скачать книгу бесплатно
– Как… как грифон, – засмеялся Стивен.
– Да. Чудо разрушает наше кое-как слепленное своё, оттого мы оправдываем страх потери, объясняя чудо рационально. Чудо не перестает быть чудом и в таком виде, и мы его отторгаем. Нормальность отношений многих настораживает, но я трезвый реалист, и мне приходиться принимать это. Например, Бориса подвезти мог только Иво, а Иво не сказал об этом. Почему? Он совершенно уверен в том, что Борис не мог этого сделать. Он прокурор сам себе, но не прокурор Борису, а если бы был уверен, что тот стрелял, все равно бы не выдал «Не мое дело судить и наказывать». Каждый здесь самостоятелен, состоятелен и сам себе судья, но не другому. В конечном счете, это и помогает больше всего.
– Наверно молчанием? – задумчиво спросил Стивен.
– Невмешательством, – ответил Коста.
– А почему ты догадался, что Борис как-то к этому причастен? – спросил Александер.
– А Калоян?
– Советник Калоян, комиссар знал? – Стивен надел очки, мельком взглянул на Косту и тут же снял.
– А как же. Хъ. Он приходил к Борису, как обычно сватать за него свою сестру, а заодно и выяснить, причастен Борис или нет. И выяснил. Он не мог не выяснить, кто что знает. Он на то и комиссар магистрата. И на месте побывал первым. А не сказал? Как можно сказать на будущего родственника? Тем более зная, что Борис не виноват. Главное, Калоян теперь знает то, что ему нужно было знать. Быть в курсе. Здесь легко. Здесь всё естественно.
Итак, я не догадался, а увидел. Никто, кроме Иво, не ехал оттуда в такую рань. Борис испачкался в глине на Беличьем Ручье. В том месте ручей падает водопадом в овраг. Хъ. Глина – вечная спутница следопыта. Там он выбирался, и там его подобрал Иво. По времени подходит. Оно мне и показало. Наверно так бывает, когда выбрал правильное направление. Борис о этом догадался, он чуток.
Увидел грязные сапоги. Борис никогда не ходит в грязных сапогах, даже когда работает в грязи. Значит ехал в непонятном настроении, не заботясь о своем виде, а он аккуратен.
– Но почему он не доехал до лазарета?
– Иво высадил его у лавки, не хотел впутывать, а Борис не хотел усложнять ситуацию. Иво старше, а Борис послушлив. Кто-то заменил Бориса в телеге у раненого, и я думаю, фонарщик Снайге, фонари не были погашены вовремя. Вспомнил сам, без подсказок.
– А Калоян? Он нашел шерсть и перья в темноте!
– Вы плохо знаете Калояна, так как мало видите его днем. А ночью вы спите чаще всего. Он ночной человек. Ночь и Калоян – друзья.
Александер и Стивен переглянулись. Стивен опять одел очки и глянул на Косту. Коста закурил и продолжил,
– Прекрасные здесь люди, они говорят: – «Пусть себе разбираются, а мы делаем свое дело». Я бы тоже не говорил вам. Простите. Чтобы Стивен не включил свое агрессивное воображение. Теперь ясно, грифон в Овраге. Жив и здоров. Велет, медведь и прочие ни при чем. В Овраге никого. Значит «нечто» слетел с Ели в поле. Никто не видел больше того, что мы сами знаем. Борис ни при чем…
Александер помолчав, подтвердил:
– По природе у грифона нет совести, но естественное чувство долга осталось. Придет время, и он расскажет все. Но когда? «Через сто лет»… Даже если Еловый Народ разберется сам. Коста, а чем же помогает реализм?
– Не играю фантазиями с приходящими догадками в салочки, – Коста посмотрел на веселого Стивена, – выбираю ответы из того, что в Каэнглуме носится в воздухе, как… как летающие корабли. Как перо, за которым нужно идти, – Коста засмеялся, – похоже на ваше чутье Каэнглума, Александер. Например. Борису грифон говорил о украшенном камнями и золотом переплете, который летел вместе с ним, и при виде которого сорока чуть не упала. Сказал не без умысла. Ему надо было сказать правду хотя бы об этом. Врать он не может. Может о чем-то умолчать. Переплеты сами по себе не летают. Мне симпатично и я принял – тот переплет был не у грифона в лапах, он был у седока; которого грифон высадил на ель. Стрелявший и был тем седоком грифона.
– Переплет… Они позовут ратмусов. Где книги, там и ратмусы, – поддержал Косту Александер.
– Не успеваю за вами. Так быстро согласились с подсказкой, – улыбнулся Косте Стивен. – Может, все-таки подождем?
– Стивен! – укорил Александер.
– Немного, – не сдавался Стивен. – Я не хочу искать книги! Тем более в камнях и золоте.
– Поиски книг занимательны, что почти закон природы, – к удивлению Стивена, пошутил Александер.
– Рутина. Тем более, если книга пропала, значит она не интересна. Особенно в камнях и золоте. За исключением Одной, но Та, сама тебя находит, и вообще в золоте не нуждается. Книги не пропадают, они изымаются. По выражению отца Никласа.
– А если пострадает кто-нибудь ещё? Ратмусы не будут обращать внимание на людей. Они пойдут по следу до конца. Люди будут им мешать, сами того не понимая, – убеждал Александер.
– А если все же гвал?
– Сомневаюсь, что он. Нет признаков. Ратмусы спокойны. Спокойны паворимаги.
Коста спросил между прочим:
– Откуда пошел обычай, делать Праздничные венки из бронзовых листьев? Лисья словно разбросаны по городу. Дори иногда приносит домой. Дети играют «в листики».
– Связано с Антсом, – ответил Александер, – в свое время он сделал древо, которое спасло город. Венки после Праздника бросают на лед – «показывают скварам». Не помню подробностей этой истории. Листья иногда вымывает весной на берег.
Книга. Александер терялся, когда ему напоминали о постоянной занозе. Теперь Овит ищет неизвестную книгу из шкафа Переплетенных Рукописей XVIII века. Полка фенологов-любителей, на которую никто не заглядывает… кроме… Нет, не может быть он! Но почему я уверен, что это связано? на той полке скромные переплеты, этот в камнях и золоте.
Они смотрели в окно. Налетел ветер. Он был виден в листьях и ветвях падуба. Неспокойное дерево представилось вселенской катастрофой. Внутри кроны, среди хлещущих ветвей, как в зеленых струях, играли сороки. Они выглядели огромными рыбами. Как они не путаются в ветвях?
– Хутор «Антса», это где? – спросил Коста.
Стивен одел очки и посмотрел сначала на Косту, потом на Александера, снял очки и сказал:
– Хутор, на котором живет Андерс.
Глава II. Опять книга
1
В тот же день вечером ратмусы, Пусти и Лору сидели на берегу Оврага спиной к полям. Издалека они выглядели, как два одинаковых пенька. Только у Лору уши были развешаны в стороны, у Пусти стояли торчком.
Рядом прыгала крупная сорока, лапы её были унизаны блестящими кольцами, чуть поодаль сидели трое паворимагов, один из которых отличался размерами и древней желтизной игл.
К ним снизу, по покрытому снегом крутому склону поднимался очень большой человек. Было странно видеть его – гигантский валун катился вверх, словно земля опрокинулась.
– Собрались заговорщики? – проговорил человек, поднявшись на край Оврага.
Никто не произнес и звука. Сорока взлетела и села ему на плечо. Потом перелетела на другое. Молча.
– Мне надо только убедиться, что ваши поиски не превратятся в подобие налета на гадрауские коптильни[19 - Известный налет на Капштадские коптильни, устроенный ратмусами и паворимагами Ферусимаго Шайфера в год, когда к побережью приплыли скрученнорогие зубляки (так называют нарвалов в Гадрау) и касатки. Тогда ратмусы (Пусти, Лору, Куддлед, Сплайд и другие) под прикрытием паворимагов взломали центральную коптильню, снесли крышу, разнесли дощатые стены – «Праздновать надо всегда на солнце и свежем воздухе» – и устроили большой раздел добычи. Сигнал бедствия подняли чайки. Паворимаги были оттеснены в глубину коптильни и закатаны в старые сети, пожалели только Фери за древность, его просто прижали створкой ворот. Гадрауские калуры, люди с тяжелым чувством юмора: – «Раздел добычи с друзьями? Извольте!» Ратмусы были переловлены, связаны и вместе с паворимагами подвешены, как сети, вдоль берега. Под угрозой поделиться ими с приплывшими друзьями, с них было взято слово, без предупреждения более не нападать на рыбацкие поселки.].
Все молчали, ратмусы старательно таращили глаза на закат, только желтый паворимаг вразвалку подошел к большому человеку и сел рядом.
– А, Фери. Старик, будь осторожен, ты сегодня молчишь откровенней, чем в обычные дни.
Желтый паворимаг приподнялся, заглянул на дно Оврага, потом опять присел.
– Так, – проговорил большой человек, – не хотите – как хотите. Теперь, если никуда не спешите, пойдемте-ка поужинаем. Большой лохматый приглашает. И меня в вашем числе.
Тут сорока оживилась, – я первой найду угощение! И встречу вас на праздничном пути радостных открытий!
Все пришло в порядок, большой человек спускался вниз, за ним катились паворимаги, сбоку обгоняя друг друга скакали ратмусы.
Велет-то помнил, как два года назад одной зимней ночью в самом начале каньона Расколотой Ели произошла большая драка. Четыре паворимага схватились с девятью гвалами….
…Ночь была светлая, морозная, звезд было видимо-невидимо, казалось их больше неба. Луна светила ярко и весь каньон до самого дна хорошо просматривался настолько, насколько мог просматриваться светлой лунной ночью. Ближе к морю, склоны становились круче. Лес редел, деревья здесь были древнее и выше. У Расколотой Ели Турий поток превратился в неширокую темную реку, вдоль которой мчались девять серебристых теней с золотыми глазами. Эти звери напоминали поджарых медведей с причудливой окраской. От темно-красной спины полосы спускались по желтым бокам и рассыпались пятнами и на ногах заканчивались красноватыми чулками. Крупные головы на толстых шеях и широкая грудь. Короткие морды, золотые глаза. Звери были бы красивы, если бы не кривой оскал и огонь мучительного голода в глазах.
Стая остановилась. Впереди шумел незамерзший порог, слева и справа поднимались стеной скалы. Звери обогнули небольшой гребень и попали в ложбину, заваленную обломками скал и поросшую кустарником глога. Лунный свет обесцвечивал и сглаживал формы. Гвалы встали в ряд. Никто из них не выделялся ростом и размерами. Высотой в холке они доходили высокому человеку до груди.
Путь им преградили паворимаги во главе со старым Ферусимаго Шайфера. Их было всего четверо, они заняли проходы между камней.
– Поворачивайте, – глухо сказал Рахутустав, который вышел вперед всех.
– Слабо мяукнул. Рыбкой не докормили? – прошипел один гвал.
– Поворачивайте, дальше дороги нет. Для вас, – мягко пропела Паксупюхен.
– Пугаешь нас, колючий поросенок? Смотри, осыпешься, как ёлка после праздника, если не уступишь дорогу.
– Есть выбор, – сказал Фери, – либо мы начинаем, либо уходим и уступаем вас ратмусам.
– Как страшно! Можно испугаться. Маловато вас иглобрюхих, не хватит булавок насаживать тех дворняг для коллекции.
– Не подавишься булавками, Тот?
– Наизнанку выверну, дрянь еловая.
И началось.
– Двое на одного, спереди и сзади! – глухо просипел один гвал, но его не послушали.
Первый, припав к земле, бросился вперед, попал между двух павримагов и упал на бок утыканный множеством игл. Рахутустав мелкими шагами побежал-побежал, сбоку кинулся зверь, но с камня прыгнул Пикаустав, перевернулся в прыжке и ударил гвала хвостом. Рахутустав, проскочил и сцепился с гвалами, избив хвостом сразу двух, неосторожно пропустивших паворимага между собой. Раху сел, он был озадачен поведением чудовищ. Два других гвала воспользовались замешательством врага, и решили прорваться, не вступая в драку, но наткнулись на огромного Ферусимаго. Старый паворимаг дрался, как обычный зверь когтями и резцами, проскочить мимо него не было никакой возможности – Фери был как стог, только вместо соломы торчали страшные иглы. Трём гвалам пришлось встать гуськом, на них налетели Паксу и Пика. Через несколько мгновений двое упали. Паворимаги отступили и растерянно переглядывались, впервые гвалы нападали так неразумно. Паксупюхен прошептала: «Ужасная гвалья хитрость, у меня от испуга иглы повыпадают!»
Последний из гвалов припал к земле, вытянулся в струну: «Как я рад Фери! Старик, ты мне и нужен». Фери боком, как огромный котенок, прыгая на всех лапах, подскочил к гвалу, но Тот сделал неожиданный бросок, изумивший паворимага. Гвал перевернулся в воздухе и упал на спину под передние лапы старика. Фери поднялся на задние, гвал, провернувшись, цапнул Фери за брюхо и бросился прочь. Фери успел хлестнуть его хвостом вдогонку…
…Гвал бежал до тех пор, пока не влетел в щель под Беличьим Водопадом, потом бежал по пещерам, пока не достиг ледников ляги[20 - Ляга – ледяной дракон. Вмерзают в лёд, пребывая в таком состоянии долгое время. Некоторые из ляг остаются в состоянии головастика.]. Там он упал и заснул.
Фери сел на задние лапы рассмотреть рану. Вокруг собрались остальные. Пикаустав сказал:
– Тот привел с собой щенков.
– Тоту надо было пройти одному, – шепнула Паксупюхен.
– Он всех обманул, – сокрушался Раху. – И попадет к ляге.
Фери встряхнул снопом игл:
– Если ляга не съест, Тот замерзнет.
Но Тот не замерз. И ляга его не съел. Вмерзший в лед дракон не почувствовал гвала, как не почувствовал и странного человека, гуляющего по пещерам. Каньон заканчивался не устьем у моря, а сужаясь – пещерами, одна из которых выходила отверстием выше берега. Через почти правильную арку выхода вылетал водопад, над ним были построены Летние сады Нового дворца Вышгорода. Эта пещера соединялась ходами с улицами подземного Каэнглума. По ним и проник в гроты ляги любознательный.
У свода, похожего на пасть дракона, на замерзшем потоке, похожем на драконов язык, человек нашел полумертвого зверя странной окраски и породы. Человек жуя золотую зубочистку, рассматривал найденного. «Как полагается в сказках? Спасу чудесное животное, оно будет мне предано?», – подумал человек, оттаскивая гвала со льда; осторожно вынимал иглы, одну за другой. Гвал чуть приоткрыл глаза и осматривался. Он разглядел пасть замерзшего ляги. Человека с золотой щепкой в зубах, стоящего на языке дракона. Почувствовал боль.
– Ну вот, всё вынул. Полегчало?
– Этот яд действует на меня укрепляюще. Жжёт невыносимо в начале.
– Надеюсь, лекарь не переборщил с дозой?
– Не успел.
Гвал осторожно встал. Человек отошел в сторону.
– Не бойся, я благодарен, – сказал гвал, лизнув своё отражение на льду.
– Тогда я пошел.
– Если тебе нужна помощь, я буду рядом.
– Как в сказке. Спасибо, помощь я приму. Но ты не знаешь в чем.
– Мне все равно. Благодарность не разбирает. Сказка впереди.
– Тогда для начала мне надо выйти отсюда. Хорошо бы где нибудь в городе, поближе к центру, где народу побольше.
– Хорошо. Люди меня не жалуют, придется переодеться. На это не стоит смотреть.
– Ты честен.
– Мне все равно.
– Я в пол-глаза. Мне нравятся чудеса.
– Ничего чудесного нет.
…Золотые глаза погасли, морда поникла, мех на холке и по хребту распушился, поднялся темным облаком. То что оставалось от зверя подбиралось и втягивалось в темноту, само облако распускалось на пряди, они свивались в линии, растягивались в тени…
– Впечатляет, – удивился человек происшедшей перемене, – никогда раньше не видел такого изящного «переодевания». Немного тебе завидую. Живешь вероятно долго?
– Разочарую. Повторяю, ничего чудесного, иногда противно.
– А здесь, – человек дотронулся до лба, – что-то меняется?
Не морду – подобие лица исказила боль.
2
Александер остался в кабинете, Коста пошел домой. А Стивен решил прогуляться по городу. Тем временем ратмусы продолжали свою охоту. В день происшествия Лору увязался за Александером; сбежав от Овит, узнал о нападении на грифона. Потом прибежал к Оврагу, где перенюхался с Пусти и в первую же ночь они вдвоем вернулись в город со стороны Голхи. Когда они поняли, что ищут неизвестно что, опять прибежали к Оврагу, послушать паворимагов. Поужинав с Велетом и медведем, распросив сороку, узнали о некоем сверкающем переплете и поскакали в город.
План башни Паксарг напоминал руки сцепленные в борцовский замок-крюк, таким образом на площади сходились две стены, со стороны района Омега и улицы Линнея. Между стенами располагался известный трактир и рассыльная контора Клауса Нагеля. Вечером трактире было много народа, горожане отдыхали после дневных забот и хождения по магазинам шумой улицы Паксарг, приходили преподаватели университета и студенты, которым не надоело общение в аудиториях… Здесь на узком тротуаре, под аркой ворот, Стивен перехватил одного ратмуса. Тот напрыгался по столам, заглядывая в лица отдыхающих, и теперь с видом потерянной собаки, осторожно обнюхивал прохожих. Попадал под ноги, огрызался, портил брюки и обрывал сумки. Ткнувшись носом в щиколотку Стивена, ратмус не поднимая головы, утробно заурчал. Задрав морду, уставился в увеличенные очками глаза. Сел и по-собачьи склонил голову на бок. Стивен отошел к стене, чтобы не мещать прохожим. Мало ли чем продолжится встреча с ратмусом.
– Лору, это не я. Это вековая пыль с книжных полок дворцовой библиотеки, – проговорил Стивен, быстро достал из кармана и развернул белоснежный платок. – Найди того, от кого пахнет поплотнее. Так, чтобы нос заложило. Только не зови Пусти рвать сразу. Может быть, ты удивишься так же, как и сейчас.
