Качели времени. Изгнание из рая

Сумка, в которой книг было больше, чем вещей, оказалась не самой лучшей подушкой. Да и деревянная лавочка ничего не могла предложить мне в плане комфорта. Ортопедический матрас в моей бывшей спальне гораздо удобнее! Так что пришлось некоторое время поворочаться, чтобы найти для себя более-менее приемлемое положение.

Но когда тело больше не подавало сигналов дискомфорта, сольную партию завела голова. Да, вечер выдался насыщенный и моя психика никак не желала успокаиваться, заново переваривая все, что успело случиться. Раз за разом я прокручивал в памяти момент, когда держал отца на прицеле. Я и злился на себя за то, что не поставил точку на его кошмарной жизни. И радовался – ведь это и правда было бы напрасной жертвой. До поры, до времени.

В конце концов, я убедил себя в том, что поступил абсолютно правильно, решив не трогать его сейчас. Зачем? Лучше я перепишу историю и этого момента в моей жизни не будет вообще. А будет счастливое детство с мамой и братом, без отца-тирана. Но в хороших условиях, ведь мама бы за ним все унаследовала…

Я уж было ожидал, что когда решу вопрос насчет прошлого, оно мне и приснится – счастливое и во всех отношениях замечательное. Но тут сознание озадачилось: прошлое прошлым и оно никуда не убежит. А что же теперь делать с настоящим, с будущим? Я же не могу вечно ночевать на лавочке! Это, как минимум, неудобно. Как максимум, не приблизит меня к желанной цели.

Вздохнув, я переключился на эту тему. Ну, во-первых, завтра надо будет зайти в школу, а потом в центр развития, где проходят курсы. Папенька наверняка и сам наведается в оба места, чтобы забрать документы и заявить, что оплачивать он этот бардак больше не собирается. Но пока до него дойдет, что я сбежал, может и несколько дней пройти. В этом большом доме мы иногда неделю не видимся, если ему поругаться не приспичит.

Так что не факт, что он сегодня же пойдет утрясать финансовые и бюрократические вопросы. Тогда как и в школе, и на курсах меня будут ждать и обеспокоятся, если я не появлюсь. Да и вообще, нечего на Гаррика надеяться! Мои собственные действия, безусловно, правильные, привели к нынешнему положению дел. Значит, мне и нести ответственность за последствия. Поэтому надо самому явиться в оба заведения и объяснить, что я более не имею возможности их посещать.

Потом нужно будет найти работу. Это не слишком просто, ведь я еще несовершеннолетний. Но я могу пойти в доставку или официантом, либо действительно стать уборщиком. Мне сейчас выбирать не приходится – ведь я не взял с собой денег. И еду захватить тоже не догадался, хотя мог бы…

Едва я подумал об этом, как желудок тут же возмутился. Это понятно: я ведь и поужинать не успел. Но сейчас мне было не до его возмущений, да и добыть пропитание оказалось негде. Не на белок же охотиться в полуночном сквере! Поэтому я постарался не обращать внимание на мысли и голод, предпринял еще одну попытку уснуть. А потом, разозлившись на свой организм, телепатически запрограммировал себе сон до восьми утра. Вот сразу надо было это сделать, а не хлопать глазами в темноте!

И спал я хорошо, крепко. Впрочем, телесон никогда не бывает плохого качества. Чего нельзя сказать о пробуждении. Вокруг пели птицы, где-то вдалеке прозвякал трамвай. Ну чем не пастораль? А я лежал на лавочке и стучал зубами: ночи все-таки еще холодные. Да вдобавок желудок, начавший свою голодную арию перед сном, решил теперь, что утро – это идеальное время для ее продолжения.

Я попытался встать с лавочки, но вместо этого просто плюхнулся прямо на асфальт. Сел и зашипел: все окоченевшее тело онемело, а теперь, потревоженное, покрылось противными мурашками. Еще и колет во всех местах одновременно! Кажется, я себе отлежал все места, которые мог и еще парочку тех, которые отлежать невозможно – даже лицо!

Негнущимися руками я растер деревянные ноги, вскарабкался обратно на скамейку и, в меру скромных своих сил, сделал нехитрую разминку. Даже удивительно, что мое тело, проведя всю ночь в не слишком удобном положении, стало таким непослушным и неловким. Мне ведь пятнадцать лет, а не девяносто, чтобы так себя ощущать. Может, организм таким образом бунтует против подобного с ним обращения? Увы, выбирать сейчас не приходится, так что придется ему смириться.

А вот желудок смиряться не хотел и буквально взвыл, когда я встал. Острая боль пронзила меня с ног до макушки и я, согнувшись пополам, таща за собой сумку, доковылял до ближайшего питьевого фонтанчика. Умывшись, от души нахлебался воды, холодной настолько, что аж зубы свело.

Мой расчет был крайне прост: большой объем воды должен был заполнить желудок, обмануть его и заставить не испытывать чувство голода. А то, что жидкость была холодной, мне тоже на руку: может, благодаря этому противный орган хоть немного сожмется, что ли. Рассуждал я как истинный физик!

И с удивлением убедился, что в анатомии, кажется, свои законы. Поначалу желудок и правда притих, анализируя, чем угостил его хозяин. А потом, поняв, что его хотели надуть, будто бы сильно пнул меня всей своей, заполненной водой, массой, изнутри. Стало еще хуже и, вдобавок, в туалет захотелось.

К счастью, с общественными кабинками проблем не было – они в нашем городе встречаются через каждые пятьсот метров. Так что хотя бы одну потребность организма я смог удовлетворить. А потом направился в сторону школы. Хотя солнце уже встало, все еще было прохладно, так что руки я засунул в карманы, несмотря на то, что обычно не имею привычки держать их там во время ходьбы. Но перчатки я тоже забыл захватить!

И это было очень кстати. В кармане я обнаружил несколько монеток и, обрадованный, полетел к ближайшему же торговому автомату. Там купил небольшой шоколадный батончик с орехами, весил он грамм тридцать – все, на что мне хватило денег. Но ничего. Употребив его, я быстро почувствую сытость, да и орехи все же какие-никакие, а калории.

Это, кажется, была самая вкусная сладость в моей жизни. Уже много позднее я понял, что когда чего-то вдруг лишаешься и потом получаешь снова, ранее привычная вещь вызывает уже гораздо более сильные эмоции. Да и вообще человеку мало нужно для нормального существования: удобно спать, достаточно есть, иметь возможность удовлетворять другие базовые потребности. Но мне пока что об этом придется забыть – таковы последствия моего выбора, и я должен нести ответственность за них. Однако я ни о чем не жалею.

К тому же это ведь не навсегда! Сейчас решу вопрос со школой и центром, потом найду работу. Надо поискать что-то с ежедневной оплатой на первое время, чтобы сегодня вечером уже иметь деньги на еду. А еще опросить приятелей: не согласится ли кто-то приютить меня на ночь? Спать на лавочке все-таки еще прохладно.

Мне нужно продержаться всего неделю. Потом вернется Вэл, станет легче. Можно было бы ему прямо сейчас позвонить, но я не хочу мешать планам брата. А он ведь придет в ужас, пешком ко мне с другой стороны планеты прибежит! И по пути будет сильно переживать за младшенького. Нет уж, пусть спокойно проведет свои гастроли.

Тем более мне стыдно за то, что я спутал все карты своим внезапным уходом из дома. Брат ведь хотел, чтобы я сначала среднее образование получил, а теперь я сяду ему на шею, да еще и неучем останусь. Однако это не навсегда – потом доучусь, а если к его возвращению у меня будет более-менее нормальная работа, Валентину не придется содержать здорового лба полностью. И я обязательно приложу все усилия, чтобы ради моего благополучия единственный мой близкий человек не жертвовал своим. Довольно с нас жертв!

Глава одиннадцатая. Сон

В тишине, нарушаемой только бесконечными исповедями сверчков, все происходящее казалось нереальным, словно я сплю и вижу сон. За спиной тихо вздохнул черный, как ночь, жеребец – он тоже хочет спать. Я повернулся и попытался нащупать его морду – в полной темноте ее не видно, да и глаза, после созерцания яркого пламени большого костра, совсем перестали что-то различать в сумраке. Но конь угадал мое желание и сам ткнулся замшевым носом в мою ладонь. Я почесал ему морду, и повернулся обратно.

Глаза мои устремились к Регинке, которая сидела прямо напротив. Костер, плясавший между нами, отбрасывал блики на ее лицо, искорки, поднимавшиеся в воздух, озаряли пространство микроскопическими вспышками. В таком антураже женщина смотрелась загадочно, словно какая-то средневековая ведьма или, на крайний случай, цыганка.

Сходства с последней добавила и одежда, нетипичная для моей красавицы. Роскошную фиолетовую гриву она убрала под желтый платок, лишь пара завитков выбились из-под ткани и змеились у ее лица. Светлая блузка с оборками, с привычно откровенным декольте, при взгляде на которое голова кружится от этой глубины, но с широкими рукавами, скрывающими тонкие, изящные запястья, которые я так люблю целовать. И очень длинные юбки, под которыми прячутся бесконечные ноги лисы. Вместо пояса она использовала еще один платок. Интересно, сколько на красотке юбок, и как долго придется их снимать?

То ли Регинка научилась читать мысли, то ли последнее размышление ярко отразилось на моей физиономии, но женщина вдруг глянула на меня одновременно и с возмущением, и лукаво. А в глазах ее заплясали огоньки, не имеющие никакого отношения к костру, который нас разделяет. Какая же она у меня красивая…

Рядом с ней и со мной сидели какие-то люди, уставшие за день, притихшие. Большинство из них смотрели на костер, словно завороженные, кто-то дремал, прислонившись к соседу. А я продолжал глазеть на любимую. По ее губам скользнула легкая улыбка, Регинка встала, направилась прочь от костра. Сделав пару шагов, она обернулась, будто что-то забыла, быстро глянула на меня, и продолжила свой путь. Я поднялся с места, готовый устремиться в темноту, где скрылась женщина. И проснулся!

Удивленно оглядевшись, я обнаружил себя все в той же, уже до зубовного скрежета надоевшей, белой комнате. Лиса по-прежнему лежала на мне, а на губах ее расцвела такая же улыбка, какую я только что видел во сне. Интересно, нам снова приснился одинаковый сюжет? Но что он значит?

Регина вытянулась, тихонько застонала. Я осторожно погладил ее по спине, красотка прижалась ко мне, и задышала чуть чаще. Кажется, я слишком рано проснулся! Продолжение, которое она сейчас видит, явно интереснее посиделок у костра. И что теперь делать? Руки сами тянутся ее приласкать, но я не в праве это делать, пока моя девочка спит, ведь она может оказаться против. Однако и просто лежать, созерцая лису в таком состоянии, тоже плохо получается!

Женщина вдруг вздрогнула, распахнула глазищи и глянула на меня. Я выдохнул с облегчением: вопрос разрешился сам собой. Какие у нее сейчас удивительные глаза: огромные, просто космические. И кажется, что в них еще плещется пламя того самого костра, который я созерцал во сне.

– Знаешь, мне сейчас такое приснилось… – задумчиво начала она.

– Про посиделки табора у костра я знаю. – поспешил я ввести ее в курс дела. – Лучше расскажи, что было дальше? Я пошел за тобой? И?

– Нам снова приснился один и тот же сон? Но это не табор, просто я почему-то вырядилась Эсмеральдой… Остальные люди были одеты как попало, словно выбежали из дома впопыхах и нацепили первое, что под руку попалось. Ты разве не заметил?

– Я смотрел только на тебя.

– И разве можно было ждать другого ответа? – улыбнулась лиса. – А ты вообще был в обычной одежде, шорты, футболка. При свете костра у тебя такое удивительное лицо, как у какого-нибудь героя старинного романа, и искорки в глазах пляшут.

– У тебя тоже. Ты словно ведьмой мне показалась. Ай, Регин, ну не кусайся так сильно, я в хорошем смысле. Чародейка, которая заколдовала мое сердце… И глазищи твои колдовские, невероятные. Когда ты меня взглядом позвала, то словно за поводок потянула. Но в этот момент, блин, я проснулся!

– То есть, тебе неизвестно, что дальше происходило? Ну, может это и к лучшему. – хитро улыбнулась вредина.

– Регин!

– Что, котик?

– Рассказывай давай! Что там случилось, я не в курсе, но видел, что было тут и потому желаю узнать полную картину.

– А что тут было?

– Ты прильнула ко мне, стонать начала… Я уже не знал, что делать и как сдерживаться.

– В следующий раз тут же буди меня, желательно нежно. – посоветовала лиса. – Лучше сразу переходить от эротических снов к делу.

– Эротических?

– Увы, зайчик, порнография в этот раз случиться не успела. – развела она руками.

А потом еще немного подразнила меня, но в итоге все же рассказала продолжение. Регина отошла от костра метров на десять, дождалась меня, обняла и поблагодарила за то, что я ее спас от чьих-то домогательств.

– Ты меня в ответ цапнул за ухо, ну как ты любишь…

– Только я люблю?

– И я тоже. Ощущения такие реальные, до сих пор мурашки по коже бегут. – сладко потянулась лиса.

А я отметил, что мурашки и правда побежали. Причем у меня тоже. Но дальше, увы, события во сне развивались не так, как хотелось бы. Моя красавица благосклонно принимала ласки, однако когда я попытался коснуться ее губ, вдруг, неожиданно для себя самой, меня оттолкнула.

– Вроде и хотела, но руки сами действовали, против моей воли. Будто и во сне эта блокировка сработала.

– Ничего страшного, наверстаем наяву. Но вообще странный сон. Может, это наша прошлая жизнь? Представляешь, если мы и в прошлой жизни уже были вместе, жили в каком-нибудь таборе или не пойми где.

– А ты во всех жизнях в шортах рассекаешь? Я думаю, нам просто уже бред какой-то снится. Саша доиграется, что мы тут свихнемся.

– Ничего, она нам мозги живо на место поставит. И от кого, интересно, я тебя во сне спасал? Очень желаю лично встретиться с этим бессмертным и доходчиво объяснить, что нельзя никого домогаться против их воли!

– Какой ты у меня воинственный, зайчик! Расслабься, это всего лишь сон. И даже во сне ты меня защищаешь.

– А как иначе?

Я обнял Регину, а она благодарно чмокнула меня в нос. Потом вспомнила про салат, который и правда не думал иссякать. Я же все еще пытался найти смысл в странном сне, однако вскоре махнул рукой на это бесполезное занятие. Регина права: мы тут уже столько времени сидим, что немного сойти с ума вполне позволительно. Да и само пространство вневременности все же необычное, плюс наша связь – все это может транслировать нам весьма странные сновидения, смысла в которых нет в принципе.

– Дан все-таки удивительный парень был уже в пятнадцать. – выдернул меня из размышлений голос лисы. – Взять на прицел человека, от которого ты уже десять лет мечтаешь избавиться, и не воплотить эту мечту в жизнь… Какая выдержка для этого должна быть?

– Думаю, не в выдержке дело. – женщина протянула мне тарелку с моим вегетарианским салатом, и я присоединился к трапезе. – Саша говорила, что Даниил очень добрый, и всегда отчаянно протестовал против насилия. Теперь понятно, почему. Думаю, если бы его эксперимент удался и он оказался в прошлом, все равно бы не смог прибить папашу, несмотря ни на что. Он же не убийца.

– Но тогда почему он не смог? Я думала, это время так попыталось ему помешать.

– Мне кажется, времени нет дела до спасения Гаррика. Оно наказало Дана за ужасное желание – убить человека, пусть даже он и не смог бы этого сделать. Но ведь допустил эту мысль! Или за то, что он пытался использовать время в своих целях. Или если так грубо нарушить прошлое, возникли бы проблемы с настоящим. Может, оно себя так защищало, и все мироздание. Оно вообще с приветом, это время.

– Действительно, зачем бы времени вступаться за Гаррика? Кошмарный человек… Попрекать своего ребенка куском хлеба – да ты обязан дать ему этот кусок, а еще образование, прочие материальные блага, я уж не говорю о духовных! Иначе зачем тогда ты вообще стал родителем?

Я согласился. Действительно, если уж ты собрался произвести новую жизнь, будь готов к тому, что теперь ты несешь ответственность за этого человека и обязан его вырастить, воспитать, содержать. Не до конца твоей собственной жизни, но хотя бы пока ребенок не станет самостоятельным. Он ведь до определенного возраста сам не сможет себя обеспечить, даже если захочет.

Помню, когда Силия завела речь о первом ребенке, я несколько дней все рассчитывал. Хватит ли у нас средств, времени, сил. Да, на Эдеме от денег давно отказались, но все же бесплатно там ничего не дается. Силия в то время училась, я же только что получил диплом, но постоянные командировки помогали содержать семью из двух человек. А из трех? Детям надо много, а мне до зубовного скрежета не нравится поговорка о зайках и лужайках.

Потому что надо быть реалистами: никто задаром лужайки не раздает. И размером такая лужайка должна быть с футбольное поле, чтобы твой зайка был обеспечен всем необходимым! Так что считал я долго, прикидывал, раздумывал. Да, можно было бы взять еще больше работы, но тогда я вообще перестал бы дома появляться. А ради чего тогда это все? Я хочу видеть своего ребенка немного чаще, чем в моменты выписки из роддома и его выпуска из школы! И просить о помощи своих родителей я не собирался. Раз уж я достаточно взрослый для своей семьи, то и обеспечивать ее тоже должен сам.

Но все тогда разрешилось лучшим образом. Я действительно немного поднапрягся, стал заниматься не только практической работой, но и статьи публиковать, заметки. Первое время Саша мои опусы редактировала, у нее опыт ого-го, она когда-то была журналистом8. Потом заметила, что руку я уже набил, так что ее помощь мне больше не требуется. Мне эта работа нравилась: вроде и дома сижу, и доход повышаю. Но я давно ничего не писал. Ни времени не было, ни настроения.

А через некоторое время после рождения Феникса очень удачно нам подвернулась Тиара9. Меня и до нее уже отмечали как перспективного специалиста. Но после работы на старой-новой планете мои акции резко взлетели. В этот момент Силия и заговорила о втором ребенке. Я ее поддержал. С сыном было сложновато в силу непривычки, но с дочкой уже легче стало. Сейчас я обеспечиваю всех троих, не считая себя, и это нормально. А вот представить себе, как я попрекаю детей тем, что я им вообще-то сам должен отдавать, я не способен и не хочу. И на месте папаши Даниила я бы просто сквозь землю провалился, нежели допустил бы, чтобы мои дети голодали и ночевали на лавочках!

Глава двенадцатая. Не сейчас

– Я бы на месте Гаррика сквозь землю провалилась, если бы Ониксу пришлось голодать и ночевать на какой-то непонятной лавочке! – рассердилась Регина.

– Ты почти дословно процитировала мои мысли, зай. – подал я ей кофе.

– Спасибо. Подкури мне сигарету, пожалуйста. И для этого не надо быть телепатом, милый. Это мысли каждого нормального родителя. Ведь из дома Дан сбежал только из-за папаши.

– Вот именно! Что с того, что ему уже пятнадцать? Я помню, каким балбесом был в этом возрасте, хотя и теперь тоже… – лиса засмеялась. – Но он был подростком, на Власте это еще не взрослый осознанный возраст. И потому не мог адекватно оценивать действительность. У ребенка ведь вся жизнь едва не пошла под откос: и школу бросить хотел, и работать вместо того, чтобы учиться. Много бы он там наработал!

– Да еще и жить неделю черт знает где, пока брат не вернется. Мне понятно его желание не тревожить Валентина. Хорошие люди скорее себе руку откусят, чем попросят о помощи, потревожат других. Но страшно подумать, что могло бы произойти с ним за эту неделю! Тем более мальчик тепличный, а таким всегда еще сложнее.

Да, Даниил действительно был абсолютно домашним пареньком. Ему еще повезло, что он ночевал рядом с полицейским участком и догадался защитить себя при помощи энергетического поля. Хотя преступность на Власте к тому моменту уже была больше эпизодической, мальчонка запросто мог стать жертвой каких-нибудь зарвавшихся хулиганов. Или даже если не думать о самом плохом, его ждали и другие опасности. Например, можно было вымокнуть под дождем и заработать себе воспаление легких, постоянно страдать от голода, от невозможности личную гигиену поддерживать… Жизнь на улице отнюдь не располагает к удовлетворению базовых потребностей, о которых вспоминал и сам Дан. А уж если до этого все такие потребности удовлетворялись на высоком уровне, контраст тем более становится заметен.

Мы с Региной еще некоторое время возмущались Гарриком и положением, в котором по его вине оказался Даниил. Хоть и произошло это черти когда, нельзя сказать, что сейчас отсутствует проблема подростков, сбегающих из дома, в котором им плохо. Причем дом может быть вполне приличным, а вот отношения в нем – на грани катастрофы.

– Но ведь все обойдется? – с тревогой глянула на меня Регинка.

– Да, и сейчас мы узнаем, как. – пообещал я, отыскивая продолжение.

Но лиса, удовлетворившая свои собственные базовые потребности в еде, кофе и никотине (да, для нее это тоже база), вспомнила и о других запросах тела. Она отобрала у меня бумаги, дотянулась до столика, сложила все туда. Я хмыкнул. Кажется, этот архив мы дочитать не успеем. Или потратим на него больше времени, чем на предыдущий.

– С воспоминаниями Дана мы продолжим потом. – не разочаровала меня красотка.

– Но сначала ты хочешь продолжить наш сон наяву?

– Теперь ты читаешь мои мысли. – улыбнулась она и прильнула ко мне, когда я аккуратно сжал зубами мочку ее уха. – Да, именно так.

– Только не отталкивай меня.

– Никогда. Во всяком случае, не сейчас. – продемонстрировала Регина чудеса логики и последовательности.

***

Никогда не думал, что мне будет настолько тяжело войти в школу, в которой я проучился уже девять лет. И всегда я шел сюда с радостью, с желанием научиться чему-то новому. Но теперь грустно стало от мысли, что я в последний раз толкаю эту тяжелую дверь, иду по коридору, который могу пробежать с закрытыми глазами – настолько мне все тут знакомо. В последний раз здороваюсь с охранниками, учителями.

Я пришел к кабинету директрисы и стоял перед ним пару минут, не решаясь постучаться. Но этого и не потребовалось.

– Доброе утро, Даниил. – раздался за спиной ее голос. – Вы ко мне? Проходите. Рада вас видеть.

Да, директриса и педагоги меня любят. И она действительно всегда рада меня видеть, как и я ее. Но сейчас мне придется разочаровать замечательного человека, который даже в глубине души мной в некоторой степени восхищается – я как-то случайно прочитал мысли директрисы о себе и своем семействе.

Женщина директорствовала здесь и тогда, когда в школу ходил Валентин. Она его знает и тоже любит. Поэтому, когда я поступил сюда же, имела немного менее предвзятое мнение на мой счет, чем могла бы. Ведь моего папашу она тоже знает – да его весь город знает. Если не лично, то по слухам точно.

И вот у Гаррика реноме отнюдь не положительное. Это, впрочем, неудивительно. Однако мы, его сыновья, продемонстрировали себя лишь с лучшей стороны. Знаю, когда я появился в школе, директриса опасалась, что я пошел в папочку. Ведь я младший ребенок, такие обычно более заласканные, тем более она тоже углядела наше внешнее сходство.

Но по прошествии времени женщина убедилась, что яблоко от яблони упало очень далеко, а потом, образно говоря, укатилось в другую галактику. С той поры я ее ни разу не разочаровывал. Но увы, всегда быть примером и образцом для остальных золотых мальчиков мне не под силу. Во всяком случае, не сейчас.

Мы прошли в кабинет, директриса опустилась в кресло и предложила мне тоже сесть. Я опустился на стул напротив нее, поерзал. Потом поднял глаза, собрался с духом.

– Мне придется покинуть школу. – выпалил я, не давая себе шанса передумать. – Простите, что так внезапно.

– Это неожиданно. – призналась женщина, помолчав минуту. – Вы переезжаете?

– В некотором роде. Я думаю, на днях отец заберет мои документы, и…

– Даниил, в чем дело? – директриса не дала мне договорить и посмотрела с тревогой. – Я чувствую, что вас что-то беспокоит. Мой долг, как педагога и человека, помогать ученикам и людям. Пожалуйста, введите меня в курс дела.

Я попытался отказаться – не люблю выносить сор из избы. Но директриса снова повторила свой вопрос, а в ее мыслях я прочитал беспокойство по поводу моей дальнейшей судьбы. Пришлось рассказать, что вчера я ушел из дома и не собираюсь туда возвращаться по причине конфликта с отцом. А так как он явно не будет оплачивать учебу непокорного отпрыска, я ухожу и из школы, и из центра, где у меня проходят курсы. Дама кивнула, а в мыслях ужаснулась тому, что Гаррик даже родных детей умудрился против себя настроить.

– Что же… Это понятно, но как вы собираетесь жить дальше, молодой человек?

– Через неделю с гастролей вернется брат. Я пока что хочу устроиться на работу. Не волнуйтесь, я буду заниматься самостоятельно, и…

– Где вы провели сегодняшнюю ночь?

– На лавочке в сквере. – признался я. – Сегодня постараюсь к кому-то из друзей попроситься в гости с ночевкой, так что все в порядке.