скачать книгу бесплатно
Форму новых кавалергардов Павел определил белого цвета с красным и с серебром. Кавалергарды должны были носить треугольные шляпы, но в торжественные дни надевать серебряные кирасы и серебряные шишаки (каски) со страусовыми перьями. Горжеты отличия чинов он отменил.
Заботы государя о внешнем виде его личной охраны – было частью его грандиозной подготовки к предстоящей коронации, провести которую он торопился как можно скорее! Павел назначил церемонию на апрель. Но уже с февраля начал торопить двор к выезду из столицы.
9 февраля в Москву был отправлен первый Кавалергардский эскадрон под командою Давыдова. С первых же дней службы, в пути следования из Петербурга в Москву Давыдов столкнулся со всеми «прелестями» наличия у него в полку представителей низшего сословия. Гвардейцы были безграмотны. Уставные наказы не читали и заучивали с трудом. Дисциплину не соблюдали. Затевали драки, распутничали, картёжничали. Продавали или проигрывали в карты местному населению серебряные причиндалы обмундирования. И даже подворовывали!
В деревнях и городах, где они останавливались на постой, полковнику Давыдову то и дело приходилось разбираться с представителями местной власти и гражданского населения в непотребных выходках своих подчинённых.
Шеф полка Мусин-Пушкин, регулярно получая донесения Давыдова о том, что его кавалергарды вытворяли по дороге, понял, что проект императора о наборе в элитный военный корпус всех, без разбора, невзирая на сословия, решительно провалился! Но боялся доложить о том государю.
Дабы избежать впредь подобных недоразумений, он собрал рекомендации обо всех унтер-офицерах, присланных под его начало командирами разных полков. И, ознакомившись с оными, схватился руками за голову! Выполняя приказ императора о том, чтобы отдать из своего полка офицеров в Кавалергардские эскадроны, командиры поспешили, таким образом, избавиться от главных нарушителей дисциплины, гуляк, пьяниц и воришек.
И, если прежде они были рассредоточены по разным полкам, то теперь все оказались собраны в одном месте, и не где-то, а в составе личной охраны императора!!
Вознесенская улица,
Доходный дом купца К. Гейдемана
Саша примчался возбуждённый и с порога заявил:
– Петька! Государь затеял коронацию и на днях весь двор выезжает в Москву. Наш Конногвардейский полк сопровождает в дороге императора и всю его свиту. Мы с Иваном едем в Москву! Завтра!! – он стянул мундир и закатал рукава рубашки, – Копыло-ов! У нас есть чем отобедать? Я голоден, как волк!!
– Вчерашняя лапша, – подал голос денщик.
– Чёрт с ней, давай! Петька, будешь?
Барятинский отрицательно сморщил нос.
Саша уселся за стол и принялся с аппетитом уплетать лапшу:
– Слушай, Петьк! А чего императору понадобилось короноваться ехать непременно в Москву-то? Разве тут, в столице, для этих дел церквей и соборов мало?
– Темнота-а, – усмехнулся Барятинский, – Ещё Петром Первым была заведена традиция, что церемония коронования императоров проходит в Успенском Московском соборе. И для того туда выезжают весь императорский двор и столичные вельможи с семьями. Когда, говоришь, вы отбываете?
– Завтра.
Пётр в задумчивости почесал нос:
– Слушай, дай мне свой мундир до вечера?
– Зачем? – опешил Чернышёв.
– Съездить на урок к Елене Павловне.
– Так ведь она нынче в Павловске!
– Так я к ночи обернусь туда и обратно, – заверил его Барятинский
– В Павловск? В моём мундире?! – ахнул Саша.
– А в чём?! В сером долгополом кафтане? – возмутился Пётр.
– Слушай, может, ну их, эти уроки? К чему так рисковать? А?
Барятинский уставился на друга жалостными глазами:
– Сашка, ёж твой заяц! Не будь бесчувственным чурбаном! Я Елену с похорон государыни Екатерины не видел!! – и добавил меркантильно, – К тому же, у нас деньги заканчиваются.
И, не дожидаясь ответа, уверенно натянул чёрно-белый Сашин колет. Чернышёв судорожно сглотнул:
– А-а, если тебя кто признает в Павловске?
– Кто?! Ты видел, что за сброд они набрали в охрану? Они, небось, и грамотой-то не владеют! – и Пётр увенчал голову чёрной треугольной шляпой с султаном, – Как я тебе? А? По-моему, хорош!!
Чернышёв посмотрел на него с тревогой:
– Гляди, Петька! Если попадёшься, я – на гауптвахту! А ты – в Секретный дом!
– Не дрейфь, ротмистр! Прорвёмся!!
Павловск
– Господин Чернышёв? – удивлённо прищурилась Шарлотта Карловна Ливен, – Что-то давно Вас не видно было. И не лень Вам было проделывать такой путь из Петербурга ради какого-то глупого урока? Впрочем, ступайте во двор к конюшням. Мы с великой княжной вскоре спустимся.
Елена, счастливая тем, что её любимый учитель появился после долгой отлучки, сама повела Барятинского к помещениям для конюшен. По пути она болтала без умолку:
– Пётр Фёдорович, я в Ваше отсутствие занималась самостоятельно. Наш конюх выделил мне лошадь. У неё такое смешное имя – Муха! Я каждый день ездила верхом. И уже научилась вскакивать в седло и спрыгивать на землю. У меня хорошо получается. Честное слово! Я Вам сейчас покажу. Только манежа в Павловске и нет, и мне приходилось ездить всё время вокруг конюшни. За парком есть дорога, но матушка запрещает мне по ней ездить. Вот, если бы Шарлотта Карловна позволила…
– И не думайте даже! Не позволю!! – тут же отрезала мадам Ливен, идущая позади.
– Вот видите, – удручённо развела руками Елена.
Пётр шёл молча, не сводя с великой княжны глаз, и улыбался.
Шарлотта Карловна привычно осталась у входа в конюшню, брезгливо прикрывая нос батистовым платком.
– Идёмте, я покажу Вам Муху, – Елена поманила Петра рукой и, понизив голос, вдохновенно прошептала, – Я так рада, что Вы приехали!!
– Я – тоже! – шёпотом признался он.
Она оглядела его мундир:
– Вы теперь служите в Конном полку? Ваш командир будет отпускать Вас ко мне на уроки, как это было прежде?
– Обещаю уладить это.
– А мы едем в Москву, – сообщила Елена, – Отец устраивает там коронацию. Вероятно, я снова долго Вас не увижу.
– Елена Павловна, – Пётр опасливо оглянулся на маячившую у входа воспитательницу, – Я написал Вам письмо.
Он вынул из-за отворота манжета свёрнутый вчетверо листок и протянул его великой княжне. Она на мгновенье застыла в растерянности.
– Ваше Высочество! – раздался требовательный голос мадам Ливен, – Я Вас не вижу!
– Сейчас!! – крикнула Елена, – Мы седлаем лошадь!
И живо спрятала письмо в кожаный ботфорт сапога.
Набережная реки Мойки
дом князя Д. П. Хотеновского
– Надин! Собирайся! Мы едем в Москву! Завтра!! – заявил с порога Дмитрий Платонович, появившись с заседания Императорского Совета.
Надя выронила из рук вышивание:
– Что случилось? Тебя разжаловали? Высылают из столицы?
Хотеновский утешительно обнял супругу за плечо и поцеловал в макушку:
– Не тревожься, душа моя, всё в порядке. Император срочно затеял коронацию. Весь двор выезжает в Москву для подготовки и проведения торжественной церемонии.
– Это надолго?
– Не могу знать. На моём веку таких событий ещё не бывало. Но старики рассказывали, что когда венчалась на царство Екатерина Алексеевна, царствие ей небесное, торжественные гуляния на Москве продолжались семь дней, – сообщил Дмитрий Платонович.
– Где же мы будем там жить? – обеспокоилась Надя.
– За это не бойся. В Москве живет некий боярин Вельяминов, который приходится мне родственником по материнской линии! Он с удовольствием разместит нас в своих хоромах. Я сегодня отправил ему письмо. Так что собирайся, милая. С утра отбываем.
Вечер того же дня
Павловск
Елена после урока верховой езды, ворвалась в комнату и беспокойно огляделась – в покоях никого. Тогда она торопливо вынула сложенный вчетверо лист бумаги. Развернула письмо и с трепетом прочла первые строчки:
«Милая Олена. Признаюсь, глядя в бездну Ваших небесно-васильковых глаз, было легко пообещать написать Вам письмо. Но, оказавшись в своей комнате и склонившись над этим листом в одиночестве, я вдруг понял, как путаются мысли в желании подобрать те нужные слова, которые были бы достойны того, чтобы Вы, такая прекрасная и волшебная, могли их прочесть…»
Елена поднесла к лицу письмо, вдохнула его запах и замерла, впитывая неведомые ей прежде ощущения.
Тут в комнату вошла Сашенька и испуганно вскрикнула:
– Элен?!… Господи! Это ты? Не могу привыкнуть к твоему костюму, всякий раз думаю, что у нас в покоях мужчина!
– И почему тебя это пугает? – весело отозвалась та, спешно пряча письмо обратно в ботфорт.
Но от Сашеньки не ускользнуло её движение:
– Что у тебя за секреты?
– Так. Ничего, – она дёрнула плечами.
– Элен, я знаю тебя с рождения, и у тебя никогда раньше не было привычки прятать от меня какие-то бумажки. Признавайся, это записка? От кого? Неужели от мужчины?!
Елена поколебалась немного и покосилась на Сашеньку:
– Пообещай вначале, что никому не скажешь, – потребовала она.
Сестра тихо ахнула, прикрыв ладонью рот:
– Ты, что, завела роман?!
– Нет! – возразила Елена, – Это письмо от Петра Фёдоровича.
– Ты переписываешься с офицером?!
– Он мой учитель.
– Но он не учитель словесности, чтобы закреплять перепиской с тобою каноны грамматики! – въедливо заметила Сашенька, – О чём может тебе писать учитель верховой езды?! Покажи!!
Елена отступила на шаг назад:
– Нет, я не могу, – сказала она и покраснела до корней волос, – Это личное.
Сашенька чуть не задохнулась:
– Что я слышу?! Ты влюбилась в этого ротмистра!!
– Ничего подобного. Он просто написал мне письмо, потому что нам нравится разговаривать на разные темы. В этом нет ничего особенного!
– Ну, раз в этом нет ничего «особенного», дай мне его прочесть!
– Нет!
– Дай сюда! Иначе я скажу всё матушке!! – угрожающе заявила Сашенька.
– Ты не посмеешь! – возмутилась Елена такому неожиданному коварству сестры.
– Это почему?
В следующий миг дверь распахнулась, в комнату вихрем влетела Мария Фёдоровна и выпалила с порога:
– Алекс! Хелен! Немедленно собирайте вещи!! Завтра мы едем в Москву!!
– Как, завтра? Ведь Вы говорили, на следующей неделе…
– Отец передумал! Едем завтра. И поторопитесь!! После завтрака выезжаем!! – она метнулась назад, на ходу у большого зеркала поправила прическу. – Ах, я так волнуюсь! Столько всего необходимо продумать и подготовить! Просто голова кругом!!
– Дашь письмо? – вернулась к разговору Сашенька, едва матушка упорхнула.
