скачать книгу бесплатно
– Это не одного дня дело, ему надо для вида в школу походить, чтобы подозрений в РОНО[23 - РОНО – (акроним) Районный Отдел Народного Образования] не вызывать. Если бы не в школу ему ходить, то я бы ему какие-нибудь чимболетики связала и чкался бы, но так же нужно хорошее мнение о нас у людей создать, сам понимаешь.
Мать где-то умыкнула бобину шпагата и вязала из него эти самые чимболетики, заставляя нас Пашкой их носить. И даже один раз продала каким-то зевакам под видом продукта старинного народного промысла.
– Как бы не было зимы, – глумливо пропел отец, – а все время лето, мы б не знали никогда этих чимболетов. Опять от меня сбежала последняя электричка, и я чимболетиком, я чимболетиком щелкаю по привычке. Раньше ты была звездой балета, а теперь ты носишь чимболеты, ха-ха-ха.
– Вить, хватит языком впустую щелкать. Вдруг неудача! – всплеснула руками мать. – Вдруг полная конфискация имущества, а у детей даже обувки нет.
– Эполет, передай мне чимболет, ха-ха-ха. Ладно, купим ботинки спиногрызу. Как время будет.
– Вить, в школу уже через неделю идти.
– Вот ты пристала, как стригущий лишай! Не видишь что ли, что фильм интересный. Отстань, дай отдохнуть. Будут ему ботинки!
Возможно, так бы и проходил я в лаптях до тех пор, пока батя не отдал бы свои сношенные ботинки, но помог случай. В Чуйковичской школе проводили математическую олимпиаду. Наш класс с кем-то соревновался, а судить приехали из РОНО. Я решил одно из заданий каким-то немыслимым образом, и комиссией оно было признано нерешенным. Но тут старая чиновница из РОНО присмотрелась, и начала всем объяснять, что решил я правильно, только способом кого-то.
– Мальчик, подойди сюда, – попросила она.
Я подошел. Естественно, что пока я сидел за столом со свисающей до пола бардовой скатертью никто из приезжих не видел моей обуви.
– Мальчик, ты сам придумал так решить или подсказал кто-то?
– Сам.
– А почему именно так?
– Ну… Мне показалось… Что так надо…
– Хорошо. Иди.
Я протопал обратно за стол. Приехавшие зашептались.
– А что у ребенка на ногах?
– Это лапти, да?
– Ребенок из трудной семьи. Тяжелое материальное положение, – шепотом стала оправдываться наша классная руководительница.
Не знаю, до чего они договорились, когда школьники вышли из класса, но вечером нам домой позвонил директор школы и попросил папашу купить мне ботинки.
– Конечно, куплю, Иваныч. Не сомневайся! – заверил в завершение разговора папенька. – Я бы и раньше купил, но сам понимаешь. Не минуты свободного времени: то посевная, то уборочная. Как говорится, то понос, то полпоноса. Куплю непременнейше.
И действительно, к началу октября я получил от вернувшегося из райцентра пьяного отца новые туфли.
– Видишь, как батя о тебе заботится, постреленок! Гля, какие модные туфли. Как у самого Алена Делона! Или у Бельмондо, Жан-Поля.
Я померил обнову. Обувь была тесной.
– Ну как? – покачиваясь, горделиво возвышался надо мной отец. – Салом еще натереть и будет шик просто!
– Тесные.
– Что значит тесные? Одеколоном моим смажь изнутри и разносятся. Завтра прямо в них и шуруй в школу, – принял решение родитель. – Теперь все девки будут твои.
– Вить, что ты несешь? Какие ему девки? – выглянула из кухни мать. – Ему учиться надо, а не о девках думать. Не плети ерунду!
– Я в его возрасте уже думал, как кому вдуть! – начал потрясать кулаком папаша. – А этот недоросль только книжки читает!
– Витя, успокойся! Покажи обновку, – мать приблизилась ко мне. – Нихрена себе колдыбы, – уважительно осмотрела обувь. – Вить, опять украл?
– Купил я их!
– Ну, хоть не со столба снял.
Назавтра я до крови сбил ноги и умудрился порвать правый туфель.
– Ты что творишь, ирод? – налетела на меня увидевшая порчу обуви мать. – Тебя что там треплют в школе? Значит так, денег нет тебе каждый день ботинки покупать – будешь ходить в рваных. Научишься вещи беречь, паскуда растратная!
Ходил я в порванных туфлях неделю. Потом мать где-то тиснула валенки и торжественно вручила мне, засчитав как подарок на будущий день рождения. В школе учителя не любили эти валенки из-за того, что подшитая к ним резина оставляла жирные черные полосы на светлом линолеуме.
– Носи сменную обувь! Техничка замучилась уже следы от твоих валенок оттирать, – говорила мне классная руководительница.
– А где я ее возьму? И следы не от валенок, а от галош.
– Не умничай, а то сам будешь пол мыть. У тебя разве нет сменной обуви?
– Нет.
– Не ври! Я сейчас позвоню твоему отцу и спрошу.
– Звоните.
– Вот прямо при тебе и позвоню, чтобы не обманывал впредь. Пошли в учительскую.
Мы спустились на первый этаж школы, зашли в учительскую.
– Какой у отца рабочий номер?
Я назвал номер, она набрала.
– Здравствуйте. Виктор Владимирович? Это вас беспокоит классный руководитель вашего сына, Наталья Ивановна.
– И что? – донесся из трубки грозный рык папаши. – Что этот урод натворил в этот раз? Школу поджег?
– Нет, ничего особо не натворил, – смешалась классная.
– А чего вы тогда звоните? Как вас там, Мария Ивановна?
– Наталья Ивановна.
– Вам заняться нечем?
– Хочу упомянуть один постыдный факт, – перешла на казенный язык Наталья Ивановна.
– Я об этом хулигане и вредителе столько могу рассказать, что вы поседеете! Так что он натворил-то?
– Ничего страшного, просто не носит сменную обувь.
– Какую еще сменную обувь?
– Понимаете, он ходит в школу в валенках…
– Не босиком же ему ходить?
– Нет, не босиком, но от валенок на линолеуме остаются черные полосы.
– А я тут при чем?
– Вы же отец, а это же прямой недосмотр родителей. Повлияйте на ребенка, чтобы носил сменную обувь.
– Какую еще сменную обувь? Где он возьмет сменную обувь?
– У него нет сменной обуви? – не поверила Наталья Ивановна.
– А вы ему купили ее? – донесся из трубки полный неприкрытого ехидства голос.
– Я-то тут при чем?
– Вот и я не при чем! У вас еще что-то есть ко мне? А то мне пора совещание проводить.
– Нет.
– Ну, спасибо, что позвонили. Если что, то всегда можете мною располагать. Навозу там, молока парного, капусты или еще чего. Звоните, – он положил трубку.
– Я же вам говорил, – прервал я повисшую в учительской тишину.
– Дикость какая-то! У детей управляющего не самого бедного в районе отделения совхоза нет обуви сменной! Кому скажи – не поверят.
– Так я пойду?
– Иди. Ходи в валенках. Я директору и завучу сама скажу.
Потом отец выгодно загнал каким-то армянам все поголовье фермы, и мы свалили из Чуйкович посреди ночи по-английски, не прощаясь. Ушлые родители еще успели перед этим у половины деревни в долг денег взять. Не упустили своего, рвачи.
IV «Ночью все утки черны»
«Я иду на гуся как тореадор»
Я спокойно подтягивался в саду на турнике, никого не трогал, когда прибежал запыхавшийся и всклокоченный Пашка.
– Мы с Костиком гуся поймали!
– Какого гуся? – я спрыгнул с перекладины.
Брат был великим путаником и вполне мог спутать гуся и порося.
– Большого! – глаза Пашки бешено метались. – Матерого! Комлевого!
– Где вы его поймали? – я на всякий случай оглянулся. После истории с черной курицей в деревне Тансарино следовало быть бдительным вдвойне.
– В нашем заборе застрял, падла! – добавил Пашка любимое слово матери. – А мы с Костиком заметили.
– И что дальше?
– Его достать надо…
– Достаньте.
– Не можем, он шипит… Вдруг, укусит? Батя говорил, что они кусаются больно.
– Ясно, веди.
Гусь, сердито шипя, застрял меж штакетин за кустами ежевики.
– Капусту вашу хотел сожрать, – радостно сообщил Костик, хлеща птицу прутиком по серым перьям спины.
Гусь изогнул шею, тревожно рассматривая меня.
– Паш, неси мешок, – сказал я, прикидывая, как ловчее подступится. Клюв гуся внушал уважение. – И топор захвати.
– Рубить будешь? – деловито спросил Костик. – Голову мне отдашь?
– Зачем тебе голова?
– Засушу и буду Тишку пугать, чтобы не кричал.
Тишка – младший брат Костика, тихий черноглазый малыш и я ни разу не слышал, чтобы он кричал.
– Заикой станет.
– Думаешь? – Костик почесал затылок. – Это же пенсию ему дадут? Деньги в семье будут…
– Заикам не дают. Вроде… – насчет заик я сам толком не знал.
Прибежал Пашка с мешком, разделочной доской и топором.
– Доска зачем? – спросил я.
– Под шею подложишь, когда рубить.
