скачать книгу бесплатно
А мне нужна мудрость.
«Ну все, теперь у меня окончательно поехала крыша», – подумала я.
Наташа ходила по квартире и складывала вещи. Она оставила нетронутыми все детские игрушки – видимо, уже выросла из того возраста, чтобы играть в кукол. Меня душила обида из-за того, что все, подаренное мамой, оказалось вдруг ненужным и недостойным того, чтобы забрать с собой в новую жизнь. «В конце концов, это ее право», – рассудила я.
– И как же мы с тобой теперь будем, – присев на краешек дивана, спросила я, – как будем общаться?
– Ну… Не знаю. На выходных, наверное, – буркнула Наташа и захлопнула дверь своей комнаты.
Наутро маленькая сумка, в которую дочка собрала все необходимое, стояла на пороге. Вскоре под подъездом просигналила машина. Я выглянула с балкона и увидела внизу Кирилла, он только что вышел из автомобиля и перетаптывался с ноги на ногу, засунув руки в карманы.
«Выходить вниз или нет? Поздороваться? А зачем?» – пронеслось в голове. Ответ пришел сам собой: «Нет, ни в коем случае».
– Мам, я пошла.
Наташа, одетая в теплую куртку, беспокойно посмотрела на меня. Впервые за все это время у нее забегали глаза, и стало очевидно, что сцена прощания ей в тягость.
– Иди, хоть обниму тебя.
Дочка застыла, как мумия, и даже не обняла меня в ответ. Я поцеловала ее в щеку, она буркнула:
– Пока.
Затем Наташа быстро развернулась и вышла. Я закрыла дверной замок и почувствовала, как все мое тело трясется. Сначала задрожали колени, потом бедра и щиколотки, потом началось колотиться что-то в районе желудка. Это была тревога, смешанная с подступающей пустотой. Она растекалась во мне и заполняла собой все пространство квартиры, как чернильная жидкость, выпущенная осьминогом.
«Осьминог красит воду, чувствуя опасность от врагов. Только здесь больше никого нет. Выходит, я сама себе жертва и сама себе враг: вот такая веселая передача „В мире животных“. И вообще! Если способность к самоиронии еще есть, значит, не все потеряно», – успокаивала я себя. Но состояние отупения, как будто меня стукнули кувалдой по голове, мешало что-то делать и мыслить продуктивно. Я включила телевизор без звука, уселась на диван и подобрала под себя колени.
На следующее утро проснулась в слезах. Часы показывали 05:30, я заставила себя принять душ и сварить обжигающий кофе, а затем достала блокнот и ручку, села за стол и решила расписать по пунктам план действий. Как теперь я буду строить свою жизнь без Наташи?
Первым делом я подумала, что мне нужно найти себе какое-то занятие, но проблема заключалась в том, что, кроме работы, меня давно уже не интересовало ни-че-го. Чем я могу заполнить свободное время? Например, бегать на стадионе или читать книги (вспомнила то, что любила в детстве). На этом поток моей фантазии иссяк, и я решила обследовать квартиру, чтобы найти какие-то тайные знаки или доказательства того, что все произошедшее не случайно.
Никаких секретных записок, подсказок, странных вещей не обнаружилось. Я изучила все уголки, на это ушла пара часов: открывала шкафы, поднимала подушки и матрасы, раздвигала шторы. Обычная квартира, ничего особенного. Так, немного паутины в углах, немного пыли на подоконниках. У кого иначе?
Еще раз обратила внимание на то, что дочка почти ничего не взяла, поэтому у меня в голове не укладывалось, что она здесь больше не живет. Казалось, она просто уехала на пару дней и скоро вернется. Но она не возвращалась и даже не звонила. Только к концу дня до меня дошло, что никаких тайных посланий нет; все, что должно было случиться, уже случилось. Это не параллельная реальность, это не телешоу-подстава, это все происходит на самом деле.
Итак: Наташа уехала жить в Ростовскую область, где у Кирилла находился большой и уютный дом. А я осталась сама по себе, точнее, как кусок дерьма в проруби. Если быть еще точнее, то как замерзший и никому не нужный кусок дерьма.
Ежедневно я заходила в Наташину комнату и подолгу стояла там, разглядывая пустой диван, стол, на котором лежали карандаши и блокноты, рассматривала развешанные на стене постеры. Там был изображен Хиро из мультфильма «Город героев» и влюбленная пара из «Доблести рыцаря-неудачника». Мы даже как-то смотрели аниме вместе. Неужели я была такой плохой мамой?
Иногда я плакала в одиночестве, сидя на ее диване, и пыталась ей дозвониться. Безрезультатно. Со временем я почти перестала заходить туда. Нахождение в Наташиной комнате приносило мне невыносимую душевную боль, даже чтобы помыть там полы, приходилось делать над собой большое усилие. Наташа не брала трубку, не отвечала на сообщения. Она как будто стала призраком, и я часто задавала себе вопрос, а что чувствуют люди, дети которых погибли? По крайней мере, моя дочь жива. Но это никак не уменьшало моего горя.
Прошло почти восемь месяцев с тех пор, как однажды дочка согласилась со мной встретиться, правда, она настояла, что вместе с ней придет ее папа. Мы отправились в боулинг. Место выбрали Кирилл с Наташей, так как они часто по выходным ездили в такие заведения, а я просто к ним присоединилась.
Напряжение в воздухе висело такое, что казалось, его можно резать ножом. Нам с Кириллом, как оказалось, совершенно не о чем разговаривать. От безысходности мы обсуждали новости и погоду. Я задавала какие-то простые вопросы Наташе: про ее учебу, про то, с кем она сейчас дружит, как дела с новыми одноклассниками, но она отвечала коротко и резко, повернувшись ко мне спиной.
– Дочь, я же с тобой разговариваю. Повернись ко мне, пожалуйста. Мне неприятно.
Наташа разворачивалась и подкатывала глаза кверху.
– Что? – отвечала она таким тоном, как будто я ее злейший враг.
– Да нет, ничего.
В этот момент она снова принимала исходное положение, ее рука тянулась за шаром, а я не понимала, что вообще тут делаю. Думаю, со стороны зрелище было довольно жалким, даже в глазах Кирилла я увидела что-то, отдаленно напоминающее сочувствие. На прощание я попыталась обнять Наташу, но она не потянулась ко мне навстречу и застыла, как столб, и не поцеловала меня в ответ. Просто пробурчала под нос:
– Пока.
Мы попрощались, и я почувствовала себя лишней в обществе дочки и бывшего мужа. «Им вдвоем хорошо, а я – мешаю, это очевидно. Наверное, нам лучше не видеться, если всё это будет происходить так, как сейчас», – решила по дороге домой.
Одолевало какое-то дикое, безграничное состояние беспомощности. С того момента я прекратила попытки выйти на связь с ребенком, перестала ей звонить и писать. Да и смысла в этом я не видела никакого, потому что сообщения она просматривала через три недели, они так и висели непрочитанными, а на мои попытки дозвониться присылала ответ:
«Не звони мне. Не хочу с тобой разговаривать».
Думаю, я сделала правильный вывод: не стоит навязываться. Жаль, что я не поняла этого раньше, зато в момент встречи все прояснилось, теперь хоть не придется унижаться.
Глава 6
Каждое утро я просыпалась и заставляла себя жить. Знакомые и родственники предлагали мне уехать куда-нибудь развеяться, как будто они не понимали, что от себя не убежишь. Да, если честно, они и близко не представляли, что это такое, потерять смысл своего существования. Тогда какого черта они все советуют сменить обстановку?..
Однажды я уже путешествовала в жутком душевном состоянии, и, кроме еще большего разочарования, эта поездка мне ничего не принесла. Ужасно возвращаться в пустой дом, в котором тебя никто не ждет. Этого я боялась еще больше, чем приехать эмоционально опустошенной.
Помню, как украшала волосы алыми цветами, красила губы яркой помадой и фотографировалась в Африке с бокалом минералки на берегу. Танзания – мусульманская страна, где не принято продавать алкоголь в свободном доступе. Пережить депрессию на трезвую голову – это квест еще тот. Но если ты и это выдержишь, то тебе ничего не страшно, вот правда. Фотографии получились яркими и красивыми, но в душе было пусто, и после возвращения даже не хотелось их пересматривать. Эти снимки служили напоминанием о неудавшейся поездке.
Это было два года назад…
«Уважаемые пассажиры, наш самолёт пролетает над экватором, скорость 850 км/час, температура за бортом – 53°С. Время прибытия в Танзанию – 8:30 утра. Приятного полета», – раздался голос из динамиков.
Только сейчас я поняла, что все свои страхи я оставила дома и сбежала… Улетела. Ловко придумала! Закрыла в своей квартире на ключ надёжно, так, чтоб не исчезли, и по возвращению собиралась припереть их к стенке. Каждого по очереди. Далее – просто отправилась на край земли.
Только сейчас, отматывая события назад, как кинопленку, я поняла, что моей основной жизненной стратегией было бегство. Все мрачные мысли, окружавшие меня дома, сейчас казались какими-то далёкими и нереалистичными, как будто все это не со мной.
«Если случится самое страшное – то будет план Б. План Б – классная штука», – подытожила я.
Прекрасная возможность ничего не делать, ничего не решать, героически преодолевать трудности в виде одиночества и депрессии и корчиться от боли. На самом деле, не существовало никого плана Б, я просто придумала себе эту отговорку на тот случай, если банальная «смена обстановки» не поможет.
Можно бесконечно перемещаться по планете в разные экзотические страны, ходить на лыжах и под парусником, но однажды ты вернешься обратно туда, откуда сбежал, и столкнешься с реальностью. В ней придется что-то менять. Есть такая цитата: «Если вы хотите иметь то, что никогда не имели, вам придется делать то, что вы никогда не делали», и самое сложное здесь – начать с себя.
Прямо с самолета нас забрал трансфер. Ехали совсем недолго, больше простояли в очереди за визами. Мужчина в военной форме и зеленой кепке что-то недружелюбно пробурчал себе под нос и с грохотом дважды обрушил штамп на наши раскрытые паспорта. На свободных страничках засияла синяя надпись «Tanzania», украшенная вязью из арабских букв.
Микроавтобус подпрыгивал на ухабах и периодически делал остановки, высаживая пассажиров у разных красивых отелей. С замиранием сердца мы с Наташей ждали, что вот-вот объявят наши имена. Однако людей становилось все меньше и меньше, а нас все так и не называли. Тут мы подъехали к выбеленному старому зданию. «Только не это», – подумала я, но поздно: мы выходили последними. Эта хибара и оказалась нашим пунктом назначения. Сказать, что фото отеля на сайте сильно отличались от реальности, означало не сказать ничего.
Сумки забрал темнокожий парень, не говорящий по-английски, он много и широко улыбался. На ресепшене нас встретила полная девушка в мусульманской одежде, тоже африканка, она объяснялась жестами и что-то пыталась нам сказать, однако единственное слово, которое я поняла, было «паспорт». Мы зарегистрировались и получили ключи.
Наши чемоданы подхватил пожилой поджарый мужчина, он очень ловко выворачивал между расставленными всюду белыми домиками, каждый из которых представлял собой отдельное жилище. Мы поднимались вверх, затем спускались вниз, кругом росли пальмы и цветы, узкие тропинки были уложены плиткой. Территория оказалась просто гигантской: мы уже сбились со счету, сколько же мы совершили поворотов, и сколько пересекли маленьких деревянных мостиков.
Пожилой мужчина остановился возле одного из домиков, огромным ключом открыл дверь и распахнул ее перед нами. Мы вошли внутрь. Служащий занес наши вещи, поставил их на пол и тут же исчез. Как только мы с Наташей осмотрели наш номер, то обнялись и расплакались: настолько он оказался мрачным, темным и жутким. За четырехзвездочный отель я отдала кучу денег, но ремонт оставлял желать лучшего. Деревянные стены были покрыты коричневой краской, облупленной в разных местах, розетки не работали, под потолком покоился устрашающего вида вентилятор, а над каждой из кроватей свисала рваная москитная сетка.
Никто из персонала не изъяснялся ни на русском, ни на английском, хотя менеджер по продажам путевок уверяла нас в обратном. От этого укрепилось ощущение, что нас обманули. Больше всего пугала пустота: куда нас вообще завезли? На всей необъятной территории отеля нам не встретилось ни одной живой души. И с завтраком мы пролетели, ведь нас заселили слишком поздно.
Мы с дочкой переоделись и вышли из номера. Спускаясь по крутой каменистой дорожке вниз, я увидела приоткрытую дверь, рядом с которой разместились на креслах мужчина и женщина. На вид они были чуть старше меня, семейная пара вызывала доверие. Полный, добродушный мужчина с большими глазами искал что-то в телефоне, хрупкая женщина в шляпке красила ресницы. Я подошла к ним и спросила, говорят ли они по-русски. Оказалось, что да, чему я несказанно обрадовалась.
– Меня зовут Маргарита, а это Наташа, моя дочь.
– Алексей.
– Дарья, – представилась женщина в шляпке.
– А что вы скажете по поводу номеров? Мы тут рыдали, – призналась я.
– Мы тоже в первый день плакали, так что все нормально, – ответила Дарья. От этого стало чуть полегче.
Наши новые знакомые подсказали, как вызвать такси, где поменять деньги, и в какое место лучше отправиться пообедать. Мы поблагодарили Алексея и Дарью и попрощались.
Такси приехало быстро, машина тряслась по каменистой дороге густонаселенного города. Мы вышли посреди звенящей, гудящей и шипящей на всей лады улицы. Вокруг было невероятное количество мужчин с шоколадного цвета кожей и выпученными белками глаз, напоминающими вареные яйца. Мужчины торговали, водили такси и мотоциклы; облаченные в униформу, стояли по стойке смирно у дверей дорогих гостиниц, окруженных пальмами; жарили рыбу и кальмаров на мангале прямо на тротуарах. Женщины здесь встречались лишь изредка, да и то, укрытые с ног до головы черным хиджабом, сквозь узкую щель которого виднелись глаза.
Я подумала о том, что если бы мы шли пешком, то мы бы со временем адаптировались к такому количеству народа. Но сейчас просто сцепила зубы от волнения и крепко сжала руку ребёнка.
Мы зашли в маленькое кафе с вывеской «Lagman». Внутри негде было стать, не то, чтобы сесть: люди толпились, что-то жевали, в воздухе пахло жареным маслом, морепродуктами. Голод начал напоминать о себе и скручивать внутренности узлом. Я подошла ближе к поварам и показала на те блюда, которые, скорее всего, согласится съесть моя дочь, а потом выбрала что-то для себя. Объяснялась с поварами «на пальцах», но, похоже, ребята хорошо меня понимали. Они даже вернули мне лишние 10 тысяч танзанийских долларов, которые я дала по ошибке.
Затем нам пришлось искать посадочное место. Мы заняли половину столика, который оказался свободен, а рядом с нами расположился парень из России. Мы познакомились, и это было самое удачное событие за все десять дней – ведь мы с дочкой нашли компанию.
– Меня зовут Роман, – представился молодой человек.
У него были кудрявые черные волосы и белые зубы, а под пестрой рубашкой виднелась футболка с логотипом спортивной компании.
– Очень приятно, я Марго, а это моя дочь, Наташа.
Приходилось перекрикивать шум.
– Давно вы здесь? – спросила я.
– Второй день.
– А мы только приехали.
Еда оказалась великолепной. Наташа мигом слопала жареную рыбу и салат, выковыривая кусочки помидоров, а я забирала их у нее из тарелки.
– Вы откуда? – спросил Роман.
– Из Ростова-на-Дону. А вы?
– Из Москвы.
– Чем занимаетесь там, в Москве?
– У меня свой бизнес. Небольшая торговая компания. А вы чем занимаетесь?
– Делаю проектную документацию. Уже успели что-то посмотреть в городе?
– Да, немного. Говорят, тут недалеко есть дом Фредди Меркьюри. Сейчас собираюсь прямо туда. Хотите, пойдем вместе?
– Давайте, – ответила я и от смущения опустила глаза в тарелку. Не часто мужчины меня куда-то приглашают, даже если это просто туристическая прогулка.
Солнце нещадно пекло, мы втроем нарезали круги по африканским трущобам, пытаясь что-то сфотографировать. От суеты голова шла кругом, количество людей на улице было просто безумное.
Вскоре мы подошли к дому Фредди Меркьюри и сделали пару кадров. Вспомнился фильм, кажется, «Богемская рапсодия», сердце переполнилось грустью о трагической судьбе певца. Сногсшибательная музыка рождается от невыносимой боли, как и любые другие шедевры. Я не представляла, как можно снимать душераздирающие фильмы, писать пронзительные книги, создавать картины, переполненные эмоций, и ничего при этом не чувствовать.
– Как тебе тут? – поинтересовалась я у дочки.
– Нормально.
Мы пробирались извилистыми дорожками дальше, и вот перед нами открылось идеальное место для отдыха – тень, уютное кафе с деревянными креслами и бежевыми столиками, вид на корабли и рыбацкие лодки. Поджарые местные жители переворачивали их вверх дном и зачем-то простукивали, вероятно, проверяя на прочность.
Я заказала себе капучино и принялась смотреть на океан. Порт в любом городе – мое место силы. Дочка пила фреш из манго, а наш новый приятель рассказывал о своем бизнесе в Москве.
– Мы продаем автозапчасти, масла, расходные материалы. Наши клиенты находятся по всей территории бывшего СНГ.
– Давно этим занимаетесь?
– Уже двенадцать лет.
– Прилично. А вы, Марго, чем увлекаетесь?
– Помимо работы, особо ничем. Есть такой редкий вид извращений, я трудоголик, – улыбнулась я. Роман ответил тем же. – Но мне нравятся поездки в разные места… Мы часто путешествуем по России и по миру.
– А я тоже люблю путешествовать, это моя 54-я страна.
– Ого! Вот это да! – изумленно воскликнула я.
Наташа на секунду оторвалась от телефона, подняла глаза на Романа и продолжила играть.
Тем временем мысли успокоились, и я почувствовала расслабление. Оказывается, человек может сориентироваться в любой ситуации, даже в самой сложной и непредсказуемой: неплохой навык. Даже если ты на другом континенте, где никто не знает твой язык, а у тебя в руке ладошка напуганного ребенка, можно выкрутиться, найти хорошую компанию и заказать чашку кофе.
«Моей дочке было всего восемь лет. Как я могла подвергнуть ее такому стрессу?» – подумала я и вновь погрузилась в воспоминания.
Мы вернулись в номер, который показался мне теперь не таким уж ужасным. Наташа пошла в душ, а я плюхнулась на кровать и обхватила руками необъятную подушку. Она была в метр длиной и почти в два моих туловища толщиной. Лежа, я подумала о том, что всегда стеснялась обнимать подушки. Это довольно странно: ведь здесь, кроме меня, никого нет.
Если это правда, что эмоции неподвластны нам, как голод и жажда, то какая разница, почему я так чувствую. Какой смысл стыдиться чего-то, если никто этого не видит.
«Ты – кто? Моя субличность? Или мой новый воображаемый друг?» – спросила я у подушки.
Но он заговорил сразу о главном, переходя к сути. Я почти слышала его тихий ласковый голос, который тает в звуках дождя.
– У тебя есть здравый смысл.
– Спасибо, я знаю.
– Очень важное качество, – не унимался воображаемый друг, – интуиция хорошо развита, скажи честно, ведь ты же всегда знала, что он тебе не подходит?.. Знала, но давала ему «вторые» шансы… Ох, уж эти «вторые» шансы! Ты слишком добрая.
