Во имя порядка. Кузница судеб

Лучники внизу дали залп и часть хранителей упали на первый этаж. Тараэлю же не составило труда прошмыгнуть через пару колонн и спрыгнуть вниз. Разгруппировавшись после кувырка он бросился на стрелков. Мрачные высокие стены стали безмолвными свидетелями того, как сопротивление на террасе было подавлено, и хранители спустились по каменной лестнице вниз, где закипело ещё одно сражение. Столы и бочки, шкафы и комоды давно обратились в мусор, вместо них на деревянных досках небольшие баррикады, затрудняющие путь вперёд.

Велисарий пытается идти впереди, но усталость даёт о себе знать. Щит и меч стали тяжелее, доспех неумолимо тянет к земле, однако воин продолжает идти. В свете факелов и магических свечений отряд прорвался дальше, выбив нежить на винтовые лестницы.

– Ну и запах, – пожаловалась Калия, разламывая ключицу мертвецу. – Хуже, чем в Подгороде.

Велисарий же безмолвен. У него есть цель, которая важнее всего. На лестницах его встретили копейщики, целый отряд, который защитился массивными щитами и преградил путь валом копий. Пара хранителей попытались прорваться через них, но были до крови истыканы ржавыми наконечниками. Впрочем, это не остановило наступление.

Велисарий коснулся сумки и вынул оттуда два флакона. Найдя ближайший факел он поджог куски ткани в них и швырнул в мертвенную изгородь, с грохотом разбив стекляшки о щиты. Первые существа утонули в огне, их мышцы сгорели, сила пропала и копья с щитами упали, обнажая следующую линию. Чародеи из хранителей опустили мечи не видя в них пользы. Но вместо клинков в бой пошла магия. Целый прилив огня окатил мертвецов, на пару с заклятьями испуга нежити. Часть врагов стала тлеющими скелетами, а другая дрогнула и бросилась в бегство, как раз напирая на ряды позади, сминая их. Этого хватило хранителям, и они просочились сквозь бреши в строю, устроив побоище.

Велисарий видит, что сопротивление треснуло и стал идти увереннее. Его щит покрылся тленом, потемнел, клинок уже не так светиться, но всё ещё остёр, что доказывается выверенными ударами, режущими нежить, как нож масло. Ещё десять минут боя были посвящены тому, как отряд пробивается через разрозненные ряды зловонных монстров. В полутемноте помещения их глаза мерцают огнями чёрной силы, но это уже не пугает, и хранители идут дальше.

Вскоре они пошли по узким тоннелям и коридорам, где жалкое подобие сопротивления играли скелеты и легковооружённые заблудшие. Часть воинов Святого ордена осталась позади, раненные или убитые. Оставшихся же хватает, чтобы продолжать движение. Клинки напевают жуткую песнь, доспехи лязгают, царапаются и ломаются, боевые кличи смешались с холодным завыванием.

Тараэль юркой змеёй пробился вперёд, устроив шторм из отсечённых конечностей. Калия пытается пробиться с помощью размашистых ударов, её чёрный волос стал серым от пыли опалённых мертвецов, руки и ноги вязнут в телах, а усталость каждое движение делает скованнее. Но ещё пара минут жаркого боя и их рвение было вознаграждено – враг был вконец развеян. Вместо хоть какой-либо нежити только стена, в которой арка, а за ней манящая тьма.

– Фух, – выдохнула Калия, опуская меч, потрескивающий всполохами энергии. – Вот мы и закончили.

– Ещё не всё, – Тараэль указал на то, что было дальше.

Велисарий заглянул за арку. Там его ждёт какая-то фигура в тёмно-зелёной рясе, в самом низу, прямо перед окончанием крутой каменной лестницы. Это огромная зала, справа, слева и впереди три ряда колонн, поставленных друг на друга. Тьму слабо отгоняет свет малочисленных факелов, и жаровен, подле громоздких алтарей из отёсанного камня, украшенных слабо мерцающими пирийскими камнями. Там внизу блики от огня мерцают на водяной глади, которая достигает щиколоток.

– Нас ждёт ещё один бой? – тихо спросила Калия.

– Я думаю нужно пойти поговорить, – предложил Велисарий, поднимая меч.

– Может просто пустим в него стрелу? – предложил Тараэль. – Безопаснее будет.

– Идём, – настаивает Консул, аккуратно наступая на первую ступень.

– Хранители, стоять здесь и держать позиции, – приказала Закареш.

Трое стали медленно идти по ступеням, высматривая нет ли где-нибудь врага. Но всё было чисто, даже слишком. Ни мертвеца, ни живого, ни скрытого за покровом невидимости. Только фигура в узорчатой рясе впереди.

Спустившись, вперёд выступил Велисарий. Перед ним вроде бы обычный человек, только в тёмном тряпье, но вот его присутствие холодом берёт сердца. Страх проникает в душу. Однако, собравшись, Флав заговорил:

– Кто ты? И что ты здесь делаешь?

– Я – Джаффар-Каддим, тот, кто был практически убит, но меня подняли, чтобы я смог совершить службу великую, – широко разведя руками произнёс старик, тут же дотронувшись до седой бороды. – Я – последняя надежда Королевства, я – тот, кого пыталась сломить Женщина. Ей удалось мой разум разбить, но братья Килры вернули мне его, – руки колдуна выписали дугу, показав на алтари. – Велисарий, какова бы не была твоя история, она закончится на этих жертвенниках. Ты может и разобъёшь воинство мёртвых, но с посланником невозможных морей39 вам не справиться!

– Опять этот бесполезный пафос, – сплюнул Тараэль. – Давайте его просто прирежем и разойдёмся.

– Это ты, – дрогнула Калия, узнав в колдуне знакомого, пришедшего из-за моря. – Но как? Почему ты встал на их сторону? Почему ты… предал нас?

– Сейчас это уже не играет роли, Закареш.

– Это ты призвал армию нежити? – уточнил Велисарий, нахмурив брови. – Это ты решил устроить тут жалкое сопротивление? И где… мятежники?

– Да, моими руками сохраняется место сие. А те, кто начал дело противостояния послужили пищей для алтарей, – только сейчас Консул заметил багровые пятна на камне. – Напитали их силу. Осталась последняя жертва, которая и сама пришла, – показал Джафар на стоящих пред ним.

– Ты решил прорвать стены между обителями бытия, – вставая в боевую стойку, опуская щит и меч, заговорил Консул. – Что ж, ты подписал себе приговор ещё, когда встал под знамёна «Короны».

– Ещё не поздно, Джафар! – стала умалять Калия, поднимая меч. – Оставь всё это, и мы пощадим тебя.

– Среди всех самодуров-религиозников, ты мне казалась самой здравомыслящей. Я тебя помню, Закареш. Помню, как мы с тобой долго философствовали под сводами Храма солнца. Но ныне, – в ладонях колдуна голубыми вихрями стала скапливаться энергия, – я докажу свою правоту далеко не словом.

Чародей направил магический удар, и волна воздуха эфемерным кулаком снесла бывшего ралаима. Второе движение обрушило проход назад, оторвав их от хранителей. Закареш попыталась атаковать, но Джафар исторг из длани облако тьмы, окутавшее хранительницу и Калия же становится на колено. Клинок плюхнулся в воду.

Велисарий же зрит то, что скрывала Калия Закареш, какая ярость её напитывала, а сейчас рвётся наружу.

– Дитя, в котором поселена тьма, – прошипел маг. – Борись теперь сама с собой. Посмотрим, насколько ты упорна в своей борьбе.

Магический заряд разбудил в ней дремавшую сущность, и та ответила ожесточённой жаждой вырваться. На прохладном воздухе залы от Калии повалил чёрный тёплый пар, наполовину пожравший её тело, скрыв броню за пеленой, часть лика превратив в уродливую маску смерти, где торчат клыки, подбородок удлинён, а в глазах сверкает само отражение ада. Её настигла ярость, что чернее злобы и глубже всякого безумия.

– Вот мы и одни, Флав Велисарий, – уши мужчины поймали нотки издёвки в голосе.

– Калия, – посмотрел на девушку Консул, но та не может сказать и слова, ибо утонула в себе.

В эту секунду она балансирует на краю пропасти. Битва внутри возгорается, скрытая под маской сдержанности.

Калия стремительно теряет контроль над собой в исполинском вале гнева. Единственное чего она хочет, так это насладить себя кровавым безумием, утопить кого-нибудь в граде ударов. Но могли ли пройти уроки О’Брайенна зря? С другой стороны, принятые лекарства остановили волну ярости, не дав ей уйти в обличие альтер-эго, предоставив место для борьбы. Первый удар самой себя она пропускает, позволяя быть себе злобным существом, помышляя:

«Да… я действительно такая. Злоба меня съедает, страсть гнева моя суть и пусть она вырвется».

Но она не отдаёт и пяди своей души. Калия признала, что она больна этим недугом и пропустив массу ударной энергии, существо не находит опоры в виде гордости и самобичевания. Раньше оно сначала било по Калии, затем тянуло за гордыню и стыд, вызывая сильнейший страх, после которого всякие ментальные барьеры падали, выпуская все тёмные желания. Калия переживает, как соскальзывает маска с её прекрасного лица. Ореол героини, великого воина сменяется на образ жестокого демона. Она чувствует это и позволяет этому быть, переводя мысль в иное русло:

«Я не герой, не воин, который должен победить всех и вся. Я не должна быть впереди всех и стремиться сделать всё во благо всех. Я – обычная девушка, я – Калия Закареш, девушка из Подгорода. Ещё много таких как я… обычная и простая. И я могу умереть, как и все остальные. Это в порядке вещей».

Лишившись второго рычага давления, тварь забесновалась ещё сильнее. Теперь и мечтательный образ, эфемерные грёзы которые цвели в её душе, испарились. Если бы эта иллюзия была, то с её опасностью, Калия сама позволила бы вырваться ему, лишь бы не быть «обречённой на провал или той, которая провалила миссию им умерла».

Ярость, чернее пустоты и жажда, краснее крови впилась в неё, но на этот раз лекарства не дают это сделать, блокируя проникновение тьмы в тело. Оставив наступление хаоса, она пытается выправить положение. Допустив всю тьму и все провалы в возможностях, он покрывает тьму и огонь тихим и мирным молением. Отбросив всю бесполезность медитаций, она множество раз повторяет:

«Помоги».

И на сердце отлегло. Тепло и свет расстелились по груди, заменяя бушующий огонь. Злоба жестоким змием рванула к горлу, но не найдя сил, словно бы лопнула, оставив после себя только облегчение. Калия, сбросив вуаль клубящегося дыма, разбив маску тёмной самой себя, поднялась. В её худых пальцах сжалась рукоять, и она со звоном подняла клинок, встретивший хозяйку треском молний.

В это время Велисарий, закрываясь остатками щита, пытается спастись от огненных шаров. Тараэль снова напрыгивает на мужчину, но его клинки зазвенели о призрачную сталь призванного меча. Движениями резкими и расплывчатыми он попытался разрубить Тараэля, но воин уходит, пятится назад. Велисарий швыряет остатки эгиды, но те разбиваются в дребезги о мгновенный электро-магический удар парирования. Нарис бросается вперёд, но колдун шмыгнул назад и поднял руки. Бывшего ралаима отнесла вихревая волна прочь, а затем такая же магия едва не сбила Велисария.

Калия присоединилась к бою. Её меч выписал чудесную дугу, но она была парирована. Однако заряд ударил в руку мага, заставив его отодвинуться. Тем временем Тараэль снова кидается на врага, вместе с Велисарием. Три воина наседают на избранника её, но он крутится с такой быстротой, что все атаки либо отбиваются, либо уходят в пустоту.

Клинок правой руки взметнулся, отбивая жалящий удар Калии, а затем был сделан укол, но меч Консул отразил его. Ведомый яростью Тараэль снова махнул, однако его лезвия поразили лишь кусок ткани. В ответ снова жалит призрачный меч, высекая на мускулате Велисария линии и искры. Нарис штормом вырывается вперёд, но находит только тень.

Калия резко развернулась, сжимая рукоять меча и направляя его туда, куда должен был метнуться чародей. Лезвие меча, шипя и окутываясь всполохами громового электричества опустилось. Острые края разрезали ткань, потом окунулись в кровь, а поток энергии устремился в тело, накаляя его и выбивая душу. Спустя секунду маг только дёрнулся, дрогнул и ничком упал в воду. Если он и хотел что-то сказать напоследок, то слова его оставил в духе и были произнесены на том свете. Могучий волшебник и умудрённый учёный, вершитель громких и великих деяний в Нериме нашёл смерть в энедеральской земле.

– Вот и всё, – тяжело выдохнул Консул. – Это конец для отступников.

– Он был хорошим человеком, – с тенью тяготы сказала Калия, осматривая залу. – Печально, что последние мгновения жизни он посвятил службе ереси.

Обессиленный Велисарий доковылял до ступеней и присел на первую. Клинки опущены в ножны, а значит пришло время для разговора.

– Калия… вот что за злоба в тебе скрывалась.

– Да, Флав. Это отравляло моё существование, но я победила его, – заявила Калия, но в её голосе нет гордости, только смирение перед случившемся.

– Что ж, – выдохнул Тараэль, – одной проблемой меньше. Теперь куда, Велисарий? Снова в политику?

– Мне нужен отдых. В конце концов, мятеж мы подавили. Осталось только… завершить дело с Арктом. Его последнее пристанище – «Чертоги». Там закончится вся эта эпопея.

– Хорошо, – Нарис оглядел помещение, чувствуя душевный холод при взгляде на зловещие алтари. – Что будет дальше? С Эндералом?

Консул, собрав остатки гордости и сил, выдал ответ:

– Мы переродились и обрели былое величие. Эндерал жив и теперь избавлен от тьмы и порчи. Мы выковали страну, которую не пронизывают мерзкие тайны, не пребывает в разрухе, на которую Творец может взирать с гордостью. Мы и возродили достоинство Святого ордена.

– Осталось только найти Великого магистра для Ордена, – тихо произнесла Закареш, хлюпая по воде.

– Это ты, Калия. Ты поборола в себе монстра и теперь ничято тебя не останавливает пред этим титулом. Совет хранителей только рад будет этому. Конечно, Святой орден не сможет служить Эндералу так, как раньше.

– Великий магистр, – прошептала Калия. – Что ж, я готова стать его главой. Только буду… держаться дальше от битв, пока окончательно не исцелюсь.

– Вот и хорошо, – Велисарий попытался встать, но боль в мышцах не дала ему этого сделать, и мускулата давит своим весом; подошедшие Калия и Тараэль подтянули его, и он смог прохлюпать по воде.

Наверху уже слышатся крики хранителей, разбивающих камни. Велисарий знает, что битва наверняка выиграна, а значит единственное, что остаётся, так это заслушать доклады, отдать пару приказов и произнести речь, которую он делегирует Калии, хоть она этого ещё и не знает.

«Вот новый Великий магистр-то обрадуется», – подумал Флав и обратился:

– Мы собрали Эндерал воедино. Помните, что лучше кусок сухого хлеба, и с ним мир, нежели дом, полный заколотого скота, с раздором, – камни окончательно поддались и на лестницу побежали хранители наперегонки с серафимами, что неистовым желанием хотят видеть своих владык в порядке.

– А что с главами мятежа? – аккуратно спросила Закареш. – Андрею Даль’Мит, Даль’Мерсер? С них всё началось, и мы обязаны их найти.

– Не думаю, что они – ещё живы, – Велисарий повернулся, посмотрев на алтари. – Они либо пали в битвах, либо бежали. Или ещё что хуже, стали жертвами тёмных ритуалов Королевства. Во всяком случае, мы закончили войну уже не с «Праведным и вольным государством», ибо Королевство с первых дней своего бытия явило свою тёмную сущность. Мы начинали войну с людьми, а закончили с монстрами.

– Я надеюсь, что она закончена. Надеюсь…

– А теперь идёмте. Нас ждёт мирный дом.

Глава 19. «Ангел» обретает крылья

Схождение судеб

Спустя четыре дня.

Север Вина оказался местом не столь гостеприимным, как пелось в старых балладах и древних сказаниях норманнов. Но никто и не надеялся встретить свет или тепло в Чертогах Азар-Мездраэла40, последнего оплота пути хаоса. Игра, начатая потусторонними силами тысячелетия назад, завершится сейчас. По крайней мере, на это надеется Велисарий и его подопечные, надеются народы Вина, и чают многие сторонники света. Война должна закончиться, и настанет конец интригам, отравлявшим этот мир слишком долго.

Чреда кораблей, массивные галеры и галеасы, вместе с исполинскими гексерами, веером подходила к отдалённому острову, укутанному в снега и мрак. Казалось, что тьма так и липнет к высоченным бастионам и башням, торчащим из скал. На наблюдателей наводили ужас стаи кричащего воронья, рваные кожистые знамёна на флагштоках, и свинцово-серые небеса. Невозможно было смотреть наверх, ибо казалось, что облака строят холодящие душу гримасы и дьявольские рожи.

Тень вечного мрака, пронизывающий холод севера и невыносимая атмосфера делали это место поистине страшным. Но едва ли это остановит праведное воинство, которое просто обязано сокрушить цитадель зла. Пять тысяч лучших воинов Эндерала, серафимы и инквизиторы, воины «Палатина Гвард» и праведные хранители, рыцари благородных домов и искусные чародеи выступили против врага. Когда Велисарий заявил, что готов положить конец древнему культу, Сенат только и был рад отправить вместе с ним лучшие войска. Никто не отверг призыва, а вместе с храбрецами в строй встали, и прославленные артиллеристы Ост-Эндеральской торговой компании, несущие на фрегатах устрашающую огневую мощь – мортиры и осадные орудия, пушки и изобретения звёздников. «Воинство святой чаши», как прозвали участников похода из-за их веры в Творца и следованию заветам Его церкви, на всех парусах сближалось с оплотом еретиков.

– Судя по легендам, это и есть те самые «Бастионы Весов», – посмотрев на крепостные стены, врастающие в скалы, в остроконечные башни и донжоны, заговорил мужчина в чёрных латах, укутанный в меха. – Интересно, сколько всего тут произошло? Тут же «Весы» собирались, тут они проводили свои богопротивные ритуалы и отправлялись на задания.

– Я тебе больше скажу, именно в этом месте мы обрели своё могущество, – рядом с инквизитором встала обворожительная девушка; её тело с ног до шеи укрыто кожаным доспехом, усиленным кольцами из аэтерниса, только голова открыта.

Сигизмунд посмотрел на даму и один взгляд на её изящное лицо вызвал в нём прилив тепла. Кайль, прошедшая с ним тяжёлый путь, нашла место в его сердце. В какие-то мгновения ему казалось, что он способен преодолеть скорбь утраты семьи и открыться для девушки. Он знает, что и она того желает, но долг первой жене, и страх, спрятанный за ним, горит в нём жарче драконьего пламени, сжигая любые чувства. Он ко многим обращался, чтобы ему помогли разобраться и подсказать, что делать. Первосвященник убеждал его, что если они найдут в себе заключить брак, то не нарушит строк Писания, Исаил успокаивал и призывал разобраться в себе, чтобы не наломать дров, а О’Брайенн не упускал своего шанса порекомендовать отвары и настойки, успокаивающие дух.

Стоя у самого носа корабля, инквизитор ощутил чудесный прилив свежести, пришедший вместе с холодным порывистым ветром. Но никакому ветру не развеять настойчивых духов прекрасной дамы, аромат розы не может не пленить.

– Кайль, – прошептал инквизитор, заглянув в глаза бездонной синевы. – Ты понимаешь, что это может быть мой последний бой? – мужчина присел на ящики, дотронувшись до символа чаши на груди.

– Нет, милый мой охотник за нечистью, – Кайль села рядом с ним, прижавшись. – Я не поколеблю твоих догм, если положу свою голову?

– Нет.

Сигизмунд ощутил тепло девушки, запах её духов. Из-за меха и брони он не почувствовал бархата и мягкости кожи, хотя что-то в душе взыграло, и он хотел бы почувствовать, прикоснуться к ней, несмотря на всё противостояние внутри души. Странное чувство дёрнуло его, и он простёр руку, подхватив край плаща, и накрыл девушку.

Кайль не сказала, что она не чувствует холода, позволив инквизитору проявить заботу.

– А ведь ты изменился, – насыщенно-красные губы дамы выразили глубокую улыбку. – Я помню, когда мы встретились, ты хотел убить меня. Сейчас ты смотришь на меня, как рудокоп на золото.

– Я и не собирался. Ты действительно стала для меня очень дорога.

– Скажи, мне бы удалось занять место рядом с тобой, как… ты понимаешь…

В ответ молчание и девушка почувствовала тяжёлую внутреннюю борьбу внутри Сигизмунда. Слишком сильно его держит прошлое, но душе так и хотелось бы обратиться к чему-то новому. Будь ты хоть инквизитор, фанатик идей Наратзула или скарагг, сердце будет просить тепла и любви, в груди что-то вопит к этому, взывает. Только немногие способны преодолеть рок чувств, и уподобиться созданию из металла, но останется ли тогда существо человеком?

Кайль решила, что лучшего момента для неё не представится. Матросов практически нет, они тут одни. Наблюдатели и пушкари полностью заняты изучением укреплений противника и им явно не до них. Импульсивно она дёрнулась вперёд, положив свои ладони на руки Сигизмунда. Её уста потянулись к лику инквизитора, в сердце взыграло трепетное волнение, ласкающее и жалящее одновременно. Она подумала, что поцелуй может склонить чашу весов на её сторону, что поцелуй взорвёт бурю эмоций, которая затмит прошлое.

– Всем приготовиться! – разнёсся приказ старшего офицера, подхваченный лейтенантами и начальниками бортовых батарей; возглас заставил Кайль отринуть от Сигизмунда, столь сладкий и желанный момент было оборван, и она могла только насладиться запахом его духов, отдающим крепким ароматом. Но прежде встать, она всё же изловчилась и смогла потереться об его щёку, с волнением оцарапавшись о щетину.

– Кайль… если я выживу, то мы обязательно вернёмся к этому разговору. Обещаю, я дам… окончательный утвердительный ответ.

– Сигизмунд, только не отходи от меня далеко и всё будет хорошо, – сказала ему Кайль. – Я же обещала, что ты не получишь и царапины.

Матросы, подгоняемые корабельными старшинами, стали бегать по палубе, готовя судно к высадке, артиллерийские расчёты подносили заряды пороха и осматривали ядра, желая как можно быстрее их применить. Пространство стало заполняться воинами и солдатами. Глаз Сигизмунда разбирает знаки отличия подразделений штурмовой бригады прорыва и аркских морпехов, видит закованных в латы рыцарей и атлетическую броню с широкими щитами триарианцев, шагающими вместе с «Палатина Гвард». Блестящие чистотой доспеха, сверкающие заточенными мечами, копьями и топорами, угрожающие аркебузами, воины взирают на чёрные бастионы Чертогов. Без сомнения, в глазах каждого сверкают отблески страха, которые столь знакомы Сигизмунду. Он может только догадываться о тех ужасах, которые скрываются за толстыми стенами цитаделей и крепостей. Без сомнения, их ждут, но кто? В лучшем случае это орды сектантов и еретиков, с подготовкой в десятилетия, мастера воинского искусства и могущественные чародеи. В худшем страшные, порождения бездны, твари иных планов, поддерживаемые в этом бытии чёрной магией.

Из глубин корабля вышел человек, при виде которого остальные склонили головы. Красуясь изящной белоснежной мускулатой, укутанной магией усиливающих заклятий. Руки и ноги также покрыты плотно прилегающей бронёй, а голова скрыта за шлемом с алым гребнем и маской, отразившей скорбь. На бедре покоится длинный меч, убивший Немерота, вместе с изогнутым кинжалом, шею перетягивает короткий лиловый шарф, на пальцах сияет пара колец, пропитанных могущественными чарами. Он осмотрел воинство взглядом, буквально источающим уверенность, видимый из глазных прорезей. Но за крепким взором Сигизмунд узнал оттенок страха, который съедает тут всех – от обычных матросов и солдат, и заканчивая высшими офицерами.

– Господин Велисарий, – встал рядом с Консулом рыцарь. – Корабли закончили формирование штурмового построения. Мы готовы для наступления. Приказы?

Двое приблизились к Велисарию. Кайль и Сигизмунд, выбранные его телохранители, готовые сопровождать Консула хоть в самый ад, вместе с гвардией серафимов. Инквизитор в душе поприветствовал «ангельское» воинство, вышедшее в коконе света, лязгающее изумительной работы броне, и вооружённое лучшим оружием – длинными клейморами, полуторными мечами и изящными топорами – лабрисами и сагарсисами.

Велисарий только приготовился отдать соответствующие приказы, как вверху раздалось громогласное шарканье. Все подняли взгляд на небеса, приготовляясь встретить одну из уловок противника. Над головами летело что-то чёрное и крупное, массивные крылья с поразительной скоростью несли крупное тело. Аркебузы и арбалеты вмиг уставились на птицу, ещё миг и её пронзят сотни пуль и болтов.

– Стойте, – тихо произнёс Велисарий. – Чувствую, он не просто так к нам летит.

Упитанный, чёрный как уголь, ворон плавно сел на край судна. Очи полыхали мистическим, фиолетовым пламенем. Пары секунд пребывания птицы хватило, чтобы заполнить палубу едким запахом серы. Потусторонний страх, распространяемый инфернальной аурой птицы, заставил людей и аэтерна держаться с опаской, в напряжении, непременно ставшим бы основанием, чтобы стереть птицу в пыль залпами пороховых орудий. Клюв распахнулся, и часть воинства дрогнула от услышанного:

– Аркт вызывает вас на переговоры, – произнёс ворон человечьим языком и хриплым голосом. – Он ждёт тебя, Велисарий. Ты оставишь свой флот, своё воинство и высадишься в порту. С собой можешь взять только четырёх телохранителей.

– Какие гарантии, что твои господин не прикончит нас?