скачать книгу бесплатно
– Вон! Вон отсюда, шваль такая! – загромыхал настоятель, едва ли не сбив своим пузом Усова с ног.
– Как некультурно! – Вельма, будто ожидавшая подобного, скривила губы в полуусмешке. Убогий платочек с ее прелестной головы сдулся, снова уступив место остроконечной шляпе. – А главное, как не по-христиански! – предосудительно добавила она, сверкнув янтарными вкраплениями.
– Выбирайте выражения! – грозно пукнул Усов, храбро шагнув вперед.
Литвинов же, который и сам бы не постеснялся реально пукнуть в святых стенах церкви, придержал вспыхнувший и в нем праведный гнев в связи с оскорблением чародейки, между прочим, оперативника при исполнении, и полез за ксивой. Ситуацию она спасти не могла, но была вероятность, что заткнуть рот настоятелю, к тому же попавшему в кадр все того же прихожанина с телефоном, очень даже могла.
Настоятель со всей набожностью побагровел и шаркнул ногой, как бык перед нападением.
– Спецотдел. – Литвинов вовремя ткнул ему ксиву. – Мы расследуем убийство вашего священника, – намеренно громко сказал он.
Среди прихожан, услышавших майора, поднялся тревожный шепот. Они начали креститься и испуганно переглядываться между собой.
Настоятель это заметил и в его глазах вспыхнул злобный огонек, ведь он оказался в весьма затруднительном положении: с одной стороны, ему кровь из носа нужно было облить чародейку дерьмом, с другой – на своем примере доказать своим дражайшим прихожанам, что сие действие совершалось исключительно во имя Господа, нашептавшего настоятелю обратить с помощью дерьма грешную душу чародейки… Куда или во что – Литвинов не знал, но точно куда-то и во что-то, короче, что чародейке было на х*й не нужно.
"Мама! Роди меня обратно!" – про себя констатировал майор, пряча ксиву, наделенную не абы каким оказывается волшебством.
– Еще вопросы есть? – вслух сказал он настоятелю, все еще решавшему сложнейшую дилемму. – У нас вот есть!
– Все вопросы к нашему адвокату, – додумав-таки в верном направлении, заупокойным голосом выдал настоятель и указал на дверь.
– Шикарный был план, – без всякого выражения отметила Вельма, подкуривая на улице сигарету.
Фактически она озвучила то, что думал не только сам Литвинов, но и по ходу Усов, тыкавший пальчиками свой новейший iphone, дабы выяснить, о каком адвокате говорил настоятель. Впрочем, то, что майор был согласен с чародейкой и, вообще-то, все еще взбешен тем, что ее оскорбили, вовсе не означало, что добрая порция гнева не приходилась и на саму Вельму.
– Надо было не вы*боваться! – рыкнул Литвинов, смерив чародейку угрюмым взглядом.
– Даже если бы мы пошли вдвоем, нас бы все равно погнали, – снова встал на защиту Вельмы старший лейтенант, отвлекшись от телефона. – Пропись "спецотдел" в наших удостоверениях это бы обеспечила по любому, – добавил он.
Литвинов пропустил мимо ушей аргумент Усова, хотя старший лейтенант и тут был прав, ведь спецотделы по закону включали в себя чародеев, которым, как их спецотдел в полном составе смог убедиться, в церкви были не рады.
Вельма же, в свою очередь, пропустила мимо ушей слова самого Литвинова и, даже не подумав хотя бы сделать вид, что ей было стыдно за свои провокационные действия, с надменным видом выпустила пышное кольцо ароматного вишневого дыма, мол, не благодарите, что промолчала про члены, помады и блестки. Это был бы фурор, бл*дь! Да похлеще, чем если бы из ее шляпы вылез кролик и насрал бы настоятелю в карман! Или вообще, упаси Господи, на голову!
Тряхнув головой, Литвинов с чувством сплюнул в туман. Мысли о личном кролике Вельмы нагнали на него аппетит, но нужно было возвращаться в участок. Само дело об убийстве, увы, себя не раскроет, а пожрать можно будет и в участке, предварительно заказав что-нибудь.
Дежурный сержант на КПП лениво цеплял советский дождик, который его коллега (а также коллега до его коллеги) не удосужился повесить раньше, ограничившись лишь парой облезших шаров, криво повешенных над стопкой серых бланков для оформления того, что никто и никогда на памяти Литвинова не оформлял.
– Майор Литвинов!
Литвинов, витавший где-то между кроликом (тушеным, разумеется) и трупом священника, не обратил внимания на то, что его кто-то звал и не прошел дальше первого гадюшного туалета, расположенного сразу за КПП, лишь потому, что чародейка, вилявшая задом впереди него, вдруг резко остановилась.
Литвинов, в которого в свою очередь впилялся Усов, разумеется, пытавшийся его обогнать, дабы быть рядом с чародейкой, неохотно повернул голову в сторону ободранных стульев, приблизительно его ровесников. Честное слово, в их участке не было ни одной новой вещи! Ну, или хотя бы не сломанной!
– О! Олег Иванович! – Дежурный спрыгнул с еще одного ободранного стула и высунул голову в окошко. – К вам посетитель! – Дежурный засунулся обратно и принялся лихо листать журнал. – Эмм… Ряжский… Эмм…
– Валентин Петрович, – закончил за дежурного незваный посетитель в дорогой темной одежде и с кожаным портфелем.
Литвинов потер подбородок, успевший покрыться легкой щетиной, и смерил худощавого мужчину оценивающим взглядом. Необъяснимо, хотя и ожидаемо, он ему не понравился. Майору ведь вообще никто не нравился, и лишь избранным удавалось пробить его железный купол.
– Я адвокат, – между тем продолжил Ряжский, скользнув взглядом по Вельме. – Меня нанял…
– Да я понял, – перебил Литвинов, также обратив взгляд, только мысленный, на чародейку.
В принципе не чувствительный ко всякой фигне, майор мог смело поставить себе зачет, а то и подать заявку на какую-нибудь медаль, ибо ему открылось абсолютно неизведанное: майор ощутил… Точно он не понял, что, но что-то. В смысле от чародейки. Она что-то делала, и отчего-то Литвинов был уверен, что это было чем-то большим, чем штатное сканирование.
"Что за х*й?" – мысленно спросил он.
Чародейка не ответила, и затягивавшаяся пауза на ряду со взглядом адвоката, снова обращенного на Литвинова, стала раздражающей, но еще большим минусом в копилку Ряжского стало то, что именно он посмел ее нарушить.
– Я постараюсь ответить на ваши вопросы касательно отца Димитрия, но вряд ли на все. К сожалению, я также вынужден уведомить вас, – его взгляд вновь метнулся к Вельме, а рука с длинными пальцами в кожаных перчатках с глянцевым отливом ловко юркнула в портфель, откуда достала какой-то лист, – что настоятелем Мефодием была подана официальная жалоба.
– На каком основании? – подал голос умничка Усов, так гордившийся своим высшим юридическим образованием.
– Здесь все написано, – сухо ответил Ряжский, небрежно передав лист подошедшему к нему старшему лейтенанту. – Так у вас есть вопросы? – справился он. – Простите, а то я спешу, – тут же добавил адвокат, не обращая внимание на явно читавшего по слогам Усова.
Литвинов, так и не дождавшийся ответа от чародейки, с четким осознанием того, что в свете жалобы на Вельму его день стал существеннее дерьмовее, жестом пригласил адвоката следовать за ними.
Ряжский устроился на диване, и майор, занявший свое место за столом, откровенно не знал, что с ним было делать. В смысле, на какие вопросы адвокат мог ответить? Да ни на какие! Однако кое-кто его мнение не разделял.
– Чай или кофе? – очень вежливо справилась у адвоката Вельма.
– А есть у вас чай с мелиссой? – заинтересовался Ряжский.
Чародейка изящно обвела пальцем одну из откровенно сто лет не мытых чашек и по кабинету быстро распространился аромат мелисы.
– Благодарю, – расцвел Ряжский, принимая плывущую к нему чашку.
– Как давно вы представляете интересы церкви? – спросила Вельма, сделав себе кофе.
Литвинов, чьи мысли теперь были очень далеки от любых кроликов, поправил кобуру на плечах и закурил. Раз уж Вельма, х*й знает по каким причинам, взялась подлизывать адвокату, то, может, что-то и могло выгореть.
– Последние… ммм… – Ряжский задумался. – Лет двенадцать.
Чародейка пристроилась за столом Усова, который тот ей уступил.
– Отец Димитрий был проблемным? – с непроницаемым видом спросила Вельма.
– Отец Димитрий был… – Ряжский закинул ногу на ногу и отпил чая. – Обычным. – Адвокат улыбнулся. – Самым обычным, – добавил он.
– То есть грешным? – уточнила Вельма. Ее стройные ноги давно были в такой же позиции, что и у адвоката, и она грациозно покачивалась на кресле Усова, что только укрепило уверенность Литвинова в том, что она что-то делала. В смысле, пускала чары.
– Настолько близко я с ним знаком не был, – уклончиво ответил адвокат, догадавшись, что она имела в виду обстоятельства, при которых был обнаружен труп священника. – Но официальных жалоб на него не поступало.
– А не официальных? – спросил Усов.
– Настоятель Мефодий о подобных меня не уведомлял, – ответил Ряжский.
– Много вообще в церкви прихожан? – спросила Вельма.
– Не буду врать: лучшие ее дни, как и многих других церквей, давно позади, но постоянных сотни три будет.
– Три сотни? – присвистнула Вельма. – А говорите лучшие дни позади! – как-то игриво укорила она.
– Поверьте, я знаю, о чем говорю, – мягко улыбнулся Ряжский, поскрипывая кожаными перчатками, которые не снял.
Литвинов тихонько фыркнул и, прищурив глаза, перевел взгляд с вдруг игривой Вельмы на адвоката, ставшего ее очередной жертвой, и уже, наверное, фантазировавшего, как уложит ее в постель.
Чисто из любопытства: если бы не Усов, тоже почуявший неладное, чародейка и с адвокатом бы потрахалась, как в свое время с Лавлинским? Между ними явно произошел некий контакт, хотя по скромному мнению майора Лавлинский все же был симпатичнее Ряжского. Правда, проигрывал молодому старшему лейтенанту, но то не суть.
Невидимая рука (предположительно принадлежавшая Вельме) ощутимо, если не сказать п*здец больно, потянула Литвинова за левое ухо. Майор скрипнул стулом и, угрюмо прикусив фильтр сигареты, попытался отбиться.
"Руки не распускай!" – мысленно рыкнул он, само собой не поймав невидимую руку чародейки, но зато погладив свое пострадавшее ухо.
– Мы хотим осмотреть комнату батюшки, – уже вслух сказал Литвинов.
– Это исключено, – ответил Ряжский, взглянув на майора. Причем, и во взгляде, и в интонации четко проступила буква закона, которую адвокат в интересах церкви, разумеется, был готов вывернуть наизнанку, лишь бы не впустить посторонних в комнату священника, да в церковь в целом.
– А что с телом? – спросил Усов.
– Тело можете вскрывать, – великодушно ответил Ряжский. – Я об этом уже распорядился.
– Какая щедрость! – не сдержался Литвинов, укрепившись в мнении, что церковь охотнее пустит под нож десяток своих слушек, чем даст нормально работать над делом об убийстве их священника. Причем, убийства не человеком, а чародеем, что было очень странно.
– Не принимайте близко к сердцу, – как ни в чем не бывало, ответил Ряжский, поднимаясь с дивана. – В комнате отца Димитрия вы все равно ничего не найдете. Используйте лучше время и силы на более результативные действия. Всего доброго, господа. И спасибо за чай. – Адвокат оставил чашку на диване и, подарив чародейке улыбку, был таков.
– Какого х*я это было? – сразу же напустился на Вельму Литвинов, скомкав жалобу, переданную ему Усовым. Что б он ее суку в глаза не видел! В смысле жалобу, а не чародейку.
– Брось, Олег! – отмахнулась Вельма. Развернувшись в кресле Усова, она достала сигареты и закурила. – Ты же не думал, что все будет так просто?!
– Ты чародейка или кто? Могла бы и…
– Могла бы! – перебила Вельма. – Но, что бы я не узнала, мы не смогли бы пришить это к делу! Не в этот раз, Олег! Да и вряд ли я бы вообще что-то нашла, – добавила она, мистически погружаясь в дым сигарету. – Нужно искать девочку, – задумчиво протянула чародейка, высматривая что-то в потолке. – Ту, чья помада на пенисе священника. Она последняя видела его живым. И она же, вероятно, видела убийцу.
Литвинов, которого снова охватили не абы какие подозрения, обменялся взглядом с Усовым, как обычно готовым прийти на помощь чародейке во всем, чтобы ее дурная голова не задумала.
– Она сама может быть убийцей, – резонно возразил Литвинов. – Или быть уже такой же дохлой, как и священник.
– Вряд ли, – снова задумчиво протянула Вельма, переместив взгляд на чашку, с которой пил адвокат.
– Звучит как план, – оживился Усов.
– Вот ты планом (имеется в виду план – наркотическое вещество, слэнговое название марихуаны – прим. автора) и займись! – Усов в непонятке выгнул брови. Не с того поколения он был, чтобы такое знать. И высшее образование ему в этом помочь, увы, не могло. – Подергай своих телок-метелок, – раздраженно сказал Литвинов. – Может, кто, что слышал про склад наркош.
– Дурная работа, – прокомментировала Вельма.
– К самим наркошам не суйся, – продолжил Литвинов, без всякого стыда пропустив ее слова мимо ушей.
Да, присутствие именно "Единорога" в организме священника было не подтверждено, да и в случае его подтверждения сей факт вовсе не указывал на кражу со склада, ведь в принципе так уж весь наркотик, включая улицы, изъять было невозможно. Плюс существовали дубликаты, то есть подделки, но все же попытать удачу талантами Усова, в смысле, умением флиртовать со всякими полезными телками в разных отделах и ведомствах, стоило. Вдруг что-то всплывет. Ну, а если нет, то по крайней мере влюбленная физиономия старшего лейтенанта не будет мозолить майору как левый глаз, так и правый.
– Лады! – Воодушевленный тем, что будет работать с Вельмой, Усов подал ей руку, но вместо ответного жеста получил ключи от машины, которую чародейка телепортировала к участку.
– Мне кое-что надо сделать.
Усов на секунду-другую скис, но быстро взял себя в руки.
– Окей. Тогда до вечера? – Его уверенная интонация взвизгнула шинами и бесконтрольно скатилась в вопросительную, где и заглохла.
– Ага! – Вельма встала и, поправив шляпу, кинула на Усова весьма выразительный взгляд, после чего исчезла.
Наверное, она ему что-то сказала мысленно, от чего Усов прямо-таки расцвел новыми оттенками любви, от чего, в свою очередь, чуть не блеванул Литвинов, но к его счастью старший лейтенант быстро свалил, забрав с собой все вышеупомянутые оттенки.
Литвинов откинулся на спинку расшатанного кресла и заложил руки за голову. Надо было работать, а работать было не с чем. Майор пробежал взглядом две папки с предыдущими убийствами, по которым тоже не было сдвигов. Оба тела так и были не востребованы для погребения и все еще лежали в морге, а сам Литвинов из-за гавканья полковника не мог выписать разрешение на погребение за счет бюджета. Времени, правда, для этого прошло маловато, но все же с тех тел было мало проку, а продвижек в расследованиях так и не появилось.
"А теперь еще и священник повис", – невесело подумал майор. Ох, чуял он, что это дело ему особенно аукнется!
Сдвинув папки подальше от глаз, Литвинов полез в свой любимый нижний ящик, в котором со времен ссоры с Вельмой снова появилась бутылка. Не водки, правда, а коньяка, но тоже ничего было.
Взяв чашку Вельмы, Литвинов допил остатки ее кофе и плеснул немного коньяка. В том самом ящике, в котором пряталась бутылка, также лежали их с Усовым наработки по мороку. В свое время они побывали у Вельмы дома, после чего девственно непрочитанными ею снова вернулись в отдел.
Закурив, Литвинов разложил их перед собой. Его косые и кривые каракули перемешивались на забрызганных кофе листах бумаги с аккуратным почерком Усова, кратко указывая имена жертв, места обнаружения тел, а также номера дел. Некоторые из них были старыми, некоторые – более свежими, и все они в принципе подходили под морок, но проблема была в том, что их было слишком много.
Листая записи с начала, Литвинов, откровенно говоря, засомневался, что чародейка что-то смогла бы найти в них. Может, разве что, в тех, что были посвежее, в смысле, трупов, похороненных хотя бы за последний год или два, которые она могла, например, по-тихому извлечь из могил, понюхать там… Ну, или как-то еще прощупать на предмет чар, оставшихся в них. Она же говорила, что сильные чары, а морок был из разряда именно таких, оставляли следы. Значит, что-то можно было выудить.
С другой стороны, нужно ли было это делать, если Литвинов и так знал, кто выпускал смертоносный морок?
Не поленившись развернуться, Литвинов сбил пепел в ненавистное ему растение, сожравшее его телефон. Выпив коньяк одним глотком, майор плеснул себе еще и перекинул сразу несколько листов, особенно внимательно остановившись на последнем.
– Ах, ты ж бл*дь… – неожиданно выдохнул он.
2.4
Чародейка неторопливо перешла дорогу с тыльной стороны участка, куда не выходили окна 311-го кабинета, и, обогнув здание бывшего общежития, нырнула в шашлычную. Еще каких-то полчаса назад, Гера бы раз сто сглотнула слюну, попав в плен сногсшибательных запахов, витавших в шашлычной, но после чародейского вторжения в ее мысли, она испытывала только нарастающую мигрень.
– Примите мои искренние извинения, – сказал Ряжский, когда Гера села к нему за стол. – Я не хотел вторгаться в ваше личное пространство, но ваша защита не оставила мне выбора.
Гера чуть приподняла шляпу, предательски натиравшую ей лоб, и смерила адвоката, стильно одетого во все черное, более чем оценивающим взглядом.
Еще в церкви чародейка почувствовала некие волны, которые, собственно, и не дали ей вовремя преобразиться в подобающий вид убогой скромницы, но тогда Гера не придала этому значения, а зря, ведь эти же волны настигли ее и в участке, где совсем не скромно потарабанили в дверь, то бишь в голову.
– Попробуйте шашлык, – как ни в чем не бывало, продолжил Ряжский. Ему как раз подали порцию энного, и ему просто нетерпелось предложить его Гере. – Он просто восхитителен!
– На кого вы на самом деле работаете? – спросили Гера, даже не взглянув на шашлык. Она бы с большей готовностью повелась бы на обещания Литвинова бросить пить, курить, матюгаться и лезть в драки, чем поверила бы, что адвокат в деле об убийстве священника оказался чародеем типа случайно. И по херу, что по его собственному утверждению он представлял интересы церкви двенадцать лет, что, кстати, в данный момент по просьбе Геры самым тщательным образом проверял Антон.
– Вы знаете ответ, – улыбнулся адвокат, будто Гера выдала какую-то шутку. – Хотя лично мне больше нравится называть это партнерством, – добавил он, погрузив кусочек шашлыка в рот. – Ммм… Бесподобно! – причмокнул он.
– То есть партнерство с Абросимовым подтолкнуло вас вписать мое имя в жалобу еще до того, как я переступила порог церкви? – Чародейка выразительно выгнула бровь.
– Как и сказал ваш коллега, даже если бы вы соответствовали всем правилам приличия и вошли в церковь вообще старухой, настоятель все равно спустил бы на вас всех собак. Ваша работа в отделе ведь не является тайной, и имя ваше не засекречено.
