скачать книгу бесплатно
На лице девицы отразилось непонимание. Я так и видел, как шевелятся её мозги. Верно поняла, девочка.
– Мне нужна эта работа, – кидаться она не стала, только смотрела волком.
– А мне нужно то, что ты взяла.
Она сжала губы. Ничего не ответила, стянула кроссовки и начала помогать раздеваться брату.
– Мне тут не нравится, – заявил соплёныш, когда она забрала у него куртейку.
– Мне тоже, – не пытаясь понизить голос, ответила она. – Но какое-то время нам придётся пожить тут.
– Какое время?
– Не знаю. Пока я не найду новую работу и не сниму нам квартиру.
– У тебя же есть работа, – он сам стал разуваться. Плюшевый пёс перекочевал в руки Вероники вместе с его рюкзаком. – Зачем тебе работа, если ты работаешь. Это Лёне нужна работа, а тебе…
– Потому что дядя Герман не хочет, чтобы я работала на заправке, – слова её предназначались брату, но повернулась она при этом ко мне. Вот же стерва. – Да, дядя Герман? А раз у меня нет работы, её придётся искать. Так что…
– Ты сейчас договоришься, – оборвал я.
Девица благоразумно промолчала. Брат дёрнул её за рукав свитера. Я краем глаза глянул на его ноги. Носков на нём не было, джинсы явно не по размеру висели мешком.
– Где ванная? – прервала молчание белобрысая.
Зазвонивший телефон не дал мне ответить. Кивком указав в конец коридора, я взял трубку и ушёл в кабинет. Оставалось надеяться, что Вероника за это время не решит присвоить себе ещё что-нибудь. Хотя, если она это сделает, вернёт всё с процентами. Так и так вернёт.
К тому моменту, когда я закончил разговор, девчонка успела освоиться в кухне. Перед её забравшимся на диван братом стояла чашка с чаем, сама она шарила в кухонном шкафу. Заметив меня, опасливо вздрогнула и буквально тут же напустила на себя наглый вид. Всё с тобой ясно, девочка.
– Речь у нас с тобой шла только о крыше над головой, – подойдя, забрал у неё из рук коробку с овсяными галетами. Достал один и надкусил. Поставил на угол раковины. – О том, что ты сядешь мне на шею, разговора не шло. Так что давай, – взглядом указал на косящегося на нас пацанёнка. – Чтобы я ни тебя, ни его тут не видел.
Крылья её носа гневно затрепетали. Глядя в глаза, я снова хрустнул галетом. Пойму, куда она дела то, что прикарманила, душу вытрясу. Но пока мне нужно было держать себя в руках. Кто знает, что может прийти ей в голову.
– Ника, ты обещала, что мы поедим, – заканючил малец.
Его сестрица посмотрела мне в глаза. Судя по всему, она решила, что вид её растрёпанного братца должен меня разжалобить. Я молча показал ей на дверь.
– Мне нужно накормить Платона, – чуть ли не шипя, процедила она. – Я отдам тебе деньги за еду.
Протянув руку, взял её за подбородок. Только она попыталась отвернуться, сжал крепче. Второй рукой ухватил её за пояс джинсов. Держал, рассматривая её лицо пристально, внимательно, вглядывался в дымчато-серые глаза. Н-да, глаза у неё действительно огромные. Этим они с младшим братом похожи.
– Что ты сделаешь? – поинтересовался вкрадчиво. – Отдашь мне деньги? Ты мне отдашь деньги? – отделяя каждое слово.
Она опять попыталась вырваться. Не пустил. Малец зашуршал на диване, чем нарушил тишину. Но в его сторону я даже не взглянул.
Постепенно до Вероники начало доходить, что здесь она на моей территории, и правила устанавливать никто ей не даст. Что с ней делать, я ещё не решил. Задачи передо мной на ближайшие дни стояли совсем другие. Оставшиеся от прошлой жизни хвосты могли порядком мне навредить. Как бы я ни пытался обрубить всё, сделать это было непросто.
– Хорошо, – она занервничала сильнее. – Что ты хочешь?
Это она спросила зря. Я даже презрительно усмехнулся. Пацанёнок снова заканючил, подвинул чашку, царапая звуком нервы.
Кожа у девчонки была мягкая. Сам не зная зачем, я погладил её по скуле, тыльной стороной пальцев по шее. В штанах неожиданно стало теснее. Проклятье! Пора было снять шлюху. Отодрать, сунуть пару зелёных и выставить за дверь. Никаких проблем.
Веронику больше не держал, но попыток отступить она не делала.
– К утру приведи кухню в порядок, – подумав, сказал я. Как раз собирался вызвать клининг. – Ванную с туалетом тоже. И… – сгрёб её волосы. – Собери их. Ненавижу, когда по дому что-то летает. Хоть один волос попадётся, отрежу – пикнуть не успеешь.
– Ублюдок, – выплюнула она сквозь зубы.
– Ещё какой, – взял пачку галет и вернул ей. Показал на стол. – Можешь сделать себе чай. И да… Чтобы к завтраку на столе были оладьи. Давно не ел их. Знаешь… что-то так захотелось, – в последний раз провёл пальцами по её скуле и легонько похлопал по щеке.
Взял из холодильника бутылку ряженки. Девчонка гневно сжимала в пальцах коробку, мальчик, поджав губы, наблюдал за мной.
– Время терять я тебе не советую, – показал на часы. Было начало третьего ночи. – Я встаю в шесть. Чтобы к этому времени всё было готово.
Глава 3
Вероника
Выжатая как лимон, я смотрела на спящего брата и думала, что делать дальше. Сколько я смогу блефовать? Срочно нужно найти работу, только вот в нашем городишке даже место за кассой было сродни восьмому чуду света.
Услышав в глубине квартиры шум воды, я посмотрела на пересечённой давнишней трещиной дисплей телефона. Три минуты седьмого.
– Псих грёбаный, – шепнула себе под нос.
Платон вздохнул во сне. В отличие от меня он крепко спал уже несколько часов. Весь остаток ночи я провела, надраивая полы и стоя у плиты, чтобы успеть вовремя.
– Если бы вы только были живы… – прошептала я, не сводя с брата взгляда.
Он был точной копией отца. Тот же разрез глаз, та же улыбка. Почему-то папу я помнила лучше, чем маму. Но какое это теперь имело значение? Родителей нет. Всё, что у меня осталось, – Платон. И я должна сделать так, чтобы с ним всё было в порядке.
Выйдя в коридор, я наткнулась на Германа.
– Ты что делаешь? – хотела выхватить у него шарф. Вся моя одежда валялась на полу рядом с мусорными пакетами.
Герман жёстко перехватил мою руку за локоть.
– Это мои вещи!
– От твоих вещей прёт бензином, – шарф полетел к остальному.
– И что? Других у меня нет!
– Это уже не мои проблемы. Выбирай: либо ты остаёшься со своими тряпками по ту сторону двери, либо без них тут.
Он понимал, что деваться мне некуда.
– У меня нет других вещей, – повторила в бессильной злости.
Ответом он меня не удостоил. Толкнул от себя к входной двери. Я запнулась о собственную куртку. Ударилась локтем и поморщилась. После моего фееричного падения на стол в клубе на руке выступил синяк размером с ладонь. Даже сгибать её было больно.
– Я всё постираю! – крикнула Герману в спину.
Его чёрные волосы были влажными, под бронзовой кожей перекатывались мышцы, на правом плече красовалась татуировка, разглядеть которую я не смогла. В воздухе остался запах свежести и мужского шампуня.
– Ты меня слышал?! – сбросив оцепенение, догнала его и схватила за руку.
Он остановился. Резко посмотрел на меня, и пальцы мои сами собой разжались. Инстинктивно сделала шаг назад.
– Я всё постираю, – выдавила снова.
Герман пренебрежительно скривил уголок губ и, ничего не ответив, прошёл в кухню. Включил кофемашину. Я плелась следом за ним, не зная, что говорить и делать.
– Я всё помыла, – нервно заговорила. Рядом с ним самообладание таяло льдинкой на солнце. – Почистила ванную и…
– Я не слепой, – грубо оборвал он меня.
Под его пригвождающим взглядом почувствовала себя жалкой. Жалкой стала даже моя злость. Грудь его покрывали колечки волос, вниз от пупка уходила тёмная шелковистая дорожка. Медленно подняла глаза обратно к его лицу. Он не усмехался. Ни малейшего намёка на усмешку, только чёрная пожирающая тьма в глазах.
– Если хочешь, можешь позавтракать со мной, – сдержанно сказал он.
Я кивнула. Беря из сушилки чашку, заметила, что у меня дрожат пальцы.
Неожиданно Герман подошёл совсем близко. Встал прямо позади. Чашка выскользнула из рук и, со звоном упав в раковину, разлетелась на осколки.
– И это ты тоже отработаешь, девочка, – его ладонь легла на моё бедро. Двумя пальцами он провёл к ягодице, потом обратно. Вжав в раковину, поднял руку выше. Я подалась было вбок и тут же оказалась в капкане.
– Ты на что рассчитывала? – его голос зазвучал прямо над ухом. Тихий, вкрадчивый. – Что будет, как ты себе придумала, Ника? Не будет. Будет так, как скажу я.
Я проглотила вставший в горле ком. Снова попыталась вывернуться. Он прижался, и его затвердевший член упёрся в меня. Коленки задрожали, воздуха перестало хватать. Склонившись, Герман провёл носом по ушной раковине и шумно втянул воздух. Ещё секунда, и его руки исчезли. Я вцепилась в край раковины, боясь, что, если отойду хоть на шаг, упаду.
– Накрывай на стол.
Он держал в руках чашку с кофе. Поднёс ко рту, сделал глоток.
Ни намёка на то, что было только что. Разве что выпирающий в районе паха бугор, не имеющий никакого отношения конкретно ко мне. Это было понятно по равнодушному, почти что скучающему выражению его лица.
Меня же потряхивало. На автомате вытащила две тарелки, взяла новую чашку. Взгляд наткнулся на осколки.
– Сколько ты отдал моему брату? – не узнала собственный голос.
– Это имеет значение?
– Имеет. Я всё тебе отдам.
Он зловеще усмехнулся.
– Попробуй.
– Я всё тебе отдам! – чуть повысила голос. – Сколько?
– Твоему брату – пятнадцать тысяч. Хотя… Шестнадцать, – усмешка осталась только на кончиках дьявольски изогнутых губ.
Шестнадцать тысяч. Для меня это были большие деньги. После смерти родителей на нас с Платоном платилось пособие, но ни копейки из него я не видела. Всё как опекун забирал Лёня.
– Я отдам тебе эти шестнадцать тысяч, – немного пришла я в себя. Решительно взяла блюдо с оладьями и, поставив на стол, прямо посмотрела на Германа. – Не думай, что меня можно купить. Твои шестнадцать тысяч…
– Тридцать две.
Я осеклась. Он снова поднёс чашку к губам.
– За ночь набежали проценты, Ника.
– Какие ещё проценты?! – ощущение было, что меня швырнули в бассейн с колотым льдом.
– Каждый день сумма будет увеличиваться вдвое. Завтра твои тридцать две тысячи превратятся в шестьдесят четыре. Послезавтра в сто двадцать восемь.
Я схватила ртом воздух. В голове зашумело. Герман снял с блюда крышку и, сложив верхний оладушек пополам, обмакнул в пиалу со сгущённым молоком. Присел на подоконник.
– Ты думала, поймала меня на крючок? Нет, Вероника.
Жмурясь, он откусил оладушек. У меня земля уходила из-под ног. Доев, он вернулся к столу и взял ещё один. Опять макнул в сгущёнку.
– Но пока у тебя есть выбор, – провёл по моим губам сладким, ещё тёплым тестом. Я сразу же почувствовала вкус сгущённого молока. Невольно облизнула губы. В чёрных глазах сверкнула молния. – Ты отдаёшь мне бумажник – я снижаю ставку. – опять по моим губам. – Это твой единственный выход.
Огромным усилием заставила себя отвернуться. Поставила одну тарелку напротив дивана, вторую – с другой стороны стола. Герман стоял рядом, и это нервировало. Единственный выход… Только выходом это не было. Нет у меня выбора. И выхода нет, даже единственного.
– Приятного аппетита, – положила на его тарелку несколько оладий. Три – на свою. Он хмыкнул и, больше ничего не сказав, сел за стол, а я подошла к кофемашине. Глоток чёрного горького, чтобы прогнать дрожь. Только поможет ли? Скорее всего, нет. Тем более пока он смотрит на меня.
– Почему ты сидишь на полу?
Голос брата заставил меня отвлечься от наблюдения за болтающейся в барабане стиральной машины куртки. И от мрачных мыслей тоже. Не ответив на вопрос, я подозвала Платона. Хмурый со сна, он посмотрел на меня с подозрительностью.
– Да иди, – улыбнулась я. – Или что, боишься покусаю?
Он замялся. Буркнул что-то себе под нос. Пришлось встать с мягкого коврика и подойти самой.
– Мне в туалет нужно, – признался брат.
Если уж мне в этой похожей на хоромы квартире было не по себе, что говорить про него. Квадратный метр тут стоил, наверное, дороже, чем вся наша двушка.
Подбадривающе улыбнувшись мелкому, я развернула его за плечи и подтолкнула к выходу.
– Сам дальше справишься? – спросила, включив в туалете свет.
Платон утвердительно кивнул.
Когда родителей не стало, ему было чуть больше года, мне – тринадцать. С раннего детства он привык быть самостоятельным, так что сомневаться в нём не приходилось.
