Маршруты счастья

Вот она – улица Рубинштейна. Хорошо, что недалеко от Московского вокзала, можно дойти пешком. Алла открыла дверь своим ключом, предварительно послушав, что там происходит за дверью. Была абсолютная тишина. Она на цыпочках вошла в свою комнату и увидела удручающую картину. Полуголый Артур спал на диване, укрытый детским одеялом. Никакого другого постельного белья на диване не было. Диван был чем-то залит, и рядом на полу валялась пустая бутылка из-под вина. В другой части комнаты, под открытым настежь окном, на голом полу, в мокрых трусах и рубашечке лежал ее сыночек. В какой-то момент Алле показалось, что он не дышит. Она бросилась к мальчику, схватила его на руки, прижала к себе. Малыш проснулся и заплакал. Артур накрыл одеялом голову и перевернулся на другой бок.

– Скотина! – закричала Алла. – Какая же ты скотина! Ты угробишь ребенка! Почему он лежит на полу? Голый!

– А, это ты приехала? – противным голосом спросонок проскрипел Артур. – Ребенок играл на полу и уснул! Что ты тут приехала и орешь! Не смей на меня орать! Это мой дом! Достала уже!

Алла переодела ребенка, побросала в дорожную сумку первые попавшиеся детские вещи и вышла на улицу. Она не знала, что делать, куда идти. Может быть, к тете Зине? Алла села в троллейбус и поехала на Васильевский остров. Александр уже окончательно проснулся, стал обнимать маму, и на душе у нее немного потеплело. Она целовала своего сыночка и слезы наворачивались на глаза. Ей так было жалко себя, Александра. Маленький, бедненький сыночек. Зачем она выбрала ему такого непутевого папу!

Алла приехала к тете Зине, а там ее уже ждала Генриетта Эдуардовна, которая раньше невестки примчалась на Гаванскую улицу на такси. Свекровь умоляла невестку вернуться домой, клялась, что все эти дни с Александром было все в порядке. Артур за время ее отсутствия напился только единственный раз, сегодня утром. Ничего страшного не случилось, малыш просто играл на полу с игрушками, а когда пришло время дневного сна, прямо на полу и уснул. Она этим утром сама кормила Александра. Сейчас лето, пол теплый и ничего страшного, что мальчик играл на полу.

– Генриетта Эдуардовна, я вас очень прошу, поезжайте домой! – сурово отрезала Алла. – Есть вещи, за которые Артур должен отвечать сам. Он взрослый человек. Муж. Отец. Он не маленький мальчик, за которого всю самую неприятную работу должна делать мама. Я не вернусь. По крайней мере до той поры, пока не увижу, что Артур, а не вы готов нести ответственность за свою семью.

Алла с Александром демонстративно ушла на кухню. Генриетта Эдуардовна уехала. Ночевать Алла улеглась на узкий диванчик, на котором спала первокурсницей. Для Александра перенесли из соседней комнаты кресло-кровать, внуки тети Зины были на даче с детским садом.

– Может быть, тебе тоже утроиться нянечкой в детский сад и поехать на дачу? – посоветовала тетя Зина. – Ниночка работает заведующей в детском саду, она тебя возьмет на работу. Тем более нянечек всегда не хватает.

Так и поступили. Алла с маленьким Александром поехала в Вырицу на дачу, а осенью, когда детский сад вернулся в город, Алла устроилась воспитательницей в младшую группу яслей-сада, и туда же взяли Александра.

Артур приехал за ней через несколько дней после того, как она вернулась с дачи и стала работать воспитательницей. Просил прощения, обещал вернуться в театр. Клялся, что больше не выпьет ни грамма и будет заботиться о своей семье.

– Пойми, Алка, я не могу без тебя и без сына. Я к вам привык. Ну, прости ты меня, дурака. Ну, дай мне шанс. Я же не гад какой. Я изо всех сил стараюсь жить правильно. Не получается! Возвращайся. Пожалуйста, возвращайся! Я умру без тебя. Вот прямо сейчас возьму и умру… Ты вернешься в университет. Я буду работать. Не в этом театре, так в другом. Не возьмут в театр, так в клубе каком-нибудь буду вести танцевальный кружок. Если надо, то вагоны пойду разгружать.

Сердце Аллы дрогнуло. Она попрощалась с тетей Зиной, поблагодарила Нину Михайловну. В этой тесной квартире на Гаванской они с Александром были обузой. И мама с сыном вернулись к мужу и бабушке.

Артур действительно устроился на работу. В ДК им. Дзержинского он вел два кружка для взрослых: танцевальный и драматический. Зарплата была малюсенькая. Но это все равно были очень важные для семьи деньги. Алла по-прежнему не могла вернуться в университет и устроилась нянечкой в другой садик, поближе к дому на Рубинштейна. Туда же определили маленького Александра.

Артур воспрял духом. Он ставил настоящий спектакль, отобрал туда лучших самодеятельных артистов и сам в этом спектакле играл главную роль. Занятия кружков проходили по вечерам и в выходные дни, и Артур, как и прежде, возвращался домой довольно поздно. Алла с пониманием относилась к этому. Что поделаешь, ее муж – артист. И такова специфика его работы. Она иногда, уложив Александра спать, шла встречать Артура с работы. Заходила в зрительный зал, где шла репетиция, и подолгу наблюдала за мужем. Какой он все-таки талантливый. И очень красивый. Как верно отдает распоряжения, как тонко чувствует фальшь в репликах и интонациях актеров. Это будет замечательный спектакль. Его обязательно заметят в театральном сообществе и пригласят Артура в какой-нибудь государственный театр. Как приятно осознавать, что твой муж не только талантливый танцор, но и прекрасный режиссер и педагог. Потом после репетиции они, обнявшись, шли домой. Артур объяснял Алле, как все должно получиться на премьере, а она ему давала советы. Из зрительного зала очень многое видно: вот здесь можно было бы сделать иначе, а вот в этой сцене герои стоят так, что их плохо слышно, и не понятно, кто именно из них говорит.

Алла очень уставала на работе, но желание окончить университет и стать журналистом было все сильнее. О том, чтобы бросить работу, не могло быть и речи, нужны были деньги на жизнь. Но можно было бы перевестись на заочное отделение. Так она и сделала.

Они опять стали видеться с Артуром только по ночам. Утром, когда Алла уходила на работу, Артур еще сладко спал. Потом она возвращалась из детского сада вместе с Александром, кормила его и "сдавала" бабушке. А сама отправлялась в Публичную библиотеку. Читала книги, которые необходимо было прочесть по программе. Готовила рефераты и курсовые работы.

Премьера спектакля самодеятельного театра в ДК им. Дзержинского состоялась и, как и ожидалось, прошла успешно. О ней много и подробно писали ленинградские газеты и наперебой нахваливали театральные критики. Говорили о высоком профессионализме режиссера-постановщика, о талантливой игре исполнителей. Артура пригласили на работу в настоящий драматический театр. Правда не в качестве режиссера, а в качестве постановщика танцев и репетитора. Это было особенно удобно, так как сам Артур не был задействован в спектаклях, и вся его служба в театре ограничивалась дневными часами. Алла – в библиотеку, папа и бабушка оставались в няньках у Александра. По выходным Артур часто брал сына и ездил с ним гулять в какой-нибудь парк. Подходящих мест для прогулок с ребенком рядом с их домом не было.

Александр уже вполне внятно говорил. Однажды мальчик стал рассказывать маме про тетю Валю, у которой они с папой были в гостях. Алла немного удивилась впечатлениям ребенка и особенно рассказу о том, что он там боялся. За ужином она без тени лишних подозрений спросила Артура, что там за тетю Валю они навещали с Александром. Аллу несколько озадачил сбивчивый ответ мужа.

– А-а-а. Да, – подбирая каждое слово, промямлил Артур. – Санька писать захотел, и я вспомнил, что неподалеку от парка живет одна актриса из нашего театра, мы к ней зашли. Я только сводил его в туалет. Мы пять минут посидели на кухне, попили чаю. А потом поехали домой.

– А почему он там боялся?

– Да не знаю почему. Я его оставил на несколько минут одного в комнате и пошел в коридор позвонить по телефону. Позвонил и вернулся. Он там весь в игрушках сидел. У Вали дочка почти такая же, как наш Сашка, но она сейчас у бабушки живет. От Вали недавно ушел муж. Она очень переживает.

Прошло несколько дней. Алла почти забыла про этот разговор. Как-то она проснулась посреди ночи, обнаружив, что мужа нет в кровати. На цыпочках, не включая свет, чтобы не разбудить сына, Алла подошла к двери и услышала, что Артур в коридоре шепотом разговаривает по телефону.

– Все будет нормально, не переживай, – кого-то успокаивал Артур. – Я не могу сейчас приехать. Что я скажу жене? Успокойся. Я приеду завтра утром. Я обещаю. Я найду денег. Ну, успокойся!

Алла вернулась в кровать и укуталась в одеяло. С кем разговаривал ее муж? Может быть, с этой неизвестной Валей?

Артур вернулся в кровать и крепко обнял Аллу. Через несколько минут она услышала его равномерное спокойное посапывание. "Ничего страшного, – успокаивала себя Алла, – с чего я вообще решила, что это женщина. Может быть, кому-то из друзей Артура нужна срочная помощь".

На следующий день была суббота. Артур сразу после завтрака куда-то засобирался. Он принял душ, вылил на себя изрядное количество дорогого одеколона и долго вертелся перед зеркалом, выбирая, что надеть.

– Ты погуляешь сегодня с Александром? – поинтересовалась Алла.

– Нет, сегодня никак не могу. Надо срочно ехать в театр. Мы там будем отсматривать молодые таланты. Конкурс у нас сегодня. Набор в труппу. Я в комиссии, – Артур чмокнул Аллу в щечку и выпорхнул из дома.

"Странно, – подумала женщина, – обычно конкурс по набору в труппу театра проводят перед началом сезона, а сейчас самый его разгар". Алла одела Александра и решила прогуляться до театра. Благо был теплый и солнечный день. Театр был открыт. Через час, как следовало из афиши на входе, должен был начаться детский спектакль.

– А что у вас тут сегодня какой-то конкурс? – как можно более равнодушно спросила Алла у билетерши.

– Нет, – удивилась та. – Какой может быть конкурс? Сцена-то у нас одна. А вот уже зрители на детский спектакль пришли. У нас сегодня "Приключения Буратино". Хороший спектакль. Музыкальный. Можете своего сынишку сводить.

Алла вернулась домой, вся истерзанная дурными предчувствиями. Она не находила себе места и ждала, что Артур вернется и все ей объяснит. Но Артур не возвращался. Он позвонил поздно вечером и сказал, что останется ночевать у приятеля в Купчине:

– У него тут неприятности. Мы немного выпили, и я боюсь в таком виде выползать на улицу. Прости. Завтра утром приеду. Буду как огурец. И погуляю с Сашкой. Не хочу, чтобы ты меня видела таким. Это последний раз.

Алла всю ночь не спала. Она завернулась в теплую шаль и вышла на кухню. Там за столом сидела Генриетта Эдуардовна.

– Мне кажется, – выдавила из себя Алла, – у Артура есть женщина.

– Мне тоже так кажется, – неожиданно созналась свекровь. – Я уже говорила с ним об этом. Он влюблен как мальчишка.

– Что мне делать? – спросила Алла. – Я не смогу с ним дальше жить!

– Не знаю, – вытирая слезы, ответила Генриетта Эдуардовна, – это твое право. Я думаю, что тебе надо остаться здесь и жить со мной. А он пусть идет к этой Валентине. Он одумается через какое-то время. Это ведь у него не любовь, а страсть. Он вернется, вот увидишь!

– Он, может быть, и вернется, но я-то не смогу его простить. Сейчас это Валентина, до нее, я почти уверена, была Галина, потом будет какая-нибудь Елена! – Алла уже почти перешла на крик. – Мне наплевать на его ранимую творческую душу. Он талантливый? Да! Талантливый бабник, для которого нет ничего святого и которому наплевать на меня, на сына. И на вас, извините! Он никогда не будет другим, он будет влюбляться в каждую юбку, в каждый ярко накрашенный ротик. И этому не будет конца и края…

– Почему не будет? Может быть, когда-нибудь и будет. А что ты хотела, когда выходила замуж за артиста? Ты что, не догадывалась, что тебе надо было сторожить его, как цербер. Ни на минуту не отпускать его от себя. Из поля своего внимания. Стать его тенью. А ты с ним в доверие играла. Ах, какие мы правильные. Какие мы гордые! Вот мы все и доигрались в высокие отношения.

– Я выходила замуж за человека, которого любила. А он оказался примитивным самцом. И весь его талант в эту сторону и ушел.

– Девочка, милая, – с мольбой в голосе стала уговаривать ее свекровь. – Хотя бы ради сына не делай сейчас никаких резких движений. Ну, потерпи. Все образуется!

– Не буду я терпеть! Уеду куда-нибудь.

– Куда ты уедешь? Без денег! С ребенком. К своей тете Зине? В шестиметровую коммуналку?

– Да хотя бы и к тете Зине. Или на вокзал!

– Ну, подожди, – Генриетта Эдуардовна задумалась на несколько минут. – Давай я отправлю тебя в Москву. Ты там отсидишься, дух переведешь. А Артур потом одумается, за тобой приедет, и все наладится. Ладно?

– К кому я в Москву поеду? И что делать с университетом, с работой?

– У меня в Москве близкая подруга живет. Театральный критик. Ты у нее поживешь недельку-другую. Сессия у тебя не скоро. Отдохнешь. Успокоишься. Поймешь, что никакой катастрофы не случилось. А потом Артур за тобой приедет, в ноги тебе кинется, и ты ему все простишь. Я, знаешь, сколько раз своего непутевого мужа прощала. Талантливым людям всегда больше прощаешь, чем остальным. Ложись спать. Завтра утром мы позвоним Вере Константиновне Лозовской и отправим тебя в Москву. Ты была когда-нибудь в столице?

– Была. Давно. С родителями. Не люблю Москву. Ленинград лучше.

– Чтобы Москву полюбить, – объяснила Генриетта Эдуардовна, – надо ее узнать. А чтобы узнать, надо в ней пожить. Поедешь в Москву?

– Поеду!

Утром Генриетта Эдуардовна прямо из дома позвонила в Москву и договорилась с подругой Верой Константиновной о том, что Алла и Александр поживут у нее пару недель.

Так Алла оказалась в Москве.

Глава 12

Я вас люблю, столица. Буду я вам служить…

Двухкомнатная квартира театрального критика Веры Лозовской располагалась в доме в самом центре Москвы, на Большой Садовой улице, напротив Театра Сатиры. Старая дева Вера Константиновна жила одна и с любопытством и осторожностью приняла неожиданную квартирантку. Общество Аллы было ей вполне по душе, пожилая женщина страдала от одиночества. А вот маленький Александр мог внести сумятицу в ее размеренный быт . Никогда не жившая вместе с детьми, пожилая дама испытывала дискомфорт от того, что Алла почти все время уделяла сыну, а не ей. Генриетта Эдуардовна звонила в Москву через день. И докладывала, что Артур очень страдает из-за того, что Алла от него уехала.

Прошло две недели… И еще две недели… Артур не звонил и не приезжал, чтобы "броситься в ноги" и попросить прощения. Алла все еще не была уверена, что сможет его простить. Между тем, деньги, которые ей дала с собой Генриетта Эдуардовна, заканчивались, и надо было определяться, что делать дальше. Алла решила сама позвонить в Ленинград. Она набрала такой родной и знакомый телефонный номер и услышала на другом конце провода женский голос. Это была не Генриетта Эдуардовна…

– Здравствуйте, а можно пригласить к телефону Генриетту Эдуардовну? – спросила ошарашенная Алла.

– Вы знаете, она уехала в Москву, к подруге. Вчера вечером.

– А вы, простите, кто? – не сдержала свое любопытство Алла.

– Я – Валентина. Знакомая Артура и Аллы.

– А Алла сейчас где? – не унималась Алла. Она чувствовала, что сейчас должна выяснить все раз и навсегда.

– Она куда-то уехала. Артур говорил, что к своим родителям в Нальчик. Так, может быть, я вам Артура позову?

– Нет. Спасибо. Мне нужна была Генриетта Эдуардовна, – Алла положила трубку и задумалась. Вот и все. Это конец… Одно утешает во всей этой печальной истории, что теперь вся ложь и вся эта грязь у Аллы в прошлом, а у Валентины, или как ее там зовут, в настоящем и будущем. Пусть она теперь сторожит талантливого и красивого Артура. А у Аллы начнется совершенно новая жизнь. Пока не понятно какая, но обязательно новая.

В дверь позвонили. Приехала Генриетта Эдуардовна. Ее лицо было опухшим от слез. "Вот он фантом из старой жизни", – со злостью подумала Алла, но сдержалась и как можно более приветливо поздоровалась со свекровью:

– Здравствуйте, Генриетта Эдуардовна! Как вы добрались?

А потом все же не выдержала и спросила напрямик:

– Артур выбрал Валентину?

И, не дожидаясь ответа, продолжила:

– Я только что звонила в Ленинград, Валентина уже чувствует себя хозяйкой в вашем доме!

– Вот дрянь! – не сдержалась интеллигентная Генриетта Эдуардовна. – Какой же он дурак! Ну, почему он такой дурак? Что я сделала не так? Я же так старалась! Разве я была плохой матерью? – Генриетта разрыдалась на груди Веры Лозовской, а Алла стояла, прижимая к себе своего сынишку.

Было решено, что Алла пока останется жить в Москве. Вера Константиновна позвонит своему старинному приятелю – главному врачу детского санатория в Абрамцево, и постарается устроить в этот санаторий Александра. Алла пойдет на работу в какую-нибудь московскую газету и переведется из Ленинградского университета на факультет журналистики в Московский государственный университет. Пока Алла будет заниматься поисками работы и переводом из одного университета в другой, Генриетта Эдуардовна поживет в Москве и приглядит за внуком. В принципе, план устроил Аллу. Это был хоть какой-то выход из ситуации. О том, чтобы возвращаться к Артуру не было и речи. Самое слабое звено в плане был детский санаторий. Возьмут ли туда Александра? Как часто Алла сможет видеться с сыном? Понятно, что сама она останется жить у Веры Константиновны. Было решено, что Алла начнет реализовывать разработанный женщинами план с того, что представлялось наибольшей проблемой. Лозовская позвонила главврачу, и Алла поехала в Абрамцево.

Это был один из лучших санаториев в стране. А Алексей Петрович был, наверное, самым добрым детским доктором. Но при всем его желании помочь протеже Веры Константиновны, сделать это было не так-то просто.

– Я не могу вас взять без направления. У нас очередь на несколько лет. Меня разорвут на части и уволят, – сетовал доктор.

Но Алла чувствовала, что он знает какое-то решение. Иначе, зачем он сказал по телефону, что она может приезжать и что они поговорят.

– А что можно сделать? Где взять это направление? Прописки у нас нет. Как к вам можно еще попасть? Чтобы без направления. Нужны деньги?

– Нет. Тем более я знаю вашу ситуацию и знаю, что денег у вас нет.

– А что тогда делать?

– У вас какое образование? Случайно не медицинское? Или педагогическое?

– Нет, я будущий журналист. В университет поступила сразу после школы. Заочница. Буду переводиться из Ленинградского университета в Московский. Если переведут. У меня полностью два с половиной курса окончено и все. Если вы Сашу возьмете, пойду работать в какую-нибудь газету. Иначе меня на заочное отделение не возьмут. Замкнутый круг получается. Вот, если журналистом буду работать, смогу и в университете учиться и за Сашу платить.

– Мне медсестры нужны и воспитатели. Я бы взял вас на работу, и сына вашего бы тогда легче было пристроить. Но без профильного образования у нас нельзя.

– Я уже, кстати, нянечкой работала в детском саду. И даже воспитателем была. Нянечкой у вас можно будет работать, чтобы Сашу взяли в санаторий?

– Нянечкой можно. Только как вы тогда будете работать еще и в газете и к тому же учиться? А на нянечкины деньги вы не прокормитесь. Поэтому в нянечки никто просто так и не идет. А знаете, я, кажется, придумал! – обрадовано воскликнул Алексей Петрович. – Я возьму вас ночной нянечкой. У нас же дети здесь круглосуточно. Ночью работать легче. Дети все спят. Только полы надо помыть и убрать группы. Вы справитесь! А днем – пожалуйста, хоть работайте, хоть учитесь.

– Спасибо вам огромное, Алексей Петрович! Это, наверное, единственный выход. А я у вас тут хоть час-другой сама-то поспать смогу? И выходные дни у меня будут?

– Конечно, поспите. И выходные будут. И сына будете видеть каждый день, хотя в основном спящего. Зато под присмотром. И кровать вам выделим. А в выходные свои, если захотите, можете ездить к Вере Константиновне. Там у нее все удобства: и ванная, и гостиная. Могу и с газетой помочь. Мой однокурсник – главный редактор "Медицинской газеты". Возьмет вас стажером. И будете писать, например, про детские санатории. И про взрослые тоже. Потому что эту тему глубоко изучите изнутри.

Так они и сделали. Маленького Александра устроили в санаторий в Абрамцево. Он долго плакал и не хотел отпускать маму в "Моску". Но мама обещала, что вечером приедет к нему обязательно. Сразу, когда он ляжет спать в кроватку. И выполнила свое обещание. Алла крутилась как белка в колесе: ночью мыла полы в детском санатории, потом спала два-три часа, а потом на электричке отправлялась в Москву. Там приходила в редакцию, участвовала в планерках, получала задания, ездила на интервью. Потом, как говорили в редакции, "отписывалась", сдавала материал в номер и ехала в университетскую библиотеку заниматься. Вечером на электричке опять в санаторий – мыть полы и смотреть на Сашку. В выходные удавалось забрать сына из санатория, выспаться за всю неделю, помыться в ванной у Веры Константиновны и даже немного погулять с Сашей по Москве.

Глава 13

Городок

Татьяна и Александр Пылаевы жили в городке, где прошло их детство. Просто потому, что здесь жили их родители, и здесь у них было хоть какое-то, пусть весьма скромное, но все-таки свое жилье. По вечерам они часто мечтали о том, как накопят денег и уедут куда-нибудь в большой город, и все у них будет совсем по-другому, по-настоящему. Но деньги никак не накапливались. Они даже ребенка боялись себе позволить. И предпринимали всякие популярные в ту пору меры, чтобы Татьяна не забеременела. Дети не всегда появляются только у тех родителей, кто их очень ждет. Они просто не догадываются, что могут быть совсем некстати. Так случилось и у Пылаевых. Прошло примерно полгода после свадьбы, и Татьяна обнаружила, что беременна. Александр спокойно отнесся к известию о ребенке. Что ж, бог послал, пусть так и будет. В отведенный природой срок на свет появилась Катюшка.

Только после рождения дочки Таня и Саша поняли, какими были глупыми, что не хотели становиться родителями. Теперь для них не было ничего дороже этого маленького, розовощекого существа. Дочка казалась им красавицей, самой лучшей девочкой на свете. Растить детей в городке было просто и приятно. Курортный климат, тихо, спокойно. Есть, где погулять с ребенком, слава богу, хватает своего грудного молока, да и с продуктами в Военторге дела обстоят гораздо лучше, чем в городских магазинах. Саша работал в Нальчике на радиотехническом заводе и учился заочно в Таганроге, в радиотехническом институте. Родители с обеих сторон, чем могли, помогали молодой семье. Время текло неторопливо, все было спокойно и вполне предсказуемо.

Катюшка росла на радость маме и папе, была здоровенькой и жизнерадостной. Когда девочке исполнилось полтора года, ее определили в местный детский сад. Татьяна собиралась выходить на работу и решала, возвращаться ли ей на телефонный узел в военном городке или поискать работу в Нальчике. Выбор был за местом поближе, неизвестно, как Катюшка приживется в садике. И тут молодую семью поджидал первый серьезный удар. Умерла Татьянина мама. Только в последние, уже довольно мучительные недели жизни, врачи поставили ей диагноз – рак молочной железы. Конечно, такой исход событий в немалой степени был обусловлен тем, что болезнь была обнаружена слишком поздно. Ведь долгое время маму Татьяны ни что не беспокоило, и она не обращалась к врачам. Все спохватились только тогда, когда начались боли, и помочь было нельзя ничем, кроме наркотиков. Татьяна тяжело переживала смерть мамы. Жалела отца, который остался один, и теперь тоже очень плохо себя чувствовал. Жаловался на сердце. Между тем, Татьяна, однажды моясь в душе, обнаружила некоторое уплотнение и в своей груди. Она на следующий же день побежала к врачу. Диагноз местного гинеколога ее оглушил: подозрение на фиброаденому молочной железы. УЗИ в военном госпитале не было, рентген ничего конкретного не показал. Как же так, она такая молодая, у нее маленькая Катюшка, муж. Неужели и ей придется умирать? Слишком свежи были в памяти мамины похороны. Ее теперь волновало, как скоро это случится. Все, что она предпринимала, было направлено исключительно на то, чтобы как-то определить судьбу Катюшки после своей смерти. Она оставила подробные инструкции родителям Саши и своему отцу. Она перестала покупать себе одежду, обувь, косметику. Про себя Татьяна решила, что самой большой удачей будет протянуть хотя бы год. Она была так уверена в летальном исходе своей болезни, что убедила в этом всех окружающих, и весь военный городок знал, что дни ее сочтены. Все очень жалели Пылаевых: и Татьяну, и Катюшку, и Сашу.

На семейном совете было принято решение, что Катюшка пока останется с родителями Саши, а Саша и Татьяна поедут в Ленинград. В госпитале военного городка дали направление на обследование в Ленинградскую Военно-медицинскую академию.