Восхождение к власти: Падение «ангелов»

Доуху не считает убитых, только карабин в его руке вздрагивает и когда он лязгнул, огонь прекратился. Нужно сменить магазин. Этот момент сторонники Рейха восприняли как передышку и со всех ног стали бежать, растекаясь по улочкам города, где, скорее всего их добьёт народ Балкан, доведённый до безумия революционным огнём.

– Граждане свободных Балкан! – раздался громогласный голос и пара электронных стендов ожили, а по ним стало крутиться видео; где раньше вещали дикторы Рейха, сейчас же это крупный мужчина, за спиной которого меняются картинки – подстатье тексту. – Раньше мы были слабы, раньше нас гнобили имперские надзиратели. – И тут же за спиной появилось изображение, как полиция Рейха избивает народ. – Но теперь пришёл наш час ответить, пришёл момент нашей славы, нашей свободы. Подниметесь братья, поднимитесь на войну! Идите вперёд и отвоюйте свободу, вырвете её из зубов Рейха!

Короткое сообщение завершилось и экраны стухли. Доуху присел, глубоко задумавшись и потирая шлем, желая коснуться головы, которая «опухла» от войны и агитационных роликов. Весь день крутят эту гадость с одной целью – поджечь народ, чтобы он стал активнее записываться в ряды армии, чтобы он шёл на бой со своими соседями, не разделяющими идеалы новой власти.

И как в подтверждение своих мыслей герцог услышал крики и вопли откуда-то слева. Он поднял карабин и направился туда, где площадь кончается зелёной изгородью и есть небольшая зелёная лужайка, ныне почерневшая от пепла и золы.

– Поймали! Поймали! – раздаются безумные крики и когда венецианцы ступили через кусты, им открылась мерзости – два мужика, плюгавые, среднего роста, в обносках и чумазые, пытаются скрутить высокую светловолосую девушку, в какой-то кожаной куртке и платье.

– Оставьте! – прокричал Доуху.

– Эта тварь не хотела признавать новую власть! Мы ей вопрос – ты поддерживаешь нас? А она сказала – что не видит в этом смысла. Представьте, какая наглость!

– Оставьте, иначе я вас прямо здесь положу! – стал угрожать герцог и слегка подался вперёд.

– Нет. Мы здесь власть! – утёр нос и шмыгнул мужчина. – И мы сейчас это, совершим революционное правосудие! Для нас приятное…

– Как ты меня достал, – тихо прорычал Доуху и его кулак, утянутый перчаткой, сокрушил челюсть повстанца, обрушившись на него с такой силой, что тот не выдержал и упал на землю, сплюнув пару зубов.

– Хочешь повторить судьбу своего друга? – на этот раз герцог направил ствол прямо в лицо.

Вместо ответа двое мужчин быстро ретировались и бежали, куда глаза глядят, а глава венецианцев поднял заплаканную девушку и тихо сказал ей:

– Спрячься где-нибудь и не высовывайся.

Отпустив её, Доуху вдруг ощутил, как острые когти безразличия и безумия его отпустили и ему вдруг стало не всё равно на бойца, которого подстрелили, и он задаёт тихий вопрос:

– Как там наш раненный?

– Его транспортировали в санчасть, господин герцог.

– Это хорошо, – Доуху сделал шаг назад и снял шлем, тут же втянув воздух лёгкими, надеясь ощутить свежесть, но вместо этого почувствовал аромат пожарищ, как нос и горло начинает першить от золы. Он услышал далёкие звуки разрыва гранат и звон очередей, крики и стоны людей доносит жалобное завывание слабого ветра.

Усталые глаза смотрят вдаль, на север, там, где проходит длиннющий канал, рассекающий город на две части. Отсюда открывается прекрасный вид на то, как над домами в северной части клубится дым, как небольшие огоньки пожаров становятся маяками для всех сепаратистов, желающих попробовать себя в битве с лоялистами. Там, в северной части города всё ещё держит оборону прежняя власть, возле нового дворца, остатки армии и полиции, верной Рейху, сформировали крохи обороны, которые вот-вот «Балканы» раздавят.

Доуху задумался о тех, кто встанет на этот скользкий путь. Армия Греческой Амфиктионии – новые вооружённые силы, наспех сколоченные из ополченцев, милицейских подразделений «Балканской автономии», и тех военных, что предали Рейх ради грёз о свободе и власти. При поддержке военных из трёх стран она справиться с небольшим сопротивлением сторонников «Автономии». Да и генерал-губернатор, который готовится принять царский титул, неплохо справляется со своими обязанностями по руководству новым правительством. Когда жрец и стратег почили, встал вопрос о новом составе правительства и его Фемистокл позволил собрать новому Царю. И ныне есть целый Совет двадцати министров, собранный представителями из всех регионов-предателей.

– Ах… Буле, – готов был сплюнуть Доуху от негодования. Новый парламент наспех собрали из всех представителей оппозиционных движений и партий. Не менее трёх десятков организаций выдвинули кандидатуры на двести пятьдесят мест и в течении двух часов орган законодательной власти приступил к тяжёлой работе по штамповке законов о независимости.

Доуху не хотел вспоминать десятка новых Союзных законов, о новых органах власти, армии и национальном достоинстве, которые сводились к полному унижению тех, кто имел не-балканские корни происхождения или хладно относился к делам рук фемистокловых.

Всё потонуло в мятежах и финт Мастер-стратега удался. За пять лет ласки и обольщения, пыли в глаза и мелких проволочек он смог вывести большую часть Армии Рейха с территории своего любимого полуострова, собрать подчинённую себе «Милицию Автономии», которая занималась бы охраной правопорядка, и за последние месяцы оторвал от поставок те немногие гарнизоны Империи, что ещё оставались. Рейх мог бы надеяться на ордена и Легион, тут присутствующие, но и они в руках у коварного Фемистокла. И тем, кто ещё придерживается стороны Империи, остаётся только молиться, чтобы пережить бурный восход предателей.

Доуху бросил взгляд вправо и увидел, как к нему приближается несколько десятков воинов без души, которую заменила программа. Это двухметровые машины, с тонкими ногами и руками, с «иссушенными» торсами и вытянутыми чешкоподобными головами.

– О, а вот и Легион пожаловал!

В глазах герцога – это не более чем куски металла, и он искренне удивлён, почему владыка Рейха вообще дал им право существовать. Да, несмотря на то, что Канцлер с ненавистью относится к механизмам, он понимал, что Балканы такой регион, который может оказаться под ударом сразу шести стран, и ему нужна была мощнейшая оборона. И с его санкции была создана сила в пятьдесят тысяч роботов, которая стала бы мощным подспорьем защитникам Балкан, однако сейчас, благодаря системным техникам Фемистокла, они стала злейшими врагами Империи, ибо их ведёт программа, которой не ведомы выгоды или голод, идеология или жажда.

– Мы прибыли для зачистки кварталов, доложил оператор, управляющий откуда-то из штаба роботом-контролёром.

Как только Доуху захотел его поприветствовать, как раздались свисты и затем последовали взрывы, разметавшие с перезвоном куски металла легионеров, объяв их огнём и асфальтовой пылью. Герцог только успел нацепить шлем, как только его самого накрыл рядом взрыв, и кусками земли испачкало доспех.

– Миномёты!

Герцог поднялся и взглянул налево, там, где возвышаются кварталы десятиэтажных зданий. Оттуда, из тени первых этажей, вышли устрашающие воители – облачённые в чёрные прилегающие доспехи и несущие длинноствольные тонкие орудия. Шлемы их похожи чем-то на защиту рыцарей средневековья, только сделаны из современного материала и забрало представлено высокотехнологичной защитной панелью.

– Кто это!? – раздался истошный вопрос от одного из венецианцев, как его горло рассекла огненная линия.

– «Гвардия Рейха»!

Венецианцы вступили в бой и ответом им стали одиночные, но смертоносно точные и убойные залпы винтовок ордена, который не предал Канцлера. Двадцать человек, при поддержке артиллерии жестко контратаковали, и медленно продвигаясь, скоротечно скашивают легионеров. Металлические солдаты, роняя короткоствольные орудия, падают один за другим с дырами в корпусах и с головами, разлетающимися в салюте металла и взрыва.

– Венецианцы! – собирался отдать приказ Доуху, как его внезапно ослепил свет, линзы шлема успели затенить картинку перед глазами и заглушить звуки, но действие светозвуковой гранаты всё равно ощущается.

Тут, перед гвардией возникла высокая фигура, словно вынырнувшая из ниоткуда, а на земле валялся странный плащ, под которым словно искажается пространство. Двухметровый воин, на котором болтается кроваво-алый испачканный балахон, виднеются металлические части тела, а лицо скрыто за капюшоном и маской.

В сторону легионеров полетели гранаты и их первые ряды утонули во вспышках взрыва, а первый венецианец, стоявший ближе всех к странному воину, оказался под градом ударов короткого клинка, который обошёл защиту и с боков поразил тело врага, но смерти не принёс.

– Андронник! – завопил Доуху, узнав образ воина.

Металлическими пальцами киберарий сжал за шиворот раненного воина и швырнул его в объятия герцога, за которым последовали холодные слова:

– Проваливайте, пока есть возможность. В следующий раз пощады не будет никому.

– Андронник, я не могу. Они убили моего сына, – Доуху меланхолично поднял карабин, положив раненного рядом с собой. – Ты знаешь, тебе лучше убить меня, но я не отступлю.

– Это был консульский штурмовик. Фемистокл и предатели стоят за этим. Неужто ты не силён в обработке информации, герцог? Неужто тебя так легко выкупить?

– Ты лжешь…, – проскрипел Доуху. – Кто контролирует ордена, если не Рейх?

– Они предались Фемистоклу как уже год! Я был там, был на собрании, Доуху, – в руках Андронника сверкнула пластинка. – На, посмотри. Тут запись с их собрания.

– Не может быть, – растерянно говорит Рэ, чувствуя, как стыд накрывает его с головой. – Не может…

– Найди записи боя с Крита, а именно видеофайл Т-13-А, а также символику орденов. Узнай об этом, узнай о том, что Фемистокл взошёл к власти и на крови твоего сына.

Доуху оглянулся и узрел, что тут стоят только они. Легионеры, остатки их сил, повинуясь командам контролёра, быстро отступили, и венецианцы остались одни на прицеле винтовок «Гвардии Рейха». Герцог мог бы потратить драгоценную жизнь и унести пару жизней врагов, но ведь Андронник вряд ли будет врать. В нём поселился червь сомнений, ему кажется, что не всё в порядке и на мгновение его отпустила слепая ярость. Не говоря ни слова, он махнул рукой и развернулся, став медленно уходить прочь. Пара его воинов подобрала раненного и потащила с собой.

Наступила напряжённая и блаженная тишина. Андронник поднял свой плащ и отступил назад. Прошёл день, как выбрался из-под дворца, откуда началось предательство, но он уже оказался посреди битвы.

– Господин Андронник, зря вы пытаетесь с ним говорить. Он предатель и быть ему наказанным, – раздался голос грозный, на который киберарий не обратил внимания.

– Господин Андронник, мы установили связь с лояльными войсками! – раздался радостный крик из рации.

– Хорошо, где и сколько? Точные данные.

– К юго-востоку две роты, на юге ещё рота наших.

– Приказывай им продвигаться к нам. Мы должны сформировать оборонительный штаб и развернуть несколько огневых точек на главных дорогах. Так же, – холодно-металлический голос Андронника неизменен и лишь крайней чуткости душа уловит в нём потуги ко рвению, – необходимо так же установить противотанковые мины и системы заглушки радиосигналов… чтобы легионеров максимально нейтрализовать.

– Постараемся.

– Что с нашими на севере? – при вопросе рука Андронника устремилась в сторону канала.

– С нашим гарнизоном в Новом дворце не удаётся связаться. Враг глушит любые передачи.

– Значит необходимо найти средства радио-подавления и уничтожить их. Жалко с нами нет моего эскадрона.

– Господин Андронник, по вашей просьбе сформирован диверсионно-тактический отряд в пять десятков человек, – сказал подбежавший гвардеец Рейха и выдал слова из динамиков, встроенных в шлем. – Вы собираетесь отправиться в этот ад? Господин, там сейчас добрые два полка врагов.

– Там есть люди, которых необходимо переместить в наиболее безопасное и благополучное место.

Андронник отвернулся от канала, став быстро продвигаться снова к кварталу. Он в душе лелеет надежду на то, что ему удастся добраться до семьи Данте, надеется на то, что сможет их вытащить. Этот человек не должен потерять в страшной бойне свою семью… она не должна стать жертвой принесённой на алтаре амбиций Фемистокла.

Тем временем на севере кипит бой. Противник напирает на придворцовые территории и кварталы, его окружавшие, но сообщение о предательстве достигло их ранее, чем враг начал акт коварного вероломства, и Империя смогла тут сформировать оборонительные рубежи, раскинувшиеся средь высотных зданий, которые стали защитой для лоялистов от мятежной артиллерии. Здания потонули в дыму и покрылись выбоинами, между ними то и дело свистят пули и раздаются взрывы, а две стороны с остервенением сражаются за клочки территории. Пусть сторонников Балканского Союза и больше, пусть они внезапным ударом и опрокинули большинство гарнизонов и пусть огромная часть территории под контролем врага, но пока живы бравые защитники Рейха, сепаратисты не прорвутся к месту, где удалось собрать немногих гражданских, оставшихся верными императору.

Вместе с тонким ручейком людей идёт и высокого роста девушка с дочерью под ручку. Обе они облачены в какие-то одежды, а на спине женщины с волосами, подстриженными под каре, болтается рюкзак.

– Гражданские, проходите в казематные помещения, – с небольшого возвышения командует среднего роста военный. – Выключайте все средства связи, и соблюдайте тишину.

– Мама, что случилось?

– Ничего страшного, – успокаивает дочь Сериль, вспоминая, как подскочила ночью под звуки сирены и стала той из немногих, что спасали себя от повстанцев под крылом Империи; она жена военного и по её душу пришли бы в любом случае…

– А где папа?

– Ничего, твой папа скоро будет. Он-то со всем этим разберётся.

Гордость нации

Этим временем. На севере Кинет.

– На тебе военная форма смотрится просто чудесно, – отметил мужчина с автоматом. – Если бы Сериль увидела тебя в ней, то точно не стала бы спорить с тобой по всякому вопросу.

– Это да, – отягащённо ответила девушка, облачённая в бело-голубую куртку, с пиксельным рисунком; её рыжий волос скрыт под шлемом, ноги утянуты бежевыми берцами, а в руках лёгкий короткий автомат.

Рядом с ней идёт по широкой дороге мужчина, одетый так же как она, да и ещё два десятка таких же парней и девушек.

Элизабет вспомнила, как всё началось, с сегодняшнего утра. В Великий Коринф привезли всё необходимое – оружие и форму, вместе с новым пакетом приказов прямо по адресу их ячейки. Элизабет как уже несколько дней муштровала бойцов, и экипировка пришлась на них, как на родных, да и радости у народа нет предела от того, что они наконец-то выступили в прямое сопротивление с Рейхом.

Только вот Элизабет не до радости – это война, она снова идёт проливать кровь и видеть смерти. Вокруг неё одноэтажные домики, под серым небом, разноцветные и аккуратные, стоящие на зелёных лужайках и окружённые изгородями стриженых кустов.

– Элизабет, ты как? – раздался голос из устройства связи, прикреплённого у шеи, и девушка моментально ответила:

– Отец, ты по делу или как?

– Ох, узнаю мою дочь… ладно, локсис30, к вам продвигается группа человек, не больше двадцати. Идентифицировать их не можем, лучше приготовьтесь к бою.

– Есть, господин иполочагос31, – Элизабет, вспоминая основы военного дела, отдала приказ. – Отряд, быстро рассеяться и найти укрытие!

Воины моментально рассеялись, прячась за заборами, деревьями и легли на склоны лужаек, в предвкушении ожидая врага. Каждый готов выполнить задачу – выдвинуться в сторону Афин и прочистить улицы от возможных остатков лояльных сил Рейха – полицейских, ополченцев и остаточных войск. Они слишком долго ждали этого момента и не упустят его.

Из-за одного уличного поворота появилась группа людей, в бронежилетах и чёрной форме, передвигающимися быстрыми перебежками.

– Арес! – крикнула Элизабет пароль, удерживая группу на прицеле.

– Война! – был дан ответ от одного из людей.

Две группы людей сблизились и объединились, а один из воинов подбежал к локсису:

– Второе разведывательное отделение пятой пехотной тагматы первого отдельного полка Афинского корпуса. Младший локсис Колот Дейн.

– Третье штурмовое отделение первой роты третьей оперативной группы Коринфского полка. Локсис Элизабет Ноус. Младший локсис, доложите обстановку.

– Мы вышли из освобождённых Афин и не встретили никакого сопротивления, – доложил солдат, убрав пистолет в кобуру. – Противников нет.

– Что по боям внутри города?

– Ничего. Противников не оказалось, так как все лояльные Канцлеру войска были переведены в Великий Коринф ещё до начала операции.

– Какой вы получили приказ в штабе?

– Мы выдвинулись на юг от Афин, чтобы прочесать улицы и найти сопротивление. У нас приказ найти и отметить точки скопления вражеских войск, в бой не вступать, пока не дождёмся подкреплений.

– Хорошо, свободен.

Элизабет отошла в сторону. Слева от неё простирается часть залива, который устремляется вперёд, и через него перекидываются некрытый мост. Уши ловят только звуки переговоров бойцов и ничего больше. Перепуганные жители сидят по домам, все возможные противники отошли и кажется, что долгожданная свобода вот-вот наступит, но что-то в душе девушке скребётся, не даёт покоя.

– Да ты самая настоящая гордость нации, – сказал Филон, перекинув автомат за спину. – Отец тобой гордится.

– Но что от этого, – мужичину тронул тяжёлый вздох девушки. – Мне кажется, что это не моё. Я бы предпочла вместо этой формы…

– Свадебное платье, а вместо автомата букет? – перехватил слово Филон. – Я понимаю, мы сыграем свадьбу по-нормальному, когда всё закончится… должно же оно когда-нибудь закончится.

– Ты моя гордость, – раздалось из рации, и Элизабет узнала по голосу отца. – Для тебя появилось задание.

– Слушаю.

– В ста метрах, во дворах мы засекли группу людей, не больше десятка. Мы пробили эту местность, никого из наших там быть не должно.

– Хорошо, мы проверим, – Элизабет отключила рацию и подняла автомат, отдавая приказ. – Отряд, приготовиться, цели в ста метрах к северу.

Всё равно врагов в дальнейшем не предвидится, и возможно это единственная группа противников на весь афинский округ, а поэтому девушка подошла к операции ответственно. Перебежками, прикрывая друг друга, они вошли в пределы домов и подобно теням двигались вперёд. У стен, по траве и лужайкам, ступая через дворы и маленькие высаженные цветами огороды, отряд быстро сблизился с предполагаемыми врагами. Переговоры становились совсем близкими, и когда их отделял один забор, Элизабет резко поднялась и уставила автомат на тех, кто там мог быть. Безрассудный поступок, ибо она даже не проверила, сколько противников могло быть за забором, но все навыки военного дела ветхой страны древности забыты и только сейчас какие-то их основы вспоминаются.

– Всем стоять! – закричала она и подняла оружие вместе со своими солдатами; в ответ ей в грудь «смотрит» дуло дробовика, который держит смуглый лысый парень, в окружении трёх девушек в различных одеждах.

– Вы совсем не солдаты, – выговорила тихо локсис. – Кто вы? Куда идёте? Отвечайте, живо!

– Мы сотрудники управления проверок по школам Службы антиидеологического надзора Министерства идеологической чистоты Рейха, – начала ответ темноволосая женщина в кофте. – Мы бежим из Афин. Там такое творится.

– Что ты несёшь? Отвечайте нормально, иначе ликвидируем вас, как врагов греческого народа!

– Так вы не знаете? – начал ответ коренастый мужчина с дробовиком. – Новая власть в Афинах стала искать тех, кто смог бы удовлетворить похоть жрецов, солдат новой армии и прочих бандитов.

– О чём вы?

– Да что б тебя! – парень опустил оружие. – Там же самый настоящий Содом. Фемистокл и городские власти позволили грабить дома прошлых имперских служивых, а насилие над теми, кто раньше был на службе Рейха, не считается преступлением.

– Мою подругу ограбили и вышвырнули из квартиры её же соседи, – заговорила девушка-блондинка в куртке серого цвета. – А моего парня сильно избили за то, что он был начальником…

– Хватит, – оборвала локсис, чуть опустив оружие. – Куда вы идёте?

– Просто бежим, где можно спрятаться от полоумия, – ответил мужчина – Мы – обычные гражданские, против кого-либо не выступаем.

После этих слов через ряды солдат протиснулся человек, в белых тканевых одеждах, шурша посохом по траве. Он довольно молод – накидка на голову не скрывает его возраста, а светлые глаза словно вдохновлённые взирают на девушек.

– Милые, – стал тянуть руки к трём беженкам жрец. – Вы станете отличным дополнением для домов Эроса, обслужите наших воинов своим телом.

– Стой дядя! – чёрный дробовик уставился на служителя культа. – Ты не подойдёшь ближе.

– Он прав, – автомат Элизабет, удерживаемый на вытянутой руке, остановил жреца подобно шлагбауму и мгновенно все услышали слова возмущения:

– Это приказ самого Фемистокла. Он нам позволил устраивать военные Дома Эроса, где рабыни и рабы обслуживали бы телом своим всех воинов великой армии богов! Или вы не читали его послания к жрецам: «всяк служивший Рейху да будет подвергнут очищению путём служения великому греческому народу».

– Слушай, жрец, – Элизабет тряхнула автоматом. – Лучше бы тебе идти боевой дух поднимать, а они отправятся в лагерь для военнопленных. Если всё будет иначе, то ты на своём опыте узнаешь, есть ли царство Аида или нету.

Жрец только и оставалось что развернуться и уйти прочь, так и не получив в когти жертву.

– Можете идти, – сказала локсис, – только отдайте ружьё и проваливайте, чтобы я вас не видела.

Рация Элизабет доложила о вызове:

– Тамогавк-1, у вас новый приказ, локсис, – раздалось из рации, и это был не голос отца. – Всех гражданских, оказавшихся на улицах, следует останавливать и допрашивать о месте работы. У нас поступило указание Фемистокла, чтобы в окрестностях Афин всех, кто раньше был причастен к службе на органы власти Рейха либо казнили на месте, если они могут представлять опасность, так как могут оказать помощь Империи в контргреческой деятельности, либо мужчин отправляли в трудовые лагеря, а девушек на отбор в дома Эроса и Афрдиты. Фемистокл решил возродить бордели для поддержки морального духа армии и народа. Отбой, конец связи.

«Да вы, что, совсем с ума сошли со всем этим?», – досадно подумала Элизабет, и сию секунду она ощутила чувство неприязни, отвращения к тому, что творят мятежники. Ей трудно поверить, что гордость целого народа в виде обретения независимости, стала всего лишь предлогом для насилия и террора.

– Приказы, господин локсис.

Посмотрев в спины уходящим беженцам, она, голосом крепким сказала:

– Продолжаем движение в сторону города по основной дороге, пока не выйдем к базе.

– Приём! – раздался голос из рации. – Дочь, тут у нас проблема. На севере враг устроил аванпост. Наши передовые части пропали, нужна ваша помощь. Посмотри, что там.

– Хорошо, – ответила Элизабет и развернулась к бойцам для дачи нового приказа. – У вас появилась задача! Продвигаемся на север, в сторону вражеских сил.

Отряд медленно двинулся в сторону позиций неведомого врага, который устроился на севере от маленького поселения. И чем ближе они подходили к противнику, тем сильнее и интенсивнее сложилась работа артиллерии, разрывы её далёких снарядов. Город несколькими улицами уходит на север, где располагается «отросток» города, с которым была потеряна связь. Внезапно сзади медленно идущих них раздался грохот двигателей. Элизабет, обернувшись, увидела, как два танка грубой коробчатой конструкции цвета песка едут в окружении множества людей, сотрясая гусеничным лязганьем пыль на асфальте. На них длинные багряные мантии, утянутые на груди самодельными металлическими панцирями. Элизабет быстро сообразила, что это отделение культа Ареса, брошенное им на помощь из штаба.

– Наша цель, – начала говорить девушка. – Разведать местность на севере и определить наличие врага. Вперёд!

Локсис повела отделения, насторожено смотря на двухэтажные и одноэтажные строения, которые могут стать прибежищем для вражеских противотанковых отрядов. Они прошли дальше по улице пока не оказались на перекрёстке. Тут лежит в огне разбитый БТР, на почерневшем ложе асфальта, в окружении нескольких умерших из Афинской пельстарии – воины в небесно-голубой одежде с лёгкими автоматами.

– Осторожнее! По близости может быть противник! – как только Элизабет отдала приказ, одно из ближайших окон засветилось и оттуда светоносными стрелами вылетели две ракеты, ударившие в танк и посреди сектантов. Машина зазвенела и остановилась, а из-под башни её стал заволакивать поток густого дыма, а людей разметало в сторону, которые с криками и воплями теперь катаются по земле.