Парейдолия

Всевышнего всё это не скребёт.

Глава 6.

 После прочтения, Анатолий медленно сел на стул и принялся внимательно разглядывать изображение.

– Это где? – через несколько секунд спросил он.

– Новая мечеть на Ярославском, открытая буквально несколько дней назад. – тихо сказал старший лейтенант.

Горчаков впивался взглядом в картину. На фоне столичных многоэтажек, в окружении парка, возвышалась новенькая мечеть с двумя минаретами по краям. Около центрального входа, были видны фигурки заходивших и выходивших людей. Вся фотография выглядела, словно застывшая в паутине гранулированных фракталов, так уже хорошо знакомых майору. Панорама мечети и города за ней, словно покрывалась волнами, становясь как бы зыбкой и призрачной, пропущенной через цветные линзы и фильтры. Псевдофрактальные текстуры концентрировались на мечети, и словно корнями разбегались по поверхности земли, создавая многочисленные завихрения, перемежающиеся с многоугольными структурами. Беглый взгляд сначала охватил картину в целом, но более детальный начинал выявлять отдельные элементы, и чем больше глядел Горчаков, тем больше этих элементов он замечал. Не составило большого труда увидеть, что текстурные нити, тянущиеся по краям от стен здания, переходят в фундамент, в структуре которого видны сваи, блоки, внутренние комнаты и даже кирпичная кладка. Эти зыбкие для глаза подземные формы всё же вполне неплохо и гармонично исходили из самой архитектуры строения, воспринимаясь, как цепь подвальных помещений. То, что находилось внутри этих помещений, поначалу не сразу привлекло внимание майора, а лишь представлялось неким центральным ядром спутанной мешанины линий, углов и изгибов, в хаосе которых сложно было что-либо разглядеть. Но чем больше всматривался в них Горчаков, тем больше он замечал, что именно в этих углах и изгибах, проявлялись хорошо знакомые для него предметы и очертания. И вот, уже через полминуты просмотра он явно различал силуэты автоматов серии АК, станковый пулемёт, переносные миномёты и противотанковый гранатомёт. Все эти вещи были, как бы впечатаны в текстуру подвала, и визуально воспринимались, как находящиеся внутри его.

Анатолий отодвинул ноутбук и медленно отъехал на спинку кресла продолжая держать ладони на столе.

– Так… – произнёс он, выждав паузу. – Картинки-картинками, но тут сразу об увиденном. Реагировать придётся незамедлительно…

– Анатолий! – перебил его капитан. – Ты это, погоди-ка.

– Чего ещё?..

– Мечеть была открыта несколько дней назад. Ближайшим окружением руководителя чеченской республики, и на открытии её присутствовали первые лица города и депутаты Госдумы.

В кабинете повисло тревожное молчание. Майор склонил голову и упёрся взглядом в колени. Затем резко вскочил и метнулся к столу у окна.

– Да ну нафиг!.. – Горчаков выхватил из пачки лист формата А4 и ручку.

– Анатолий, ты чего?! – раздался голос капитана в тишине кабинета. – Да там все свои, левых имамов там не бывает!

– Моё дело написать, даже не Уманцу, лучше сразу Ватутичу или даже генеральному, пускай разбираются, что там и чьё там, и если надо, Гриша, поедем, прокатимся туда с твоими ребятами.

– Не прокатимся, в том то и дело. И зря ты это…

– А вот зря – не зря, это не твоё дело, капитан.

Анатолий быстро водил ручкой по бумаге – «Генерал-лейтенанту Ватутичу О.А. от майора Горчакова А.Ю. , довожу до вашего сведения, что согласно оперативной информации…» – затем, окончив писать, чиркнул роспись, свернул лист пополам и вышел из кабинета демонстративно и громко хлопнув дверью.

Анатолий стоял перед полковником Уманцем в его кабинете, когда тот читал заявление. Глаза полковника быстро бегали от строчки к строчке, и создавалось ощущение, что он читает не четверть листа, а большой том советской энциклопедии. Затем Уманец кашлянул и положил листок на стол.

– Да уж, дела! Это хорошо, что ты сообщил, Горчаков, очень хорошо! Я передам Ватутичу, версия будет проверена.

– Товарищ полковник… тут как бы дело безотлагательное, здесь не версию надо проверять, а опергруппу высылать! А если оно всё сейчас там, а завтра уже не будет? Потому я и сорвался к вам немедля.

– Ты погоди, Горчаков, погоди, коней-то не гони… Всё правильно ты сделал, но напомню, это догадка, не более. Или с каких это пор эта несчастная программа стала объективным поставщиком данных?

– Как?.. Но ведь…

– А сколько в ней пустышек было, а? Вот что ты предлагаешь, маски-шоу устроить, прихожан на землю повалить, гражданам, многие из Чечни которые, напомнить про 94 год? Ты этого хочешь?! И это тут же после открытия объекта, и кем! Мэр столицы, заместитель главы республики, депутаты городской думы – ты чего это думаешь, у них под носом террористы арсенал туда пронесли, что ли? Горчаков, ты, я гляжу, совсем переработал, эта программа тебя на больничную койку уже отправила, и гляжу, ещё не раз отправит, теперь уже в Кащенко.

– Товарищ полковник! – почти закричал майор, что заставило Уманца прервать монолог. – Вы же знаете устав, и знаете, что я действую строго по нему! Есть информация, а догадка– недогадка, первые там лица, или вторые, это неважно, её надо проверить и всё, и чем быстрее, тем лучше. Вот потому я и написал сразу Ватутичу.

– Да господи! – воскликнул полковник. – Да кто против то, передам я Ватутичу, тут же. Какие проблемы, твоё дело написать, ты это сделал, всё правильно. Что?.. Что ты на меня так смотришь, Горчаков? Что за сомнения такие, а? Ладно, на бумагу, на, неси сам генералу, давай! Или ты мне не доверяешь, а? Ну давай, давай, неси! Он у нас любит вот эти, «догадки». – полковник затаив дыхание сверлящим взглядом глядел на майора.

– А знаете что… давайте, отнесу. – спокойно сказал после секундной паузы Анатолий. – Давайте, Виктор Васильевич, не буду вас утруждать. Отнесу, и буду спокоен. Моё дело передать вышестоящим, всё верно вы говорите.

– Да пожалуйста, Горчаков, пожалуйста, неси! Может, даст добро генерал на опергруппу, что ж, я только за. Но я не даю, так как не считаю это доказательствами, а резонанс будет серьёзный.

Майор не сказав больше ни слова, взял листок и направился к выходу.

– А ты, Анатолий, не забывай, какое твоё основное дело, с которым ты явно не справляешься, просрав все сроки. – окрикнул его Уманец. – Твоё дело, следователь Горчаков, эти карикатуристы хреновы, которые вас уже который месяц вокруг пальца обводят, как щенят. А мне из-за вас опять звонят, понимаешь, нет? Опять заблокируют эту страницу, он снова в другом месте появится, и так далее.

– Ни в коем случае! Товарищ полковник, ни в коем случае нельзя блокировать этот аккаунт, как бы кому наверху этого не хотелось! Это наша ниточка, он просто необходим для проведения оперативно-розыскных мероприятий, объясните это все нетерпеливым!

– Хорошо, хорошо, согласен. Попробую им объяснить. Но сам понимаешь, долго это давление сверху я терпеть не намерен. В общем, ребята, если в течение месяца ничего не нароете, отстраню от дел, как хотите. А теперь, неси.

– Так точно, Виктор Васильевич… – неуверенно сказал Горчаков отдав честь и вышел за дверь держа в руке свёрнутый вдвое листок.

Через полчаса майор вернулся в свой кабинет, в котором оставленные им сотрудники продолжали вести оживлённые споры. Анатолий плотно закрыл дверь, подошёл в центр и сел на край стола.

– Господа, ситуация такова… – начал он издалека. – Когда программу заблокировали, никто не предполагал, что будет дальше и будет ли что вообще. Сейчас сбываются наши старые догадки: продолжение последовало, и более того, оно носит чётко спланированный, системный характер. Когда появилось первое громкое произведение от некого Кота Мёбиуса, не было стопроцентной уверенности, разовая ли это акция или ждать продолжения шоу. Последовало продолжение, и какое. А значит, будет ещё и ещё. И вот сейчас, тот самый момент, когда мы наконец-то можем сосредоточить все свои силы на поиске конкретного человека или группы лиц. Теперь мы ясно понимаем, что программа NewVision является глобальной, спланированной провокацией с масштабом и качеством которой мы ещё никогда не сталкивались. Посему, я прошу у всех терпения, выдержки и здравого рассудка. Ладно, это было лирическое вступление.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Давайте, все вместе, накидываем детали ситуации. Программа воскресла, и кто-то имеет к ней доступ. Этот кто-то, один человек или группа лиц, сейчас пока сказать сложно. Этот кто-то, хорошо подготовлен, и каким-то образом, знает, что фотографировать и где.

– И ещё, пока не забыл, – вставил лейтенант Ницман, – по всей видимости, доступ к программе имеет только этот Кот, так как от других простых пользователей, которые раньше активно её использовали, никаких новых обработок не поступало. Более того, если б где-то появилось «зеркало», то в сети уже были бы ссылки, а их нет. Я пролазил все форумы и блоги за эти дни, пролез на самые закрытые группы – все обсуждают подвиги Кота Мёбиуса, и также спрашивают доступ к НьюВижн. Попадались пара ссылок, но они давно мёртвые. Так что, пока могу сделать вывод, что доступ к программе имеет только те, кто ведут твит под ником «Кот Мёбиуса».

– Отлично!.. – громко сказал Горчаков, показав на старшего лейтенанта – Ребята, что подмечаем: мысли, идеи, факты, записываем, ручки, бумага у каждого есть. Кстати, Виктор, а каким образом кто-то может получить доступ к программе? Я имею в виду, насколько абсолютно сторонний человек, ранее не связанный ни с Kote-i-Co, ни с серверами, ни с Чеботарёвым может получить к ней доступ, например, взломав сервер, или украв сам программный код?

– Хороший вопрос… – Ницман задумался. – По идее, любой сайт, который хостил этот сервис, имеет возможность сохранить его у себя в недоступном для других виде, но будет ссылка через другие серверы. В общем, доступ к программе с возможностью её перехоста есть либо у её автора, либо у обслуживающих сайты, как часть сервиса, а это большое количество народа, как-то так, подозревать можно кого угодно.

– Хм, ясно.

– Ещё моментик, – неловко сказала Юлия, – заметно, что качество самих фотографий, а так же обработки, вернее, её детальности, стали лучше, чем большинство прошлых.

– Точно подмечено. Так оно и есть. И о чём это говорит, Юлия?

– Нуу, пожалуй о том, что это фотограф-профессионал, умеющий правильно настраивать аппарат.

– Правильно. Или о том, что аппарат тоже весьма хороший и дорогой. – добавил Горчаков. – Ну а какой вывод из этого вывода? Давай уж, Юля, коль начала.

– Вывод?.. Только то, что эти люди хорошо подготовлены, верно?

– Ну почему же так неуверенно? Конечно, о чём и речь! Ладно, едем дальше…

– Что с Чеботарёвым? – спросил капитан.

– Иссох весь, молчит. Давно не навещал его. Сегодня, после совещания, сразу к нему. Дальше: как мы видим, мастерство художника выросло до уровня шедевров. Два попадания в яблочко, и каких! Резонанс получился нешуточный, и интернет реально вскипел, чего собственно, автор и добивался. Теперь это не просто случайный снимок уголка рынка в спальном районе на окраине города, случайным руфером-любителем, не просто снимок коттеджного посёлка, случайно попавшего в кадр во время запечатления величественного заката. Это чётко спланированное мероприятие для получения предсказуемого результата. И главное, ставки выросли. Если раньше это был простой капитан полиции или незаконно построенная церквушка, то теперь дело коснулось первых лиц основных ведомств и…

– Что такое? – несмело спросил Алексеенко.

– Ничего… – запнулся Горчаков снова развернув голову к монитору с фотографией.

– Анатолий Юрьевич! Что бы там в этой мечети ни было на самом деле, нам всем сейчас не об этом надо думать, а о программе и кто за ней стоит. – спокойно сказал сотрудник следственного отдела Андрей Ведяпин. – Вы передали раппорт начальству, своё дело сделали.

– Да, Андрей, кто бы спорил. Кстати, как продвигается дешифровка устройств компаний PhotoSyntez и Skymacker?

– Больше половины сделано, но когда закончим, точно сказать не могу. Шансы, что найдём что-то интересное, сокращаются.

– Понятно, ускорьте работу, насколько возможно. – Горчаков встал со стола, прошёлся, сложа руки за спину и продолжил. – Так вот, на данный момент у нас выходит следующее: автор теперь хорошо подготовлен и действует стратегически. Сначала он получил картинку со здания ФСКН, а затем не поленился поехать в Рязань и встретить автоколонну, найти место, расположиться, и успеть щёлкнуть одинадцать раз, пока она стояла на светофоре. Затем, он ТУТ ЖЕ совершает звонок в МВД, но как! Успевая изменить голос! Судя по времени нахождения колонны на светофоре и по времени поступления звонка, между этими событиями прошло не больше получаса. Вопрос: как пациент мог так быстро составить послание с изменённым голосом, находясь фактически в чистом поле? Ах да, симка и мобильное устройство естественно, пустышки, номера определены, но ни на кого не зарегистрированы.

– Тут вряд ли есть что-то удивительное: в принципе, на планшете есть специальные программы позволяющие довольно быстро коверкать голос. – добавил Ницман. – Он мог бы это сделать за полчаса, хоть в чистом поле.

– Но такая программа должна была уже там стоять, не так ли? И её надо уметь пользоваться?

– Именно.

– Пусть так, и о чём это говорит нам?

– Всё о том же, Анатолий Юрьевич – автор был хорошо подготовлен.

– Правильно, Юля, правильно. Звонок в МВД не спонтанность, а часть плана.

– Что по расшифровке голоса, понятно уже что-нибудь? – спросил Алексеенко.

– Пока ничего. – ответил сотрудник Ведяпин. – Женский голос, сильно изменённый, единственное, что уже было подмечено следователем, это безусловно коллаж из слов, они надёрганы из разных фраз и как-то по-дурацки расставлены ударения.

– Значит, вполне вероятно, что объект не наговаривал эти слова в чистом поле, как вы выразились, а составил заранее? – осторожно спросил до этого молчавший и скрупулезно записывающий второй офицер информационного отдела Егоров.

– Вот. Так ещё более правдоподобнее. – изрёк Горчаков подняв в воздух палец. – А чем интересна эта версия, кто скажет, а?

– Если голос был составлен до прибытия объекта в Рязань, значит… – Ницман немного заикаясь, замялся. – значит, фотограф уже точно знал, что там будет.

– Именно! – сказал Горчаков потрясая шариковой ручкой. – А если точнее, у него не было сомнений, что в цистернах окажется именно то, что там и оказалось.

В кабинете возникла пауза заполненная звуками ёрзания по креслам, шуршанием бумаг и вздохами. Анатолий прошёлся, затем снова сел в кресло и продолжил:

– Так вот, из всего вышесказанного у всех нас назрели одни и те же вопросы: как он узнал, где ждать колонну, как и по какому принципу, он выбирает объекты фотосъемки для последующей обработки программой? Ладно, дабы больше не философствовать понапрасну, утверждаю план действий: старшему лейтенанту Ницману, Егорову, и всей Информационной службе – ускорить дешифровку систем памяти компьютеров и мобильных устройств фирм ФотоСинтез и Скаймэйкер. Составить и реализовать слежение за аккаунтом «Кот Мёбиуса»: в план слежения входят любые мероприятия – обнаружение и вскрытие почты, номеров мобильных устройств, местоположение выхода в сеть – абсолютно всё, что помогает в идентификации объекта. Всей службе: круглосуточное наблюдение форумов, блогов, групп социальных сетей хоть как-то связанных с программой. А мы с капитаном пока прокатимся до мечети и здания ФСКН, поищем внешние камеры наблюдения. Всем приступить к делу, немедля! Григорий, встречаемся на стоянке.

* * * * *

Горчаков крутился рядом со зданием Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, словно человек, настойчиво ищущий номер дома. Он неспешно проходил мимо центрального входа в министерство, вглядываясь в его фасад, скользя глазами по его стенам и отмечая местоположения камер, затем снова отходил, примерялся взглядом, и опять переходил на противоположенную сторону дороги, вставал на определённое место и снова смотрел на здание. Когда в очередной раз он прошел мимо парадного входа, оглядывая стены, из него вышли двое охранников в бронежилетах и явно с недобрым видом направились к Анатолию.

– Мужчина, подойдите сюда. – спокойно сказал один из них. – Что интересует, чего тут трёмся?

– Ваш начальник службы безопасности интересует, и вы как раз отведёте меня к нему. Горчаков Анатолий, ФСБ России. – майор показал удостоверение.

Охранник невольно вытянулся и отдал честь.

– Пойдём. – сказал он. – Подождите в фойе, он сейчас спустится.

Майор зашёл в просторный холл и присел на диван. Через несколько минут показался человек.

– Здравствуйте, следователь Горчаков? Я Юрий Калинш, начальник службы безопасности, насколько понял из вашего звонка, вам нужны записи с камер?

– Здравствуйте, да, именно. Но проблема в том, что совсем не известно, какого числа. Можно мне глянуть улицу с ваших камер наблюдения?

– Да, конечно, пройдёмте со мной.

Поднявшись по ступеням и завернув несколько раз по коридору, они оказались в просторном кабинете заставленным аппаратурой и экранами.

– Вот, глядите, это те камеры, которые смотрят на вход.

– Ага, спасибо, дайте-ка гляну…

Горчаков некоторое время вглядывался в экран, на котором виднелось изображение улицы.

– Чуть правее? – спросил он.

– Только с этих камер. – начальник переключил картинку на экране.

– Ага, ясно. А с крыши, с верхнего фасада, есть какой обзор?

– Есть одна смотрящая вбок. Вот. – начальник снова перевёл картинку.

– Мм, ясно. В общем, мне нужны видеозаписи за последний месяц с этих камер.

– Хм, это довольно большое количество информации.

– Есть жёсткий диск. – Анатолий протянул начальнику устройство.

– Хорошо. Придётся подождать несколько минут.

– Да, конечно.

Анатолий опрокинулся на спинку кресла и расслабился. Когда работа была закончена, начальник отдал ему устройство.

– Вот, спасибо.

– Честь имею! И всё же, господин следователь, чего там ищем? Не тех ли, которые… фотографы? – немного замявшись спросил начальник.

– Их родных, их. – майор положил накопитель во внутренний карман и вышел, вместе с сопровождающим его начальником.

Перебежав на ту сторону улицы, Горчаков хлопнул по крыше припаркованной машины.

– Ну чего ты там, всё? – раздался голос Алексеенко из открытой двери.

– Там-то всё, а вообще, не всё. Вон те домики, там камеры должны быть, пойду гляну.

– Давай, бегом, времени мало.

Горчаков ещё раз оглядел фасады домов и нырнул в центральный вход одного из них. Прошло полчаса, прежде чем он вышел из здания, сжимая в руках накопитель, который тут же исчез во внутреннем кармане пальто. Анатолий снова прошелся, внимательно осмотрел улицу, примерился взглядом и опять встал на определённое место на тротуаре по другую сторону Федеральной службы, чуть левее от центрального входа ФСКН . Он стоял на том самом месте, с которого должна была производиться съёмка. Постояв несколько секунд, Горчаков направился к машине.

– Теперь к мечети. – сказал он и завёл двигатель.

Машина рявкнула и тронулась с места.

Через полтора часа, неспешно двигаясь по городу, БМВ Горчакова добралась до пункта назначения. Припарковавшись на стоянке, майор и капитан направились к небольшой, но изящной мечети, отливающей зелёно-бирюзовым орнаментом. Уже подходя к зданию, Горчаков остановился и всплеснул руками.

– Баа! Да тут нам не особо везёт…

– Чего такое? – спросил Алексеенко.

– Ну глянь, какая площадь! До самой мечети метров сто, съёмка велась вот примерно отсюда, вокруг парк, ближайшие здания вообще за дорогой.

– О да. – разочарованно сказал капитан озираясь. – В любом случае, надо глядеть, хоть чем-то это место да обозревается. В городе теперь почти нет слепых мест.

Анатолий и Григорий разбрелись по местности, осматривая всё вокруг, затем Алексеенко махнул рукой и подозвал к себе майора.

– Сюда! Вот, то здание, вижу камеру, с неё должен быть неплохой вид.

– Я уже нашёл другую, на противоположной стороне. Давай, быстро, ты туда, я туда. Жёсткий диск есть?

– Есть флешка, объём небольшой, но всё сливать смысла нет, сроки теперь более определённые: точно можно сказать, что фотография сделана не позднее пяти дней назад, как раз на торжественное открытие данного заведения. Но если материала будет много, со своим устройством подойдёшь.

– Да, логично. Всё, давай, беги.

Мужчины разошлись в разные стороны, но уже через час они встретились на том же месте.

– Ну как, успешно?

– Хреново. – махнул рукой Горчаков. – Они всё стирают, частники хреновы. Была другая камера, но там мало материала оказалось, да и она, такая древняя, снимает, кадр в минуту наверно и то, убогий и чёрно-белый. У тебя как?

– А я нарыл! – улыбнулся Григорий показывая флешку. – Как раз на всё хватило. Не знаю, что получится, посмотрим в отделе.

– Ну молодец. Давай, двинули обратно. Но сначала заскочим-ка мы к нашему старому доброму приятелю в СИЗО.

Двери машины хлопнули и она тронулась в путь.

Через час БМВ остановилась возле ворот следственного изолятора Лефортово. Сотрудники ФСБ, выйдя из машины, миновали пропускной пункт и направились внутрь. Быстро пройдя по знакомым коридорам, они вошли в просторный и довольно уютный кабинет.

Спавшего, свернувшегося калачиком человека на жёсткой кушетке разбудил грохот металлической двери и вспыхнувший яркий свет.

– Подследственный Чеботарёв, на выход, к вам посетители. – сухо сказал охранник, подходя к заспанному и плохо соображающему Владиславу. – Одевайтесь, выходите.

Влад кое-как поднялся, умылся и накинул кофту. Выйдя за пределы камеры, охранник защёлкнул наручники на обвиняемом и повёл по длинному коридору.

Владислав Чеботарёв снова сидел на стуле в уже знакомом кабинете. Перед ним была всё та же лампа и всё тот же графин. Майор глядел на Чеботарёва немигающим взглядом, а глаза капитана впивались в него с холодным спокойствием змеи.

– Ну что, привет, Влад. – спокойно сказал Горчаков.

Молодой человек исподлобья глянул на Анатолия и промолчал. Затем чуть распрямился и выдавил из себя:

– Зачем вы?..

– Просто. Пришли проведать тебя, как ты тут. Какие мысли, может, что нового подумал, или вспомнил?

– Аа, вот вы что…

– Да, вот мы что. Может, что-нибудь известно стало тебе, к тебе же родственники приходили, знаем. Да и вообще, давно не навещал тебя, а контакт-то надо поддерживать.

– Ах да, да… И поди, пообщаться не с кем, по душам поговорить, да?

– Ты на редкость догадливый. Конечно, не с кем, умных людей осталось-то, раз-два, да обчёлся, с кем встречаемся, те даже двух слов связать не могут, не то, что бы побеседовать спокойно.

– А вы побольше ловите и побольше сажайте. Уверен, умных наберёте немало, особенно, если по соцсетям шерстить или на митингах выцеплять, там есть с кем поговорить, уж поверьте. А я то что, неужто ещё интересен?

– Интересен Влад, интересен.

– Увы, боюсь вас разочаровать. Ничего я не вспомнил за это время нового, так что, с пустыми руками пришли, с пустыми и уйдёте.

– Уважаю упёртость… – процедил капитан. – Хотя бы за то, что её не жалко ломать всеми доступными методами.

– Владислав, скажите, у кого-нибудь осталась ещё копия программы, кроме тех официальных дистрибьюторов, которые обеспечивали ей хостинг?

– Мм… нет. Да и подумайте сами? Я бы стал передавать кому-то коммерческий продукт с авторским правом? Если уж у кого он есть, то только у тех, у кого изначально был, списки и имена должны быть у вас. А что случилось, товарищ следователь?

– Возможно, кто-то ещё ей воспользовался.

– Вот как? И не для того ли, что бы запустить новые пикчи про ФСКН в Твиттере? – лукаво спросил парень в наручниках.

– Именно.

– Ну вот, значит не слухи оказались… Хех! – Чеботарёв ухмыльнулся и почесал локоть. – Я же говорил! Толку от ваших всех запретов, это интернет, детка. Я так и думал, что кто-нибудь рано или поздно инициативу перехватит. А что до копий, то могли вполне спокойно уплыть из самих компаний, у которых я делал хостинг, по крайней мере, после того, как услышали, что вы занялись зачисткой.

– Да, это весьма вероятная версия, спасибо, подтверждаете наши догадки. А вот такой вопрос: для того чтобы программа работала, её обязательно надо… как бы это сказать, заливать на какой-либо сервер?

– Не совсем. Поскольку она написана не под Windows, а на несколько другой платформе, которая является оболочкой для серверных приложений, просто так её на ПК не запустишь.

– А если не просто так?

– А если не просто так, то её надо перепрограммировать под Винду или МакОС, но это сможет сделать не каждый программист, вернее тот, кто хорошо знает некоторые программные особенности НьюВижн, например, я. Простой юзер вряд ли сможет, хотя… – Влад сомнительно пожал плечами.