скачать книгу бесплатно
Новый наряд – истинное произведение швейного искусства, изготовленный в рекордные сроки модным портным – сидел на Филиппе великолепно. Но отчего-то князь чувствовал себя тевтонским рыцарем, закованным в броню. Казалось, будто каждое движение тяжело и неуклюже, и было странно, что не слышно железного лязга. Мария Платоновна незаметно тронула его за локоть.
– Не волнуйтесь, Филипп. На вас лица нет.
Филипп молчал, скользя глазами по танцующим парам.
Княгиня подхватила его под руку и, медленно опахивая страусовыми перьями, повела вдоль зала.
Филипп скосил взгляд. На низко открытой груди переливалось радужными сполохами великолепное ожерелье. Задорные искорки резвились, пробегая по нему, точно играли в салки. Филиппу вдруг подумалось, что если бы не широкая россыпь сверкающих камней, эта открытость сокровенных уголков женского тела стала бы непристойной.
Мария Платоновна взглянула внимательно, точно прочла его мысли, и Филипп покраснел.
– Вы совсем растерялись. – На ходу она раскланивалась со знакомыми, улыбалась, склонялась в реверансе. – Между тем здесь нет ничего мудрёного. Мы в бальной зале. Здесь танцуют…
Словно в подтверждение её слов взвизгнули скрипки, и гости в центре помещения выстроились попарно.
– Перед началом танца вы можете пригласить приглянувшуюся вам даму или барышню. Только учтите, если вы не на маскараде, приглашать можно лишь тех, кому вы представлены. Если же дама вам незнакома, нужно попросить кого-нибудь представить вас ей. Окончив танец, даму надобно проводить туда, где вы её приглашали, а если ангажировала она, спросить, куда её отвести.
Оркестр грянул, пары взявшись за руки, пошли в горделивом полонезе.
Мария Платоновна мягко погладила кончиками перьев пальцы, судорожно сжимавшие её руку, и продолжила:
– Ежели пригласили вас, вы должны принять приглашение, даже если вообще не собирались больше танцевать, чтобы не афронтировать даму. Посему, если вы устали, желаете передохнуть или вообще не имеете расположения к танцеванию, лучше выйти из бальной залы. В соседних комнатах можно сыграть в шахматы, шашки или карты. Там подают ви?на и дозволено курить.
Она взглянула лукаво:
– Ну, будем считать, что теоретику вы усвоили, перейдём к маневрам. Разрешите пригласить вас на первый танец, ваше сиятельство. – И она склонилась в изящном реверансе.
Как ни странно, после первого танца напряжение немного отпустило Филиппа. Кажется, все мысли и чувства крупными буквами были написаны у него на лбу, во всяком случае княгиня читала их виртуозно.
– Ну вот и чудесно, – шепнула она, – теперь я представлю вас Репниным.
И бал потёк своим чередом. Филипп пригласил одну из девиц Репниных, затем другую. Волнение улеглось настолько, что он стал вглядываться в мелькавших, точно в волшебном калейдоскопе, дам, в надежде увидеть нежное лицо юной графини Тормасовой. Но гостей было слишком много, и Филипп понял, что вряд ли сможет найти её, разве только встретит случайно, как тогда в театре.
Одна из дам невольно притягивала взгляд. Высокая, статная красавица с лилейной кожей и чёрными очами. Она явно знала, что прекрасна, что все любуются ею – в танце шла королевой, принимающей благоговение подданных. Кавалеры вились вокруг неё напудренным душистым роем.
– Отчего вы не танцуете? – спросили рядом.
Филипп обернулся и увидел Андриана Ивановича Неплюева.
– Я почти никому не представлен, – признался Филипп.
– Не беда, – отозвался Неплюев приветливо. – Кого вы хотели бы пригласить? Я вас представлю.
Филипп замялся. Адриан Иванович понимающе рассмеялся:
– Глаза разбежались? Да, сударь, здесь истинный Эдемский сад.
– Скажите, кто она? – Филипп указал глазами на черноокую красавицу.
– У вас преизрядный вкус! – рассмеялся Неплюев-младший. – Выбрали богиню. Сия Венера – Наталья Фёдоровна Лопухина, статс-дама Её Величества. Сердец порушительница и предмет ревнования всех Евиных дщерей. Желаете быть представленным?
– Нет-нет, что вы! – Филипп смутился.
– И правильно, – добавил Неплюев уже без улыбки. – Позвольте совет на правах более старшего и искушённого: держитесь от подобных особ подале. Знакомства с оными чреваты многими печалями. К тому же красавица сия горда безмерно и прочих разных за людей не считает.
Видя, что Филипп окончательно смешался, Неплюев вновь взял лёгкий тон:
– Покуда не надумали, кого пригласить, идёмте, я вас представлю моей сестре, Марфе Ивановне, девице во всех смыслах достойной.
И Филипп был представлен стайке барышень, оживлённо щебетавшей неподалёку.
Постепенно напряжение спало окончательно, он стал двигаться и чувствовать себя почти свободно.
Во время полонеза внимание Филиппа привлёк молодой человек по виду чуть старше его самого. Они несколько раз сходились и расходились, оказывались в соседних парах. Отчего-то, раз встретившись с ним глазами, Филипп вновь и вновь смотрел на незнакомца, словно взгляд притягивало сильным магнитом.
Станцевав ещё несколько танцев, Филипп решил сделать перерыв. По соседству с бальной располагалась игровая зала, где стояло несколько шахматных и карточных столов.
Он окинул комнату взглядом – за дальним столом заметил отца и ещё несколько господ с картами в руках.
– Не желаете сразиться? – послышалось сзади.
Не вполне уверенный, что предложение относится к нему, Филипп обернулся. За спиной стоял тот самый молодой человек, с которым они переглядывались в полонезе.
Больше поблизости никого не было.
– Вы мне, сударь? – на всякий случай уточнил Филипп.
– Ежели позволите, хотел бы предложить баталю[25 - Баталия, сражение] шахматную. Разрешите отрекомендоваться: граф Владимир Васильевич Вяземский. – Он поклонился.
– Рад знакомству. – Филипп представился, они обменялись рукопожатием.
Новый знакомец был гренадерского роста и сказочно хорош собой. Густые светло-русые волосы, явно свои, а не приобретённые в цирюльне, лежали крупными локонами. Голубые глаза в обрамлении темных ресниц, прямой римский нос и губы, словно нарисованные тонкой кистью. Когда граф улыбнулся, сверкнули ровные, очень белые зубы. Улыбка таила бездну обаяния, делая живым картинно-красивое лицо.
Филипп невольно улыбнулся в ответ.
– Так как насчёт шахмат? – переспросил граф.
– С удовольствием. – Филиппу он понравился. – Только, боюсь, я не слишком искусный игрок.
Сели за шахматный столик. Тот был чудо как хорош – на малахитовой столешнице располагалось игровое поле, белые клетки на котором были сделаны из перламутра, а чёрные – из агата. Фигуры также являли собой произведения ювелирного искусства: сработанные из чёрного дерева и слоновой кости, тонко вырезанные статуэтки в доспехах, с оружием. Играть ими казалось кощунством. Ими до?лжно было любоваться.
– Я, признаться, тоже невеликий мастер, – усмехнулся граф, – просто захотелось подержать в руках этакое диво!
Он взял белую пешку, аккуратно, словно драгоценную диковину, завертел в пальцах.
– Надо же! У них есть выражения лиц! Должно быть, я не наигрался в солдатики.
Они углубились в игру. На некоторое время воцарилась сосредоточенная тишина. Но, похоже, долго молчать граф не умел.
– Отчего-то мне показалось, что вы здесь такой же случайный гость, как и ваш покорный слуга. Я неправ?
Филипп пожал плечами.
– Не скажу, что вовсе случайный, но то, что я впервые на подобном собрании, – это точно. Отец мой – человек светский, но сам я лишь несколько дней, как прибыл в Петербург после долгой отлучки. А вы почему «случайный гость»?
– Я третий день в Петербурге. Приехал из Смоленска. Батюшка мой недавно получил в наследство небольшое имение где-то неподалёку. А заодно задался целью устроить мою будущность. Сам он служит в Смоленске и отлучиться надолго не может, потому снабдил меня ворохом рекомендательных писем и выставил вон. Я нанёс вчера визит одному из адресатов сих рекомендаций, князю Барятинскому. Не думал, что меня дальше передней пустят. – Он усмехнулся без малейшего раздражения. – В столицах, до?лжно, климат вредный – пагубнейшим манером влияет на память. Но князь оказался памяти отменной – отца вспомнил. Принял благосклонно и даже пригласил сопровождать его на сие увеселение, чем я и воспользовался без стеснений. Когда ещё удастся побывать в раю? Разве после кончины, и то сумнительно.
