Песчаное небо

– Варвар, – позвал я его, хрипя, как астматик. Тот безошибочно подсеменил ко мне, и опять стал тыкать в сторону ушедшего Малыша, тоже безошибочно. Ориентировался он просто мастерски.

– Да… да, – успокаивающим, ласковым тоном, хоть и сипло, выдавил я: кверки на такие интонации были физиологически не способны. Затем, я взял его рукой ткань своего скафандра, и потянул себя к развилкам, прочь от выхода. Как он обрадовался!

– Вир-вар-вар… – подвывал он, настойчиво волоча меня в сторону развилок, приплясывая от возбуждения и тыча в другую сторону. – Вир-вар-вар!..

Я сделал пару шаркающих шагов, и обессиленно уперся руками в колени. Вурв тут же рухнул на четыре конечности, и подставил мне свою крепкую спину. Я аккуратно на нее оперся, и проковылял еще два шага.

– Да… да, – ласково повторял я ему, не обращая внимания на полыхающие перед глазами сизые звезды, а затем, не глядя, обратился к кверкам: – так гораздо легче, подведите, пожалуйста, к нему капитана… ему, похоже, совершенно не тяжело.

– Когда это ты стал таким компетентным лингвистом? – поинтересовалась у меня Севи без тени иронии. Абвир, тем временем, поднимал Фарча.

– С тех пор, как научился проявлять заботу. – В тон ей ответил я, без малейшей издевательской нотки. – Забота сильнее страха, и он… с удовольствием доведет меня… хоть до собственного дома. Не одного, так другого дурака спасет… Хорошо бы, чтоб Малыш появился с другой… стороны. Он теперь может его испугаться…

– Не получится. А лишать его сознания больше не стоит, будь как будет.

Я плохо помню, как прошел этот десяток шагов – перед глазами мельтешили цветастые круги, дурнота подкатывала к горлу, нестерпимо хотелось лечь. Проковыляв эти шаги, я так и сделал, послав все к чертям – я вовсе не был уверен в крепости своих дрожащих коленей, они постоянно норовили подломиться не вовремя. Успокоив дыхание, я посмотрел на Фарча, и мне стало стыдно. Он сопел, кряхтел, всем весом навалился на Варвара, но упрямо переставлял ноги. Проникшись стойкостью капитана, я опять пополз по стене вверх, стискивая зубы и изуверски понося всю эту эпопею. Кружилась голова, в груди жгло, в висках ломило – но все это мало кого интересовало. Меня самоотверженно спасали, и нужно было соответствовать моменту.

Минут через десять кверки затеяли очередной разговор – и речь их, многократно отраженная от покатых сводов, заполонила все пространство вокруг нас. Но Варвар все равно бдительно останавливался, напряженно вслушиваясь в темноту – видимо, слышал что-то постороннее. Я похлопал его по спине, как пугливую лошадку, и забормотал успокаивающие реплики – в основном, посредством междометий. Вурв, не снижая шага, повернул ко мне свою жуткую голову, и опять заворчал по-свойски, с жалостью и опаской. Сквозь мутную пелену в глазах я едва различал и его морду, и речевые интонации. Фарч, маячивший сбоку, дышал так, будто его душили – вернее, уже почти додушили. Я собрался было поинтересоваться о привале, но тут нас нагнал Малыш. Варвар, как пришпоренный, взбрыкнул, заголосил, и отбежал подальше, благодаря чему мы с Фарчем дружно грянулись об пол – я едва не расколотил свой шлем, а капитан, по-моему, вообще отключился. Мне тоже пришлось несладко; сгруппироваться я не успел – все тело ломило и болело теперь так, будто я, подобно киборгу, брякнулся о планету без малейших средств защиты. Я понял, что в ближайшие сутки на ноги мне уже не подняться.

Малыш остановился перед Севи, безмолвно с ней пообщался, и разразился ворчливой тирадой на языке местных жителей. Варвар орать перестал, перешел на две конечности и, опасливо переминаясь с ноги на ногу, опять заворчал что-то плаксивое.

Я перевернулся на спину, хрипя и матерясь – даже это было очень больно. Ни вурвов, ни кверков я уже видеть не мог. Свое участие в экспедиции на сей момент я посчитал законченным, и готов был к любому решению кверков-поводырей по поводу моей недвижимой персоны. Я устал! И идти, и спорить.

Малыш вступил с Варваром в диалог, и через какое-то время вурв даже о чем-то с киборгом заспорил. Судя по напряженной собранности Севи, разговаривала все-таки она, а Малыш только переводил. Абвир, тем временем, подошел ко мне и бегло ощупал мои ноги, полностью игнорируя мои стоны, проклятия и нелицеприятные восклицания.

– Похоже, сломал… – высказался он вполголоса. – Придется тебе подождать нас здесь.

Ничего иного я от него и не ждал, а когда он подсел к капитану, стал с ненавистью рассматривать потолочный свод – бугристый, грубый и все такой-же зеленоватый. Скудного света скафандров хватало, чтоб разглядеть основные неровности – ничего особо инопланетного я в них уже не видел.

Кверк ощупал безмолвного и недвижимого капитана, помедлил пару секунд, поднялся и отправился к Севи – но она предостерегающе подняла руку. Я тоже посмотрел на Фарча оценивающе, и помрачнел: капитан походил на труп, и очухиваться не собирался. Похоже, кверкам придется дальше идти только с Малышом, ну и с нашим новым знакомым.

Спорящие, наконец, замолкли. Севи устало потерла лоб, и взглянула на бойца. Тот в двух словах обрисовал ситуацию. Достав из своих баулов какую-то машинку, врач через эту машинку осмотрела сперва мое тело, затем Фарча.

– Принеси аммиак, – бросила она Абвиру, и встретилась с моим взглядом, полным ненависти и бешенства.

– Кости целы, ты просто ушибся. Нужно идти дальше.

Я захохотал, подавился и закашлялся – жжение в груди навеяло аллегорию, будто аммиак плещется в моих легких. Даже не аммиак, а кислота.

– У Фарча тоже все цело – ему повезло, кости у него куда слабее твоих. Удачно упал…

Я не ответил. Дыша, как в припадке, я снова перевел взгляд на бугристый потолок. Мы вообще тут шествуем весьма удачно, насколько я заметил… полсуток долой, а мы еще живы. Не считая бедолаги-вурва, неосторожно повернувшемуся к кверку спиной.

– …Я убедила нашего подземного друга, что мы не опасны. И вы очень вовремя отшибли себе опорно-двигательный аппарат – ради вашего спасения он приглашает нас в свое поселение. Удача пока на нашей стороне.

Снова смеяться я поостерегся.

Я мерно покачивался на спине киборга, и все так же разглядывая извивы минеральных жил на потолке – я мог дотронуться до него рукой, если бы захотел. Потом я заметил, что проход снова расширяется – потолок плавно подался вверх. Перед отправлением кверки сняли с нас скафандры, раздели и обильно намазали нашу синюшную кожу какой-то пахучей гадостью. Я хотел было заикнуться о возможных инопланетных вирусах, но кверки действовали уверенно – видимо, их предыдущие высадки ничего опасного здесь не обнаружили. Севи чинила нас как неисправного корабельного полотера – механически, без малейшего оттенка брезгливости, либо участия. Легкая сосредоточенность мелькала в ее движениях – и то, я не был уверен, что мне это не померещилось. Варвар подошел ближе, и жадно «разглядывал» наши методы лечения. Разглядывал, разумеется, не глазами – всем телом: у него подрагивал воротник и раздувались ноздри – он нагнул в нашу сторону голову, и будто впитывал невидимую для него картинку всей своей кожей, мало чем отличающуюся от рельефа потолка. Капитан пришел в себя, нас накормили какими-то цветными пилюлями, причем долгожданного коктейля мы так и не дождались, – и потихоньку тронулись в путь. По дороге киборг с Варваром трещали органами речи без умолку, как закадычные друзья. Насколько Севи при этом выглядела сосредоточенной, я не видел. Да и не интересовался, честно говоря.

Скафандры на нас так и не одели – это на поверхности я бы замерз, а чем дальше мы удалялись от места высадки, тем мне становилось теплее. Я уже перестал лязгать зубами, как во время лечебных процедур, а вот Фарч, привыкший к более теплому климату, без скафандра зябко ежился и поводил плечами.

Вскоре запах озона показался мне доминирующим. Я кое-как перевалился на бок, и, глянув вперед, охнул: далеко впереди коридор становился еще более высоким, и на его потолке плясали отсветы грозовой иллюминации, царящей пока за пределами нашей видимости. Странно только, что я не слышал грозовых раскатов… Тут у меня заныла шея, и я снова лег, попутно сосредоточенно соображая. У Варвара морда вытянута – это как-то можно понять: полжизни они передвигаются на четырех конечностях, и если у них и были когда-то нормальные лица, то в результате природных особенностей морды их несколько… отвисли. Это ладно. И отсутствие глаз у подземных жителей тоже можно было бы понять, если полагать, что под землей тьма тьмущая – а тут выясняется, что у них под землей светло! Странно. Либо это локально освещенное место, либо глаз нет только у некоторых… особей. Либо эти вспышки появляются не всегда. Либо, не везде. Либо всегда, но появились они не так давно… м-да, гадать я могу сколько угодно. Пока еще рано делать выводы.

Когда селение открылось нашим взорам, Малыш остановился. Я опять, извернувшись, глянул вперед – и не смог сдержать вздох потрясения, чем заставил Фарча заворочаться – он тоже захотел посмотреть на это чудо. Молнии змеились по многократно раздавшейся пещере во всех направлениях, по вполне земным проводам, развешенных по потолку. Я, окаменев, разглядывал яркий, висящий шар, буквально полыхающий разрядами. Колдовским сияющим солнцем висел он в центре свода и голубыми лучами от него разбегались в разных направлениях провода. Я бросил взгляд на своих спутников – все стояли, как громом пораженные, даже кверки. У Фарча в глазах страх смешался с недоверием, однако он смотрел не на селение, а на меня. Я с испугом окинул себя быстрым, настороженным взглядом, а потом вспомнил свои россказни, и страх пронзил уже меня – фантазии мои воплощались в реальность вполне недвусмысленным образом. Эти разряды мало походили на фэнтезийную магию, но аналогия напрашивалась именно такая, и это меня пугало больше всего.

Я почувствовал чей-то напряженный взгляд, повернул голову в еще более неудобное положение, и увидел, как кверки разглядывают наши с Фарчем испуганные переглядывания. После чего шею пронзила боль, и я поспешно отвел взгляд, придав голове, а заодно и телу – максимально комфортное, лежачее положение. Малыш опустил меня к самому полу коридора, и я, скосив глаза, разглядел лицо подошедшей ко мне Севи. Взгляд у нее был по-прежнему деревянный, но в ее вопросе мне послышалась угроза:

– Не утаил ли ты чего-то важного в своем рассказе, человек?

Я беззвучно хмыкнул, не представляя, что мне ей отвечать. Рассказать про магию? Файерболы? Чей-то-там-глаз на столбе? Взгляд-то у нее бараний и чаяния такие же – но я-то бараном не был! Совпадения эти – раз за разом – превращали нашу серьезную, сложную миссию спасения чудом уцелевшего беглеца – в фарс; сказочную байку – в маршрут поисков, а меня – в идиота-конспиратора: все прекрасно видели, что это не сказочная магия, но врачиха с меня не слезет, пока я не изложу ей известные мне заклинания великих, но все же выдуманных магов.

– Да, – разомкнул я уста. Говорить мне было адски тяжело. – В сказочных наших мирах… присутствуют мощные, сказочные силы… какие твоей душе угодны. Но подземные жители, если уж… вникать в подробности… ими пользоваться не умели!

– А они могут и не уметь. Я подозреваю, что они просто хранители всей этой… подземной станции. Или ты думаешь, что конденсатор к потолку подвесили эти малыши? Не умея ни видеть, ни внятно выражать свои мысли, ни построить себе хоть какие-то жилища?

Я скосил глаза. Действительно, в селении отсутствовали дома. Я заметил лишь убогие перегородки из наваленных камней, среди них вурвы и ютились. Я обессиленно закрыл глаза. Ну что ты тут скажешь…

– Хорошо, – саркастически выдавил я. – Как только я увижу… пролетающего мимо ящера… я отнесусь к древним… легендам нашего мира со всей… серьезностью. А пока я вижу тут… стойла ворчащих животных, и чей-то… накопитель грозовой энергии. Ничего сказочного!!!

Последнюю фразу я зло прорычал, из-за чего перед глазами снова вспыхнули цветные блики, и все поплыло. Эти аналогии меня уже порядком достали.

Я разглядел, как Севи серьезно кивнула, и взглянула на Малыша. Тот поднял меня обратно.

– А беглец где? – задал Фарч вопрос сезона.

– Похоже, отсюда он ушел. Не знаю, надо ждать Гасса.

Мы начали спускаться к селению.

7. Жертвы

Цейса решила переделать усилитель, пока мокрый будет отсыпаться перед сеансом связи – энергии на ментальный контакт у него уйдет – море. Видимо, сеанс очень сильно понадобился спасателям, раз они выгнали Малыша из подземелий. Кое-как с третьего раза, с пятого на десятое Цейса киборга поняла; тоже несколько раз отослала ему подтверждение – и тот снова пропал с поверхности планеты, а заодно и радаров.

Поняв, что в ближайшее время пульт ей не понадобиться, и отправив Гасса спать, кибернетик занялась прибором. Нужно было просто перенастроить эмоциональные сенсоры, и поработать с контактами – слизень и головоног, все-таки, не одно и то же – нервные окончания несколько отличаются.

Опять пришли гости – Плух с Грезотом. Цейса их привычно тактильно поприветствовала, после чего Грезот угнездился за пульт – тестировать корабль, а пилот подсел просто поболтать. Маялся он невероятно – беспокоился и за капитана, и за остальных. Неизвестность и тревога его изматывала, выводила из себя.

Между делом Цейса рассказала, что внизу обстановка все сложнее и сложнее – но под землей обнаружилась новая раса, и ребятам срочно понадобился Гасс – коммуникабельность аборигенов оставляет желать лучшего. Беглеца им не найти, он куда-то исчез. Кроме того, капитан сильно сдал, и до обратной амбаркации может и не дотянуть. Поэтому она срочно занялась усилителем для мокрого. После этого пилот тут же уселся рядом, уставился на перенастраиваемый усилитель, и стал донимать вопросами:

– То есть, связь с группой… все-таки есть.

– Нашу связь с Малышом практически невозможно экранировать, Но Краптису почти удалось даже это.

– А эта коробочка… тоже? Прошибет планету? То есть, атмосферу. Насквозь? – голос Плуха сквозил явным недоверием.

– Должна, – с иронией ответила Цейса. – Мысленную передачу невозможно экранировать хоть целым каскадом песчаных и грозовых туч. У меня другая дилемма – нужно, чтоб Гасс захотел это использовать.

– Не понял…

– Дело в том… – она, наконец соединила мнемоклеммы, и аккуратно стала закрывать крышку. – В том, что… ему придется как-то вживить это в свой организм, чтоб контакты… замкнули контур.

– Вы тоже? Вживляете? А, точно… запамятовал…

– Такие приборы мы не вживляем, – кибернетик аккуратно положила прибор на стол. – Это опасно для окружающих. Мы его берем… ротовым отверстием.

Она не могла видеть, какую мину состроил Плух, но, судя по тому, как он засопел – довольно-таки кислую.

– Ты ему говорила? Об этом?

– Нет, но он и сам все увидит, когда поинтересуется, как она функционирует.

Плух немного помолчал, переваривая информацию, затем сокрушенно вздохнул: – н не захочет. Ртом… Но у него… нет выхода, Цейса.

– Есть, – вздохнула кибернетик. – У всех он есть.

Она услышала, как пилот взял прибор в руки, повертел, и положил на место.

– А если… не сработает?..

– Тогда они останутся без связи. А им и так нелегко. Кроме того, есть еще одна неприятность: как только Гасс начнет сеанс, у нас у всех тут же расплавятся мозги. Поэтому, ему придется общаться из десантной капсулы, отлетев от корабля подальше.

– Спасибо, – хмыкнул Плух, и встал. – Предупредила. Я тоже, пойду. Спать. Волнуюсь. Как у вас еще… ничего не расплавилось?

– А мы опытные… – Цейса в нерешительности постояла у столика, пока пилот не скрылся за дверью. – А я, пожалуй, пообедаю и приведу себя в порядок, пока Гасс спит. Грезот, ты подежуришь немного за меня?

Уларк привычно фыркнул, с некоей даже привеливостью:

– Иди-иди… лишь бы не работать.

– И тебе приятной вахты.

С тем Цейса и удалилась. Через пару минут Грезот поднялся с места, взял со стола усилитель, повертел в правой руке, а левой полез в карман форменных брюк. Достав оттуда простейший монтерский наноизолятор, уларк хищно глянул на дверь кухни, и пропустил усилитель через регулируемую прорезь диэлектрика. Пусть эта невинная шалость поучит выскочку скромности. Рассовав приборы по их прежним местам, он опять сел за пульт, выкинул недавние действия из головы, вспомнил самую прилипчивую мелодию последних лет и, принявшись мысленно талдычить ее нон-стоп, занялся тестированием систем.

* * *

Пока мы спускались к селению, Севи вкратце пересказала нам то, что ей удалось выудить из нашего проводника – их основные постулаты: на пути живет пастырь, за ветром – зло. Перевези светы и сделай шаг. Вода – враг сна, и, вместе с тем, в больной воде – радость. Изгои здоровы и чужака подведи. Не складывай верхушки… и прочие загадки. Это, если Малыш правильно перевел.

Я промолчал, как и все остальные. Эти понятия могли оказаться чем угодно.

– Зло у них, видимо, живет на поверхности планеты, – высказал предположение Абвир. – Я бы запретил покидать пещеры, чтобы их не разнесло ветром на тысячи рехтов.

– Что такое… «светы»? – полуобморочным шепотом просипел Фарч. – Цветы? Духи? Светильники? Они ж не видят… свет…

Конец его фразы я не разобрал, и еще пару секунд вслушивался в его свистящий шепот. Тщетно. Он бормотал вопросы себе под нос. И, вообще, капитан меня отвлек – мои мысли вились вокруг воды, вернее вокруг планетарной гидросферы и странным молниевым проводам. Почему у них ничего не коротит? Не замыкает? Влага хоть как должна присутствовать в пещере… а раз она тут есть, так это все равно, что пускать высоковольтную линию без изоляторов. Что за бред?

– И к чужакам они относятся лояльно, – продолжал кверк. – Так что правильней «чужака проведи».

– У них эти понятия практически однозвучны, – ответила Севи. – Я не столько разбираюсь в этой белиберде, сколько выуживаю их новые заповеди. И уже валюсь с ног.

Я поискал в последней реплике укоризну, и не нашел. Голая констатация. Мы будем ночевать в стойлах вурвов? Мелкие, не больше их роста… – кстати…

– Не складывай верхушки – это значит «не стройте высоко»! – хвастливо заявил я, глянув на гирлянды светящихся жгутов под потолком. Но мне не ответили. И я даже их понимал – все смертельно устали.

Мы спустились в селение. Далее произошла сцена встречи древних мореплавателей с аборигенами – нас встречали, приветствовали, радовались и почти не боялись. Малыш сгрузил нас на пневмонадувной топчанчик – мы расположились вполне комфортно, и смогли, наконец, перевести дух.

Севи занялась ремонтом киборга – когда она откинула ремонтный кожух, мы увидели, что у того все внутри искрит. Ну, теперь понятно, куда у него улетает энергия. Наноизол ей в помощь, я же уже так хотел спать, что ничего не соображал. И, как только уловил команду «пять часов сна», я отключился со спокойной душой.

Мы проспали. А, может, меня просто не стали будить. И правильно сделали – тело болело все, полностью. Грудь саднило, поясницу тянуло, руки-ноги вообще отказывались шевелиться. Я аж застонал – какую вообще цель преследовали кверки, взяв нас с собой? Чтоб мы своим вялым шевелением оттеняли их способность передвигаться? Так это называется тщеславие – сиречь, эмоция – и, стало быть, кверкам недостижима. Напрашивается другая причина – их глупость. Это не эмоция, а состояние души и мозга – и в кверках сие присутствует вне всякого сомнения. Да, очень жаль, что я об этом узнаю так поздно.

Все эти незначащие, раздраженные мысли тенью мелькали на периферии сознания – само сознание жадно вслушивалось в дискуссию, развернувшуюся в наших головах.

– Они уже и не помнят своих хозяев, – вещал Гасс. – Я подозреваю, что много столетий прошло с тех пор.

– Мы видели. Знаки…

Гасс тут же продублировал вопрос Фарча для всех, как обычно на таких, общих конференциях.

– Да, капитан. Они похожи на символы ангари.

– Что!? – это уже удивился я.

– Ангари, вне всякого сомнения. И наши ученые до сих пор не понимают, почему с их владычества не было найдено ни одного межзвездного корабля. Скорее всего, мы на одной из планет ангари. На их перекресте миров, пересадочной станции. В головах этих малышей все расписано, как в инструкции по применению батареек. Этот Краптис с его грозами является превосходной электростанцией для межпланетного портала и еще для чего-то, я пока не понял… Беглец наш был тут полгода назад, и они проводили его к вратам. Вам тоже следует воспользоваться ими. Беглец, кстати, вел себя, как Севи. Так что это кверк, и он знал об этих пещерах. И о вратах, скорее всего. Когда-то он, похоже, был тут раньше и исследовал эту планету.

– Да, тогда некоторые из исследователей пропали без вести. И немудрено.

– Прекрасно. И он, значит, вернулся на Каох, а через много лет повез сюда всю свою лаугхскую общину, за которой смотрел. Не на сам Краптис, а в его портал! И он знал, куда направляется: у него был свой Малыш… Или что-то очень похожее.

Мне показалось, что Гасс говорит через силу – он, похоже, испытывал сильную боль.

– Не обращай внимания, человек. Издержки профессии. Эти ребята проведут вас, куда нужно, как только вернется смотритель…

– Ты можешь внятно перевести их… законы? Установки…

– Могу, Севи. Ангари они признают хозяевами, и считают, что они до сих пор обитают в этих вратах… Что там еще? Те, кто выходил из пещер – не возвращались, и они решили, что их поглотило зло…

– Перевези цветок… куда? Зачем? Айвах?

– Это мне непонятно. Но это не растения – собрать нужно что-то, вроде огненных шаров. Может камни, может звезды… а может и разобрать… вурвы слепы, и странные объекты наделяют кучей нелепых признаков и суеверий. Мне не понять. Большинство их ментальных установок вообще зародилось не здесь: основная их цивилизация – обширная, сложная – гораздо ниже, а здесь живут лишь изгои.

– У них… там город?

– Да, и, похоже, не один.

– Как они себя называют? – поинтересовалась Севи

– Люди, – хмыкнул биолог. – Это непроизносимо, как и у моей расы.

– А почему изгои?

– Тоже не понять. Там сложные перипетии, связанные с какой-то священной болезнью, источником… Эти ребята заболеть не смогли, и их изгнали. А может и все наоборот – я еще не разобрался…

Возникла пауза, во время которой, я уверен – все представляли себе подземную цитадель. Да, это интересно, но хорошо бы нам понять, как отсюда выбираться.

– Нельзя спать с водой… – напомнил я.

– Верно. Воду они пользуют далеко от молниевых устройств, вблизи она приобретает убийственные свойства.

– Но неужели земля здесь не пропитана водой? – возмутился я. – Как?!

– Запросто. Та же ваша слюда – диэлектрик. Нужно исследовать скалы, без этого мне сложно понять местную экосферу.

– Попроси их провести нас к этим… вратам.

– Увы, Мать. Ждем смотрителя.

У меня екнуло внутри. Но вопрос задал капитан:

– Смотритель – вурв?

– Конечно.

– А если мы… его не дождемся?

Возникла пауза, после чего Гасс со вздохом ответил:

– Понятно. Значит, буду уговаривать проводить вас без него. Но они говорят, безопасный путь знает только он.

– Спасибо, Гасс. Ты опять очень помог – три дня мы не выдержим. Капитан умирает, а навигатор, я думаю, сейчас мало чем отличается от хамма. Да и мы еле ползаем… передай мое восхищение Цейсе.

Ответа мы не дождались, контакт прервался. Намеренно или случайно – я не понял.

Мнение Севи о моем самочувствии меня разозлило – я не овощ! Путем неимоверного напряжения и изощренных дрыганий я перевернулся на живот, и затем встал на четвереньки. Подождал, пока взгляд прояснится, и сел на корточки. Отдышался, и стал подниматься. Перед глазами снова все поплыло…

– Молодец, человек, – как сквозь вату услышал я голос Севи. Я все же кое-как поднялся, и скосил на нее свой налитый кровью глаз. Она сидела подле Фарча, и готовила свои шприцы. Капитан тоскливо разглядывал висящий невдалеке полыхающий голубыми паутинами шар. Я поискал взглядом Абвира – его рядом не наблюдалось. Малыш чуть поодаль болтал с вурвами, и уже, похоже, по собственной инициативе.

Брезгливо окинув место нашей ночевки, я заметил, что тут все же чистенько. Кроме того, вурвы нам принесли завтрак: какие-то бугристые коренья с белесой ботвой, слизней и даже пару дохлых зверьков – помесь ящерицы и крота. Я вгляделся в клубень растения – он был испачкан в чем-то похожим на землю. Ага, где-то есть и другой подземный ландшафт? Растерянно пошарив глазами по отдаленным концам пещеры, я обнаружил кучу выходов. Более того – в один из них юркнул какой-то шустрый зверь, очень напоминающий карликового крокодила. Ох, мать моя – хорошо, что ночью у меня ничего не отгрызли… пещерка-то, оказывается, населена не только вурвами.

Севи вколола дозу капитану, выдала ему питательный рацион, и посмотрела на Малыша, общающегося с аборигенами.

– Идти не столь долго, сколь сложно, – вымолвила она после полуминутной паузы. – Удобный, гостевой путь знал только смотритель. Наш капитан может не дойти…