скачать книгу бесплатно
– Хорошо, только будь на связи, чтобы ты всегда отвечала на телефон.
– Ладно.
Дни летели с молниеносной скоростью, и вот однажды вместо привычного: «Мам, я после школы к Арине» я услышала:
– Что-то мне не очень хорошо. Как-то плохо себя чувствую.
– Что случилось? – встревожено спросила я.
– Живот болит. Вот тут, – Наташа дотронулась до живота где-то в области желудка.
– Как болит? Сильно?
– Да.
Мы только позавтракали, и я перебирала в памяти то, что могло вызвать такую реакцию у ребенка. Чай, печенье, бутерброды – обычная еда.
– А вчера болел?
– Чуть-чуть.
– А когда?
– Вечером.
Я набрала номер поликлиники и записала нас на прием.
– В школу сегодня не пойдешь.
– Угу.
Вид у ребенка был совершенно поникший и потерянный, я уложила Наташу на диван и укрыла пледом. Включила мультики, села рядом.
– Чего-нибудь хочешь?
– Да нет, мам. Ничего.
После осмотра и множества анализов врач сказал, что у моего ребенка гастрит.
– У вас в семье кто-то болен?
– Нет, – уверенно произнесла я, перебирая в голове все возможные варианты.
– Если дома кто-то болеет гастритом, то можно заразиться через кружку или через тарелку, через ложки, вилки. Если мама, папа болеют…
«Папа болеет, да сколько же лет назад это было», – пронеслось в голове.
– Да нет, не болеет никто, – повторила я. – Может, это она подхватила в школьной столовой?
Врач развела руками.
– Провоцируется острая боль любой соленой либо горькой пищей, поэтому пока необходимо исключить вот эти продукты, – с этими словами она протянула мне список. – Месяц будете соблюдать диету. Вот назначение. Пить по схеме.
– Понятно. А отчего такая острая боль сегодня утром возникла? – спросила я перед уходом.
– Бактерия может жить в желудке долго. Но боль возникает после определенной пищи, скажем так, если бы все предыдущие дни она ела одну гречку, оно бы могло и не заболеть.
– Понятно. До свидания.
– До свидания.
Мы вышли на улицу и отправились вперед по аллее. Накрапывал мелкий дождь.
– Наташа, что ты ела у Арины?
– Да так…
– Чипсы, наверное, с газировкой?
– Нет, мы роллы ели.
– Ого, ну так конечно. От соевого соуса живот и заболел.
Мы зашли в аптеку и набрали целую гору лекарств. Сначала я хотела позвонить родителям Арины и спросить, как она себя чувствует. В конце концов, это у них дочка заразилась гастритом, может, ребенку тоже плохо, или нужны контакты врача? Потом все же я решила, что звонить не стоит, ибо это их дело, сами разберутся. К тому же, здоровье – вещь очень интимная. А вечером неожиданно взяла и сделала все наоборот.
– Алло, здравствуйте.
– Добрый день.
– Это мама Наташи, они у вас были в гостях, скажите, как Арина себя чувствует: у нас просто Наташа заболела.
– А, спасибо за беспокойство. Все нормально, – ответила мама Арины.
– Ну, если что, у меня есть контакты хорошего врача, детского гастроэнтеролога. Если нужно, я скину. Видимо, они поели роллы, а от этого обострился гастрит.
Повисло недолгое молчание.
– Про гастрит я впервые слышу. А еще, вы знаете, они у нас не ели роллы.
– Не ели?
– Ну да, не ели. Суп я варила.
– Понятно. Просто мне врач сказал, что гастрит может передаваться через посуду. Поэтому я и позвонила вам. Вдруг ваш ребенок тоже болеет. Мы ходили в областную. Там очень хороший детский доктор…
– Вы знаете, я более того вам скажу, у нас дома никто не болеет гастритом, – прервала меня мама Арины, – а он действительно может передаваться через посуду, я сама переболела этим в детстве. Так что ищите, где и как… Не подскажу ничего…
– Понятно. Спасибо…
– До свидания.
Она положила трубку, и вдруг мне стало страшно и как-то очень тревожно. Затем я резко переключилась: это же дети, дети все сочиняют! Сочиняют истории, что тут такого… Подумаешь, ели роллы, не ели роллы! Потом я долго лечила Наташу, она пила горстями лекарства три раза в день по схеме и сдавала повторные анализы. Затем оказалось, что все уже хорошо, и изнурительную диету можно не соблюдать. История с гастритом почти забылась, только у меня не выходило из головы, как она могла его подхватить.
В нашем доме все так же изредка ночевали подружки Наташи, иногда и она шла к ним, но при этом всегда отзванивалась и была на связи. Арина тоже забегала к нам в гости, и я была только за.
А через некоторое время Наташа впервые похвасталась новыми кроссовками, которые ей «отдала подруга с танцев». Так прошло еще полтора года моих домыслов и непонятных историй, связанных с моим ребенком и ее отцом. Затем наступила черная полоса. Тупик.
Мой ребенок больше не живет со мной, и это факт.
Дикий, леденящий ужасом факт.
Как я осталась одна и как провела первые несколько недель, помню как в тумане. Недели стерлись и превратились в месяцы, так прошел почти целый год. Но внутри меня ничего не менялось. Не хотелось жить (только от этого было уже не страшно, а как-то привычно).
Каждое утро все начиналось одинаково. Кофе, завтрак, слезы и бесконечные мысли о том, что пора смириться с тем, что Наташа ушла, и я ничего не могу с этим поделать. Разумеется, я бы с радостью приняла это как данность (как говорят психологи, безоценочно), но у меня ничего не получалось.
Я даже училась медитировать, но все попытки провалились. Спустя несколько минут терзаний я обнаруживала себя сидящей на полу в позе лотоса и представляющей жуткие картины: например, я что-то доказываю Кириллу с пеной у рта, и меня душит гнев, или я просто убиваю его. «Прекрасная медитация», – подумала я и бросила эту затею.
