Сказание о Павшей

«Я никогда не позволю себе снова оказаться в оковах», – думает Кристиана, глядя на застывший Нил за окном.

«Свобода, это то, что нельзя отнять у меня ни богам, ни людям».

– Богиня Маат, я исполню ваш приказ ради сохранения порядка в Та-Кемет, – говорит Нефертари, вставая со стула с глубоким поклоном. Её голос звучит твёрдо, несмотря на внутренее волнение. В этом жесте ощущалась не только преданность, но и решимость следовать указаниям богини.

Кристиана смотрит на неё с вниманиме. Её холодный взгляд смягчается.

– Прекрасно. Если у тебя появятся вопросы или идеи, приходи ко мне. А сейчас ступай и займись подготовкой к церемонии коронации.

– Да осветит наш путь бог Ра, – шепчет Нефертари, разворачивается и покидает кабинет.

Как только дверь за ней закрывается, в комнату бесшумно входит Ливия. Поклонившись, она замирает в ожидании.

– Ливия, распространи слух среди слуг, – произносит Кристиана с лёгкой улыбкой. Казалось, всё происходящее – лишь часть её тщательно продуманного плана. Вскоре каждый ход, каждое слово и действие сложатся в общую картину, и в центре этой мозаики окажется она.

Позже, вечером, Кристиана нежится на кушетке, погружённая в тепло комнаты. Её мысли блуждают по страницам прошлого. Воспоминания о сложных временах и испытаниях, которые ей пришлось преодолеть накрывают её тяжёлым покрывалом. Тишину покоев нарушает мягкий голос Ливии, появившейся в дверях:

– Госпожа, вы звали меня?

Кристиана слегка улыбается, но в этой улыбке скрывается нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

– Да, Ливия. Я хотела поговорить о том, что нас ждёт.

Ливия подходит ближе, её взгляд выражает внимание и лёгкое беспокойство.

– Я вас слушаю. Вы можете доверять мне.

Кристиана вздыхает, её голос становится мягче.

– Иногда мне кажется, что я не справляюсь с этим бременем. Быть богиней – это не только почёт, но и тяжесть. Я не хочу, чтобы меня воспринимали лишь как символ.

– Вы гораздо больше, чем просто символ, – уверенно отвечает Ливия. – Я вижу, как вы стараетесь и боретесь ради нашего мира.

Кристиана встречает её взгляд, ощущая тепло благодарности, которое пробуждается в сердце.

– Ты видишь во мне то, чего я сама не замечаю. Но я боюсь быть слабой.

Ливия, чувствуя её уязвимость, подходит ближе.

– Иногда сила заключается не в том, чтобы скрывать свои чувства, а в том, чтобы позволить себе быть уязвимой. Я всегда буду рядом, чтобы поддержать вас.

Кристиана качает головой, её взгляд становится задумчивым.

– Ты говоришь это так легко.

– Вы не одиноки, – с мягкой настойчивостью заявляет Ливия. – Я хочу, чтобы вы знали: даже когда вам тяжело, я здесь. Я не просто ваша служанка. Вы для меня – наставница и даже больше.

Слова Ливии наполняют Кристиану теплом.

– Ты действительно заслуживаешь большего, чем быть просто рядом со мной. Я не могу позволить себе иметь семью, иметь кого-то близкого.

– Семья не всегда заключается в крови, – тихо отвечает Ливия. – Семья – это те, кто поддерживает и заботится о вас. Для меня вы и есть семья.

Кристиана задумывается над этими словами, а её взгляд смягчается.

– Ты заботишься обо мне, и это важно для меня. Но принять это – непросто.

– Я не буду настаивать, – шепчет Ливия с понимающей улыбкой. – Я просто хочу, чтобы вы знали: я всегда здесь. Даже если вы не признаете это для себя, я вижу вашу силу и вашу уязвимость.

Кристиана смотрит на Ливию с благодарностью.

– Спасибо. Твоё присутствие многое для меня значит. Я надеюсь, что со временем смогу быть более открытой с тобой.

– Я всегда буду рядом, чтобы поддержать вас, – уверенно отчевает Ливия. – И быть может со временем вы сможете найти в себе силы признать, что мы… – прервавшись на полуслове Ливия задумывается, а после договаривает, – что вы не одиноки

Кристиана кивает, чувствуя, как её сердце наполняется новой надеждой. Ливия, наблюдая за ней, понимает, что их связь становится крепче. Она давно считает Кристиану семьёй, и, хотя богиня не может этого признать, Ливия готова поддержать её в любых испытаниях. Вместе они становятся сильнее, и эта мысль укрепляет Ливию.

Кристиана глубоко вздыхает, позволяя себе немного расслабиться. Мысли о Нефертари и будущем Кемет постепенно обретают ясность. Она понимает, что важно не только создать атмосферу доверия вокруг Нефертари, но и ускорить распространение слухов о её пророческой миссии.

– Ливия, – обращается богиня к своей подопечной, – мне нужно, чтобы ты распространила слух о Нефертари как о новом пророке. Это очень важно для нашей цели.

Ливия кивает, её глаза выражают понимание.

– Я вас слушаю, госпожа. Как именно вы хотите, чтобы я это сделала?

– Нам нужно, чтобы слух быстро разлетелся по дворцу, – голос Кристианы обретает твёрдость. – Если всё получится, это не только укрепит позиции Нефертари, но и выведет жрецов из равновесия.

Ливия обдумывает услышанное, затем решительно кивает.

– Я начну с группы служанок в нижних покоях. Они часто общаются с другими слугами, от чего слух распространится быстро.

Кристиана одобрительно улыбается.

– Отличный ход. Но будь осторожна. Жрецы могут негативно отреагировать, если почувствуют угрозу.

Ливия уверенно отвечает.

– Я знаю, как с этим справиться. Начну с намёков, что Нефертари выбрана самими богами, что она – их голос на земле. Это создаст интригу и позволит другим слугам додумать остальное.

Кристиана кивает, её взгляд наполняется уважением.

– Главное, подчеркни, что она поведёт нас к справедливости, как воплощение самой Маат. Это даст народу надежду и укрепит их веру.

Ливия, вдохновлённая словами, добавляет:

– Расскажу, что Нефертари избрана не случайно, и что её призвание – это великая миссия, данная богами. Слухи о её избрании быстро обретут священное значение.

Кристиана ощущает, как её уверенность крепнет.

– Постарайся, чтобы слух точно достиг жрецов. Они не смогут игнорировать новую жрицу.

Ливия серьёзно отвечает.

– Это будет непросто. Жрецы не потерпят конкуренции и не позволят чужаку проникнуть в их круги. Но я найду способ.

– Причастность Нефертари к жречеству поможет нам руководить магами, так мы устраним их недовольства. Кроме того, если получится, добавь слух, что Нефертари предсказала нечто великое Это заставит жрецов прислушаться. Они не смогут игнорировать пророчества, – уточняет Кристиана.

Ливия уже мысленно выстраивает план.

– Скажу, что Нефертари видела во сне божественное послание от Маат. Слуги сами додумают нужные детали и распустят слух дальше.

Кристиана кивает одобряя её инициативу.

– Действуй. Убедись, что слух выглядит правдоподобно. Если жрецы заподозрят ложь, всё рухнет.

Ливия уверенно отвечает:

– Я преподнесу это как священное послание. Создам атмосферу значимости, чтобы всё выглядело естественно.

Кристиана улыбается, довольная их планом.

– Я верю в тебя Ливия. Это укрепит наши позиции и придаст Нефертари поддержку.

После каждой эпохи неурядиц всегда появляется благочестивый и умный человек, использовавший своё влияние, а так же ум и терпение для того, чтобы вернуть силу и богатство в страну. Таким человеком станет невеста Яхмоса – Нефертари. Цветок Лотоса, что распустился на берегах Нила, богоизбранная.

Ливия покидает покои Кристианы с твёрдым намерением исполнить приказ в лучшем виде. Её сердце наполнено решимостью. Она знает, что это лишь первый шаг к великому будущему, которое они вместе строят. Когда Нефертари займёт своё место как истинный пророк, способный вдохновить и изменить Кемет, жизнь египтян станет в разы лучше.

Кристиана проводит Ливию взглядом, затем невольно касается кольца на пальце. Это кольцо напоминает ей о горьких уроках прошлого и пересекается с настоящим, укрепляя её желание избежать прежних ошибок.

Глава пятая

Начало

Важность обсуждения множества вопросов, связанных с коронацией Нефертари, заставляет Ливию разбудить богиню на рассвете. Даже отчаянные протесты Кристианы не убеждают служанку отступить. Лишь после двух бокалов ячменного пива Маат соглашается встать с постели.

Ранним утром Кристиана уже находится в саду. Она полулежит на любимой кушетке, мягко растянувшись, и слушает бесконечный монолог старшей служанки. Та с жаром рассказывает о пантеоне богов, почтении к Кристиане и предстоящей коронацией. Богиня, не особенно вдаваясь в подробности, кивает на каждое слово слуги, словно соглашается с ней. Многочасовые разговоры на одну и ту же тему вызывают у неё усталость.

Кристиана уже час задаётся вопросом, почему Яхмос сам не может заняться этими делами. Он хотя бы мог принять участие  в обсуждениях, вместо того, чтобы перекладывать ответственность на неё, словно она его личный секретарь. Она просила всего несколько служанок для подготовили храма и церемонии коронации, но вместо этого появляется толпа девушек, каждая из которых задаёт одни и те же вопросы.

– На сегодня достаточно, – громко произносит богиня, скрестив руки на груди. В её голосе слышится усталость, плохо скрытая за налётом уверенности.

Главная служанка останавливается, растерянная, но, зная Кристиану достаточно долго, понимает, что это всего лишь проявление «человеческой» усталости.

– Как прикажете, госпожа, – поклонившись, женщина разворачивается и, шикнув на остальных, уводит всех прочь оставляя Кристиану в тишине сада.

Кристиана остаётся одна, откинувшись на спинку кушетки и закрыв глаза, она чувствует, как внутри нарастает недовольство. Яхмос, похоже, решил переложить свои обязанности на неё, что вызывает раздражение. Почему он не берёт на себя хотя бы часть ответственности? Разве он не понимает, насколько важно предстоящее событие?

Неожиданно мягкий голос Ливии раздаётся рядом:

– Госпожа, вам стоит немного отдохнуть, – предлагает она, присаживаясь рядом. Её заботливый тон мгновенно смягчает напряжённую атмосферу.

Кристиана открывает глаза и встречает внимательный взгляд своей подопечной. В глазах Ливии читается понимание и поддержка.

– Как можно отдыхать, когда на мне столько ответственности? – вздыхает она. – Я прошу о помощи, а он сбрасывает на меня всё, что не хочет делать сам. Чувствую себя лишённой полномочий.

Ливия мягко улыбается.

– Для него вы не только богиня, но и защитница, советчица. Он полагается на вас.

Кристиана склоняет голову, обдумывая её слова.

– Возможно, но я не обязана выполнять все его обязанности. Я не его мать и устала быть его нянькой.

– Может, стоит сказать ему об этом? – осторожно предлагает Ливия. – Возможно, он даже не осознаёт, насколько тяжела эта ноша.

Кристиана кивает, чувствуя обиду на фараона.

– Ты, вероятно, права. Но это не меняет того, что я ощущаю себя инструментом для выполнения его задач.

Кристиана садится и потирает виски, чувствуя пульсирующую боль. День кажется душным, воздух тяжёлым, а её тело словно налито свинцом. Фрукты, принесённые Ливией утром, утратили свежесть, их запах вызывает лёгкий приступ тошноты.

– Госпожа, вы выглядите нездорово. Может принести воды? – спрашивает Ливия с искренней заботой.

– Да, – коротко отвечает Кристиана, стараясь скрыть своё недомогание.

Медленно удаляющиеся шаги Ливии заставили богиню расслабиться. Когда звуки вовсе затихают, Кристиана наконец наслаждается тишиной. Она закрывает глаза, позволяя спокойствию охватить её. Сад всегда был для неё отдушиной, когда внешний мир становился слишком шумным и тяжёлым. В нём она находила уединение.

На несколько мгновений ей удаётся расслабиться, но тревожные мысли снова начинают терзать её. Она понимает, что ей необходимо сосредоточиться. Богиня часто думает о реконструкции храма Амона в Карнаке. Этот храм не просто святилище, он – символ укрепления веры людей в богов. Его реконструкция может стать демонстрацией заботы новой царицы о своём народе.

Рассматривая папирус, краски и кисти с водой, что лежат на столе около кушетки, Кристиана задумывается. Как создать что-то необычное? Как реконструировать храм, чтобы впечатлять народ? Египтяне глубоко религиозный народ, и всё, что касается веры, всегда в приоритете. Это время перемен, и именно сейчас необходимо показать, что новая царица готова стать защитницей веры.

Кристиана сосредоточено работает над папирусом, красками и чернилами, представляя величественные колонны, цветы и центральный образ Амона-Ра. Она тщательно продумывает гармонию, чтобы свет проникал через открытый потолок, отражаясь в воде и создавал удивительные узоры. Богиня рисует на папирусе, пробуя разные комбинации форм и цветов. Она хочет, чтобы храм выглядел величественно, словно сам бог Амон спустился с небес и одобрил эту работу. Линии и фигуры начинают выстраиваться в полноценный рисунок, каждый штрих напоминает о величии древних богов и их связи с египетским народом.

Улыбнувшись, Кристиана чувствует трепет, и на душе становится теплее. Медленно вводя кистью, она создаёт причудливые линии и узоры, выстраивая необычную картину. В её воображении возникают колонны окружающие водоём в центре комнаты. Пруд из лазурной мозаики, в котором величественно стоит фигура Амон-Ра. И, наконец, открытый потолок, чтобы свет мог красиво проникать в комнату и отражаться на водной глади, создавая волшебные узоры.

Каждый штрих на папирусе начинал обретать смысл, каждая линия говорила о её стремлении вернуть уважение народа и показать, что царица действительно заботится о своих подданных. Завершив набросок богиня мягко улыбается и откладывает рисунок в сторону, чтобы тот высох.

Растягиваясь на кушетке, Кристиана закрывает глаза и вслушивается в окружающие звуки. Священный ибис, разгуливающий по саду, издаёт причудливые крики, заигрывая с самкой. Цветы шелестят своими листьями друг о друга, создавая какофонию. Из пруда доносится журчание воды и плеск капель. Все эти звуки природы, соединяются воедино, создавая свою собственную песню. Погружаясь в это спокойствие, она начинает дремать.

Вдалеке послышались мягкие шаги, от которых Кристиана очнулась. Она не открывает глаза, надеясь ещё немного насладиться тишиной. Шаги приближаются, замирая у её головы. Человек не осмеливается её разбудить и, раздражённо блуждает рядом, вызывая у богини настороженность.

– Ливия, ты так быстро вернулась? – спрашивает Кристиана.

В ответ звучит лёгкая усмешка:

– Вы явно меня с кем-то перепутали.

Кристиана открывает глаза и видит перед собой мужчину. Медленно выпрямляется и встаёт с кушетки вплотную к собеседнику.

– Алетей, – произносит она, приподнимая бровь и скрещивая руки на груди. – Для тебя я – госпожа Маат.

– Прошу прощения, – бурчит он, опуская глаза.

Алетей убирает руки за спину и, делает весьма скупой поклон, после чего выпрямляется. Этот жест выглядит скорее насмешливо, чем искренне. Лысый, низкий и дурно пахнущий мужчина походит больше на нечисть, чем на высокопоставленного человека. Льняное схенти пропахло парафином и травами, от чего богине пришлось отойти на расстояние, чтобы вздохнуть. Кожа мужчины покрыта морщинами, заломами и тёмные пятна, которые он старательно пытается скрыть макияжем. Этот человек был четвёртым кто знал тайну богини, а так же самым отвратительным. Если имелась возможность избегать его девушка всегда пользовалась ею, не желая с ним разговаривать.

Внутри Кристианы возникает чувство настороженности. Она всегда относится к нему с некой сдержанностью. Нет причин для неприязни, но что-то внутри неё всегда настороже. Алетей является не просто жрецом; он главным жрец, служащий лично фараону. Это делает его опасным, особенно сейчас, когда маги восстали.

– Зачем ты здесь? – спокойно спрашивает она.

– Фараон поручил мне следить за подготовкой коронации Нефертари, – отвечает Алетей ровным голосом, в котором чувствуется скрытый подтекст. – Я должен убедиться, что всё идёт по плану.

Кристиана изучает его лицо, ища признаки лжи. В его взгляде читается холодная непроницаемость.

– Я справляюсь сама, – твёрдо произносит она. – Мне не нужен надзиратель.

– Конечно, – отвечает он с лёгким укором. – Но я не могу ослушаться фараона и допустить, чтобы что-то пошло не так. В такие времена нужно особое внимание.

Кристиана понимает, к чему он клонит. Жрецы действительно становятся угрозой. Доверять Алетею она не собирается.

– Ты знаешь, что наш народ очень чувствителен к изменениям, – произносит она, стараясь подвести его к сути. – Если кто-то решит вмешаться в коронацию…

– Я понимаю, – перебивает её Алетей. – Именно поэтому я здесь. Я должен быть уверен, что всё пройдёт гладко.

Кристиана чувствует неприятный осадок из-за его надменности и того, что он посмел перебить её. Однако напряжение между ними начинает немного ослабевать. Внутренний голос всё же предупреждает быть начеку. В мире интриг и угроз она не может позволить себе слабость.

– Тогда, надеюсь, ты не будешь мне мещать, – отвечает богиня.

Алетей усмехается, в его глазах мелькает что-то похожее на уважение.

– Не буду, если всё будет как надо. Уверяю, моя задача – облегчить вашу работу.

Между ними возникает напряжённое понимание.

– Тогда скажи мне, Алетей, – произносит Кристиана твёрдо, её голос звучит жёстче. – Жрецы жаждут большей власти?

– Алетей заминается на мгновение, но быстро берёт себя в руки.

– Слухи, госпожа. В этом дворце слухи распространяются быстрее ветра, – отвечает он с лёгкой усмешкой.

– Слухи, – повторяет Кристиана, её тон становится саркастическим.

Алетей кивнул, его лицо стало серьёзным.

Она понимает, что он всё знает – это не просто пустые догадки.

– Смогу ли я, обычный человек, помочь вам? – спрашивает мужчина, словно желая перевести тему разговора в другое русло.

Взгляд богини настораживается. Как мужчина, что является главным жрецом, может называть себя «обычным человеком». Всё это выглядит, как попытка снизить свою значимость.

– Вы же жрец, – говорит Кристиана с явной сатирой. – Неужели вам неизвестно о недовольствах?

– Госпожа, – наигранно произносит Алетей, словно удивлён вопросом. – Я никогда бы не предал фараона. Моя воля как главного жреца – служить до конца дней Та-Кемет.

Кристиана прищуривается и делает шаг назад желая удерживать дистанцию.

– Интересно, – говорит она. – Однако я не говорила о предательстве.

Его слова о верности фараону звучат пусто, особенно на фоне слухов. Кристиана замечает, как его голос становится более уверенным, но его рассуждения вызывают у неё недоумение.

– Это не то, о чем вы думаете! Меня действительно волнует это не из любопытства или желание навредить царской семье, – продолжает Алетей, стараясь выглядеть убедительным. – Я просто хочу помочь вам и фараону, как приверженец обоих сословий.

Он замолкает, глядя на неё с ожиданием, и Кристиана чувствует, как его слова несут в себе нечто большее. Он поднимает тему восстания жрецов и их стремления к власти, что настораживает. Как он может знать о подробностях этого восстания, если не причастен к нему?

– Алетей, – начинает Кристиана. – Ты говоришь о том, что жрецы хотят большей власти, чем просто служить в храмах. Но с чего тебе знать об этом? Вся эта информация скрыта от обычных людей.

Алетей, похоже, не ожидавший такого вопрос отстраняется на несколько щагов от богини.

– Слухи быстро распространяются, – вновь увиливает он, стараясь выглядеть непринуждённо.

– Слухи, – подчёркивает Кристиана. – Как же, – с лёгкой улыбкой добавляет богиня.

– Я интересуюсь этим вовсе не из простого любопытства, госпожа Кристиана, – произносит он, стараясь звучать убедительно. – Я лишь пытаюсь помочь.

Кристиана приподнимает брови, давая понять, что слушает его внимательно.

– Быть может, стоит прислушаться к людям? – предлагает он. – Они хотят видеть фараона, который способен их защитить и привести Кемет к процветанию. Если жрецы будут участвовать в управлении, Яхмос сможет сосредоточиться на развитии государства, не отвлекаясь на мелочи. Жрецы возьмут всю грязную работу на себя.

Кристиана задумывается. Возможно, привлечение жрецов к управлению могло бы укрепить позиции фараона в глазах народа. Однако в текущей ситуации жрецы больше похожи на предателей, чем на союзников. В словах Алетея ощущается попытка оправдать жречество, и это настораживает.

– Я не сомневаюсь, что фараон – истинный лидер, – уверенно говорит Алетей, но в его словах звучит скрытая ирония. – Однако иногда требуется нестандартный подход. Я готов сделать всё, чтобы вернуть доверие к жрецам, даже если для этого придётся немного изменить обстоятельства.

Кристиана напрягается, её взгляд становится острым. В его словах проскальзывает намёк на готовность действовать в обход фараона, используя влияние жречества для собственной выгоды. Она больше не сомневается: Алетей представляет серьёзную угрозу.

– Что ты имеешь в виду под изменить обстоятельства? – спрашивает она, её голос становится резким. – Готов ли ты нарушить священные традиции ради достижения своих целей?

Алетей встречает её взгляд, и в его глазах мелькает тень.

– Мы все играем свои роли в этой великой игре, госпожа Маат, – произносит он с лёгкой улыбкой, которая не достигает глаз. – Я всего лишь хочу процветания Та-Кемета. Но иногда перемены требуют смелости.

Кристиана чувствует, что за его словами скрываются опасные намерения. Его политика – это игра на грани верности и предательства, где каждый шаг может стать решающим.

– Это глупо, – отрезает она, отворачиваясь к цветущему саду. – Отдавать часть власти фараона жрецам – значит подорвать его авторитет.

Алетей сдерживает усмешку, осознавая, что его слова вызывают у неё недоверие.

– Понимаю, госпожа, – говорит он, слегка запнувшись, подбирая слова. – Но разве не стоит признать, что роль храмов в жизни египетского общества всегда была важна? Со времён правления фараона Нармера власть и религия были неразрывны.

Кристиана ощущает, что он пытается её убедить, но его слова только усиливают подозрения.

– Сейчас время перемен, – продолжает Алетей. – Народ боится. Они верят, что отсутствие богов приносит им болезни и беды. Царь и царица не могут решить эту проблему в одиночку. Мы должны действовать быстро.

– Довольно, – резко прерывает его Кристиана. – Это неприемлемо. Я – воплощение богини Маат и покровительница фараонов. Никто, кроме правящей династии, не может стать царём. Фараон, рождённый от бога Ра, несёт божественную искру. Только он будет восседать на троне, а жрецы должны служить.

Алетей слушает её с тонкой усмешкой.

– Конечно, госпожа, – отвечает он. – Но разве не стоит задуматься о сохранении власти, прежде чем её можно будет потерять?

Кристиана ощущает раздражение, с трудом сдерживая его. Его слова -это не доводы, а провокация.  Он стремится пошатнуть её уверенность в неприкосновенности фараонской власти.

Не желая больше продолжать этот разговор, Кристиана разворачивается. Всё её тело напряжено, от чего мышцы на шее начинает сводить судорога. Она старалась сохранять спокойствие, но внутри неё бурлит ярость. Чувство, что она попала в ловушку хитроумной манипуляции, преследует её. За спиной слышится приглушённый смешок и шаги, удаляющиеся из сада.

Её мысли вихрем кружатся, расскладывая услышанное по полочкам. Религия играет важную роль в жизни Та-Кемет  – это бесспорно. Вера в богов поддерживает связь между фараоном и его народом, укрепляет власть. Но это не значит, что жрецы могут стать правителями. Религия и власть – это разные вещи. У каждого своя роль и свои обязанности. Жрецы могут вести духовную жизнь, поддерживать порядок в храмах, но они не могут управлять государством.

Позволить жрецам вмешаться в политику – это разрушить саму основу власти. Фараон управляет не потому, что он просто избран богами, а потому что он способен решать вопросы государственного масштаба, обеспечивать безопасность и процветание. Религия может поддерживать трон, но никогда не сможет заменить его. Если жрецы получат больше власти, они подорвут устои, на которых держится Кемет, и в итоге уничтожат и веру, и правление фараона.

Попытка Алетея передать часть власти храмам – это прямой вызов фараонской власти.

– Интриги мне знакомы, и я вижу их суть, – тихо шепчет Кристиана, глядя вдаль.

Её размышления прерывает знакомый голос:

– Госпожа?

Она оборачивается и видит Ливию, мягко приближающуюся с подносом.

– Ах, Ливия, я не услышала, как ты подошла. – произносит Кристиана, немного смягчившись.

– Я принесла воду, – Ливия поднимает поднос, тем самым демонстрируя его. Её лицо озаряется доброй улыбкой. – Всё ли в порядке, госпожа? Я встретила на выходе главного жреца. Он выглядел… не в лучшем расположении духа.

Кристиана задумчиво кивает, опуская взгляд на воду в кувшине. Разговор с Алетеем оставил в ней чувство тревоги.