скачать книгу бесплатно
Элейн проследовала за ним.
– Ничего страшного. Тебе помочь?
– Не-а. Лучше дай мне минут двадцать, и я порадую тебя чем-нибудь вкусненьким, – поставив пакеты на продолговатый стол, ответил невидимка.
Девушка с легким недоверием приподняла бровь.
– Проснулся кулинарный талант?
Чарли усмехнулся.
– Может быть, – сделав загадочное выражение лица, ответил он.
Мило рассмеявшись, Элейн вышла с кухни.
– Творите, мастер. Только чур без пожаров, ладно? – обронила напоследок она, хитро прищурившись.
– Да ладно тебе, было всего один раз! – посмеялся в ответ Скаут, вспомнив, как сбежал когда-то от стражей Амун-Ра, спалив второй этаж.
Элейн, миновав зал, подошла к ванной комнате. Для неё это было несколько в новинку, поскольку раньше в Седэне была общая баня. Однако теперь, когда "выдался подходящий случай", как говорил Руфус – староста городка, было решено провести водопровод в каждый дом, тем более что такой технологией они уже давно обладали. Седэн – городишко, так сказать, взрывоопасный, поэтому жители не особо рвались за прогрессом.
Зайдя внутрь, Элейн подошла к округлой металлической раковине и потянула за красный рычаг. Меланхолично что-то прогудев, новенький срез трубы все же разродился теплой струей воды.
Умывшись и приведя себя в порядок, страж Амун-Ра направилась на кухню, в предвкушении застать "маэстро" Стейна в панике тушащего пылающий завтрак.
– А вот и ты, прошу к столу! – предугадывая реакцию лучницы, прозвучал голос Чарли.
Элейн изумленно застыла, не веря своим глазам. На столе, с бережно подстеленной скатертью, расположились две белых тарелки, на которых, источая аромат, заставивший живот девушки бесстыдно заурчать, лежало по два, изумительных по своему виду и наполнению, бутерброда. Бутерброд – какое жалкое слово, почти оскорбление, для того шедевра, что предстал перед её глазами.
– Ого… – только и сказала Элейн, не в силах отвести взгляд от произведения искусства.
– Ну давай, скажи это, – хитро прищурился Чарли, – А то не дам отведать!
– Ладно-ладно, я была не права, – с улыбкой ответила она, признавая свое поражение.
– Это ты еще не попробовала, – продолжал шутить Скайт, – Садись.
Невидимка услужливо отодвинул стул, ухаживая за дамой. Лучница села, благодарно кивнув, и застыла в нерешимости.
– С какого начать? – угадал Чарли.
– Ой, не лопни от гордости, – сказала она, по-ребячески показав язык.
Взяв с тарелки один из бутербродов, Элейн аккуратно откусила кусочек.
– Восхитительно! – воскликнула она и с наслаждением принялась за оставшуюся часть.
Скаут, не спеша присоединяться, взял с кухонной тумбы небольшой железный чайничек, и две стеклянных кружки. Поставив одну перед Элейн, он аккуратно, придерживая крышечку чайника, стал наливать в кружку темную жидкость.
Глаза девушки округлились еще больше.
– Кофе!? Это кофе!? – удивилась она, – Ты где его достал? Это же невероятно редкий напиток в наших краях!
Чарли хитро улыбнулся.
– Украл!
– Что!? – чуть не поперхнулась Элейн.
– Да шучу, – усмехнулся невидимка, – Руфус поделился своим неприкосновенным запасом.
Лучница с подозрительным прищуром посмотрела на него.
– В знак благодарности, – пояснил Скаут.
– Ох уж этот Руфус, – прожевывая еду, покачала головой Элейн.
– Ну, ты здорово всем помогла, остановив Ра, – наконец-то уселся невидимка.
– Да… – протянула девушка, слегка помрачнев, – Жаль, что он… болен. Только-только вновь стал человеком, и тут… такое.
– Кайзи сказал, что у него "психическое расстройство" в следствии какой-то травмы, – сказал Скаут, отхлебывая из своей кружки.
– Но что могло нанести эту травму? – задумчиво произнесла Элейн.
Чарли отхлебнул еще кофе.
– Кто знает.
***
– Так-так-так, ага, раствор, концентрат, ага… – бормотал щуплый мужичок, беспокойно бегая от одного лабораторного стола к другому.
Суетливый медик-исследователь рылся в своих нескончаемых запасах, гремя и шурша всевозможными стеклянными колбочками, коробочками, сверточками и пакетиками, раз за разом ныряя в этот хаос и плескаясь в нем, словно дельфин в открытом море. Он был в своей стихии, он наслаждался этим беспорядком, весь этот звон и грохот ласкал его слух так, как никогда бы не смогли все величайшие музыканты и певцы всея Сеинтории. Каждый стук продолговатой колбы о изъеденный всевозможными химикатами стол порождал в его душе тепло, а взгляд не мог нарадоваться плескающейся внутри голубоватой жидкости. Он был так близок к достижению желанного результата! Это был финал его трудов, завершение полета его фантазии, которую не смог прервать даже катаклизм, обрушившийся на голову Легиона. Разноцветные глаза горели страстью, из горла рвался возглас радости, мышцы сводило в желании прыгать на месте.
– Еще, еще одна капелька, ага! – дрожащими руками сблизил две колбы, аккуратно, по каплям, переливая зеленую жидкость в голубую, заставляя последнюю слегка пениться и мерцать.
– Кайзи, открой! – внезапно раздался чей-то громкий голос, сопровождаемый злобным стуком в металлическую обшивку двери.
Кайзи от неожиданности чуть не выронил обе колбы.
– Отстань, ага, – еле слышно произнес медик и стараясь пропустить мимо ушей звук, мешающий торжеству науки, продолжил свой опыт.
Грохот не прекращался.
– Я знаю, что ты здесь! Открывай давай, мне кое-что нужно! – повторил человек за дверью.
Медик прищурился и бросил злобный взгляд на ломящуюся под ударами дверь.
– Да плевать мне, ага, оставь меня в покое, – нервно проворчал экспериментатор, концентрируясь на своей задаче.
– Я сейчас выбью дверь!
– Ничего ты не выбьешь, ага, я её так укрепил, что даже Командующий со своей силищей не пробьется, – злобно шипел Кайзи, понимая, что быстро теряет посетившее его вдохновение.
– Я её выплавлю к чертям собачим! – продолжил голос за дверью.
Медик от досады аж подпрыгнул.
– Ну почему, почему единственная уязвимость защиты выпала на долю такого несдержанного идиота, как он!? – быстро навернув круг по лаборатории, прошипел он, – Иду, ага! – Уже громко сказал Кайзи, отмыкая замки.
Как только щелкнул последний замок, дверь бесшумно распахнулась и внутрь, едва не опрокинув самого медика, ворвался Дезмонд. Дверь снова захлопнулась.
– Ты ч-чего пихаешься, ага!? – заикнувшись от такой наглости, воскликнул Кайзи.
– Ральф еще в камере? – без приветствия начал гвардеец.
– А тебе какое дело, ага? – сиротливо прижав к себе свои колбочки, недовольный вторжением в свое святилище, ответил ученый.
Огненный гвардеец прошел в глубь комнаты.
– Мне нужно его увидеть. Прямо сейчас.
– А мне, может, нужно по потолку ходить и в небе летать, ага, дальше что, ага? Разрешение Командующего у тебя есть, ага? – Все так же прижимая колбы, стал ходить из стороны в сторону медик.
Дезмонд вытянул неизменно обмотанную тонким эластичным бинтом руку в сторону одного из доверху загруженных различными препаратами столов. На кончиках его пальцев вспыхнуло оранжевое пламя.
– Ключ. Живо.
Гвардеец был настроен крайне решительно.
– Ты что творишь?! – воскликнул Кайзи, даже не добавив свое фирменное "ага".
Дезмонд молчал.
– С ума сошел, ага?! Ты что себе позволяешь, Легионер, ага!
Небольшой сгусток пламени сорвался с указательного пальца рыжего гвардейца и с треском ударил в стол, отшвырнув его в сторону. От грохота разбитых склянок медика едва не хватил удар.
– Стой!!! Стой, стой!!! – закричал Кайзи.
Дезмонд молча перевел руку на следующий стол.
– Третий раз повторять не стану. Ключ.
– Да будь, ты проклят, ага! – не сводя злобного взгляда с разрушителя его святыни, ответил медик.
Перехватив склянки одной рукой, Кайзи нырнул в карман и бросил Дезмонду сверкнувший в голубоватом свечении гестила ключ.
– Все, а теперь уходи, ага!
Гвардеец открыл дверь лаборатории и вышел в коридор.
– Командующий вломит тебе за это, ага! Так в Легионе никто не смеет поступать, так и знай, ага! – выкрикнул ему вслед Кайзи.
Дезмонд остановился.
Медик сильнее прижал к себе склянки, опасаясь за их судьбу больше, чем за собственную.
– Никакого Легиона больше нет, – прозвучал голос гвардейца.
***
"Конечно я передам привет… Неру. Неру. Неру" – все повторял и повторял голос в его голове, раз за разом прокручивая одни и те же болезненные воспоминания. Кровь, крики, тела… Все полыхает, течет как охваченная пламенем масляная картина.
Амун-ра посмотрел на разрисованную стену.
Мрачная фигура замерла на облупленной стене, зловеще пронизывая комнату своим взглядом. На лице зияла пара огромных черных глаз, пустота которых высасывала душу из всех, кто его видел. Острые, в несколько рядов клыки растянулись на лице в презрительной ухмылке. В руке белел клинок. Его зловещая тень заполонила комнату и неспешно тянула к Амун-Ра свои цепкие лапы, пожиная и поглощая все на своем пути. Мрак непроглядной завесой окутал Ра.
– О мой Амун-Ра… Милый мой Амун-Ра… – вдруг прозвучал её голос.
Ра, опешив, обернулся. Свет слепил, резал глаза, но он не смог отвернуться.
– К'шатри, ты здесь, – прошептал он.
Затаив дыхание, медленно, чтобы не разрушить этот прекрасный миг, потянул к ней руку. По щекам Ра потекли слезы радости, лицо впервые за долгие годы озарила улыбка. Их ладони соприкоснулись, он ощутил тепло, её тепло. К'шатри улыбнулась ему в ответ и шагнула навстречу. Этот шаг, всего один её шаг напомнил ему обо всем прекрасном, что они пережили за свою короткую, но очень счастливую жизнь. Каждый миг, каждое мгновение, что они были вместе, Ра смаковал в памяти, пока ему это позволяло время.
– Как я рад, как же я рад, что с тобой все в порядке! К'шатри, я так скучал, – заключив её в объятия, проговорил Ра.
Тепло её тела согревало, даже обжигало, напоминая о страсти, что пылала между ними, шепот её дыхания легонько пробегал по шее, а огненно-рыжие волосы солнечной рекой спадали по её плечам.
– Это все ради тебя, мой Амун-Ра, ради тебя… – прошептала она.
– О чем ты? – немного удивленно спросил Ра.
Ответа не последовало. Тишина мертвенной пленкой обволакивала окружающее их с Амун-Ра пространство.
– К'шатри?
Девушка обмякла.
– К'шатри!? – сердце Ра замедлилось, почти остановилось. Грудь сдавили тиски, со скрежетом сжимаясь все сильнее и сильнее, выдавливая остатки воздуха. Старые, мрачные и смазанные воспоминания с шипением и скрежетом поползли по грязному полу, стенам и даже потолку. Они неспешно приближались, кружа вокруг своей жертвы как стая стервятников, дожидаясь, пока тиски сделают свое дело.
Амун-Ра немного отстранился, продолжая крепко держать К'шатри, словно опасаясь, что она исчезнет. Его рубашка испачкалась в чем-то липком и теплом, оставив пурпурные разводы на белоснежной ткани. По рукам стекала кровь, с оглушающими шлепками разбиваясь о пол. На теле К'шатри зияла колотая рана.
Воспоминания с ревом накинулись на него, царапая и потроша. Ужас ворвался в его сознание, круша все на своем пути, сметая все заслонки и преграды.
Ра закричал.
