скачать книгу бесплатно
Ловко она так его подловила, решив воспользоваться поцелуем, который сама и организовала, чтобы легче было влезть ему в голову!
"Ладно! Извинюсь!" – недолго думая, решил Литвинов.
Вик занял ему две тысячи, четыре сотни из которых ушли на сладости и сигареты. Букет ромашек Литвинову по-дружески организовали бесплатно, так что майор до ожидаемой со дня на день зарплаты, мог позволить себе купить чародейке какую-нибудь мелочь типа мягкой игрушки.
И нет, не потому, что его вдруг накрыло чувство вины, что он не устоял перед ее губами, а просто чтобы уже окончательно поставить точку в той истории, а также чтобы спокойно продолжить заниматься не менее важными делами. Например, устранением Карташова. И под устранением Литвинов имел в виду именно устранение. Смерть, короче.
И никакие флешки, которыми в свое время была озабочена Вельма, никакие взорванные госпитали, никакое подполье, никакие мотивы, связи и прочее значения не имели. Карташов был угрозой для чародейки и для всех тех, кто был ей дорог, поэтому задача для Литвинова была предельно простой: уничтожить.
Как? Вопрос был хорошим, ответ на который Литвинов в компании винтовки с полной пулями-красавицами с жидкими чарами а-ля от Вика обоймой, безуспешно искал в течении не одной ночи, проведенной на ледяном чердаке высотки, расположенной через один дом от того, в котором жил Карташов, ни разу даже, сука, не появившийся в окне.
Покушение на генерала подняло много шумихи: СМИ наперебой сыпали известиями о его мучительной кончине от рук чародеев, но МВД быстро взяло ситуацию под контроль, оперативно изъяв все видео, включая любительское. На местные каналы было оказано нужное давление и уже на следующее утро ведущие новостей со стеклянными глазами и наигранным ужасом в голосах грамотно вещали о вопиющей выходке чародеев-радикалов, жертвами которой стало несколько приближенных к генералу служащих, а те его подчиненные, что лишь пострадали, охотно рассказывали о мужестве генерала, бесстрашно спасавшего других, в то время как он сам был ранен.
Примечательно, что ни одна скотобаза в погонах, включая отдел внутренних расследований, в котором работало больше всего любителей теорий заговоров, не провела параллель с тем, что подобное чародейское облако, которое самым подлым образом атаковало генерала поздним вечером, ранее уже шалило в городе и почти отправило на тот свет одного оперативника, причем, чародея, а точнее – чародейку.
И вот на этом самом месте, в смысле, загадочном чародейском облаке и начиналось то, что активно взрывало мозг Литвинова, наличие которого очень многие ошибочно ставили под сомнение, считая майора грубым и тупым дуболомом.
– Облако… – пробормотал Литвинов, пуская дым в потолок.
Чародейское облако, поглотившее в тот вечер дом генерала, было не чем иным, как мороком. Доказать это майор не мог, но чутье, опираясь на единственные кадры происходившего в тот вечер, которые успели показать СМИ, подсказывало, что он не ошибался.
Вик, единственный, с кем Литвинов в то время мог консультироваться по этому вопросу, не мог подтвердить, что это был морок, хотя так же, как и Литвинов, видел тот экстренный выпуск новостей. Он говорил, что чар было много и по одному внешнему виду определить их, как правило, было невозможно.
Тем не менее, Литвинов стоял на своем и всячески подбивал старого чародея обсудить этот момент с неразговарившей тогда с майором Вельмой, загадочным образом связанной с мороком, часть которого мало того, что осталась в ней, так еще и весьма активно отреагировала на происходившее в тот вечер, ползая под кожей на ее руке и будто желая поздороваться со старшим братом.
Этот факт, который Литвинов видел собственными глазами, очень даже намекал на то, что тот морок, в захват которого в свое время попала чародейка, и тот морок, который атаковал Карташова, был делом рук одного и того же лица, и при любых других обстоятельствах Литвинов бы уперся в стену, ломая голову над тем, кем же было то самое лицо, которое, очевидно, было чародеем, но… Но! Литвинов не безосновательно считал, что никакого покушения на Карташова не было, что на самом деле генерал сам и выпустил тот морок (возможно, даже случайно в порыве гнева), и что тот морок, который чуть не убил Вельму (к слову, сразу после того, как она убила типа любимицу генерала Октавию), также был выпущен им.
Генералу и чародею по совместительству не составило бы труда организовать сброс вызова на их отдел, как в свое время поступил Лавлинский, сбросивший на них дело Самойловой.
Доказать эту теорию Литвинов также не мог, но в принципе он и не хотел что-либо доказывать, он просто хотел, чтобы Карташов сдох, причем, желательно от рук майора. И ног тоже, ибо Литвинов по собственному опыту знал, что лежачих били.
Еще одним очень важным моментом оставался конверт, подброшенный Вельме. Исходя из слов чародейки о том, что Литвинова при помощи чар буквально доставили к ее семье, а также то, что одна фотография из конверта, на которой изначально была только церковь, появилась у Вельмы уже с Литвиновым на ней, указывало на то, что тот, кто подбросил конверт и поспособствовал находкам майора, был одним лицом, то есть чародеем, который по неведомым майору причинам очень хотел, чтобы Вельма узнала правду о своем прошлом.
1.5
Чародейка не спеша прошлась по комнате. У Антона она была всего один раз, и его двухкомнатная квартира в новеньком доме оставила у нее приятное впечатление. Сейчас же ее обстановка совершенно не интересовала Геру и, скользнув взглядом по направлению спальни, она повернулась к Антону.
У нее было много разных мужчин и много разных женщин, и каждый первый раз, особенно, когда желание зашкаливало, был по-своему волнительным, ведь ожидания так часто не совпадали с реальностью.
Аура Антона трепыхала, как флаг на ветру, и тепло его тела чародейка ощущала даже на расстоянии. Это возбуждало Геру, но особых сексуальных подвигов от старшего лейтенанта она не ждала. Не потому, что она считала, что доставить удовольствие могли только мужчины постарше, которые, как правило, ее и привлекали, или же женщины, которые не понаслышке знали обо всех тонкостях эрогенных зон и стимулирующих оргазм прикосновений, а потому, что это просто было видно невооруженным взглядом.
По этой причине Гера и не торопилась, подбирая наиболее грамотный подход к получению оргазма. Иначе было никак, ведь она любила идти до конца, и оставлять желания неудовлетворенными было совершенно не в ее стиле.
Чародейка сняла плащ и положила его на черный кожаный диван, стоявший позади нее. Антон в неком подобии транса повторил за ней и снял курточку. Правда, бросил он ее прямо на пол, но не суть.
Игриво сверкнув глазами, Гера взялась за юбку. Тут уже и она не стала замарачиваться и, сбросив ее с себя, просто оттолкнула ногой. Антон облизнулся, ощупывая взглядом едва прикрытый белой рубашкой лобок чародейки, но, не зная, за что хвататься – за свитер шоколадного цвета или за ремень на элегантных брюках – рассеянно забегал руками где-то между ними.
Чародейка облегчила ему выбор, отдав предпочтение свитеру, который просто вдруг исчез с торса старшего лейтенанта. Похвастаться суперкубиками на прессе Антон не мог, но бицухи, как и грудные мышцы, у него были что надо, и теперь уже настал черед чародейки облизнуться.
Поманив к себе Антона, Гера избавилась от своей рубашки. Шляпу, конечно же, она оставила. Ну, на тот случай, если вдруг без должного присмотра из шляпы надумает в самый ответственный момент выпрыгнуть кролик и испортить тем самым все веселье. Нет, нет, нет! Шляпа, кролик и ботфорты надежно остались при чародейке!
Антон остановился ровно на том месте, с которого соски чародейки наилучшим образом упирались в него, а рукам было максимально удобно лечь ей на талию. Он жадно впился в губы Геры и его руки быстро переместились с ее талии на ягодицы, но чародейка только чуть-чуть побаловала его и, отстранившись, присела на диван. Ее попка мгновенно прилипла к кожаной обивке, но Гера не обратила на это внимание и опытно взялась за расстегивание ремня старшего лейтенанта.
Освободив из плена брюк и сексуально обтягивающих боксеров возбужденный член, Гера без промедления взяла его в рот. Минет делать она любила, и член старшего лейтенанта с обоюдным удовольствием заходил то за щеку, то глубоко в глотку, то просто нежился ее губами. Однако в данной ситуации чародейка преследовала не только цель получить удовольствие самой и при этом не обделить удовольствием Антона, но и также снять с него лишнее напряжение, вызванное слишком длительным желанием, чтобы далее можно было уже и спокойно трахаться.
Извержение произошло четко по плану, и, сглотнув сперму, Гера немного пососала яички тяжело дышавшего Антона, смотревшего на нее так, словно это был его первый в жизни минет, причем, шикарный до слез.
Впрочем, отчасти это так и было, ведь у старшего лейтенанта прежде не было чародеек, тем более таких, как Гера.
Довольно причмокнув, она откинулась на спинку дивана и широко развела ноги. С нее прилично натекло на диван, но это ее не беспокоило. На то диван и был кожаный, чтобы подобные мелочи без особых усилий удалялись с него самой обычной влажной тряпкой. К тому же по плану у чародейки было еще много разных выделений и не только на диван.
Убедившись, что Антон заворожено, смотрел туда, куда нужно было, Гера без стыда начала поглаживать свой клитор. Это было приятно. Очень. И так она могла делать до наступления оргазма, но цель Геры была не в этом. В смысле, в оргазме, разумеется, но только в том, который она хотела получить благодаря Антону, для которого и проводились все ее действия: чародейка показывала ему, что она хотела и как хотела.
Будто снова впав в некий транс, Антон опустился на колени. Наклонившись, он обхватил руками грудь чародейки и по очереди попробовал на вкус ее соски, ставшие от возбуждения твердыми.
Чародейка прикрыла глаза, ускорив движения по клитору, а тут и язычок старшего лейтенанта подоспел. Дразниться и играть было не в стиле Антона, и он сразу же принялся за работу. Последняя, к слову, быстро принесла свои плоды, и Гера несдержанно застонала, получая долгожданный оргазм, за которым последовал еще один, только уже благодаря трению члена Антона.
Далее разгоряченная парочка, избавившись от остатков элементов гардероба, включая даже шляпу чародейки, плюнувшей на всяких кроликов, переместилась в спальню и продолжила заниматься сексом. Правда, оргазм Геру больше не посетил, но она не стала на этом заострять и, выдавив из старшего лейтенанта предел его возможностей, довольно уснула в его объятиях.
Проснувшись около четырех утра, чародейка несколько минут рассматривала спавшего Антона. Вообще, она несколько удивила саму себя, потратив столько усилий на него. Малыш, конечно, был милым, и очень нравился ей, но обычно Гера избегала такого, и когда хотела потрахаться, то просто трахалась, а не получив удовлетворения, шла трахаться с другим или другой. А тут она и терпеливой была, и внимательной, и снисходительной. Может, даже и самую малость планку понизила.
"Наверное, старею", – констатировала Гера, нежно припав губами к щеке Антона.
Осторожно, чтобы не разбудить его, чародейка вылезла из-под одеяла и, собрав свои вещи, телепортировалась к себе домой. Приняв душ и надев более повседневную одежду, Гера наспех съела оставшуюся от Литвинова пахлаву и телепортировалась в восточный район города.
Туман недружелюбно зашипел, но чародейка не обратила на него внимания и, подкурив сигарету, не спеша прошла квартал. У еще закрытой булочной, обещавшей накормить всех и каждого настоящей французской выпечкой, чародейка остановилась и устремила взгляд на темные окна старинного дома, в котором по блату жил генерал Максимилиан Карташов.
Литвинов промерзал и пинал х*и в обнимку с винтовкой на чердаке одного из рядом стоявших домов, а она складировала окурки и бумажки от барбарисок здесь, у ни х*я не французской булочной.
Прислонившись к стене, Гера достала барбариску, настраиваясь на уже ставшее привычным сканирование. От Вика она знала, что Литвинов считал, что на самом деле никакого покушения на генерала не было: что Карташов, вероятно, в порыве гнева выпустил не что иное, как морок, сгубивший нескольких его подчиненных и еще нескольких покалечивший.
Более того Литвинов подозревал, что тот морок, который чуть не убил саму Геру (к слову, сразу после того, как она убила типа любимицу генерала Октавию), также был выпущен им.
В принципе это было логично, несмотря даже на то, что майор судил о тех чарах, что были в доме генерала, исключительно по краткому видео, показанному по новостям, которое впоследствии было изъято, как и многое другое, и намертво законсервировано где-то под грифом "Х", но… Но! Логика была той еще дрянью и порой выдавала отнюдь не логичные результаты. Хотя в одном все же Литвинов был прав: это был морок. Однако Карташов не имел к нему никакого отношения.
Гера прибыла на место практически сразу, как увидела экстренный выпуск новостей. Держась в тени и на безопасном расстоянии, она изучала малиновые чары ярости, разрывавшие под алым куполом красного кода, созданного чародейским спецназом, попавших в их захват людей на части. Помочь им было невозможно, и все просто ждали, когда крики жертв стихнут, а чары начнут слабеть.
Чародейка этого не ждала, и ее совершенно не интересовало в тот момент, был ли среди в агонии кричавших генерал. Ее интересовало, откуда морок пришел.
К сожалению, определить это было не так просто, ведь, во-первых, купол создавал ощутимые помехи в радиусе полутора километров, а во-вторых, даже если бы не было купола, чтобы взять след морока, к нему нужно было подойти поближе, чего, конечно же, Гера сделать не могла. Поэтому чародейке оставалось только ждать и надеяться, что ей откроется больше, чем остальным прибывшим на место происшествия чародеям.
Как и в тот вечер, Гера отодвинула рукав плаща и посмотрела на свою руку, на которой сейчас едва ли были заметны следы от морока, с которым в голубятне она познакомилась более, чем близко.
Тот морок, что чуть не убил ее, имел ту же структуру, что и атаковавший Карташова, но генералу он не принадлежал однозначно. Гера имела краткое удовольствие лицезреть его чародейское излучение в день пресс-конференции, когда вскрылось, что он и был счастливым обладателем пули от Литвинова, но она точно могла сказать, что ментальный фон был совершенно иным, и приписывать морок Карташову было бы такой же ошибкой, как и утверждать, что яблоня плодоносила клубникой.
Так вот и возник вопрос: почему? Почему морок неизвестного происхождения, в смысле, неизвестно чей, чуть не убивший Геру, что по ее мнению было случайным стечением обстоятельств, оказался у дома Карташова?
Видимых связей, включая географические, в двух происшествиях не было, поэтому было важно определить, откуда морок пришел. Ну, или на худой конец, хотя бы проследить часть его пути, но, попав к дому генерала только спустя сутки, Гера пришла к выводу, что никакого пути не было: морок бы выпущен непосредственно у дома Карташова, то есть абсолютно осознанно и намеренно.
Гера поправила рукав и, перекатив барбариску за другую щеку, вернула взгляд на темные окна. То, что морок, чей бы он не был, целенаправленно был спущен на генерала, ее не волновало. Она и сама фактически оказалась в ситуации, требовавшей в целях безопасности себя самой и своих близких устранить Карташова. И в принципе Гера могла бы даже за попытку и "спасибо" сказать таинственному чародею, явно имевшему зуб на генерала, да еще и отметить, что совершенно не держала зла за то, что сама чуть кони не двинула. Однако не опять, а снова было "но": часть того морока, причем, вполне живого, была в ней, что как бы связывало ее с тем чародеем. И вот это уже Геру волновало.
– Привет, Арчи!
Парадемон вынырнул из тени и по-собачьи взвизгнул, обвиваясь вокруг ног чародейки, уловившей его типа тайное присутствие еще на кладбище, когда она осматривала обезглавленное тело священника, один вид которого поверг Литвинова в состояние полного сопротивления предстоящего вазелинового напора начальства.
Черт! Бедному полковнику Звягинцеву придется неслабо обновить свой словарный запас, а вместе с тем и коньячный, чтобы выдержать тот же напор, только от другого начальства, не говоря уже о том, чтобы скрыть от прессы вызывающий факт сексуального контакта служителя церкви. Пока не подтвержденного, конечно же, сексуального контакта, но в любом случае вызывающего, что в свою очередь сулило чародейке, как минимум хорошую мигрень.
Арчи передислоцировался Гере на плечо и тихонько взвизгнул. Чародейка погладила ближайший клок чистейшей тьмы, из которой состоял парадемон, вероятно, по приказу Абросимова присматривавший за ней. Ничего милого в этом не было, ведь Гера была лучшим активом чародея, успешно выдававшего себя за человека много лет: она была наживкой.
Гера не утруждала себя попытками вникнуть в суть личной войны Абросимова, как и не искала причин нелюбви к ней Карташова. В то, что все дело было в Октавии, которую она убила, Гера не верила потому, что генерал ни в одной из возможных реальностей не мог произвести впечатление того, кто мог любить, быть привязанным, преданным или хоть что-то в этом роде.
По ее мнению все было гораздо проще: она нарушила какой-то очень важный план Карташова, частью которого была Октавия. Вот и все. И пока Литвинов только собирался сделать предложение руки и сердца своей любимой винтовке, а генерал, х*й знает как не задетый особо мороком, героем отсиживался дома, Гера продумывала план убийства, мягко говоря, идущего в разрез со всеми ее принципами.
– Знаю, – тихо ответила чародейка после повторного, более настойчивого повизгивания Арчи. Чары парадемона проникали глубже, но даже они не засекали активности в доме, кроме самого обычного человеческого сна.
Это вовсе не означало, что Карташов действительно мирно спал без всякой защиты чарами. Защита, конечно же, была, хотя и не из чар. Гера предполагала, что комната генерала была обшита высокачественным свинцом, что, скорее всего, и позволило ему избежать действия морока, сосредоточившегося на тех, кто сразу попался ему на пути, то есть охране генерала, сон которой она с Арчи и улавливала сейчас.
Однако подтвердить присутствие свинца Гера не могла, да и не стремилась, так как вечно там сидеть Карташов все равно не мог. Так что рано или поздно они встретятся. Ну, а далее… Далее будет видно, останется она здесь, или же пойдет дальше своей дорогой.
1.6
Литвинов сонно поерзал по дивану. Он так и уснул, кровожадно и методично рисуя в уме сцены убийства ненавистного ему генерала, и родная кобура с Макаром подло надавила ему ребра. Однако в целом Литвинов недурно-таки выспался. И это на выдавшем все виды диване, который, очевидно, не зря он не дал выбросить Вику, когда тот только пришел в отдел.
Старый чародей тогда все причитал по этому поводу, да сам незаметно прикипел к дивану. Сидя на нем, он часто потом говорил о своих планах после выхода на пенсию. Хотелось, видите ли, ему то ли мир повидать, то ли свою первую любовь отыскать, но Вик, тем не менее, все еще был здесь, что лишь доказывало простой жизненный факт: мечты окрыляли, но корни серой повседневности были сильнее, как и лень.
Со свойственной ему непосредственностью, Литвинов почесал пах, блаженно принюхиваясь к странному аромату кофе, которого в прокуренном лично им кабинете просто не могло быть.
Зевнув во весь рот с нечищеными зубами, Литвинов открыл глаза. Сначала ему показалось, что он снова был в госпитале, ведь над ним стояла чародейка, но тут же Литвинов вспомнил, что, во-первых, быть в госпитале снова у него совершенно не было причин. В смысле, он был здоров как бык. Во-вторых, если бы он даже и был в госпитале, то чародейка вряд ли выглядела бы такой довольной. Ну… Разве что она сама его туда и отправила, что тоже было маловероятным, ведь они с ней помирились. Вроде.
Часто заморгав, Литвинов смерил Вельму понимающим взглядом. Видать, малыш Усов неплохо вдул ей, вот она и сверкала вся, и даже стаканчиком кофе для своего старого майора разжилась.
– Только посмей испортить мне настроение! – пригрозила ему Вельма, по-прежнему сверкая, но при этом строго изогнув брови.
– И тебе доброе утро! – несколько обиженно выдавил Литвинов, в планах которого вот вообще не было портить кому бы то не было настроение. По крайней мере, намеренно и пока кто-нибудь не испортил настроение ему.
Вельма вернула брови в обычное положение и протянула ему стаканчик с кофе, который только благодаря ее стараниям оставался горячим. Подозрительно хмыкнув что-то, понятное только ей, она прошла к окну.
– Отдай!
Литвинов в недоумении замер со стаканчиком у рта. Это она ему говорила или окну?
– Отдай! – повторила чародейка чуть настойчивее.
Омерзительное растение, успевшее заработать себе репутацию хищника, бесстрашно позарившегося на усы полковника Звягинцева, вильнуло колючими побегами, как целка-патриотка, и х*й знает откуда выплюнула чародейке в руки…
– Бл*дь! Мой телефон! – не сдержал эмоций Литвинов, мысленно поставив растение вторым номером после Карташова в своем дедлисте.
– Вещи, Олег, – Вельма открыла ящик стола и, достав зарядное устройство, поставила телефон на зарядку, – должны иметь место, а не валяться где попало, – поучительно сказала она.
Литвинов смерил чародейку своим фирменным угрюмым взглядом и демонстративно громко отпил кофе. Она была моложе его почти в два раза, но при этом смела поучать так, будто в два раза была старше, но майор не стал ввязываться в перепалку, хотя и очень хотел. Надуется еще и снова не будет с ним разговаривать.
– Доброе утро!
Литвинов отвел взгляд от Вельмы и снова отпил свой кофе, даже и не подумав отвечать вошедшему в кабинет Усову, который разве что слепому не показался бы оттраханным на все сто.
А он еще думал, что Вельма светилась. Ни х*я! Это старший лейтенант светился, как новогодняя елка. Хоть в горшок сади да детям на праздник отправляй. Пускай радуются.
Усов между тем нисколько не обиделся на молчание майора и просто протянул ему небольшой бумажный пакет с двумя пончиками внутри.
"Заботливый какой!" – про себя съязвил Литвинов, но слюну сглотнул. Жрать то хотелось.
– Ты кушай, кушай, Олег! – муркнула Вельма, осваиваясь за его столом. – На нас внимания не обращай! Мы всего лишь пришли поработать! – вовсе ни на что не намекая, добавила она.
"А может не дотыкал ее?" – угрюмо подумал Литвинов, искоса взглянув на Усова.
Впрочем, это не было проблемой майора. Если в чем-то Вельма и была права, так это в том, что надо было поработать. Исходя из этого, Литвинов развернул бумажный пакет и с чувством впился зубами в сочный пончик. Чем не работа?
– Надо попасть в морг, – сказала чародейка, ловко перебегая пальчиками с одной кнопки клавиатуры на другую.
– В свое время все туда попадем, – чавкнул Литвинов, чье настроение начало балансировать между нормальным и дурным. Причина у этого, кстати, была вполне естественной: майору давило на клапан.
– Я позвоню. – Усов схватился за телефон.
– А я пойду отолью.
Чародейка брезгливо сморщила нос, но Литвинов даже бровью не дернул. Поставив стаканчик с недопитым кофе на пол, он взял из бумажного пакета второй пончик и торопливо потащился в туалет.
– Товарищ полковник! – отчеканил майор, встретив Звягинцева в том же туалете.
Не ответив на приветствие, полковник смерил Литвинова очень странным взглядом.
– Вот так, майор, – он кивнул на пончик, – приходит старость.
– Не понял…
– Когда жрешь, сидя на толчке, – пояснил Звягинцев, сам державший под мышкой газету.
– Так точно… – глубокомысленно выдал Литвинов. Что-то он не понял, что хотел этим сказать полковник: чтобы он отдал пончик ему?
Звягинцев пошевелил усами и, сделав только ему известные выводы, удалился из туалета, оставив майора тет-а-тет с его пончиком.
Литвинов пожал плечами и, сунув в рот пончик, зашел в кабинку. Пока струя мирно полировала толчок, майор строил планы на вечер. Нет, не как бы себе даму найти, а как попасть в магазин и купить пару-тройку жизненно необходимых вещей. Например, рыльно-мыльные принадлежности.
Он часто ходил небритым, но отращивать бороду отнюдь не собирался. Лезвия у него еще были, а вот пена для бритья закончилась. А еще ему нужны были носки и зубная щетка, само собой к ней зубная паста, еще туалетная бумага и что-то еще, но то уже по месту будет видно.
"Можно и водочки", – подумал Литвинов, дожевывая перед зеркалом пончик.
Умывшись кое-как, майор пошел обратно в кабинет, но у двери, из-за которой лился смех чародейки, остановился.
