Диверос. Книга первая

В Аверд они прибыли прошлым вечером, едва успев до того, как стража закроет ворота на ночь. После нескольких дней в дороге верхом на перекладных пэва, (а всем известно, до чего же кошмарны седла и упряжь у хозяев придорожных кордж), сестрам хотелось только одного – упасть и забыть обо всем до утра. Можно прямо на сумках, только бы крышу, какую-никакую, над головой.

Но стоило пересечь Восточные ворота, как усталость слетела с них, словно и не бывало. Вокруг молодых гедарок, которым и Диверт с двумя его улицами и несколькими каменными домами не так давно казался непривычно большим, вдруг возник огромный город. Он не собирался засыпать, несмотря на то, что ночь приближалась все ближе. Вымощенные улицы, ярко освещенные фонарями, шумели множеством голосов, стучали колесами легкие повозки. Громко журчала вода, бегущая в отделанном камнем канале. Большие двух и трехэтажные дома за кованными или аккуратно постриженными живыми изгородями светились окнами, из многих доносилась музыка. Нет, этот город еще явно не собирался на покой.

– Я вижу, Аверд произвел на вас впечатление, – рассмеялся Девирг, глядя, как сестры восхищенно крутят головами и каждую секунду толкают друг друга локтем, указывая на что-нибудь.

– Приберегите силы, главного вы еще не видели. – Грейцель махнула рукой остальным: – Наш гостевой дом на самой Храмовой площади. Едем!

– Да уж, – согласился Кин Зи. – Зрелище, нужно сказать, вас ждет впечатляющее. Особенно в первый раз.

И, если даже санорра признавали Храмовую площадь Диверта «впечатляющей», то Вейга и Винга были просто сражены и подавлены, когда широкая и неярко освещенная улица с неспешно прогуливающимися по тротуару прохожими вдруг раскрылась, словно распахнула крылья, превратившись в широкое пространство, залитое светом сотни ярких фонарей. Заполненная горожанами площадь кипела жизнью. Шумели фонтаны по двум сторонам от возвышения, из которого в ночное небо уходил белоснежный обелиск.

Грейцель протянула руку.

– Вот он, Храм Аверда, – указала она. – Потрясающее зрелище, даже ночью.

Великолепное здание царствовало над площадью, молчаливо возносясь над шумом и смехом, ярко освещенное золотистыми огнями. Свет заливал его огромные окна, освещал мощные колонны, стены, крышу портика. Древняя каменная стена, справа и слева, делала его похожим на неприступную, несокрушимую крепость, а широкие, спускающиеся полукругом ступени, на которых с комфортом устроилось множество гуляющих горожан, превращали в изящное украшение всей площади, завершали ее и уравновешивали.

У высоких закрытых ворот замерли караулы. Блестящие шлемы и нагрудники неподвижных часовых отражали яркие огни, освещающие площадь, а белые плащи чуть колыхались под легким ветром.

– Какая красота. Никогда ничего подобного не видела, – прошептала Вейга.

– Я же говорила, – Грейцель похлопала ее по плечу. – Можешь на него хоть всю ночь смотреть – окна вашей комнаты в гостевом доме как раз выходят на площадь.

Гостевой дом Академии стал для сестер еще одним потрясением. Яркие лампы, мягкие ковры на полу, на которые страшно было наступать в обуви, стены, украшенные панелями из дорогого дерева, непонятно откуда появившийся парнишка-гельд, который подхватил сумки и понес их наверх. А комната, которая им досталась! А кровати, в которых можно было утонуть, словно в мягком белом облаке! А вид на залитую огнями площадь из окна, прикрытого шторами! А эта чудесная, великолепная, ни с чем несравнимая ванная комната, отделанная отполированными каменными плитками! С мягкими толстыми ковриками, дарящими непередаваемые ощущения, когда наступаешь на них босиком! А эта штука, которую придумали местные – вместо деревянных труб использовать тонкие металлические, да еще и надевать на них что-то вроде широкой насадки для лейки. Они называют это «душ». Что это слово означает – поди этих гельдов пойми, но, мамочка дорогая, какое же это блаженство – после болтания в седле и ночевках в корджах, на кроватях из досок, едва прикрытых тощим матрасом, скинуть пропахшую пылью одежду и стоять, стоять, стоять под падающими сверху горячими струями воды, закрыв глаза и позабыв про весь остальной мир! Нет, конечно, в их доме, в Диверте, теперь есть и большой бак, в котором на солнце греется вода, и даже деревянный желоб, под которым тоже неплохо можно ополоснуться… но это! Обязательно нужно будет сделать точно так же. Интересно, такое у них тут везде? Во сколько же им это обошлось?!

– Эй, ты что, уснула там что ли?! Тут еще кое-кому надо умыться с дороги!

Завернувшись в большое теплое мягкое полотенце, Винга открыла дверь, протопала босыми ногами мимо сестры в комнату, откинула с кровати покрывало и рухнула на нее со счастливым вздохом. Спустя несколько секунд, она уже спала с выражением бесконечного счастья на лице.

ГЛАВА 60

Что значит – хороший отдых. Утром Винга проснулась, едва солнце показалось над городскими крышами, в прекрасном настроении и полной сил. В соседней комнате, на такой же огромной кровати еще вовсю сопела сестра, но ей самой спать больше не хотелось.

Наскоро умывшись (жила бы в этой ванной, честное слово) и переодевшись в извлеченную из сумок чистую одежду, Вейга выглянула в окно. В свете утреннего солнца Храм выглядел еще великолепнее. Его высокий белый купол, которого она вчера не заметила в темноте, сиял под солнечными лучами на фоне утреннего неба. Перед широкими ступенями в несколько рядов выстроились Белые Плащи. Очевидно, шла утренняя смена караула.

На это стоило посмотреть поближе. Осторожно прикрыв дверь, чтобы не разбудить сестру, Винга быстро сбежала вниз по лестнице.

Вчерашний носильщик, вскарабкавшись на деревянную подставку, поливал развешанные по стенам цветы в горшках.

– Доброе утро! – улыбнулся он. – Вы рано проснулись. Надеюсь, хорошо спали?

– Спала, как стогга зимой! – весело ответила Винга.

И рассмеялась, увидев растерянное лицо молодого гельда.

– Великолепно спала! Это у нас на севере так говорят.

– А, понятно, – парнишка заметно расслабился. – А сестра ваша?

– Судя по всему, тоже хорошо. До сих пор храпит.

Она уже направилась к входной двери, как вдруг остановилась, услышав.

– Я уже подумал, что у вас в компании все такие ранние. Трое санорра с госпожой офицером вообще уехали, едва рассвело.

– Уехали? – удивилась Винга. – Так рано? А куда?

Вопрос вызвал у гельда ответное удивление:

– Так разве они станут мне рассказывать? Подъехала повозка из Старого Города – и уехали. К завтраку обещали вернуться.

– А когда завтрак?

– Скоро уже, почти готово все.

Покивав головой, Винга вышла на улицу. Не отрывая взгляда от происходившего у Храма, она начала спускаться по ступеням, когда буквально на втором шаге у нее под ногой оказалось что-то мягкое, диким голосом завопившее и рванувшееся в сторону.

Гедарка, сама от неожиданности вскрикнув, отскочила на соседнюю ступеньку. Что-то очень черное и очень волосатое, подняв облако пыли, с разлета ударилось о перила, громко вякнув, отскочило от них, бросилось к двери, перевернув по дороге табурет со стоящим на нем тазом воды, влетело в дверной проем и исчезло в нем. Послышался звон бьющегося стекла и крик:

– Туль, шпайнце, ты что творишь, тупой кот?!! Я тебе сейчас голову оторву, жирная скотина!!!

В ответ что-то загрохотало и снова зазвенело. Следом за этим огромное, как показалось Винге, и черное, как мрак подземелья, мохнатое существо пулей вылетело из открытых дверей, и, задрав хвост, скачками понеслось через площадь в неизвестном направлении.

Кот! Черный! Перебежал вход в дом! Не задумываясь, Винга подняла руку, чтобы прикоснуться к мешочку с землей, который она постоянно носила на шее. Потому что клыками воющих в ночи гольвов, когтями скельдов да ревом стогги голодного, вдруг посреди зимы из берлоги вылезшего, гедара не напугать, а вот рубашкой наизнанку или черным котом поперек дороги – это запросто.

В плохие приметы северный народ верит столь же сильно, сколь и в заступничество Наэды Гедрэ. Поэтому и силачи-гедары, одним ударом перерубающие тяжелыми топорами стволы и ветви в пол обхвата толщиной, и их женщины, держащие в своих руках все хозяйство, и дети, без страха бегающие играть в глухой лес – все они от рождения и до самой смерти носят на шее «ольва» – небольшой мешочек на шнурке, в котором хранится земля с места рождения. На успех в охоте, в работе, в дороге, в торговых делах и для защиты от дурного глаза. И без этого украшения из дома шагу не сделают, потому что всякий на Севере знает: только сними ольва с шеи – как сразу со всех сторон набросятся на тебя беды и напасти.

А еще – гедара без ольва ни в один дом не пустят. Потому что такой гость – к несчастью, ведь все свои неприятности он носит с собой, а нет ничего заразнее, чем чужая беда. Выводи ее из дома потом.

– Совсем уже одурел от жира, – на крыльцо, потирая расцарапанную руку, вышел недавно поливавший цветы молодой гельд. – Конечно, жрать да дрыхнуть на солнце много ума не надо.

Он посмотрел на стоящую на ступенях Вингу, и его лицо стало тревожным.

– Вы такая бледная. С вами все хорошо?

Хорошо?! Да ничего не хорошо! Все очень-очень плохо! Все просто ужасно! Потому что, коснувшись того места, где обычно висел ее ольва, Винга обнаружила, что его нет. Она прижала ладонь к груди, пытаясь нащупать мешочек через одежду, затем схватилась рукой за шею, ища шнурок, на котором он висел. И, разумеется, не нашла.

– Вам плохо? – парень шагнул к ней и коснулся рукой ее плеча.

– Нет-нет! – она отскочила назад, словно ужаленная, – Не нужно меня трогать! Ах, ты ж…

Гельд в недоумении остановился и покраснел.

– Да я ничего такого не хотел. Я просто смотрю, вы бледная такая стоите, за горло держитесь. Думал – вас кот напугал или плохо стало.

Винга поняла, как, должно быть, дико со стороны выглядит ее поведение.

– Слушай, извини, – она выдавила из себя улыбку, – не обращай внимания. Просто я перепугалась до смерти, когда он из-под ног выскочил. И вообще…

– Скотина жирная, уж ты извини за такие слова, – оживился юнец, как-то сразу решив перейти на «ты». – И ведь ничего с ним не поделать – хозяйский любимец. Две вазы вот расколотил. А орать на меня будут.

– Да-да, – Винга совершенно не была настроена на болтовню. – Ты знаешь, я пойду, поднимусь наверх. Ну, к себе в комнату пойду… А ты руку перевяжи.

Она направилась обратно в дом, не обращая на обескураженного гельда никакого внимания. Переступая через порог, вспомнив о проклятом коте, потянулась было пальцами к ольва, но опомнилась, махнула рукой – что уж теперь – и поспешила наверх.

Там, пробежав мимо проснувшейся от грохота сестры, она поспешила в ванную, схватила ольва, который все это время преспокойно лежал там же, куда она его вчера положила – на столике у зеркала. Когда Винга, выйдя из ванной, с расстроенной физиономией вернулась в комнату и уселась в углу, подальше от кровати, внутри у Вейги шевельнулись нехорошие подозрения.

– Ты что – разгуливала по улице без ольва? – поинтересовалась она.

Винга молча кивнула.

– А бедлам, который меня разбудил и то, что ты так странно себя сейчас ведешь, с этим как-то связаны? – осторожно спросила она, на всякий случай проверяя шнурок на своей шее.

Еще один кивок.

– А ну – давай, рассказывай.

Собрав битое стекло и приведя в порядок чехлы на мебели после котовьего буйства, другой невольный участник произошедших событий как раз с удовольствием потягивался, когда вопль со второго этажа заставил его вздрогнуть, порядком потянув при этом спину.

– Что?!! Да как ты вообще оказалась на улице без него?!

– Я забыла.

– А трусы ты надеть не забыла?! Проверь на всякий случай!

– Вейга, ну не ори ты так.

– А что мне делать прикажешь? Весело улыбаться?! Почему ты мне не крикнула, чтобы я его тебе скинула? Окно на втором этаже – уж, поди, докричалась бы!

– А смысл тебе был кричать, если он до меня дотронулся уже?

– Да, как я посмотрю, до тебя не сложно дотронуться!

– Ну что ты ерунду-то городишь! – Винга вскочила с кресла и шагнула к сестре.

Та проворно отползла к спинке кровати и уселась, выставив перед собой подушку.

– А ну, не подходи! До захода солнца держись подальше!

Скрипнув, приоткрылась дверь и из коридора просунулась голова Девирга.

– Что за крик тут у вас? Кого режут?

Он быстро осмотрелся и, увидев, что ничего страшного, вроде бы, не произошло, зашел в комнату и прикрыл дверь.

– Вейга, твои вопли слышно по всей площади. Что вы не поделили опять?

– Это все она! – Вейга ткнула пальцем в сторону сестры – Наступила на кота, а когда он перебежал через вход, то она через эту дверь прошла как ни в чем не бывало, хотя знает, что если так сделать – жди беды. Но на самом деле это не важно, потому что до нее уже дотронулся этот местный парень – носильщик, который еще раньше через эту дверь прошел, когда его догонял. А она поленилась сделать шаг в сторону, когда он принялся ее хватать! Потому что, наверное, очень хотела, чтобы беда, которая к нему прицепилась, перескочила и на нее, а потом и на нас! И все потому, что мы, видите ли, забыли надеть свой ольва! Каково это, по-твоему, а?!

Она уперла руки в бока, ожидая ответа.

Девирг почесал в затылке.

– Ты знаешь, вот я сейчас, вроде как, все услышал, что ты сказала. Но, если честно, ничего не понял.

Он покачал головой.

– В любом случае, девчонки, тут не Диверт. И это – гостевой дом Академии. Так что, если вы на всю Храмовую площадь будете вопить о том, что раздавили дверью кота…

– Ты не понял, она его не раздавила, а…

– Нет-нет, Вей, пощади, не начинай сначала! – Девирг замахал руками. – Просто ведите себя потише, хорошо? И собирайтесь уже к завтраку. Всем про свою беду расскажете. Может, мы в пять голов сумеем понять, что к чему. Давайте, приводите себя в порядок и спускайтесь по-быстрому.

Он махнул сестрам рукой и вышел, прикрыв дверь.

ГЛАВА 61

Рассказ Винги был выслушан со всем вниманием.

– Да уж, – покачал головой Кин Зи. – И теперь, значит, жди неприятностей? И как долго ждать?

– Покуда солнце не сядет, – буркнула Винга, опустив голову.

– Первый раз про такое слышу. Тэи, Мэис, что можете сказать?

– Я думаю, что это просто традиция такая. Ни к каким серьезным силам отношения не имеющая, – Мэй Си пожала плечами. – По крайней мере, мне ничего подобного не известно. А ты что думаешь, Тэи?

Тэи Зи как всегда был краток:

– Глупость это.

Грейцель сочла столь категоричный ответ несколько грубоватым.

– Тэи, а, может быть, ты мог бы ей чем-нибудь помочь? – спросила она. – Как-нибудь, по-вашему, как ты умеешь? Дело-то, похоже, серьезное. Смотри – она же не в себе от страха.

– Могу стакан успокаивающего настоя предложить, – санорра принялся спокойно резать свой омлет. – Отлично помогает от разных пустых волнений без повода.

Затем он поймал укоризненный взгляд девушки, вздохнул и снизошел до объяснений:

– Не могу я ее прикрыть неизвестно от чего. Защиты и лекарств «от всего» мне тоже не известно. Да и не бывает таких. С ней самой все в порядке, разум тоже никак не пострадал – просто успокоиться нужно. Она, может, и не тряслась бы так, если бы Вейга не шарахалась от нее, как от собственной смерти, и побрякушками не трясла на себя нацепленными в таком количестве. Толку от которых, кстати, тоже никакого.

– Я не трясу побрякушками, – раздалось из-за соседнего стола. – Это хорошие, проверенные амулеты! Просто я не скотина бессердечная и понимаю, что ей самой хуже будет, если какая-то часть всего этого перейдет на меня, как на нее перешло от этого парня!

Тэи Зи вздохнул и посмотрел на Грейцель.

– Я тут бессилен.

– Перешло от парня, говоришь? – прищурился Девирг. – Вроде как если я, больной, на Грей специально чихну, то она тоже заболеет?

– Если ты на меня специально чихнешь, я тебя мигом вылечу, – пообещала Грейцель.

– Злая ты. Но я не о том сейчас. Вин, получается, что можно разделить это ваше страшное нечто на много-много частей – и жуткий кошмар превратится в махонькую такую неприятность? Так что ли?

Винга задумалась.

– Ну, получается, что так. Наверное.

– Так может, поделишься? – спросил Кин Зи, протянув руку.

– Было бы что делить, – проворчал Тэи Зи, протягивая свою.

– Тэи, не бурчи. У тебя тут явный пробел в знаниях. – Девирг также протянул ладонь. – Давай, Вин, не жмись, поделись с друзьями.

Грейцель и Мэи Си последовали их примеру.

– Вы что… – поразилась Винга. – Вы хотите, чтобы я?..

– А тебе что, жалко? – Вейга подошла к столу и тоже протянула руку сестре.

Винга опустила голову. Несколько секунд она размышляла, а потом твердо сказала:

– Нет. Спасибо вам, но Вейга права – больше всего на свете я не хочу, чтобы вас это как-то коснулось. Поэтому – простите меня, но – нет. Не сердитесь.

Все опустили руки.

– А так все было красиво, – вздохнул Девирг. – Как в книжках.

За столом повисла тишина.

– Однако, я предлагаю отойти от таинственных тем и обратиться к нашим делам, – Кин Зи отодвинул пустую тарелку. – Как это ни странно, но Старый Город действительно хочет, чтобы мы осмотрели недавно раскопанные новые залы в Пещерах.

– Да, алворд и эйцвас подписали бумагу, охрана нас пропустит, можем отправляться, – кивнула Грейцель. – Только разрешение выдано на семерых. Как быть?

– То есть, что значит – «как быть»? – удивился Кин Зи, – Нас же семеро? Винга, ты, же не хочешь пропустить столь увлекательное путешествие?

– Я…

– Или ты собираешься сидеть тут, в комнате, ожидая, пока на тебя рухнет стена, потолок или все сразу?

– А здание-то, если честно, не из новых, – поддержал его Девирг. – Кстати, есть еще и лестница на второй этаж. Если на ней споткнуться и упасть… Ну, вы меня поняли.

– Ладно, хватит болтать, – Кин Зи поднялся из-за стола – Пойдемте. Через пятнадцать минут собираемся во дворе у стоил. Девирг, пошли – дело есть.

Он положил салфетку на стол и вышел из комнаты. Остальные последовали его примеру: Мэи Си улыбнулась в дверях, Грейцель, ободряюще кивнула головой, Вейга, осторожно обошедшая сестру подальше, печально вздохнула на пороге. Последним комнату покинул Девирг, сделав на прощание страшное лицо, схватив себя за горло и изобразив мучительную смерть.

В самом разгаре представления в дверном проеме появилась рука Грейцель. Рука схватила Девирга за шиворот, вытащила в коридор, и дверь в столовую закрылась.

Оставшись в одиночестве, Винга задумалась, как ей быть. Тэи Зи, конечно, тот еще, но во всяких таинственных делах разбирается лучше, так что к его мнению можно и прислушаться. Но, с другой стороны, не на пустом же месте приметы рождаются, верно? Да еще и живут столетиями. В общем – кто его знает?

Можно, конечно, никуда не ездить, отсидеться до заката, но оставаться совсем одной как-то не хотелось. Мало ли, где беда может подстеречь? Можно и в табурете ногой застрять, упасть и шею свернуть. Винга представила, как будет лежать в темноте одна, носом в пол, с торчащей между перекладинами стула задранной ногой, и от такой картины ее передернуло. Лучше уж со всеми вместе, чем вот так. Поднявшись из-за стола, она подошла к двери, открыла ее, решительно шагнула через порог – и тут же полетела на пол, запнувшись о здоровенную складку на ковре.

«Вот оно, начинается!» – промелькнуло в ее голове.

Однако приземлиться на пол ей не дали невесть откуда взявшиеся две пары рук.

– Ребенок упал! – сокрушался Девирг справа. – Ну, то есть, чуть не упал! Да что же это такое! Разложили тут ковры в дверях – все запинаются!

– Я жаловаться буду! – объявил Кин Зи слева.

– Мы все будем жаловаться! То коты, то ковры, наступить некуда!

– Винга, девочка, – Девирг посмотрел честным, полным беспокойства взглядом в глаза еще не успевшей прийти в себя гедарке, – Ты не ушиблась? У тебя ничего не болит? Скажи мне!

Опомнившись, Винга только сейчас осознала, что они оба держат ее за руки. Вырвавшись, она отскочила.

– Вы что делаете? Зачем?!

Повернувшись, она едва не столкнулась с Мэи Си.

– Что происходит? – поинтересовалась та.

– Мы тут отодрали немного ковра, – радостно доложил Кин Зи, – Винга об него запнулась, а мы ее поймали!

– Чего?! – Винга уставилась на них широко раскрытыми глазами. – Зачем вы это сделали?!

– Затем, что так надо было!

Мэи Си покачала головой.

– Когда вы уже вырастите, – вздохнула она, и положила Винге руки на плечи. – Пойдем, не обращай на них внимания.

Они прошли несколько шагов, прежде чем Винга тихо спросила

– Мэис?

– Да?

– Зачем это?

– Что?

Винга вздохнула.

– Да так. Ничего.

– Тогда иди к себе и собирайся в дорогу, – улыбнулась Мэи Си. – Ехать далеко.

Винга направилась наверх. И, к своему огромному удивлению, открыв дверь в комнату, обнаружила там Тэи Зи. Тот стоял у окна, держа в руках какой-то медальон на цепочке.

– Тэи, ты тоже с ними заодно? – спросила она

Тэи Зи не выказал никакого удивления на ее вопрос. Ответом, правда, тоже не удостоил, а просто протянул украшение

– У меня, оказывается, есть кое-что на подобный случай. Вот, возьми, не помешает.

– Так ты мне все-таки веришь? – поразилась Винга

– Я верю, что тебе не помешает помощь. Возьми, пригодится.

– Положи, пожалуйста, на стол.

Медальон тихо стукнул о полированное дерево.

– Спасибо тебе! – улыбнулась Винга.

– Не за что. Надевай.

Повернувшись к зеркалу, Винга попыталась разомкнуть застежку, соединяющую концы шнурка. Та была очень тонкой, но открываться не хотела.

– Здесь нужно нажать немного. – Тэи Зи подошел поближе и, положив ладони на ее руки, нажал на края застежки. – Вот так.

Затем он сам надел медальон ей на шею и застегнул замок.

– Привыкнешь еще. Ладно, собирайся

Когда он выходил из комнаты, то столкнулся в дверях с Вейгой. В руках у той был большой бумажный пакет. От Винги не ускользнуло, как они обменялись взглядами.

– Набрала на кухне еды, – сказала она, указав на сверток. – Мало ли что.

– Вейга, что происходит? Ты можешь мне сказать?

Но сестра на ее вопрос тоже отвечать не стала. Она положила свой пакет рядом с сумками и, подойдя поближе, протянула Винге на ладони два блестящих камушка, покрытых вырезанными знаками.

– Давно собиралась отдать, но никак руки не доходили, – сказала она. – Вот, один тебе, один – мне. Бери. На удачу.

И, видя, что Винга стоит, не шевелясь, она сама взяла ее руку и положила камень в ладонь.

– Вейга, ну что ты делаешь? Ну ладно, они не верят в это все, но ты?

Вейга хмыкнула, а затем, отвернувшись, принялась затягивать ремни и завязки лежащих на полу сумок.

– Знаешь, – сказала она, – мне тут вдруг пришло в голову: ведь мы же семья. Не просто ты и я, а все, кто живет на севере, все гедары. Мы помогаем друг другу, поддерживаем если нужно.

Она подняла глаза на сестру:

– Но вот скажи мне, сколько рук протянулось бы к тебе, если бы все это случилось дома? Сколькие из нас приняли бы на себя часть этой ноши, чтобы облегчить ее для тебя, как ты думаешь?

Винга промолчала.

– Вот то-то и оно, – невесело усмехнулась Вейга – А они решились на это, не задумываясь. И не потому, что не верят в наши приметы, а наоборот – потому что хотели разделить с тобой твое будущее. И, ты знаешь, глядя на них, мне до того стыдно стало, что я чуть сквозь землю не провалилась. Прости меня, сестренка.

–Вейга… – Винга присела рядом и обняла ее за плечи. – Ну что ты такое говоришь?

– Я говорю, – рыжеволосая гедарка вздохнула и тряхнула головой. – Я говорю, что собираться нужно. Расселись мы тут с тобой, а все нас ждут!

– Вот-вот, и я о том же! – послышался из-за двери голос Девирга. – Мы сегодня вообще выедем со двора-то? Солнце уже печет вовсю!

– А нечего торчать за дверью и подслушивать! – прокричала в ответ Вейга.

– Зашел бы, да помог! – поддержала ее Винга.

Взвалив дорожные сумки на плечи Девирга, сестры спустились вниз, во двор, где их уже ждали все остальные. Быстро закрепили поклажу, затем Грейццель помогла им обеим усесться в седле.

– Я, наверное, последняя осталась? – с улыбкой спросила она, отпуская руку Винги. – Но, кажется, все равно не опоздала.

– Нет, конечно, – улыбнулась та в ответ. – Спасибо. Спасибо вам всем! Огромное спасибо!

– Да не за что! – Девирг, подмигнул и натянул поводья.– А теперь, раз уж мы с этим разобрались, давайте трогаться – дорога-то не близкая.

ГЛАВА 62

Жара… В траве звенят мошки, над горячей дорогой колышется дрожащее марево. Винга поерзала, устраиваясь удобнее в седле, и прислушалась, о чем шел разговор впереди.

– Да нет у нас ничего такого. Нет, конечно, болтают всякое, рассказывают много всего, я и сама читала немного про то, как было в то время. Про шахты, про заводы, которые гибеноры строили. И про то, что Гедрэ сама с ними работала, тоже читала. Но чтобы что-то нашли… Это же горы! Представляете, на какой глубине все это было?! И в какую кашу там все перемололо, когда все обрушилось? Увва до тех туннелей и не добрались до сих пор. Камень долбить – это не в земле копаться. Да и на поверхности тоже: несколько лет назад приехали гельды, рылись в лесу все лето. А земля промерзшая, снег и не тает толком, еще и зверье постоянно донимает – в общем, ничего толком не накопали, к зиме уехали.