Город, пропитанный ядом

Тишина на том конце провода была такой оглушающей, что я мог слышать её тяжёлое дыхание. Она боролась с собой, и я не был уверен, смогу ли вытащить правду. Время тянулось медленно, но я терпеливо ждал, понимая, что это последний шанс.

– Серафина знала слишком много, – наконец прошептала она. Её голос был едва слышен, но каждое слово ударяло, как молния. – Мартель хотел избавиться от неё… Он знал, что она стала опасной для него.

Это признание захлестнуло меня, как холодная волна. Всё, что я подозревал, оказалось правдой. Но что-то ещё не давало покоя.

– А вы? – спросил я мягко, но не ослабляя давления. – Почему вы всё ещё молчите? Что удерживает вас от того, чтобы рассказать всё до конца?

В тишине, которая последовала за этим вопросом, я мог услышать её внутреннюю борьбу. Лила была на грани, но я чувствовал, что ещё чуть-чуть – и она сломается. Она просто не могла больше держать это в себе.

– Вы не понимаете… – её голос снова дрогнул, но на этот раз с ноткой ужаса. – Мартель не просто контролировал Серафину. Он угрожал ей. Он угрожал и мне. Я… я не могу…

Её голос почти сорвался на шёпот, полное отчаяние пронизало каждую её фразу.

– Лила, – я попытался говорить как можно мягче, – если вы не скажете правду сейчас, может быть слишком поздно. Мы можем помочь вам, но только если вы будете честны. Что именно Мартель сделал? Что он хочет от вас?

Она всхлипнула снова, но затем, глубоко вздохнув, словно набравшись мужества, заговорила.

– Он использовал Серафину для своих грязных дел, но потом… – Лила замялась, но продолжила, собравшись с духом. – Когда она захотела выйти, он понял, что она знает слишком много. Мартель сделал её мишенью. Я боялась, что он убьёт её, а потом придёт за мной. Он знает, что я тоже многое видела… и…

Лила остановилась, её голос задрожал. Страх, отчаяние и долгие годы лжи казались, наконец, готовы вырваться наружу.

– Лила, – я надавил сильнее, – если Мартель так опасен, если он угрожает вам… почему вы молчали всё это время? Вы могли бы предотвратить это раньше.

– Потому что… – она сделала долгую паузу, будто собираясь с силами, чтобы сказать это. – Потому что я тоже была частью его игры, Майлз. Я думала, что смогу управлять ситуацией. Но теперь всё вышло из-под контроля…

Её слова, словно тяжёлый удар, повисли в воздухе. Это был тот самый момент, которого я ждал, но одновременно боялся. Лила призналась в том, что всё это время знала гораздо больше, чем говорила. Теперь, когда правда начала выплывать на поверхность, всё стало ещё опаснее.

После короткой паузы, наполненной неподвижной тишиной, Лила призналась в том, чего я и так подозревал – её страхи глубже, чем она готова была признаться. Я почувствовал, как внутренний узел затянулся ещё сильнее. Лила была на грани, и если я не выясню правду сейчас, она упустит всё, что может спасти её. Но больше всего я боялся, что, когда я раскрою всё, мы оба уже будем слишком глубоко в этой игре.

***

Разговор с Лилой оставил странное чувство. Мы подошли ближе к правде, чем когда-либо, но это только усиливало ощущение, что надвигается что-то гораздо более опасное. В Веридиане, когда заходишь слишком далеко, город не оставляет шансов на спасение. Я стоял у окна, наблюдая, как капли дождя сливаются на стекле, как паутина лжи, затягивающая каждого, кто приближается к её центру.

Мои мысли блуждали вокруг разговора с Лилой, её дрожащий голос, полные страха признания. Она сказала достаточно, чтобы подтвердить мои худшие опасения, но я чувствовал – этого недостаточно, чтобы вывести Мартеля на чистую воду. Он всё ещё был тенью, держащей город в кулаке. Мы знали о его связях с Серафиной, но без доказательств это оставалось лишь догадками.

Я подошёл к стене, где висели фотографии и вырезки, хранящие следы всех моих неудач и разгадок. На одной из фотографий – Серафина, рядом с Мартелем. Её беспокойный взгляд, его холодная уверенность. Этот снимок разжигал во мне огонь, напоминая о том, что время истекает. Блустоны оказались в ловушке давно, и Мартель контролировал их с самого начала. Но как далеко зашли его сети? И как далеко Лила готова зайти, чтобы скрыть правду?

Я уже знал ответы, но не был готов их принять.

В этот момент телефон завибрировал. Номер Дэвиса. Я поднёс трубку к уху.

– Майлз, – его голос был серьёзным, как всегда, но на этот раз я уловил в нём нотки сожаления. – Нужно поговорить.

– Что-то новое? – спросил я, стараясь держать голос ровным. Я знал, что новости, которые Дэвис приносит, редко бывают хорошими.

– Да, – короткий выдох на том конце провода. – Я жалею, что не сделал большего, когда мы впервые были у «Багрового клуба». Мы были слишком осторожны, слишком рано ушли. Но теперь я хочу исправить это. Лично.

Я молчал пару секунд, переваривая услышанное. Дэвис, хоть и скептически относился к моим методам, был одним из немногих, кому я мог доверять. Его решение было серьёзным шагом.

– Ты предлагаешь пойти со мной? – спросил я, чувствуя, как внутри загорается новая искра. Этот план был рискованным, но Дэвис не из тех, кто отступает.

– Да, – твёрдо ответил он. – Я должен быть там. Если мы хотим понять, как далеко всё это зашло, мы должны действовать сообща. Не хочу снова оказаться в стороне, когда всё рухнет.

Я вздохнул, чувствуя, как весь этот груз наваливается на плечи. «Багровый клуб» – место, где Мартель строит свои теневые сделки, и любое подозрение могло закончиться плохо для нас обоих. Но если Дэвис хочет присоединиться, это только усилит наши позиции.

– Хорошо, – наконец сказал я. – Но имей в виду, я всё равно возьму с собой Изабель. Она знает больше, чем ты можешь представить. Мы не сможем провернуть это без неё.

– Изабель? – в его голосе прозвучало лёгкое сомнение, но он быстро взял себя в руки. – Ладно, если считаешь, что она нам поможет. Но это значит, что действовать будем осторожнее. Мартель будет начеку, особенно после нашего последнего визита.

Я кивнул, хотя он не мог этого видеть. Всё так. Мартель уже знает, что мы охотимся за ним. С каждым днём мы приближаемся к разгадке, и с каждым днём он становится опаснее.

– Договорились, – ответил я. – Завтра вечером мы идём в «Багровый клуб». Но учти, Дэвис, это может стать нашим последним шансом. Если мы ошибёмся, второго не будет.

– Я готов, – отозвался он. – Мы должны это сделать, Майлз.

Мы оба знали, что ставки высоки. Телефонный звонок оборвался, и комната снова наполнилась тишиной, только звук дождя стучал по стеклу, будто город пытался что-то сказать мне.

________________________________________

Я сел за стол, снова раскладывая перед собой фотографии и документы. Мои мысли метались, как загнанные звери, между правдой и ложью, между Лилой, Серафиной и Мартелем. Все они оказались втянутыми в эту безумную игру, и каждый день приближал нас к финалу.

Изабель и Дэвис… Я мог на них положиться. Но Веридиан – этот город… Он всегда был хищником. Он не прощает ошибок, и если мы оступимся хоть раз, нас не станет. Мы шагнули в пасть зверя, и назад дороги не было.

Мартель контролировал Веридиан. Власть над городом, над теневыми сделками, над судьбами людей была в его руках. Он играл людьми, как фигурами на шахматной доске. И теперь мы втянуты в эту игру – я, Изабель, Дэвис. Лила и Серафина были его пешками, но теперь пришло время поставить на кон наши жизни.

Всё, что у нас было, – это тонкая нить, связывающая прошлое с настоящим. Но этой нити было недостаточно, чтобы свалить Мартеля. Фотография Серафины с Мартелем была лишь частью головоломки. Нам нужны были доказательства его преступлений, и эти доказательства скрывались за дверями «Багрового клуба».

Мартель не оставлял свидетелей, и я знал, что наша попытка проникнуть туда будет смертельно опасной. Мы вступаем на чужую территорию, где любое неверное движение может обернуться провалом.

Я поднял взгляд на старую фотографию с места преступления в доках. Этот случай до сих пор терзал меня, как старая рана, которая никогда не заживает. Что, если Мартель был замешан и в этом? Все следы вели к нему, но что-то постоянно ускользало от меня. У меня было ощущение, что я стою на пороге чего-то важного, но каждый раз, когда я приближался к правде, она исчезала, как тень в темноте…

Мне нужно было вновь поговорить с Изабель, пожалуй, лучше теперь на «её» территории. И чем скорее, тем лучше.

Глава 13. Скользя по грани

Комната Изабель встретила меня гнетущей тишиной. В углу мерцала старая лампа, освещая фотографию, лежащую на столе. Воздух был тяжёлым от пыли, затхлого запаха старого кофе и гнетущей атмосферы затянувшегося расследования. Повсюду лежали старые газеты и папки, которые казались забытыми, как и всё остальное в этой квартире. «Укрытие», как я называл её, всегда выглядело временным, но теперь здесь царила небрежность, словно кто-то решил прекратить борьбу и просто ждать неизбежного.

Я застыл на пороге, рассматривая этот беспорядок. В центре стола – фотография. Фотография, которую Изабель разглядывала с тревогой, совсем не свойственной ей. Обычно она была собранной, даже в самые критические моменты, но не сегодня.

– Ты ведь не просто так позвала меня сюда, – сказал я, бросив взгляд на неё.

Изабель медлила с ответом, её глаза бегали по комнате, словно она пыталась найти выход из ловушки. Я заметил, как её руки нервно касаются края стола, как будто она не могла на что-то решиться. Это заставило меня насторожиться. Я видел её в разных состояниях, но это было новым – беспокойство, возможно, страх.

– Вот, взгляни сам, – наконец произнесла она, кивая на фотографию. – Я нашла это среди старых отчётов. Она лежала там годами. Никто не трогал эту папку, но теперь… теперь всё стало иначе.

Её голос дрожал. Я подошёл ближе, чувствуя нарастающую тревогу. Фотография. На ней была Серафина, и рядом с ней Виктор Мартель. Они стояли на фоне какого-то заброшенного здания. Вроде бы обычный снимок, но от него веяло холодом, словно скрытая угроза была заключена в каждом пикселе. Лица обоих были слишком спокойными, слишком безмятежными для тех, кто в центре огромного заговора. Но это было не главное.

– Это подтверждает их связь, – сказал я тихо, почти шёпотом, и в этот момент что-то в этом снимке заставило меня напрячься. Взгляд зацепился за деталь на заднем плане – символ, который я уже видел раньше. Ящерица.

– Ты тоже это заметил? – Изабель шагнула ближе, указывая на тот же символ. – Это не первое его появление. Мы видели это и раньше, в других местах. Это не случайность. Это может быть ключом к разгадке того, что произошло с Серафиной. И я думаю, Лила знала об этом.

Лила. Вся эта череда загадок неизбежно возвращалась к ней. Я ощутил, как внутри меня зарождается холодное, болезненное понимание. Мы доверились ей слишком рано, слишком легко. Теперь каждый шаг казался ошибкой, а возможно, даже смертельной ловушкой. Лила могла скрывать что-то важное с самого начала.

– Лила знала, – сказал я, хотя и не был до конца уверен. Это было больше интуицией, чем чем-то, что можно доказать. Но я понимал одно – с каждым шагом, который мы делали, что-то начинало казаться неправильным. – Она пыталась выгородить себя или свою сестру. Я не знаю, что именно, но что-то здесь не так.

Изабель медленно кивнула, её лицо оставалось напряжённым.

– Лила могла быть связана с этим с самого начала, – её голос стал чуть громче. – Если она знала, что её сестра давно связана с Мартелем, почему она не сказала нам? Возможно, она просто боится, что мы раскопаем слишком много?

Эти слова эхом отдавались в моей голове, зарождая сомнения. Мартель. Серафина. Лила. Они все были частью одного пазла, и чем больше я смотрел на фотографию, тем яснее это становилось. Но в этом было что-то ещё. Что-то более личное. Мартель всегда находился в центре этого, и теперь я чувствовал, что на кону стояло нечто большее, чем просто расследование исчезновения Серафины.

– Это место на фотографии, – сказал я, глядя на Изабель. – Я его знаю. Я был там раньше.

Её глаза прищурились.

– Где оно? – спросила она, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Я указал на заброшенное здание на заднем плане снимка.

– Это тот самый склад на окраине города. Я проводил расследование там несколько лет назад. Тот случай стоил мне почти всего, что я имел. Тогда я охотился за человеком, связанным с той же сетью, что и Мартель. Символ ящерицы, преступная организация, всё это уже было. Но теперь оно вернулось.

Изабель побледнела, и я понял, что она тоже начинает осознавать масштаб проблемы.

– Ты хочешь сказать, что это связано с твоим прошлым? – её голос был настороженным.

Я кивнул, сжимая челюсти. Это была правда, от которой не сбежать.

– Да. Всё связано. Моё прошлое, Мартель, Серафина, даже Лила. Это не просто совпадение. Это одна и та же сеть. И теперь они знают, что мы близко.

Изабель молча смотрела на фотографию, словно пытаясь найти ответ на лицах, застывших на снимке. Её глаза забегали, руки снова начали теребить край стола. Она уже не скрывала своё волнение. Я мог понять её – каждый шаг приближал нас к тому, чего мы не хотели.

– Мы не можем доверять Лиле, – наконец сказала она, нарушив тишину. – Она знает больше, чем говорит, и если мы продолжим работать с ней, это может привести нас в тупик. Или, что хуже, в ловушку.

Я чувствовал, как внутри меня нарастает гнев. Я был зол на Лилу, на Мартеля, на всё, что происходило вокруг. Но ещё больше – на себя. Я позволил втянуть себя в это. Слишком долго думал, что контролирую ситуацию, когда на самом деле всё было наоборот.

– Лила думает, что может управлять всем этим, – пробормотал я. – Но она ошибается. Теперь это касается всех нас. Мы глубже в этом деле, чем хотелось бы.

Изабель снова кивнула, и в её глазах мелькнуло понимание. Она знала, что мы подошли к тому моменту, когда нет пути назад. Все наши действия теперь имели последствия.

– Что будем делать? – спросила она, напряжение в её голосе было почти осязаемым.

Я взглянул на фотографию ещё раз, чувствуя, как нарастает давление. Лица Мартеля и Серафины смотрели на меня с холодным спокойствием, но теперь я видел угрозу, которая только начинала проявляться.

– Мы сделаем то, что должны, – ответил я, убирая фотографию в карман. – Но сначала я встречусь с Лилой.

Изабель не спорила. Она знала, что другого выхода нет. Я тоже знал.

Я медленно сложил фотографию, словно это была бомба, готовая взорваться, и посмотрел на Изабель. Её лицо было непроницаемым, но глаза выдавали напряжение, скрытое под этой холодной маской. Я видел такое раньше – в моменты, когда человек готовился ударить или, наоборот, получить удар. В комнате повисла тишина, натянутая, как струна, готовая лопнуть. Наконец, Изабель заговорила, её голос прозвучал сухо, почти как обвинение:

– Ты ведь не доверяешь мне, Корбин?

Я машинально сжал фотографию, как будто она могла защитить меня от этого вопроса. Глупо. Её голос разозлил меня, вызвав внезапную волну недовольства, которую я тут же подавил. Медленно я подошёл к столу, сел и посмотрел Изабель прямо в глаза.

– Я не говорю, что не доверяю тебе, – начал я, но даже сам почувствовал, как неуверенно прозвучали мои слова. Доверие… Оно стало таким хрупким, разрушающимся на каждом шагу нашего расследования. Столько людей врали, столько скрывали правду. Каждый новый факт, как трещина в стекле, только усиливал мою паранойю.

Изабель наблюдала за мной, её глаза сузились.

– Тогда почему ты сомневаешься в каждом моём шаге? – она вскочила и начала ходить по комнате, словно энергия тревоги переполняла её, не давая стоять на месте. – Мы ведём это расследование вместе. А ты каждый раз смотришь на меня так, как будто думаешь, что я предам тебя!

Я молчал, просто наблюдая за её движениями. Внутренний голос нашёптывал мне: Она что-то скрывает. Не то, чтобы она лгала – нет. Но было что-то, о чём она не говорила. Что-то важное. Возможно, она знала больше о прошлом Лилы, или, возможно, о Мартеле… Но молчала.

Я вздохнул, заполнив грудь этим тяжёлым воздухом её квартиры, и произнёс:

– Ты ведь понимаешь, что каждая новая улика всё больше запутывает нас? – мой голос прозвучал жёстче, чем я хотел. – Фотография – это не просто совпадение. Связь Серафины с Мартелем была известна давно, но кто-то активно скрывал это. И тут вдруг ты находишь эту фотографию. Разве тебе не кажется, что это слишком… удобно?

Изабель остановилась, её глаза вспыхнули. Гнев? Разочарование? Что-то пробудилось в ней, и в её голосе зазвенел сарказм:

– Ты хочешь сказать, что я знала об этом раньше? Или, может, я специально ждала, пока ты сам до всего дойдёшь? – Она сделала шаг ко мне, в её голосе зазвенела угроза. – Корбин, я так же погружена в это дело, как и ты. Если бы я хотела что-то скрыть, зачем мне было бы рисковать своей жизнью?

Её слова звучали логично, отрезвляли, как холодная вода, и я не мог поспорить. Но что-то внутри меня по-прежнему не давало покоя. Моя тревога не отпускала меня. Я смотрел на Изабель через призму недоверия. И дело, возможно, было даже не в фотографиях. Может, её личные мотивы были сильнее стремления раскрыть правду. Я знал, что сам часто вел себя так, когда прошлое мешало мне двигаться вперёд.

– Это слишком подозрительно, Изабель, – тихо сказал я. – Мы видим этот символ – ящерицу, которая появляется снова и снова. Всё сходится, но я не могу избавиться от чувства, что за этим стоит что-то большее. Мартель, Лила, Серафина – все они в этом деле замешаны глубже, чем мы думали.

Изабель остановилась передо мной, выражение её лица стало мягче, но напряжённость никуда не исчезла.

– Мы оба знаем, что Лила что-то скрывает, – сказала она тихо, её голос звучал словно издалека. – Мы не можем доверять никому, кроме друг друга. Но если ты начинаешь сомневаться во мне… как мы сможем работать вместе?

Эти слова ударили меня в самое сердце. Я всегда думал, что мы с Изабель на одной волне, что наши цели и мотивы совпадают. Но даже это хрупкое доверие начало разрушаться, как карточный домик под порывом ветра. Я стоял перед выбором: продолжать работать с ней, несмотря на все вопросы, или идти своим путём, рискуя потерять важного союзника.

Я снова посмотрел на фотографию, сжимая её так, что бумага начала морщиться под моими пальцами. Этот снимок мог изменить многое, но он также мог разрушить наше сотрудничество.

– Ты права, – наконец ответил я, мой голос прозвучал тише и медленнее. – Мы не можем доверять Лиле. И я не должен был сомневаться в тебе. Но скажи честно, Изабель, ты действительно не знала об этой связи раньше?

Она долго смотрела на меня, её глаза не моргнули ни разу. За эти несколько секунд я пытался понять, лжёт ли она. Но её взгляд был чист. Наконец, она заговорила:

– Нет, Корбин. Я не знала. Но ты ведь тоже не рассказываешь мне всё, верно?

Её слова, как иглы, пронзили моё сознание. Она была права. Сколько раз я умалчивал детали? Сколько раз я пытался держать её на расстоянии, скрывая свои мысли и подозрения? Мы оба были замешаны в этом, оба лгали – друг другу и себе.

Я встал, чувствуя, как напряжение в комнате достигает апогея. Фотография всё ещё была в моих руках, и я понял, что каждый её элемент – улика, связь, подтверждение – могли стать разрушительными для нас обоих.

– Нам нужно двигаться дальше, – сказал я, направляясь к двери. – Встреча с Лилой – это наш следующий шаг.

Изабель стояла неподвижно, но я чувствовал её взгляд, тяжёлый и недоверчивый. В её глазах читалась не только тревога, но и нечто большее – возможно, страх. Страх перед тем, что она сама оказалась втянутой в эту игру, в которой ставки были слишком высоки.

Я сделал шаг за дверь, но знал, что наш разговор далеко не окончен. Между нами повисла непроизнесённая угроза, как молчаливый приговор. Мы оба не доверяли друг другу.

***

Холодный ветер ударил мне в лицо, как только я шагнул за порог. Веридиан, как всегда, встречал неприветливо. Дождь, как вечный спутник этого города, беспрерывно накрапывал, и казалось, что каждая капля несёт с собой груз безысходности. Шаги отдавались гулким эхом по пустым улицам, заполняя тишину. Я оглянулся – в ночи ничего не было видно, но ощущение чужих глаз не отпускало меня.

С тех пор как я вышел от Изабель, чувство тревоги только нарастало. Город, обычно гнетущий и пустой, сегодня сжимал свои стены вокруг меня ещё сильнее. Не раз за долгие годы я чувствовал за собой слежку, но сейчас это было нечто другое. Ближе. Нависающее. Каждый шаг по мокрому асфальту казался слишком громким, каждый шорох усиливал моё подозрение. Город жил своей жизнью – угрожающей, недружелюбной. Он словно был на стороне тех, кто преследовал меня.

Я плотнее прижал воротник пальто к лицу и пошёл быстрее, слыша, как приглушённые шаги раздавались где-то позади. Нет, это не моя паранойя, сказал я себе. Это они. Люди Мартеля. Они следовали за мной от дома Изабель, но не показывались, словно тени, скрывающиеся в тёмных углах. Моя интуиция, как всегда, оказалась права – кто-то явно собирался меня достать, и всё это выглядело как начало игры, правила которой я ещё не знал.

Проходя по узким, плохо освещённым улочкам Веридиана, я не мог отделаться от мысли, что город играет против меня. Каждый поворот, каждый переулок словно шептал, что укрыться не удастся. Лабиринт улиц зловеще притягивал меня в свои сети, скрывая опасность в каждом тёмном углу. Фонари, едва мерцающие вдали, были слишком слабыми, чтобы помочь, их свет лишь подчёркивал густоту тьмы.

Я ускорил шаг. Сердце начало биться быстрее. Вода плескалась в канаве у тротуара, шум ветра перебивал мои собственные шаги. Газеты, валяющиеся под ногами, шуршали, будто кричали о грядущей беде. Каждый звук вокруг меня казался громче, чем обычно, и это только усиливало напряжение. Остановиться сейчас было бы равносильно подписанию приговора. Если они идут за мной, догонят, как только я замедлюсь. Единственный вопрос – сколько времени у меня осталось.

Резкий шум позади. Я обернулся, но никого не увидел. Только мелькнула тень – может быть, это была тень от фонаря, а может, кто-то следил за мной, скрываясь в ночи. Тьма играла со мной, пряча реальность.

Я остановился, прислушиваясь к тишине. Мгновение прошло в ожидании – я надеялся услышать шаги, дыхание, хоть что-то, что подтвердит мои подозрения. Но ничего. Город словно решил спрятать всех своих обитателей, спрятать тех, кто шёл за мной. В голове мелькнула мысль: «Выйти на свет». Но свет не спасёт, я это знаю. Он лишь делает тебя мишенью.

Я свернул за угол, где улица становилась ещё уже. Здесь можно было бы спрятаться, но я не собирался становиться жертвой. Моё оружие было со мной, его тяжесть успокаивала, но доставать его слишком рано – большая ошибка. В этом городе пистолет – это сигнал к началу игры. Тот, кто достаёт его первым, выигрывает лишь секунды, а затем проигрывает всё. Я не собирался так рисковать.

Впереди замаячили огни. Закусочная на углу, старый добрый Веридиан, всегда готовый предложить временное убежище. Я остановился на мгновение, сердце бешено колотилось. Шум дождя и ветра почти заглушал собственные мысли, но инстинкт говорил: «Зайди внутрь, исчезни хотя бы на минуту». Рискованно, но других вариантов не было.

Закусочная выглядела так, словно знала меня всю жизнь, но не помнила лица. Я вошёл, стряхивая с пальто дождь, и огляделся. Несколько посетителей сидели у стойки, пили кофе, не обращая на меня внимания. Приятно, когда на тебя не смотрят. Внутри было тесно, воздух густой от сигаретного дыма и запаха дешёвого кофе. Я сел в угол, заказал напиток и стал внимательно смотреть в окно. В темноте тени продолжали двигаться. Они не исчезли. Я чувствовал, как напряжение снова возвращается.

Прошло несколько минут, но для меня они показались часами. Кофе согрел меня, но не убрал это тягостное ощущение, что где-то снаружи они ждали. Ждали, когда я выйду. Ждали приказа. Или сигнала. Каждый раз, когда дверь скрипела, впуская нового посетителя, я напрягался, ожидая, что вот-вот войдёт кто-то из них.

Но никто не вошёл.

В голове вновь начали крутиться фразы Изабель, воспоминания о фотографии. Мартель, Серафина, Лила… Они все были связаны. И я – ключ ко всему этому. Преследователи знали, что я близок к разгадке, и, вероятно, не намерены были позволить мне выйти из этой игры живым.

Я сделал последний глоток кофе, бросил несколько монет на стол и поднялся. Оставаться здесь дольше было слишком опасно. Они всё ещё где-то снаружи, и если я дам им слишком много времени, они сделают первый ход. Уходить в одиночку, без прикрытия, не хотелось, но выбора не было.

Ночь встретила меня, как старая подруга, холодная и неприступная. Шагнув за дверь, я снова оказался в мире теней и скользящих фигур. Закусочная теперь казалась далёкой, словно была частью другой реальности. Возвращение на улицу означало столкновение с тем, что уже преследовало меня.