Сломленный рыцарь

Ноа Хоуп

Сломленный рыцарь

Пролог

Последние несколько лет я точно знала, что отец выберет мне мужа. Продуманный брак по расчёту, как и всё в нашем мире. Я слышала, как тикают часы, отсчитывая последние секунды моей свободы. Но где-то глубоко внутри, в наивной девичьей душе, теплился огонёк надежды. Надежда на то, что мы с ним, кем бы он ни был, сможем… полюбить друг друга. Как мои родители.

Маму когда-то выдали замуж как подношение, чтобы закрепить перемирие между враждующими семьями. И пусть Франческо Альфьери сложно назвать хорошим человеком и любящим отцом, свою жену он боготворил. Это была его единственная слабость, пожалуй. Но идиллия длилась всего двадцать семь лет.

Шесть лет назад всё рухнуло. Помню тот день, как будто это было вчера. Мама ушла на шопинг и… не вернулась. Не сбежала, не предала. Её убили. Взорвали в машине, когда она возвращалась домой. Месть отцу за уничтоженный склад оружия.

Потеря, шок, горе захлестнули нас. Отец мгновенно закрылся в себе, сосредоточившись на процветании своего клана и укреплении власти. Ему было плевать на своих детей. Мы с сестрой стали для него расходным материалом в его кровавой игре. Возможно, он возненавидел нас за то, что мы живые копии матери: те же каштановые волосы, глубокие карие глаза, ямочки на щеках.

Как, например, случилось с моей золовкой, о чьей трагической судьбе я узнала в день собственной свадьбы. День, который должен был стать началом, превратился в ад. Микеле де Лука, мой муж, убил собственного отца. Анджело де Лука отрёкся от Марселы, его сестры-близнеца. Он разлучил её с любимым ещё в детстве, но они встрелись снова, пусть и в не лучших обстоятельствах. А причина довольна глупа – старший де Лука не хотел связывать себя с вражеской организацией. И Марсела напоминала ему покойную жен.у

Моя же история куда прозаичнее, лишена всякой романтики. Я девушка. Вот и вся причина. Франческо Альфьери жаждал власти и продолжения рода, ему нужен был наследник. Но фортуна отвернулась от него – две дочери. Пока мама была жива, он терпел нас, скрывая неприязнь под маской отцовской любви. После её смерти он показал своё истинное обличие.

Моя сестра, Стефани… Ей тогда было двенадцать. Милый ребёнок, лучик света в нашем мрачном мире. Но смерть мамы сломала её. Она связалась с дурной компанией, и с годами это привело к бесконечным вечеринкам, сомнительным мальчикам, алкоголю и сигаретам. Стефани облажалась на одной из своих безумных вечеринок. Компрометирующие фотографии, запятнанная честь… Именно из-за её безрассудства я оказалась замужем за новым капо семьи де Лука.

Отец, узнав о фотографиях, пришёл в ярость. Чтобы спасти нас от позора, от шепотков за спиной и презрительных взглядов, отец заключил сделку с Анджело. Франческо хотел выдать Стефани за Микеле. Восемнадцатилетнюю безрассудную девушку замуж за человека, который старше её на восемь лет, да ещё и известен своей безжалостностью на бойцовских рингах…

Сестра сама виновата, а её поведение, мягко говоря, отвратительно. Она знала, как быстро распространяются слухи в нашем мире. Но я не могла допустить их брака и должна была защитить Стефани, даже ценой собственного счастья. Она – мой единственный близкий человек в этом жестоком мире.

– Папа, – начала я, голос дрожал, но я старалась говорить твёрдо. – Ты не можешь этого сделать.

– Не могу? – отец смерил меня равнодушным взглядом. – Репутации семьи важнее твоих чувств.

– Но ей всего двенадцать! А Микеле…

– Он будущий капо, – перебил отец. – Идеальная партия.

«Для кого? Для семьи, для бизнеса, для его власти… Но не для Стефани!»

– Тогда отдай ему меня, – выпалила я, не успев обдумать эти слова. Они вырвались сами собой, продиктованные страхом за сестру и решимостью защитить её.

Отец молчал несколько минут, и потом… кивнул. Как будто речь шла не о моей жизни, а о партии товара.

И поначалу я даже почувствовала облегчение и небольшую радость. Микеле невероятно красивый мужчина из богатой семьи, будущий Капо, который должен будет занять место отца. Но под безупречной внешностью скрывался бесчувственный монстр. И к сожалению, осознала я это слишком поздно, когда клетка захлопнулась, а ключ был выброшен в бездонную пропасть.

Брак с монстром стал моей погибелью. Опьянённая его опасным обаянием, я влюбилась. Мечтала, что однажды он увидит во мне настоящую спутницу, с которой можно разделить свои тёмные тайны и страхи. Я носила под сердцем плоды нашей порочной, извращённой любви, а он хладнокровно разрушил меня, растоптал душу и превратил все мои светлые мечты в пыль. И когда, собрав осколки разбитого сердца, я, наконец, решилась попросить развод, Микеле, с холодной усмешкой, искривившей его прекрасные губы, произнёс лишь одно слово:

– Никогда.

Глава 1. Серафина

Мне говорили, что волнение в день свадьбы – нормально. Бабочки в животе, трепетное ожидание, предвкушение новой жизни. Но это не про итальянские свадьбы мафиози. Сегодня в «важный» для меня день, съедется огромное количество мужчин со своими женщинами из разных кланов Каморры. И мало того, что придётся выдержать демонстрацию силы и фальшивых улыбок, так ещё завтра нужно предоставить им всем кровавые простыни. Старомодная сицилийская традиция, варварский ритуал, вышла за пределы Палермо и распространилась почти по всей Италии. В том числе и в Неаполе, где теперь я буду жить в поместье моего мужа.

Отвратительно. Хотя мне нечего бояться – я до сих пор девственница – но сама мысль о том, что нужно выставлять на всеобщее обозрение нечто настолько личное, вызывала во мне тошноту. Гораздо больше меня тревожила сама брачная ночь. Да, я изучала вопрос, у меня есть несколько «помощников» в виде книг и журналов, но всё равно пугает. Даже больше, чем выйти замуж за Микеле. Потому что он… потрясающий.

До того, как отец объявил о свадьбе, я уже знала Микеле. Мы встречались на различных мероприятиях, обменивались вежливыми фразами, но нас нельзя было назвать друзьями. Однако в последние недели, предшествующие этому дню, мы встретились несколько раз в уютных кафе, гуляли по тенистым паркам, стараясь узнать друг друга поближе, спланировать нашу свадьбу.

К сожалению, наши моменты вместе были омрачены похищением его сестры, и у него не всегда находилось время для наших встреч. Но Микеле старался, и я была безмерно благодарна. Когда через час я буду стоять рядом с ним перед алтарём, то буду знать, что мужчина, которому поклянусь в верности, не просто незнакомец. Конечно, мы ещё не так хорошо знаем друг друга, но я чувствовала, что у нас… может что-то получиться. Искра, промелькнувшая между нами, давала мне надежду.

Именно поэтому я так переживала из-за предстоящей близости. Микеле не был известен тем, что пытается залезть под юбку каждой девушки – в нашем кругу ходили слухи, что он вообще был довольно сдержан в этом плане – но у него, несомненно, есть опыт. А я… невинна, как агнец на заклание.

– Фина, ты уверена? – Взволнованный голос Стефани вернул меня в реальность. Моя младшая сестра стояла рядом со мной перед зеркалом, нервно теребя кружевной край своего платья подружки невесты. – Давай я поговорю с Микеле? И с папой? Может, получится их остановить? Или чтобы всё-таки я вышла за него замуж? Как-никак это всё из-за меня.

– Нет, Стеф, – я положила руку ей на плечо, пытаясь передать ей хоть частичку своего спокойствия, хотя сама дрожала изнутри. – Я хочу этого.

– Что? – Стефани резко отдёрнула руку и уставилась на меня широко раскрытыми глазами. – Подожди! Я чего-то не знаю? С каких пор ты хочешь выйти замуж за Микеле? Только не говори, что… ты влюбилась в него?

– Ну… «влюбилась» – слишком сильное слово… – я замялась, чувствуя, как предательский румянец приливает к щекам. – Но… да, он мне нравится.

– Фина! – Стефани вздохнула и схватилась за голову. – Ты хоть понимаешь, во что ты ввязываешься? Микеле… он…

– Он какой? – раздражённо перебила её. – Скажи мне, Стеф, что ты знаешь такого о нём, чего не знаю я?

Сестра замолчала, нервно кусая губы и отведя взгляд.

– Стеф! – Я повысила голос.

Она вздрогнула и, наконец, посмотрела мне в глаза. Её взгляд был полон страха и… жалости.

– Я видела, как он дерётся на ринге… Он… опасен. Жесток. Я умоляю тебя, не связывай свою жизнь с таким человеком.

– Все мужчины в нашем мире опасны, Стеф, – устало ответила я. – Ты просто боишься за меня.

– Он сломает тебя, Фина! – она в отчаянии сжала мои руки.

– Хватит! – я резко оборвала её, голос сорвался на крик. – Не говори так! Ты ничего не знаешь о нём!

– Знаю! – упрямо твердила Стефани, её глаза горели фанатичным огнём. – Он обманывает тебя! Играет! И я не позволю тебе выйти за него замуж, обрекая себя на несчастье!

Я отвернулась, не желая слушать её. Слова сестры ранили меня, но я отказывалась верить в её мрачные пророчества. Да, внешне Микеле был жесток, но в нашем мире нельзя по-другому. И я видела его другую сторону: скрытую нежность, заботу. Когда он рассказывал о своей сестре, я видела, как сильно он её любит, и как его уничтожила новость о том, что Марсела вышла замуж за Алессио Моррети, нашего врага.

«Разве может такой человек быть бесчувственным монстром?»

– Фина… – Стефани прикоснулась к моему плечу. В её голосе теперь слышалась мольба. – Пожалуйста, давай ещё раз всё обдумаем. Есть другой выход…

– Нет, Стефани, – я повернулась к ней, с трудом сдерживая слёзы. – Это не только мой долг… я искренне этого хочу.

– Но… – начала было Стефани, но я перебила её, решительно качая головой.

– Это не обсуждается! Я надеюсь, что у нас с Микеле всё получится. И хочу, чтобы в этот важный для меня день ты была со мной рядом. Улыбалась и была счастлива за меня. Прошу тебя, Стеф.

Сестра тяжело вздохнула, понимая бесполезность дальнейших споров. Когда я принимаю решение, меня не переубедить. В её глазах всё ещё плескалась тревога, но она кивнула и выдавила из себя слабую улыбку.

– Хорошо, Фина, – прошептала она, крепко обнимая меня. – Я буду рядом.

В комнату вошёл отец в безупречном чёрном костюме с синим шелковым платком в нагрудном кармане. Его лицо сегодня казалось… странным. Напряжённым, каким-то отстранённым. Франческо скользнул по мне быстрым, избегающим взглядом и коротко бросил:

– Серафина, пора. Машина ждёт.

Сердце забилось в груди с бешеной скоростью. Вилла семьи де Лука. Место, где состоится церемония. Не церковь, как принято, а их родовое поместье.

До свадьбы я всего пару раз была в Неаполе, так как наш дом находится в Казерте. Сейчас, покидая его, я чувствовала, как меня охватывает смутное беспокойство. Неизвестность пугала. И ещё больше… страх за Стефани.

«Что с ней будет здесь, наедине с отцом?»

Взгляд невольно упал на фотографию матери в рамке на комоде. Горькое сожаление кольнуло сердце – дом хранил столько драгоценных воспоминаний о ней…

– Серафина? – Голос отца прозвучал резче, с явной ноткой раздражения. – Ты чего застыла?

Я сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Улыбнулась своему отражению и решительно повернулась к двери. Что бы ни случилось, я должна быть сильной. Только такая женщина сможет выжить рядом с главой преступной семьи.

Спустившись по широкой мраморной лестнице, я вышла на залитую солнцем террасу. У ворот уже стоял чёрный лимузин, отполированный до блеска. Франческо, не дожидаясь меня, сел в машину.

На крыльце стояла Тереза, моя няня, её глаза были полны слёз.

– Береги себя, Фина, – прошептала она, крепко обнимая меня. – Позвони, как только сможешь. И будь счастлива, моя девочка.

– Обязательно, – прошептала я в ответ, чувствуя, как ком подкатывает к горлу.

Отстранившись от Терезы – единственной, кто по-настоящему заботился обо мне последние годы, – я скользнула в прохладный салон лимузина. Стефани последовала за мной, села рядом и молча взяла меня за руку. Отец, как обычно, был погружен в свои дела. Всю дорогу он провёл, уткнувшись в телефон, словно происходящее его совершенно не касалось.

Я тоже молчала, стараясь не заплакать, глядя на проносящиеся за окном пейзажи. Знакомые улицы Казерты вскоре сменились извилистой прибрежной дорогой, ведущей в Термини. Пальмы вдоль обочины мелькали за окном, сливаясь в зелёную полосу, за которой изредка проглядывало синее, бескрайнее море. С каждым километром, приближающим нас к вилле, сердце билось всё сильнее.

Машина остановилась перед массивными коваными воротами, украшенными замысловатым орнаментом. Вилла раскинулась на холме, недалеко от пляжа Кала-ди-Митильяно, поражая размахом и роскошью. Белоснежные стены, терракотовая черепица, зелень садов, спускающихся к морю.

У ворот уже стояло несколько чёрных бронированных внедорожников. Из них выходили гости – мужчины в дорогих костюмах, женщины в изысканных платьях – и с каждой минутой их становилось всё больше.

Свадьба больше напоминала демонстрацию силы двух могущественных семей Каморры. В воздухе витало торжественное напряжение, смешанное с возбуждённым гулом разговоров, и приглушённым смехом.

Дверь лимузина распахнулась. Я вышла, ощутив на себе десятки любопытных взглядов. Грудь сжалась от волнения, но, сделав над собой усилие, подняла подбородок и шагнула вперёд. Навстречу своей новой жизни.

У входа нас встретила синьора Бьянка, организатор свадьбы, с профессиональной, но немного наигранной улыбкой.

– Серафина, cara[1], ты выглядишь потрясающе! – воскликнула она, целуя меня в обе щеки. – Стефани, рада тебя видеть! Прошу вас, дорогие мои, проходите.

Мы с сестрой последовали за ней по мраморному полу просторного холла. В роскошной комнате, оформленной в кремовых тонах, нас ждал круглый стол из полированного дерева, окружённый креслами с высокими спинками, обитыми светлым бархатом. Стены украшали изысканные гобелены, а в воздухе витал удушливый аромат лилий. Здесь нам предстояло дождаться начала церемонии. Несмотря на страх, я с нетерпением ждала этой новой главы, надеясь на долгожданное счастье.

– Ты готова? – тихо спросила Стефани.

– Да.

Сестра кивнула, её пальцы нежно сжали мою ладонь.

– Ты сильная, Фина. У тебя всё получится. Что бы ты ни задумала.

«Её слова прозвучали как напутствие, благословение… или как прощание?»

Я ещё раз взглянула на своё отражение. Белое шелковое платье идеально облегало фигуру, подчёркивая талию и плавно расширяясь книзу пышной юбкой. Глубокий вырез открывал ключицы и шею, которую украшало тонкое бриллиантовое колье. Тёмные волосы были уложены в сложную причёску, несколько непослушных локонов обрамляли лицо. Лёгкий румянец на щеках, губы, подкрашенные нежно-розовой помадой, слегка дрожали.

Поправила фату и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Раздался стук в дверь, и обернувшись, увидела отца на пороге.

– Серафина, – он медленно приблизился, внимательно осматривая меня. – Ты очень красива. – его голос был непривычно мягким. – Если бы твоя мать видела тебя сейчас… она бы очень гордилась. Ты поступила храбро, защищая сестру и честь нашей семьи.

– Спасибо, отец, – к горлу подступил ком. Я старалась казаться стойкой, но слова о матери вызвали щемящую боль в груди. Мне так не хватало её сейчас… её мудрых советов, поддержки. Хотелось бы, чтобы хоть на миг…

– Я провожу тебя к алтарю, – Франческо предложил мне локоть.

Я взяла его под руку, и под торжественные звуки «Allegro – La Primavera» Вивальди мы вышли из комнаты. Коридор, ведущий к месту церемонии, казался бесконечно длинным.

Наконец, мы дошли до высоких французских дверей. Передо мной открылся вид на залитый солнцем двор. Под аркой, увитой белыми розами и зеленью, стоял Микеле. Его тёмный силуэт резко выделялся на фоне ослепительно-голубого неба и мерцающей бирюзы моря. Рядом с ним – Рафаэль, его шафер и лучший друг.

Мы медленно двинулись по выложенной каменной плиткой дорожке. Звуки Вивальди переплетались со щебетанием птиц и шелестом листвы, создавая нереальную атмосферу. Я чувствовала на себе множество взглядов, но все они растворялись в притяжении тёмных глаз Микеле. Он не улыбался, его лицо оставалось серьёзным, но в глубине взгляда мелькнул проблеск волнения?

Микеле сделал шаг навстречу и уверенно принял мою руку от отца. Его прикосновение было неожиданно крепким, но не давящим. Тепло его ладони проникло сквозь кожу, наполняя странным спокойствием. Вся нервозность и волнение улетучились, оставив лишь это мгновение.

– Позаботься о моей дочери, де Лука, – с нажимом произнёс отец.

Микеле едва заметно усмехнулся.

– Серафина будет безопасности рядом со мной, Франческо, – ответил он ровным, спокойным голосом. – Я позабочусь о ней.

Отец коротко кивнул и отступил, растворяясь в толпе гостей. И вот я осталась одна. Лицом к лицу с человеком, который через несколько минут станет моим мужем.

Микеле слегка наклонился ко мне, и его тёмные глаза потеплели.

– Ты великолепна, il mio fiorellino.[2]

Он произнёс так просто и обыденно, будто называл меня так всю жизнь. Но неожиданной нежности в его голосе, от самого слова «цветочек», по телу разлилось приятное, согревающее тепло.

– Спасибо, – я заставила себя поднять на него взгляд, надеясь, что голос не дрогнет. – Ты тоже… выглядишь безупречно.

Моя неуклюжая попытка светской беседы вызвала у него мимолётную усмешку.

– Я знаю, что это не совсем то, о чём ты мечтала, Серафина, – сказал он тихо, и его большой палец мягко погладил костяшки моих пальцев. – Наш мир живёт по своим законам. Но я даю тебе слово, я всегда буду тебя уважать. Не нужно бояться меня.

Сердце пропустило удар, а затем забилось ровнее и спокойнее, чем прежде. Микеле не обещал мне сказку. Нет, это было нечто более важное и реальное – уважение.

– Я верю тебе.

– Вот и хорошо, – он чуть сильнее сжал мою руку, словно скрепляя нашу устную договорённость. – Давай начнём нашу новую жизнь вместе.

Мы вместе повернулись к падре, который, сложив руки на груди, терпеливо ждал нас под аркой из белых роз. Началась церемония. Я слушала каждое обещание, каждую клятву, и задавала себе вопрос: сможет ли этот сдержанный мужчина рядом со мной исполнить их? Смогу ли я?

Я украдкой взглянула на своего жениха, и он слегка улыбнулся. В тот миг я позволила себе поверить, что всё может получиться. Что брак, начавшийся как сделка, действительно может перерасти во что-то настоящее.

– Микеле де Лука, согласны ли вы взять в жены Серафину Альфьери, любить её, оберегать её, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Согласен, – уверенно и чётко ответил Микеле.

Падре перевёл свой добрый, немного усталый взгляд на меня.

– Серафина Альфьери, согласны ли вы взять в мужья Микеле де Лука, любить его, почитать, быть ему верной женой, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как пальцы Микеле в моей ладони чуть напряглись в ожидании. Это был мой выбор. В рамках тех обстоятельств, что мне достались.

– Согласна.

– Перед Богом и свидетелями, я объявляю вас мужем и женой, – торжественно провозгласил падре. – Жених, можете поцеловать невесту.

Я затаила дыхание и прикрыла веки, готовясь к поцелую, который должен был скрепить наш союз, стать первой строкой в нашей общей истории. Я ждала хотя бы искры, намёка на тепло, обещания…

Но когда его губы коснулись моих, меня будто окатило ледяной водой.

Прикосновение было коротким, сухим и абсолютно безжизненным. Формальность. Печать на контракте. Он отстранился так же быстро, как и приблизился, не оставив после себя ничего, кроме холодка на моей коже. Горький комок подступил к горлу, а та робкая надежда, что всего несколько минут назад согревала моё сердце, рассыпалась в прах.

Разум твердил, что глупо ждать любви с первого дня, но наивное девичье сердце отчаянно цеплялось за иллюзию. В памяти пронеслись наши редкие встречи: как его пальцы нежно переплетали мои, когда он помогал мне выйти из машины; как его рука уверенно легла мне на талию, прижимая к себе во время танца. Тогда в его взгляде и жестах мне виделась скрытая нежность…

«А может, я просто хотела её видеть?»

Но сейчас, стоя перед ним в свадебном платье, я поняла, насколько наивными были мои мечты. Все воспоминания оказались лишь призрачными обрывками сна, не имеющими ничего общего с холодной реальностью.

Вокруг гремели аплодисменты, звенели бокалы, доносились радостные возгласы гостей, но я ничего не слышала. Микеле уже отвернулся от меня и с вежливой улыбкой принимал поздравления. Он, казалось, совершенно не заметил моей внутренней бури, и его безразличие ранило глубже всего. Мне пришлось натянуть на лицо дрожащую улыбку, заставляя одеревеневшие мышцы, изображать счастье, которого не было.

Я знала, что настоящие чувства – не вспышка пламени, а тлеющий уголёк, который нужно бережно раздувать. Возможно, мне стоило набраться терпения, дать нам шанс. Но с каждым ударом сердца в груди разрасталось щемящее чувство одиночества. И где-то в глубине подсознания назрел вопрос: смогу ли я когда-нибудь разжечь огонь в сердце Микеле, или мне суждено навсегда остаться красивой вещью в его доме, узницей в позолоченной клетке рядом с мужчиной, которому я совершенно безразлична?

Пальцы Микели сжали мою руку с такой силой, что я невольно вздрогнула и подняла на него глаза. Вежливая маска исчезла, а взгляд стал холодным и жёстким.

– Будь хорошей девочкой, Серафина, – произнёс он низким, контролируемым голосом, от которого по спине пробежал мороз. – Играй свою роль. Улыбайся. Делай вид, что счастлива. Чем быстрее мы закончим с формальностями, тем скорее уедем отсюда.

Как по команде, я натянула на лицо обаятельную улыбку. Микеле властно обнял меня за талию и повёл к главному столу. Его ладонь на шёлке платья ощущалась не как объятие мужа, а как рука конвоира. Я пыталась сосредоточиться на улыбающихся лицах гостей, но в голове набатом отдавались его слова: «Делай вид, что счастлива».

Однако прежде чем мы смогли занять свои места, путь нам преградил Рафаэлэ. Он выглядел взволнованным, его взгляд был прикован исключительно к Микеле.

– Марсела приехала, – выпалил он торопливо. – С Алессио. Твой отец…

В одно мгновение моего мужа словно подменили. Он резко отпустил мою талию, мёртвой хваткой вцепился в моё запястье и потащил за собой к воротам сада. Я с трудом сдержалась, чтобы не закричать от неожиданности. Но спотыкаясь на высоких каблуках и слыша за спиной удивлённые возгласы гостей, следовала за ним.

У ворот я увидела свою золовку Марселу, с бледным, испуганным лицом. Рядом с ней Анджело, отец близнецов, сцепился с незнакомым мне мужчиной – очевидно, тем самым Алессио Моррети. Воздух сотрясали глухие удары и грязная ругань.

Мы остановились в нескольких шагах от них. Микеле напрягся всем телом, его глаза опасно сузились, а губы сжались в тонкую линию.

– Что, чёрт возьми, здесь происходит?

То, что случилось потом, до сих пор, кажется, мне обрывком кошмарного сна. Крики, рыдания Марселы, оглушительный выстрел. Анджело, отец моего мужа, с лицом, искажённым яростью и презрением, прорычал проклятие и отрёкся от собственной дочери. Я видела, как Марсела бросилась перед Алессио, закрывая его своим телом, когда Микеле направил на него пистолет. Мне было физически больно смотреть, как близняшка моего мужа умоляет брата одуматься, а он с безразличием отталкивает её.

Я стояла, как парализованная, не в силах ни вздохнуть, ни отвести взгляд. Я не знала, что в семье де Лука всё настолько прогнило. Но даже сквозь маску контроля и равнодушия, которую так старательно держал Микеле, я видела в его глазах боль от предательства сестры, связавшей свою жизнь с врагом.

Когда Микеле узнал, что Марсела не вернётся домой, я зашла к нему в кабинет, как раз в тот момент, когда он закончил говорить с ней по телефону. Микеле не успел надеть маску хладнокровия, и я увидела всю глубину его боли.

А ещё я не могла не заметить, с какой отчаянной силой Марсела и Алессио любили друг друга. Моррети был один против нескольких могущественных кланов Каморры, готовый принять пулю ради своей женщины. Глядя на них, я почувствовала укол зависти к их любви, к связи, которая была сильнее страха и смерти. В отличие от моего брака.

Но потом… произошло невообразимое.

Микеле нажал на курок. Только выстрелил он не в Моррети. А в собственного отца.

Хладнокровно. Без тени сомнения.

И обрушил на нас новую бомбу, рассказав, что Анджело издевался над ним. Перед тем как его отец испустил последний вздох, Микеле заявил, что будет стараться ради своих детей, потому что семья – всё, что имеет значение.

Наблюдая за кровавой сценой, мне было очень сложно поверить. То, как он обращался с Марселой, как без колебаний убил отца, как вёл себя со мной… В нём не было ничего от человека, ценящего семейные узы… Передо мной стоял монстр, которого разрывали на части демоны прошлого, заблудившийся в лабиринте мести и боли.