Качели времени. Изгнание из рая

Ирина Кореневская

Качели времени. Изгнание из рая

Глава первая. Неизвестность

Регина не выдержала, заплакала тихо-тихо, еле слышно. У меня в этот момент чуть сердце не разорвалось. Обняв ее, я постарался успокоить лису, но как это сделаешьа, если у самого душа не на месте? Бабка хоть бы сказала, что у них там творится! Неизвестность пугает больше, чем любые неприятности!

Одновременно с этим я пожалел, что не умею сам забирать чужие ощущения, а могу только принять их, если Регина поделится. Да, мне тоже сейчас нелегко, но когда любимая в таком состоянии, что угодно сделаешь, лишь бы ее успокоить.

– Не надо нам было. – пробормотала она, отстраняясь от меня.

– Что? Не надо было пытаться начать все сначала?

– Даже думать об этом. Нам каждый раз дают понять…

– Малышка, только не принимай поспешных решений! – еще больше испугался я.

– Иногда и поспешные решения могут быть верными, милый. – грустно улыбнулась женщина.

– Я тебе докажу, что не в нас дело. Вот, прислушайся. – озарился я внезапной мыслью.

Лиса послушно притихла. Я пододвинул ей кофе, сырники, налил себе молока. Трапеза прошла в полном молчании, но закурив, красотка не выдержала.

– И что я должна услышать?!

– Ты же уже решила отказаться от нашего счастья в пользу блага всей Вселенной?

– Ну… – опустила она глаза.

– Милая, я прекрасно знаю твою болезненную жертвенность, твою готовность расплачиваться за грехи, которые ты не совершала. Но, как видишь, твое решение ни на что не повлияло.

– Как?

– Если бы дело было в нас, уже все устаканилось бы. Появилась бы Саша и нас выпустила или еще что. Дело не в нас, понимаешь?

– Не знаю, милый, боюсь верить. – покачала она головой. – Надо было выбирать остров1.

Я обнял любимую, прижал к себе. Меня то, что Александра не появилась, вдруг успокоило. И, хоть я не умею забирать и передавать чувства, мое спокойствие и на лису должно подействовать положительно. А что, если…

– Ба! Раз не выпускаешь, обеспечь нас какой-нибудь кроватью или диваном, что ли… Долго нам на полу куковать?

– С ума сошел? – треснула меня обожаемая. – У нее там какое-то происшествие, а тебе комфорта не хватает, видите ли.

– Регин, меня эта активная половая жизнь, в прямом смысле слова, уже слегка напрягает. Это ты спишь на относительно мягком и теплом мне, а вот я все на полу кукую. Он тоже относительно мягкий, но…

Мою тираду прервало свалившееся невесть откуда пианино. Мы с Регинкой изумленно уставились на него, а инструмент, возмущенно брякнув клавишами, исчез так же внезапно, как и появился. Вместо него в комнате образовался кожаный диван. Я возмутился.

– Тогда и постельное белье давай! Я ж к нему сразу и прилипну голой жо… – но красотка ладошкой прикрыла мне рот.

– Тише! Разошелся. – фыркнула она.

Однако комплект постельного белья в легкомысленный цветочек все-таки плюхнулся мне на голову. Я радостно потряс им.

– Вот! Что и требовалось доказать. Все у них в порядке, ну во всяком случае не так страшно, как мы уже с перепугу тут решили.

– Ты сделал такой вывод по расцветке белья, что ли? Думаешь, в противном случае Александра бы черное прислала?

– В противном случае Александра бы меня послала с моими запросами. – пояснил я, раскладывая диван и застилая его. – Одно дело еду сюда отправить, питье, еще что. А вот мебель телепортировать, без которой можно и обойтись, да еще прикалываться с пианино в серьезной ситуации она не станет.

– Жаль, инструмент забрала. – Регина подошла, стала мне помогать. – Я бы сыграла.

– А ты умеешь?

– Ага.

– Сколько у тебя талантов!

– Ну так и лет мне немало. Один из плюсов долгой жизни – успеваешь освоить то, что хочется.

– Я тебе подарю пианино. – пообещал я, заваливая ее на диван.

– Ай, Оникс! А ставить его куда в моем маленьком домике?

– Еще я тебе подарю дом.

– Для пианино?

– Для нашей семьи. Большой дом, в котором и рояль маленьким покажется.

– Мечтатель… – погладила меня лиса по голове. – Но давай для начала подождем, что скажет твоя бабка. Она меня напугала.

– Меня тоже. Потому что я боюсь тебя потерять.

Да, именно это испугало меня больше всего. Особенно теперь, когда Регина не просто надежду мне дала. Мы же уже даже начали планировать совместное будущее! Оно казалось таким реальным, таким счастливым и вдруг…

Был еще один момент. Все-таки меня очень насторожило то, что бабуля отводила взгляд. Для Александры это нетипичное поведение, она всегда честно смотрит прямо в глаза. Но думаю, всему можно найти объяснение. И уверен, что ситуация гораздо проще, чем мы себе с перепугу уже нафантазировали.

– А я боюсь, что так мы все потеряем намного больше, милый.

– Про семь пороков знаешь? На Земле их придумали.

– Конечно, малыш. У меня даже любимый среди них есть.

– Однако твой главный порок не блуд, а гордыня. Ты почему-то считаешь, что имеешь непосредственное отношение ко всему тому плохому, что происходит вокруг. Что это плохое случается по твоей вине. Что тебя так хотят наказать высшие силы.

– А нынешняя ситуация для тебя не показатель? И при чем тут вообще гордыня, хотела бы я знать? – удивилась Регинка.

– А при том, что высшим силам делать вот нечего. Ты прости меня, ты знаешь, я тебя люблю и для меня лучше тебя нет. Но для них мы песчинки, что ты, что я. И считать, что твои возможности несколько больше, чем у других людей – это гордыня. Мы же выяснили уже, у мироздания нет категорий и нет к нам интереса.

– Это ты так думаешь. Но едва мы захотели быть счастливыми…

– Стечение обстоятельств, случайность. Иногда совпадение – это просто совпадение. Да и что такого сказала Саша?

– Что сейчас не лучший момент кардинально менять жизнь.

– Тут, кстати, она ошиблась. Это не кардинальные перемены, просто мы все расставим по своим местам.

– Но развод!

– Фактически произошел еще пять лет назад. Теперь просто он будет зафиксирован и на бумаге. Мой переезд на твою планету и то более кардинальное изменение. Хотя когда мы не воюем, я и так постоянно там.

– Но что могло произойти такого, что нам пока тут лучше посидеть?

– Ба ведь сказала: недоразумение, которое она решает. Может, она нас тут и оставила, чтобы мы под ногами не мешались, так быстрее справится.

– Зачем? Ведь мы и помочь можем! Маловероятно, но вдруг.

– Вот-вот! Мы с тобой те еще герои-спасатели, и бабуля это знает. Потому наверное и решила нас изолировать, чтобы мы ей со своей помощью не мешали. Или с паникой.

– Паникой?! – встревожилась красотка.

– Собственно, о чем и речь. Может, там снова время посыпалось, как в тот раз, когда Гедеон похитил Евгешу и Иксиона…

Я вспомнил историю2, которая случилась очень давно, еще до моего рождения. Деду Иксиону тогда вообще едва десять или одиннадцать стукнуло, точно не помню. А Евгеша был немногим меня младше. История та закончилась благополучно, парней спасли, Гедеон мирно упокоился. Но в самом начале Хроносы признавались, что даже испугались происходящего и не понимали, что делать, чтобы не допустить конца света.

Ведь тогда действительно посыпалось время. Честно признаюсь, я до сих пор слабо понимаю, как это проявлялось внешне, но я и не всемогущий. А вот Алекс в тот момент догадался замкнуть время в петлю, чтобы сохранить статус-кво. Потом двоюродных бабулю и дедулю ждало еще одно неприятное открытие: из своей вневременнности они не то, что во время не могли пойти – даже достучаться до Майкла, их сына, не получалось.

Зато сам Мишка, который вместе со всем миром стал проживать один и тот же день с утра и до обеда, уже после второго повторения суток догадался: что-то не так. И сумел-таки прорваться к родителям во вневременность. А там они уже совместными усилиями поняли, почему время стало вести себя нетипичным образом. Дело в том, что дядюшек Майкла извлекали из уже устоявшегося прошлого, поэтому и случился катаклизм, который спешил погубить существующую версию реальности и, на ее обломках, создать новую, альтернативную. Но Хроносы и их наследный принц не дали этому случиться. И даже то, что потом Евгеша случайно удрал в другое время3 и пережил несколько непростых приключений, не сказалось на миропорядке негативным образом. Все в результате закончилось хорошо.

– Просто запомни: все всегда складывается замечательно. В какой бы заднице мы ни оказывались изначально, из нее всегда есть путь в светлое будущее. А вообще это можно и про тебя сказать. У нас на каждого по одному приключению, тебе же за первые годы жизни столько пришлось испытать…

– Это у кого по одному приключению, детка?

– Я не считаюсь. Сам лезу куда не надо, других за собой тяну. А если не лезть, то одно.

– Саша вот не лезет, а постоянно…

– Пост у нее такой.

– Все с оговорками. И мои испытания тоже. Жила триста лет спокойно, а потом вы свалились на мою голову, и по новой.

– Жалеешь теперь…

Регина вздохнула, прижалась ко мне. Я погладил ее по голове. Да, вот тут не поспоришь! Столько времени она жила без треволнений и нервотрепки, помогала своему народу, наслаждалась покоем и отсутствием встрясок. А потом я с соотрядниками приперся на ее планету4. Да, в результате у лисы появилась настоящая семья, пусть и не по крови, но все же мы радостно приняли ее в наш клан, она вот просто вся наша, от головы и до пяток. Однако и нервы за прошедшие годы красотка с нами изрядно потрепала. Точнее, со мной.

– Было время, когда я действительно жалела. – призналась женщина. – Вы мне как родные, но о покое с Архимеди можно только мечтать. А наши отношения так и вовсе…

– Я думаю, если бы не наши отношения, тебе с нами было бы хорошо. Я все испортил, когда стал настаивать на том, чтобы мы были вместе.

– Ну конечно. А два года до того, когда я при каждом удобном случае зажимала тебя в углу – это ничего, подумаешь. Теперь ты пытаешься взять на себя больше ответственности, чем должен, милый. Тоже жалеешь?

– Жалею о том, что тебе пришлось испытать боль по моей вине. И это моя ответственность, Регин. Если бы я знал заранее – сделал бы все, чтобы ты меня не полюбила, чтобы тебе не пришлось из-за этого страдать. Ради твоего счастья я бы отказался быть тобой любимым.

– Но дело в том, что ты и есть мое счастье.

Я промолчал. Да, мы совсем недавно были так счастливы, думая об общем будущем, строили планы, хотели вместе идти по жизни. А теперь я чувствую, как эта решимость со стороны Регины снова тает, словно мороженое на солнцепеке. И хотя продолжаю убеждать ее в том, что никакие внешние силы не мешают нам быть вместе, уже сам начинаю в этом сомневаться. Черт возьми, если бы помехой нашему счастью было что-то, на что я мог бы повлиять – повлиял бы не задумываясь. А если бы мешал нам какой-то гуманоид – ему бы вообще не поздоровилось! Но что я такое против каких-то гадких высших сил, которым непременно хочется нас разлучить? Впрочем, я и с ними готов бороться. Еще бы знать – как.

– Обними меня покрепче, Оникс. И поцелуй. – попросила Регина, и я сразу же исполнил ее просьбу. – Мне по-прежнему страшно и я боюсь, что Саша подтвердит самые худшие мои опасения. Но пока ты рядом, и еще не прозвучал окончательный приговор, я все равно продолжаю надеяться.

Глава вторая. Дневники экс-Хрносов

– Теперь ты будто бы не можешь мной надышаться. – через некоторое время заметила лиса, улыбаясь. – Ты меня задушишь поцелуями, но это будет самая приятная смерть.

– Я опасаюсь, что ты и после того как Саша разберется со своим недоразумением, не перестанешь бояться. Поэтому запасаюсь, да. – признался я.

– А потом, малыш? – пристально глянула на меня Регинка. – Покорно уйдешь, если я тебя прогоню?

– Потом нужно будет тебя заново завоевывать. Для этого потребуются силы и вдохновение, а их я буду черпать из накопленных запасов.

– Какой же ты хитрый упрямец! – рассмеялась женщина. – Знаешь… Да, я жалела раньше о нашем знакомстве. С тоской вспоминала свою прежнюю жизнь, спокойную и без боли. Но все же мне сложно отказываться от счастья, которое ты даешь мне.

– Вот и не отказывайся. А если снова стала испытывать сомнения – так посмотри, бабуля нам еще один архив подкинула, побольше, чем у Париса. Можем пока его разобрать.

– Опять! – потянулась она и с тоской уставилась на коробки с бумагами. – Спроси Сашу, может, она нас на остров все-таки переместит? Память можно не стирать.

Но пространство, когда я обратился к нему с таким вопросом, ответило отрицательно. Лиса вздохнула, закуталась в одеяло и пошла к одной из коробок. Я тоже решил даром время не терять и хотя бы для начала понять, чью жизнь нам предстоит изучать теперь. В некоторых коробках были не бумаги, не письма, а фотографии. И, вытянув первую же из них, на которой был запечатлен молодой Даниил, я удивленно вскинул брови. Да бабуля очень желает временно от нас отделаться, если доверила самое дорогое!

Ну зато хоть фотографии заблаговременно прислала. Наверное, чтобы я потом ее не дергал просьбами показать нам портрет того или иного действующего лица. И за это Александре большое спасибо. Лучше так, чем потом получать по голове толстенными фотоальбомами с бывшими всемогущими.

– Я еще от истории Париса никак не отойду. – проворчала Регинка, поправляя сползающее с плеча одеяло. – А тут кто? Тоже какие-то таинственные темные личности, далекие предки, которые сотворили то, о чем не расскажешь за семейным обедом?

– С описанием самих объектов ты угадала. – поцеловал я ее вновь оголившееся плечо. – Но ничего неприличного в их истории нет.

И снова коснулся губами кожи, отметив пробежавшие по ней мурашки. Будь моя воля, я бы не отставал от этого округлого плечика!

– Если не успокоишься, сейчас тут неприличное начнется. – пообещала лиса. – Опять.

– Нашла чем испугать. – обнял я ее. – Как же я тебя люблю.

– Как же я хотела бы, чтобы ничто не мешало тебе меня любить. А мне тебя.

– Думаю, Саша нам потому и дала архив Даниила и Дании. Чтобы ты увидела, что любви ничто не может помешать. Даже время.

– Так это их архивы? – распахнула глазищи красотка.

– Ага. И я предлагаю начать с Дана. Смотри, какой он смешной был в детстве.

Я как раз нашел фотографию Даниила в возрасте, самое большее, лет двух. Александра говорила, что экс-Хронос не слишком любил фотографироваться, и потому его снимков, начиная с более-менее осознанного возраста, было немного. Он или убегал, завидев камеру, или позднее умудрялся не отображаться на фото, каким-то непонятным образом влияя то ли на пленку, то ли на оборудование.

Детских его фотографий не было и вовсе – пара-тройка кадров не в счет. Но после того как Дан и Вэл рассказывали свою историю в Лабиринте времени5, где воспоминания, благодаря необычному пространству, представали в качестве киноленты, бабуля смогла значительно пополнить фотоальбом, переводя увиденное в физический формат. А еще она поступила так и с собственными воспоминаниями о праотце.

Но фото, которое я сейчас держал в руке, относилось к тем редким кадрам, которые были сделаны при жизни экс-Хроноса, а не изъяты впоследствии из памяти. И те, кто знали взрослого Дана, сразу же признавали его в этом очаровательном мальчонке. Хитрые глазки, улыбка, будто паренек что-то задумал, непослушный ежик густых темных волос – таким он остался даже спустя тысячелетия. Я не знал всеотца лично, но и мне очевидно, что до последних дней сохранялась в нем та милая и детская непосредственность. Всегда он оставался тем забавным мальчуганом, невзирая на весьма солидный возраст.

– Если бы ты не сказал, что это Даниил и я бы не знала, что он уже относительно давно почил… Решила бы, что это близкий родственник биологического отца Оникса-младшего. – вдруг сообщила Регинка, с интересом рассматривая фото.

Тут уже и я присмотрелся. Мать не может ошибаться, она своего ребенка всяким видела. И ведь действительно – у малыша периодически и выражение мордахи такое же хитрое, и глазки лукавые, но раньше я считал, что это у него в мамочку. Однако паренек, являясь полной ее копией, все же действительно чем-то был похож на Дана. Какое-то сходство, которое трудно объяснить, но невозможно отрицать.

– Слушай, и правда. – кивнул я удивленно. – Есть что-то такое… А Саша так и не рассказала, чей материал использовала?

– Нет. – отрицательно покачала головой лиса. – Да я и не хочу знать. Даже нелюбопытно, как он выглядит, какой он. Главное – его отличное здоровье, остальное мне вообще неинтересно. А тебе?

– А я тебе уже говорил: это мой сын. Поэтому больше не хочу слышать слово «отец» в отношении Оникса и кого-то другого. Донор – да. А отец только я, понятно?

– Ты становишься все более ревнивым, милый. – улыбнулась красотка.

– Тебя это пугает?

– Пока мне это нравится. Если что-то вызовет дискомфорт, я тебе скажу. Просто мне интересно, где этот Отелло раньше в тебе прятался?

– Я постараюсь, чтобы моя ревность и дальше вызывала у тебя только положительные эмоции. А раньше… Я не имел права тебя ревновать, требовать, чтобы ты отказывала себе в своих желаниях, ведь не мог дать достойную альтернативу. И тогда, и теперь, мне важно, чтобы тебе было хорошо.

Да, пока мы не стали близки физически, я старался смотреть сквозь пальцы на тот факт, что Регинка периодически уединяется с кем-то из своих телохранителей. Она очень темпераментная, ее телу нужно удовлетворение. А я в тот момент не мог дать любимой женщине то, в чем она нуждается. Поэтому буквально выбивал из себя эту ревность, понимая, что проявляя такое чувство, сделаю только хуже, прежде всего, любимой.

Теперь же, когда мы уже решили быть вместе, я никого другого не потерплю рядом. Обо всех желаниях моей красотки, духовных или физиологических, должен заботиться я сам. Иначе зачем я ей нужен вообще? К тому же для меня это в радость. Я нисколько не лукавлю, говоря, что ее счастье для меня важнее всего. Потому что если счастлива Регина – я тоже счастлив. Все до крайности просто.

– А теперь у тебя есть это право? – поинтересовалась лиса.

– Я получил его с твоим согласием начать все сначала. – Регинка открыла рот, но я тут же закрыл его двумя руками сразу. – И не вздумай это самое согласие теперь отзывать, еще не зная, что случилось! Включаем режим ожидания хороших новостей.

Женщина поцеловала мои ладони, приложила их к своим щекам, вздохнула.

– Очень хочется, чтобы это были хорошие новости. Но…

– Какая же ты у меня трусишка! – улыбнулся я, осторожно, кончиками пальцев, поглаживая ее виски. – Я научу тебя не бояться. А пока, чтобы не скучать, предлагаю все-таки заняться архивами.

– Мы не скучали даже тогда, когда в этой комнате вообще ничего не было. А теперь тут целый диван! – фыркнула она. – И если эти архивы окажутся такими же занудными, как у Вэла, я их разбирать перестану очень быстро, между прочим!

– Судя по Сашиным рассказам, Дан был балагур и тот еще шутник, так что вряд ли. Да и Дания определенно не зануда. Смотри, какая.

Я протянул лисе фотографию бывшей всемогущей. Вот ее снимков было хоть отбавляй, с самого раннего детства и дальше. Так что я выбрал сразу несколько кадров и дал их Регинке для ознакомления.

– А это точно девочка? – выразила она сомнение. – Кстати, у сына примерно такой же матросский костюмчик был.

Да, отец Дании, Гедеон, страстно хотел мальчика, но с первого раза не получилось, а врачи запретили его жене снова становиться матерью. Он назвал дочь Викторией – вроде и женское имя, а вроде и мужское. Уже потом она сменила его, чтобы быть ближе к мужу. А отец активно старался воспитывать девчонку как мальчишку: одевал в мужское, учил мужским занятиям… Даже хотел ей пол сменить, но вместо этого супруга уговорила его попробовать снова поработать над сыном. Аврора пожертвовала собой ради дочери. Гедеон стал вдовцом, едва не потерял долгожданного сына и свихнулся.

– Думаю, он всегда был с приветом. – нахмурилась Регина. – Так упорно хотеть именно сына… Да какая разница, если это в любом случае твой ребенок?

– Ну ты в свое время тоже делала запрос на наследника мужского пола.

– Потому что я не желаю, чтобы мой ребенок хлебнул того же, что и я. Мне очень хотелось бы дочку… – вздохнула красотка. – Но как вспомню, что сама пережила, так сразу все желание пропадает. Парням легче. Однако если бы Саша не могла запрограммировать пацана, я была бы рада младенцу любого пола.

– Можно будет потом подумать над дочкой. И не бойся: мы с Ониксом-младшим защитим вас обеих. – пообещал я и, увидев выражение возмущения пополам с испугом, поспешил пояснить. – Регин, я про инкубатор! Только в этом уравнении все части будут известны.

– Ты же говорил, что завязал с деторождением.

– Если ты хочешь…

– Думаю, в нынешнем подвешенном состоянии детей лучше не планировать. А вот здесь уже видно, какая симпатичная девчушка растет. – перевела тему лиса, рассматривая фото Дании в возрасте лет десяти. Взяла следующий снимок, где женщине было уже под сорок. – Ничего себе! Такая красивая…

Да, наша богиня всегда была хороша собой. Очаровательная в юности, с годами она только краше становилась и действительно всегда оставалась красавицей. Но для меня никого лучше Регинки все равно нет.

– Для меня ты самая красивая. – сообщил я ей, отыскивая первые страницы дневников Дана. – Ты же вроде видела ее фотографии? В гостиной у Хроносов висят.

– Ой, совсем мельком и давно. Но помню, что они красивая пара.

– Мы с тобой тоже. Ну что, так как всеотец старше своей супруги, давай все-таки с него? Так будет правильнее хронологически.

Красотка уже переместилась обратно на диван, захватив с собой кофе, сырники и фотографии Даниила. Она свернулась клубочком, глянула на меня и я воспринял это как готовность внимать. Но не успел открыть рот, как Регина помотала головой.

– И чего ты снова на полу расселся, если сам этот диван требовал? Иди сюда, тут и читай. Мне на расстоянии сложнее воспринимать информацию. И сигареты захвати!

Улыбнувшись, я перенес поближе журнальный столик со всем необходимым. Сел, обнял женщину и снова глянул на лист, исписанный аккуратным почерком.

Даниил

Глава третья. Где наша мама?

Говорят, что любопытство – не порок. А я считаю его весьма полезным качеством! Однако надо быть готовым к тому, что твое любопытство в итоге обнажит весьма внезапные и неприглядные тайны, вытряхнет отвратительные скелеты из чужих шкафов, вскроет нарывы, гной из которых ты бы вряд ли хотел увидеть… Поэтому первый урок касательно любопытства, который я усвоил еще пятилетним – если суешь куда-то свой любознательный нос, то будь готов по нему получить. У всего есть своя цена.

Я по носу получил. Но с другой стороны, получил и ответы на вопросы, которые для меня, малыша, были очень важны. И самый важный из них: почему я был лишен одного из важнейших для любого ребенка людей? Почему вот уже целую вечность, которая длится аж четыре года, со мной нет мамы?

Я смутно помню ее в первый год существования. Слишком мал был я и слишком огромен мир вокруг, чтобы я смог хорошо запомнить женщину, ласковой голубицей ворковавшую над моей колыбелью. Помню, что она была самой красивой, но не помню, как выглядела. Лишь потом старший брат показал мне ее немногочисленные карточки. Да, мама была очень красивой… Но почему я ее лишился?

Когда я предлагал этот вопрос Валентину, он отводил взгляд и бормотал, что так бывает. Но где же так бывает? На детских площадках и в зоопарках, в кинотеатрах и в магазинах, да даже просто на улицах я всегда видел счастливых карапузов, таких же как я сам, вместе с мамами! А нас сопровождали либо папин шофер или телохранитель, либо нянечка. Самого отца мы тоже редко видели, однако он хотя бы был!

И стал следующим, кому я задал волновавший меня вопрос. Ох, и долго я набирался для этого храбрости! Папа являлся для меня каким-то чужеродным элементом, я его боялся. У него был тяжелый взгляд, вечно нахмуренные брови, громкий рычащий голос. И сам он мне, крохе, казался просто огромным. А еще его глаза постоянно смотрели на меня и Вэла так, словно оценивали нас. Очень, знаете ли, неприятно, когда тебя оценивают. Будто ты какой-то подгнивший фрукт на прилавке, а не создание, не имеющее цены, поскольку обладаешь уникальной искрой чего-то невероятного – душой.

Однако любопытство пересилило страх. В один из вечеров, когда грозный отец вроде бы пребывал в неплохом настроении, я зашел в его комнату. Большая темная спальня с высоким потолком – как пугали меня, малыша, эти скрывающиеся где-то далеко потолки в нашем огромном старом доме! Я постучал, как воспитанный парень и, получив удивленное приглашение зайти, последовал ему. Отец стоял у зеркала и смотрел на дверь.