастью, я не обязана делать ваши утренние часы интересными, – ответила я с холодом.

– Пока ещё не обязана, – произнёс он, улыбаясь, – Но после свадьбы, как мне кажется, наши утренние завтраки станут куда более… регулярными.

Моя грудь поднималась и опускалась от напряжения. Я быстро повернулась и вышла, не желая, чтобы он видел, как его слова меня задевают.

Через несколько дней мать и я поехали в город выбрать ткани для моего свадебного платья. Это должно было быть волнующим событием, но вместо радости я чувствовала только напряжение. Виктор оставил мне лишь несколько свободных выборов, и один из них – ткань для платья.

Мы вошли в магазин, где ароматы дорогих тканей смешивались с запахом старинных древесных полок и воска. Весь интерьер был наполнен мягким светом, создавая атмосферу спокойствия, но мне было не по себе. Я провела пальцем по рядам изысканных тканей, не ощущая ни вдохновения, ни удовольствия от выбора.

Мать, несмотря на свою тихую улыбку, заметно нервничала. Она пыталась подбодрить меня, указывая на цветы, которые могли бы украсить платье, но я едва обращала внимание на её слова. В голове было слишком много мыслей о том, что происходит в моей жизни, о том, что я не контролирую. И тогда, среди тканей и стеллажей, я вдруг заметила его.

Эдмунд стоял у дальнего стеллажа, рассматривая какие-то куски ткани, но его взгляд был направлен прямо на меня, как только я вошла. Мы оба замерли на мгновение, будто не ожидая встретиться в этом месте. Он выглядел так же, как в детстве – с тем же лёгким смехом в глазах.

– Инес? – его голос был таким же тёплым и знакомым. Он шагнул ко мне, и я почувствовала, как напряжение немного уходит, пусть и ненадолго, – Я не ожидал встретить тебя здесь.

– Эдмунд… – я замерла, словно не веря, что вижу его, – Ты… что здесь делаешь?

Он улыбнулся, и эта улыбка напомнила мне о беззаботных днях детства.

Мать, заметив, что я разговорилась с Эдмундом, отошла в сторону, давая нам возможность пообщаться.

– Решил выбрать ткани для своей свадьбы, – пошутил он с лёгкой усмешкой, – Хотя, честно говоря, мне ещё предстоит найти девушку, чтобы её организовать. А твоя свадьба с лордом Хартфордом… жаль, что я не могу ничего изменить и вынужден просто наблюдать за происходящим со стороны.

Я почувствовала, как внутри что-то ёкнуло. Он заметил моё молчание и посмотрел на меня с лёгким беспокойством.

– Все хорошо? – спросил Эдмунд.

– Да. Всё в порядке. Это просто… свадебные хлопоты. Всё должно быть идеально, понимаешь? – я попыталась соврать, но он не поверил.

– Инес… – он стал серьёзным, сделав шаг ко мне, – Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной. Я не тот, кто будет осуждать.

Я молча кивнула и присела на небольшую софу, которая стояла неподалёку. Он присел рядом, не торопя с вопросами и давая мне время собраться с мыслями. Эдмунд всегда был таким – чутким и внимательным. Он молчал, но я чувствовала, как его взгляд скользит по мне, будто он видел больше, чем я хотела бы показать.

Он вздохнул, поглаживая руками обивку дивана, и наконец сказал:

– Помнишь, как мы с тобой бегали по саду, соревновались, кто быстрее добежит до старого дуба? Ты всегда была быстрее меня, – его голос был тёплым и немного грустным, – А я злился, но ты всегда говорила, что победа – не главное. Что важен путь.

Я закрыла глаза на мгновение, поглощённая этим воспоминанием. Всё в моём теле напряглось, когда я подумала о том времени – времени без забот и без этих тяжёлых обязательств, которые теперь заполняли каждую секунду.

– Да, помню, – ответила я тихо, – но тогда было легче. Все наши заботы были такими малыми… Игры, смех, и твои бесконечные шутки.

Эдмунд улыбнулся, но в его глазах скользнула тень грусти.

– Я и представить себе не мог, что те времена уже никогда не вернутся. И что ты будешь сидеть здесь, выбирая ткань для свадебного платья, и думать, как бы пережить этот день. Я бы отдал всё, чтобы вернуть эти моменты.

– Эдмунд… я хотела возразить, но его слова пронзили меня, словно острый гвоздь доску. Я зарылась в ладони и почувствовала, как тяжело мне дышать, – Я не могу вырваться из всего этого. Ты не понимаешь, что я должна сделать. Это… Это не просто моя свадьба, это часть игры, в которую я не могу не играть.

Эдмунд не отводил от меня глаз.

– Ты не обязана жить чужими ожиданиями, Инес, – сказал он тихо, но твёрдо, – Ты можешь всё изменить.

– Я не могу уйти, Эдмунд. Это всё… Это не только про меня.

Я покачала головой, стиснув губы, чтобы не дать слезам вырваться. Вскочила и схватила первую попавшуюся ткань.

– Я должна выбрать ткань для платья, – сказала я, пытаясь вернуть себе контроль.

Эдмунд не ответил, но его взгляд остался на мне. Слова были лишними.

Ночь была тихой, но эта тишина казалась мне гнетущей. Я сидела в своей комнате на ковре перед камином, поджав под себя босые ноги. Моя ночная сорочка нежно касалась кожи, открывая плечи, её лёгкая ткань почти не ощущалась на теле. Книга, лежащая на моих коленях, была раскрыта, но я не могла сосредоточиться. Строки расплывались перед глазами, мысли уводили меня в другие места, а мои чувства запутывались, как клубок ниток. Виктор, его присутствие – навязчивое и доминирующее – не давало мне покоя.

Тихий стук в дверь выдернул меня из размышлений. Я напряглась, ожидая, что это, возможно, служанка, но когда тишина затянулась, я недовольно подошла и открыла дверь. На пороге стоял Виктор. Его рубашка была небрежно расстёгнута, волосы слегка взъерошены, а глаза горели странным огнем.

– Что вы здесь делаете? – резко спросила я, скрестив руки на груди и останавливаясь в дверном проёме, – Это моя комната, Виктор. Вы не имеете права заходить сюда.

– Я стучал, – ответил он спокойно, но его глаза выдавали внутреннюю борьбу, – Но вы не торопились открывать.

– Я не ожидала увидеть вас, – сказала я холодно, – И, тем не менее, вы снова решили, что можете игнорировать любые границы. Вы хоть осознаёте, как это выглядит? Моя репутация и так под угрозой из-за вашего постоянного присутствия в этом доме, а теперь ещё и это?

– Мне всё равно, что подумают другие. Важно лишь то, что мы должны обсудить.

– Обсудить? – мой голос стал холоднее льда, – И что же настолько важно, что не могло подождать до утра?

Не дожидаясь моего разрешения, Хартфорд просто прошёл внутрь, словно это была его комната. Его шаги были медленными, но уверенными, как будто он считал себя вправе находиться здесь. Я не тронулась с места, но мой взгляд был холодным и полным возмущения. Он остановился, повернулся ко мне, его взгляд обжигал.

– Вы можете ненавидеть меня, сколько хотите, – начал он, и его голос стал мягче, но в нём звучала напряжённость, – Но вы не можете отрицать того, что между нами что-то есть.

Я сделала несколько шагов по комнате, чувствуя, как внутри закипает гнев. Каждый мой шаг был резким, будто я пыталась сбросить с себя его слова, его взгляд, его присутствие.

– Между нами есть только ненависть, Виктор, – резко ответила я, скрестив руки на груди, – Вы ворвались в мою жизнь, как буря, и пытаетесь убедить меня, что это правильно.

Он сделал шаг ближе, и напряжение в комнате стало почти невыносимым, как будто само пространство сжималось вокруг нас. Его голос прозвучал низко, но в нём чувствовалась не только твёрдость, но и страсть, едва сдерживаемая:

– Вы ошибаетесь, моя миледи. Вы видите во мне только свои страхи и ненависть. Но я – это нечто большее, чем вы готовы признать.

– И что же я должна увидеть? – мои слова прозвучали резко, словно пощёчина, – Человека, который разрушает всё вокруг ради своих амбиций? Человека, который пытается убедить себя, что я – ещё один его трофей?

– Вы не моя собственность, – произнёс он, его голос стал глубже, насыщеннее, словно каждая эмоция нашла в нём отражение, – Но вы – мой смысл, Инес. Вы – то, ради чего я готов отдать всё. Даже если вы не хотите это признать, вы чувствуете это так же, как и я.

– Чувствую? – я рассмеялась, но в этом смехе не было радости, – Вы серьёзно? Виктор, вы – последнее, что может вызвать во мне хоть какие-то тёплые чувства. Всё, что я к вам испытываю – это презрение и гнев. И вы не заставите меня думать иначе.

– Презрение и гнев, говорите? – тихо проговорил Виктор, делая ещё шаг ко мне, сокращая расстояние.

Его взгляд стал еще более проникающим, почти гипнотическим.

– Тогда почему вы так реагируете на меня? Почему ваш голос дрожит, а дыхание сбивается?

Его слова, наполненные вызовом и уверенной наглостью, только подливали масла в огонь. Я чувствовала, как меня охватывает жар, но не от страха или волнения, а от злости.

– Не смейте даже пытаться анализировать мои чувства, Виктор, – сказала я резко, сделав шаг назад. Но он последовал за мной, словно не замечая моих слов.

– Вы можете отрицать это сколько угодно, – продолжал Хартфорд, его голос становился все тише, но от этого только более настойчивым, – Но я вижу вас насквозь, миледи.

Виктор сделал шаг ближе, и я заметила, как его взгляд опустился на мои губы. Его рука потянулась ко мне, и прежде чем я осознала, что он собирается сделать, его лицо уже приблизилось к моему. Он наклонился, пытаясь поцеловать меня.

Не раздумывая, я оттолкнула его с такой силой, что он едва не потерял равновесие. Его глаза расширились от удивления, а я стояла, потрясённая своим же поступком. Я была на грани потери контроля, и в груди рвалась буря эмоций, словно волна, готовая обрушиться на него. Возмущение, гнев, боль – всё переплеталось в этот момент.

– Как вы смеете! – почти выкрикнула я, глядя ему в глаза.

В груди билось моё сердце, но это был не пульс влюбленной женщины – это было сердцебиение от ярости, от чувства унижения и силы, которую я на мгновение обрела.

– Если я согласилась стать вашей женой, это не означает, что вы можете себе позволять такие вещи!

Виктор стоял, его дыхание стало глубоким и ровным, но его глаза не отрывались от меня. Я видела в них что-то большее, чем простое разочарование – там горела неуемная решимость, почти жестокая. Он сделал шаг назад, но не сдался. Его губы чуть изогнулись в напряжённой усмешке.

– Это всё равно случится, Инес, – сказал он с абсолютной уверенностью в голосе, и его слова звучали как приговор, – Рано или поздно ты станешь моей. Я знаю это. Ты знаешь это.

Я вздохнула, глубоко и с какой-то яростной горечью, и, не скрывая своего презрения, ответила:

– Вы так высоко о себе думаете, Виктор. Верите, что сможете заставить меня подчиниться? Что я стану частью вашей коллекции, вашим призом, как и все остальные вещи, которые вы можете заполучить своим желанием и силой?

Виктор шагнул ко мне, но я сжала челюсти и повернулась к дверям, показывая ему своим жестом, что не намерена больше терпеть его присутствие в этой комнате.

Он остановился, неуклонно смотря на меня, а я почувствовала, как меня снова охватывает ярость. Его спокойствие только добавляло огня, как будто его слова были не вызовом, а пророчеством.

– Вы правы в одном, – сказал он с таким равнодушием, что мне захотелось закричать, – Я добьюсь этого, Инес. Вы будете моей, даже если не сейчас. И это не зависит от ваших слов или от того, как вы мне сопротивляетесь. Это неизбежно.

– Уходите, – сказала я, не оборачиваясь, голос мой был твёрд и решителен, – Своими словами вы только ещё больше доказываете, как низко вы пали. Слышите? Уходите.

Он молча развернулся и, не произнеся больше ни слова, покинул комнату. Но я знала, что это ещё не конец. В его словах была опасная уверенность, и он бы не остановился. Но и я не собиралась сдаваться.

Я закрыла дверь на ключ и вновь опустилась на ковер у камина, пытаясь сосредоточиться. Мысли унесли меня туда – в тот вечер, когда всё началось.

Тот вечер был… другим. Я помню, как он вошёл в дом, высокий и уверенный, с этим непередаваемым взглядом, который сразу привлекал внимание. Он был холодным, но не враждебным, больше как человек, который знает цену своим действиям и словам. Виктор не пытался быть кем-то другим, и в этом было что-то странно притягательное. Я не знала тогда, что этот момент будет поворотным, что с ним начнётся что-то, что невозможно будет остановить.

Он был не из тех, кто делает первый шаг. Это было заметно с самого начала. Я помню, как мы сидели за ужином, и он молчал. Все остальные обсуждали текущие дела, но его молчание было не пустым, а насыщенным. Он не был одним из тех, кто вклинивается в разговор ради того, чтобы занять место за столом. Он сидел, слушал, наблюдал – его присутствие заполняло пространство.

Тогда я подумала, что он просто интересный, умный человек. Я была еще совсем молода и, если честно, немного наивна. Я даже не подозревала, что именно это молчаливое присутствие станет для меня настоящей опасностью, что он уже тогда контролировал моё пространство, мои мысли, мои реакции.

Но с каждым месяцем, с каждым разговором, с каждым взглядом, с каждым его шагом, он всё больше вторгался в мою жизнь, пока не стал неизбежной частью её. Тот самый человек, с которым невозможно не считаться, даже если ты его не хочешь. Я помню, как однажды он сказал мне, что всё будет по его правилам. Тогда я смеялась – кто бы мог подумать, что он, этот почти незаметный человек в тот вечер, станет тем, кто полностью изменит мою жизнь.

Теперь, когда я оглядываюсь назад, я понимаю, как глупо было не заметить это. Он не был просто гостем. Виктор был тем, кто всегда знал, как всё закончится.

Танец лжи

Небо за окном было тяжёлым, серым, как и мои мысли. Последний день перед свадьбой. Все вокруг суетились, готовились, а я… я чувствовала себя как птица в клетке, просто поджидающая тот момент, когда её откроют и выпустят, но не для того, чтобы полететь в небо, а чтобы быть пойманной и запертой снова.

Утро началось с того, что я не могла найти свой любимый браслет. Тот самый, который Эдмунд подарил мне на семнадцатый день рождения. Тонкое серебро, янтарные камни, светившиеся мягким золотистым светом. Браслет был особенным, не просто украшением. Он напоминал мне о детстве, о том дне, когда я верила, что счастье возможно.

– Он подходит к твоим глазам, – сказал Эдмунд тогда, протягивая его с той своей светлой, безмятежной улыбкой, – Носи его всегда, чтобы помнить, как сильно ты сияешь.

Когда я открыла коробочку, Виктор стоял в стороне, наблюдая за этим моментом. Его взгляд обжигал – напряжённый, злой, как у хищника, готового наброситься. Даже Эдмунд заметил это, бросив на меня вопросительный взгляд. Тогда я отмахнулась от этого ощущения, но сейчас оно вернулось.

Теперь же браслет исчез. Я перевернула всё в своей комнате, обыскала ящики, проверила каждую полку – ничего. Он пропал, как и многое другое в моей жизни, словно был намеренно забран кем-то.

Мне не хотелось выходить из своей комнаты, но примерка свадебного платья не оставляла мне выбора. Это была последняя проверка перед завтрашним днём. Платье сшили за два дня – Виктор настоял на том, чтобы всё было сделано максимально быстро.

Я стояла перед зеркалом в мастерской мадам Лефевр, наблюдая, как шёлковая ткань плавно струится вниз. Кружевные рукава нежно облегали руки, жемчужный пояс дополнял общий образ. Всё выглядело идеально – слишком идеально.

– Просто великолепно, моя дорогая, – мадам Лефевр оглядела меня с профессиональной строгостью.

– Потрясающе, – согласилась одна из швей.

– Благодарю, – выдавила я сдержанный ответ, чувствуя, как слова застревают в горле.

– Платье доставят завтра утром, дорогая, – сказала мадам.

Когда примерка закончилась, я направилась в отдельную маленькую комнатку, чтобы переодеться в повседневное платье. Швеи остались в главном зале, но их тихий шёпот доносился до меня, пока я застёгивала пуговицы.

– Ты видела её глаза? Она выглядит так, будто идёт на казнь, – раздался один голос.

– Ты бы тоже так выглядела, если бы знала, что тебе придётся жить с призраком.

– Что ты имеешь в виду?

Я застыла, пуговица на моём платье так и осталась незастёгнутой.

– Это старая история, – продолжила вторая, – Моя сестра жила в Гленморте, там, где раньше жил лорд Хартфорд. Она рассказывала, что его первая жена была настоящей красавицей. Они жили как король и королева, пока…

– Пока что?

– Пока она не умерла. Никто не знает как. Одни говорят, что она умерла от болезни, другие – что упала с лестницы. Но ходят слухи, что это был вовсе не несчастный случай.

– Ты думаешь…

– Я ничего не думаю. Но после её смерти он исчез из города, как будто хотел бежал от чего-то. И никому ничего не рассказывал. А теперь он здесь. С новой невестой.

– Как странно… А она, бедняжка, даже не знает, за кого выходит замуж.

– Тише, ты хочешь, чтобы мадам услышала?

О чём они говорили? Виктор был женат? Почему он никогда не упоминал об этом?

Я задержалась в комнате чуть дольше, пытаясь осмыслить услышанное. Когда я вышла, швеи уже были заняты другими делами, а мадам Лефевр лишь напомнила, что платье доставят вовремя.

Я покинула мастерскую, но мысли продолжили терзать меня. Казалось, всё вокруг замерло. Я не могла забыть тот разговор, который услышала о Викторе и его первой жене. Почему Виктор не рассказывал о своём прошлом? Почему скрывает? Я не могла оставить этот вопрос без ответа.

Вернувшись домой, я дождалась, когда Хартфорд уйдёт по делам. Виктор редко покидал дом, и это был мой единственный шанс узнать что-то важное. Мне было необходимо понять, кто он на самом деле, пока не стало слишком поздно.

Оказавшись в коридоре левого крыла дома, я убедилась, что меня никто не видит. Я двигалась тихо, осторожно, как кошка, крадущаяся в темноте. Мои шаги почти не издавали звуков, лишь шелест платья выдавал моё присутствие. Дверь в покои Виктора была близко, всего в нескольких шагах. Я обманула охранника, сказав, что иду в библиотеку, и, когда он отвёл взгляд, незаметно свернула в другой коридор. Сердце колотилось, и казалось, что его стук может выдать меня с головой.

Стараясь не думать о том, что будет, если меня поймают, я дошла до двери. Я уже протянула руку к ручке, готовая открыть её, как вдруг за спиной раздался глухой голос:

– Миледи?

Я застыла, услышав знакомый голос, и медленно обернулась. Охранник неподвижно стоял в конце коридора, пристально глядя на меня. В его глазах не было злости, только настойчивость.

– Ох, вы меня напугали, – я старалась говорить как можно спокойнее, но мой голос выдавал беспокойство, – Я просто шла в библиотеку.

Он молчал, но его взгляд становился всё более настороженным. Он шагнул вперёд, не сводя с меня глаз.

– В библиотеку, миледи? – его голос был низким и спокойным, но в нём чувствовалась лёгкая ирония. – Но…

Я замерла, чувствуя, как в груди сжимается что-то холодное. Он явно заметил, что я не иду в сторону библиотеки.

– Мне просто нужно было пройтись, чтобы немного подумать, – попыталась я оправдаться, отводя взгляд.

Охранник слегка наклонил голову, оценивая меня, прежде чем сдержанно произнести:

– Простите, мисс, но это крыло охраняется, – сказал он, слегка кивнув в сторону дверей, – Господин Виктор дал чёткие указания, чтобы сюда не заходили без его разрешения.

– Значит, даже мне, хозяйке этого дома, запрещено здесь находиться? – холодно заметила я, глядя ему прямо в глаза.

Охранник чуть прищурился, как будто обдумывая мои слова.

– Конечно, нет, миледи Инес, – произнёс он спокойно, но твёрдо, – Однако я обязан следовать приказам. Прошу прощения, но вам лучше вернуться в главное крыло. Если хотите, я могу проводить вас до вашей комнаты.