Маятник Судьбы

Мне он предложил возглавить группу по раскрытию резонансного преступления. А я-то совсем недавно перешел на новый участок «Центр», там много «своих» нераскрытых дел; надо приобретать агентуру, изучать район, людей, проживающих в нем. Своими колебаниями я и поделился с уважаемым начальником. Он, заметно снизив громкость своего голоса, сказал мне:

– Ты, наверное, меня не понял. Это не просьба, а приказ. Возьми себе в группу столько сотрудников, сколько считаешь нужным. И кого считаешь нужным, но преступника найди.

Снова пытаюсь найти аргументы для отказа, мол, улица Правды не мой участок, там свои оперативники отвечают за обстановку. Однако в этот раз почти шепотом заместитель начальника милиции произнес:

– Через час доложишь мне, кто тебе нужен в группу. Придешь с предварительным планом по раскрытию данного дела. Все, можешь идти.

Я не самоубийца, чтобы продолжать спорить, тем более, как я уже знал, никто и никогда не заходил настолько далеко в беседе с Василием Андреевичем. Никто даже представить не мог, что в подобном случае может произойти. Подумав, набросал на бумаге план раскрытия уголовного дела, выбрал себе в помощь трех оперативников с разных участков и трех участковых инспекторов. Пришел к Бурлакову, он всех указанных мной сотрудников пригласил к себе в кабинет. Объяснил им, что они поступают в мое полное распоряжение на время работы по данному уголовному делу.

И началась упорная деятельность моей оперативной группы – опросили жителей, проживающих в районе улицы Правды, делая упор на молодежь, которая могла здесь гулять вечером. По всем автосервисам оперативники провели тщательные проверки – в плане возможного устранения повреждений на машине, которая нас интересовала. Я дал объявление в местные газеты с просьбой к возможным свидетелям поделиться любой интересующей нас информацией. И это сработало… Муж с женой шли из гаражного кооператива, расположенного рядом с заводом «Автоагрегат», и видели машину марки «Москвич 412» серого цвета, направлявшуюся, очевидно, в тот же кооператив. При их приближении из машины вышли мужчина и женщина, которые своими телами явно старались закрыть регистрационные номера…

Это уже ниточка, канат, стопроцентная зацепка. Нашли план гаражного кооператива с отметкой полных данных всех владельцев индивидуальных боксов – всего их оказалось сто девяносто девять. Распределил моих временных подчиненных, для проверки и осмотра машин. Немало любопытного обнаруживали порой оперативники при осмотре гаражей. К примеру, пришел сотрудник уголовного розыска в бокс, а там целая гора запчастей к автомашине «Москвич». Начинал разбираться, и выявлялось еще одно латентное преступление – хищение с завода «Автоагрегат». Однако главная задача другая, поэтому воришкам… предлагалось помочь в розыске нужного нам «Москвича». В противном случае – им придется отвечать в соответствии с Законом. Забегая вперед, отмечу, что иногда при таких «внеплановых» вербовках агенты оказывались настолько полезными, что сотрудничество с ними продолжалось потом не один год. Искали злополучный «Москвич» без выходных, даже майские праздники у нас оказались заняты поисками.

Наконец, осталось непроверенными всего около десятка гаражей и владельцев личных машин. Именно тогда в помощь по раскрытию преступления из уголовного розыска областного УВД приехала группа оперативников во главе с Валерием Пироговым. Он и раньше бывал в Кинешме, помогал в работе, и мы хорошо знакомы. И вскоре не проверенным остались всего один гараж и его владелец, которого никак мы не могли найти. Его разработку я поручил Николаю Рогозину, оперуполномоченному кинешемского розыска. Однако все члены оперативной группы, включая и Николая, убеждали меня прекратить проверку данной версии, как неверной, и искать в другом месте.

Я же «уперся как бык»:

– Нет, искать будем тщательно, до самого конца.

А Рогозину безапелляционно приказал:

–Хоть спи возле его квартиры, но найди, доставь ко мне этого гражданина, осмотри его машину на предмет повреждений.

Наконец, мой временно подчиненный позвонил:

–Нашел, это главный механик молокозавода, он уже признался в том, что совершил наезд на улице Правды. Машина имеет характерные повреждения и следы красной жидкости, похожие на кровь, на бампере.

Когда преступника привезли в отдел, представители областного УВД буквально вырвали его из рук Николая и стали допрашивать сами. В машине в тот злополучный вечер ехала вся семья: за рулем – хозяин, рядом – жена, сзади – дочь-подросток. Девочка сильно переживала случившееся. В школе, дети говорили об этом смертельном происшествии, возмущались. Она просила отца пойти в милицию и во всем признаться. А тот все никак не решался, понимал, что впереди тюрьма и приличный срок. Но от судьбы не уйдешь…

Из УВД пришел приказ о поощрении нескольких сотрудников за раскрытие резонансного преступления. Как говорится, «в первых строках» красовались фамилии четверых «помощников» из областного УВД, а уже в конце списка – я и Рогозин Николай. И все! Правда возмущенное такой несправедливостью руководство нашего отдела издало свой приказ, в котором и поощрили денежными премиями всех членов моей опергруппы.

… Снова невольно улыбнулся в душе, подумав: «А в уголовном деле, по которому я так «весело провожу время» в подвале изолятора, на первое место претендовать никто не будет, его явно приготовили персонально для меня»… Загремели запоры – сотрудники СИЗО приглашают на часовую прогулку. В моем случае это одно из немногих удовольствий – подышать свежим воздухом, полюбоваться небом через решетку, немного потренироваться, если будут силы. Или просто походить неспешно по кругу, поразмышлять…

Довольно часто приходилось раскрывать убийства, и редко они оставались нераскрытыми, как будто кто-то свыше направлял поиск преступника в нужном направлении. Может душа убиенного жаждала мести? За шесть лет, в течение которых я находился «у руля» в розыске, «темным» осталось одно такое преступление. О нем расскажу несколько позже, оно в какой – то степени связано с моим будущим переходом из уголовного розыска в ОБХСС.

Следующий памятный случай произошел в 1983 году, я, тогда – старший оперуполномоченный по району «Центр», находился на суточном дежурстве при дежурной части. Меня ответственный по отделу направил проверить какой-то телефонный вызов из района «Электроконтакта»,– совершенно обычный, даже не помню, по какому поводу. Но когда наш милицейский Уазик проезжал мимо проходной завода, возвращаясь в отдел, незнакомый мужчина махнул рукой, пытаясь остановить нас. Проходная освещалась достаточно хорошо, и не заметить человека даже ночью невозможно. Выглядел он вполне прилично, одет по погоде – в плащ, не застегнутый на пуговицы, а под ним виднелся костюм и галстук. Времени на часах около одиннадцати вечера. На улице «золотая осень» и в это время уже прохладно.

Просьбу незнакомца мы выполнили, притормозили, и я спросил:

–Что вы хотите от нас?

Он вежливо ответил:

–Я инженер, приехал на завод «Электроконтакт» в командировку и вот не знаю, как проехать к гостинице, название которой к тому же забыл.

– Вы помните,– где она находится? – спросил я его.

– Да на берегу Волги.

– Так, наверное, это «Центральная». Мы едем в отдел и можем вас подвезти.

Мужчина сел в машину, при этом нас окутал аромат хорошего алкоголя. Однако ощутив нашу реакцию, тот стал оправдываться:

–Да мы с главным инженером после работы выпили немного у него в кабинете.

Мы подъехали прямо к гостинице «Центральная» и высадили инженера. Он не сказал нам ни слова о том, что это вовсе не та гостиница. Просто попрощался, поблагодарил и ушел.

А прямо у входа в отдел милиции стояли два молодых дагестанца и о чем-то темпераментно разговаривали между собой. Я им сказал, что городской отдел – не то место, где можно стоять и ругаться. Видя перед собой капитана милиции, они извинились и ушли как раз в сторону гостиницы «Центральная». Пока заявок не поступило, я дремал в своем кабинете прямо на стульях, окутавшись милицейской шинелью.

Разбудил звонок по телефону:

–Срочно на выезд. Труп.

Дежурные в подобных ситуациях всегда лаконичны – ни слова лишнего, кратко и по сути.

Ехать пришлось совсем недалеко. Возле гостиницы «Центральная» лежал незнакомый мужчина, лет сорока – сорока пяти, без каких либо признаков жизни. На теле виднелись несколько ран от ножа, следы крови. Времени около двух ночи, но все же я попросил дежурного прислать оперативную группу в полном составе. Машина уехала, я остался один на один с трупом. Чтобы не тратить времени зря, обыскал все его карманы в надежде найти документы, однако они оказались абсолютно пусты. Приглядевшись более внимательно к лицу, узнал инженера, которому мы хотели помочь, и подвезли до гостиницы. Брюки у него оказались полуспущены, задняя часть тела оголена, и у меня появилось соответствующее предположение о причине его убийства. Мерзкое предположение, но в дальнейшем оно оказалось верным.

Оперативно – следственная группа вскоре приехала. В нее входил и сам прокурор города Мерзолин, который, кстати, никогда не скрывал своей неприязни к милиции, дежурный следователь прокуратуры Николай Горшков, заместитель начальника кинешемской милиции Бурлаков и оперативник Игорь Веселов – с ним мы «обслуживали данный участок». Игорь гораздо опытнее меня, так как работал дольше и в уголовном розыске, и в группе по микрорайону «Центр». В то время на центральном рынке становилось все больше «лиц кавказской национальности», и мы полагали, что подобные преступления совершались именно ими. Сейчас, когда у меня немало друзей – выходцев с Кавказа, я о них так плохо уже не думаю.

Веселов предположил:

–Я знаю квартиру неподалеку, в ней живут дагестанцы. Может они имеют отношение к убийству.

Мы пешком направились по указанному адресу. Входная дверь оказалась не заперта, на полу спали четыре человека с характерным «кавказским загаром» и двое таких же на кроватях. А рядом на стульях висели их пиджаки и куртки. Я подумал, что недавно приехавшим гостям быстрее всего уступили лучшие спальные места и на глазах прокурора залез в карман курточки, висевшей рядом с одной из кроватей. Достал… паспорт потерпевшего со следами крови! Передал его Бурлакову, а сам подошел к другой кровати и стал проверять карманы одежды. Кто – то из тех, кто спал на полу, проснулся и молча глядел на нас. А те, кто лежал на кроватях никак не реагировали на наши действия. Мирно и безмятежно спали. Между тем из куртки, которую я снял со стула, выпал нож типа финки и воткнулся лезвием в деревянный пол, издав при этом характерный звук. Хозяин его моментально проснулся. Прямо с кровати он попытался схватить финку первым, но я его опередил. Нож передал Василию Андреевичу, а сам выхватил пистолет Макарова, передернул затвор и направил его на предполагаемого убийцу со словами:

–Дернешься, убью!

Под дулом пистолета обоим дагестанцам надели наручники, причем руки сзади, и повели их к милицейской машине, которая подъехала, следом за нами. Гостей с Кавказа я, кстати, тоже узнал, те самые, которые спорили возле отдела милиции. Однако немало произошло совпадений, причем в один вечер, приведших к трагедии. Командировочный оказался прописанным в гостинице «Кинешма», расположенной прямо напротив здания милиции. Если бы мы привезли его к нужному месту, он бы остался жив, впрочем, могли и вообще не подвозить от проходной завода – милицейская машина не такси… Не прогони я тогда дагестанцев от отдела, возможно убийства бы также не случилось.

Меры предосторожности при задержании хозяина ножа оказались не напрасными: тот, как потом выяснилось, мастер спорта СССР по борьбе, а второй оказался – тоже мастером спорта, правда, по боксу. Когда приехали в отдел милиции, и я подводил борца к камере, то оружие продолжал держать в руке. Задержанный кавказец попросил снять наручники. Его требования, кстати сказать, вполне правомерны. Но при этом он угрожал разорвать «браслеты», если не выполню его просьбу. Мне же хотелось доказать ему, что это невозможно. Я ошибся: дагестанец разорвал-таки наручники, как веревку – они лопнули в соединении. Но мой пистолет, направленный в его голову, мгновенно охолодил строптивого борца, и он так и вошел в камеру с остатками наручников на руках.

Допрашивать убийц простым операм не позволили, этим в кабинете начальника розыска, занимались наши руководители Бурлаков и Гладышев. Боксер быстро признал вину и рассказал, что его друг хотел изнасиловать убитого, но тот сильно сопротивлялся. Тогда мастер спорта по борьбе в гневе его зарезал. Между тем сам извращенец не только не хотел признаться в убийстве, но и грубо оскорблял обоих наших уважаемых начальников.

Бурлаков нашел меня в отделе, рассказал, что происходит и попросил, как он сам выразился, «немного проучить любителя мужского тела». Василий Андреевич знал о моей хорошей физической форме, знал и о моих принципах не применять рукоприкладство на допросах. И все же обратился именно ко мне… Немного поборовшись со своими принципами в душе, я согласился. Однако выдвинул логичное требование – обеспечить отдельный кабинет. Таким образом, впервые, хотя и временно, я стал хозяином апартаментов начальника уголовного розыска.

Конвой привел ко мне борца, но в комнате я конвоирам остаться не разрешил. На предполагаемом преступнике красовались новые наручники. Правда, руки закованы спереди, и он спокойно сидел на стуле, напротив меня. Я демонстративно запер кабинет и сказал, что буду учить его хорошим манерам, при этом попросил встать. Он выполнил требование, но легко отбил руками серию моих ударов в область живота. При этом борец умудрился схватить меня за брючный ремень и приподнять над полом…

– Еще один удар, – сказал он при этом, – и я сделаю тебе «огнетушитель».

Я никогда не занимался борьбой, сленга профессиональных борцов не знаю, но как – то сразу понял, о чем он говорит: это когда головой в пол, а ноги – кверху. Такая перспектива мне совсем не понравилась, и я как можно миролюбивее попросил его отпустить меня и успокоиться. Эту просьбу он так же выполнил. После продолжительной душевной беседы, я предложил пригласить мое руководство, чтобы борец перед ними извинился. Так и сделали: дагестанец довольно церемонно, в рамках, как принято это у культурных людей, принес моим начальникам свои извинения. Руководители оказались удовлетворены.

Однако у моих начальников осталось убеждение, что такой «культуры» от дикого горца я добился лишь сильным ударом и ловкими кулаками. Разочаровывать я их, естественно, не стал. В содеянном жестоком преступлении мастер спорта по борьбе, тем не менее, признаваться не спешил. И я получил указание от кого – то из руководителей: съездить в кинешемский следственный изолятор и договориться с его операми о помещении убийцы в такую камеру, где бы кардинально поправили его сексуальную ориентацию. В СМИ частенько такие камеры называют «пресс хатами». Оперативные сотрудники знали меня, я знал их, просьбу приняли к исполнению.

Дней через десять, сотрудники следственного изолятора позвонили мне и попросили подъехать. Оказалось, что восемь арестованных по разным делам сокамерников пытались дагестанца «жестко принять», но в итоге оказались «опущенными» мощным борцом. К тому же он их использовал по одному в день, как в гареме, а они никому не говорили, боясь позора. В итоге избежать огласки им так и не удалось. Может быть, с борцом разобрались на «зоне» по тюремным понятиям, однако мне это неизвестно. В заключение криминальной истории доведу до сведения читателей – убийцы получили по десять лет лишения свободы. По сегодняшним меркам не так уж и много…

А ко мне недели через две после описанного происшествия приехала жена убитого, узнать подробности гибели мужа. Стройная, достаточно высокая и красивая женщина сорока с чем-то лет. На ней простенький плащ темного цвета, голова покрыта черным платком. Конечно, я упустил мотив преступления, но подробно рассказал о трагических совпадениях, произошедших в этот день. Покаялся перед ней, что стал невольным виновником гибели ее супруга. А она слушала и ревела, ничего не говоря, а потом попрощалась и ушла. На душе после ее визита стало как-то нехорошо. Хотя вроде бы я перед ней ни в чем не виноват.

… На момент описания этого эпизода, сам уже считал СИЗО почти своим домом, знал досконально все порядки. Но вот о, так называемых, «пресс – хатах» не слышал ничего. Думал, что ивановском следственном изоляторе их просто нет. Людей нетрадиционной сексуальной ориентации содержали в отдельных камерах, номера которых знали все сидельцы. Чтобы кого-то насильно к ним подсадили, не слышал ни разу. Впрочем, если «первохода» (лицо, в первый раз попавшее под следствие – прим. автора) поместить в камеру к неоднократно судимым, то она ему покажется «пресс-хатой». В силу специфических шуток, розыгрышей, строгого выполнения «понятий». Но физическое насилие в принципе не практикуется…

      Кстати, богатыри встречались мне и среди русских. Однажды, когда уже занимал должность начальника уголовного розыска, дежурил в отделе сутки. Это означает, что до прихода на службу начальника милиции исполнял его обязанности. Решил проехать по городу на милицейском Уазике, проверить обстановку на улицах. Стояла зима, довольно морозная и снежная. По рации дежурный сообщил, что в районе «Электроконтакта» неизвестный хулиган в нетрезвом виде ломится в проходную небольшого предприятия. Чтобы не привлекать дополнительных сил, приказал водителю ехать по адресу заявки.

Название предприятия я не запомнил. Высокий забор, огораживающий небольшую площадь и проходная… А там, к моменту нашего приезда, мужичок небольшого роста, но крепкий, застрял в сугробе рядом с будкой охранников и не мог никак выбраться. Мы помогли в его стремлении к свободе, но сразу же и лишили ее, усадив в милицейский автомобиль. И повезли мы страдальца в отдел для составления протокола о мелком хулиганстве.

Когда все формальности закончили, мужичок пришел в себя и, сообразив, что я в дежурке главный, обратился с просьбой отпустить его домой. А протокол между тем уже зарегистрирован в специальном журнале. Я в шутку предложил:

– Если сможешь через окно выйти, иди.

Следует отметить, что на окнах установлены довольно крепкие металлические решетки. Нарушитель открыл раму, переспросил меня еще раз:

–Можно.

Улыбаясь во весь рот, я ответил:

–Валяй.

Все, кто находился в дежурной части, с любопытством наблюдали за происходящим. А мужичок легко разорвал сварку руками, сделал лазейку и преспокойно вышел через окно. Присутствующие оторопели. Наконец, дежурный выдал мне:

–Ты отпустил, ты и отвечай перед начальством.

Пришлось спать не дома, а в своем кабинете. Дожидаться начальника милиции.

В девятом часу утра пришел босс, Владимир Леонидович Каминский. Высок ростом, как в народе говорят, представительный, крепкий, в меру строгий человек. Он стал рассматривать протоколы, приглашая на рассмотрение и самих виновников, которые ждали этой процедуры в камерах ИВС. Когда очередь дошла до нарушителя, ушедшего через окно, начальник посмотрел на дежурного. Тот показал на сломанную решетку и сказал, что все объяснит начальник уголовного розыска. Владимир Леонидович по телефону пригласил меня для объяснений в дежурную часть, и я честно доложил, что произошло вчера ночью. Смеялись все, но выговор получил только я…

Подполковник Каминский уважал тех, кто реально работал, кто «на короткой ноге» со спортом. И сам любил поиграть в баскетбол, волейбол. Несмотря на то, что с первых дней знакомства у нас с ним сложились хорошие, рабочие отношения, никакого панибратства он не допускал. Отдел при нем работал надежно и эффективно.

… Мне, в отличие от того мужика, разорвавшего стальные оконные ограждения, чтобы разорвать мои «цепи», опутавшие душу и тело, сила не нужна, а только – спокойствие, логика и знание законов. В любой ситуации всегда можно увидеть свои плюсы и минусы. С одной стороны одному в четырех стенах вроде бы, одиноко и неуютно, но с другой – никто не мешает думать и ничто не отвлекает… Мозг человеческий устроен так, что он постоянно о чем-то думает, однано…о мелком, суетном, ежеминутном. А когда сидишь один и начинаешь размышлять о своем сегодняшнем положении, о жизни вообще и о том, что привело сюда. Иногда находишь такие связующие звенья разных событий, на которые в обычной жизни и внимания бы не обратил. Да и не вспомнил бы я никогда на воле все то, что описываю сейчас в своем блокноте…

Но я опять по своей привычке забежал далеко вперед, пора вернуться ко времени назначения меня на начальствующую должность. Как – то незаметно и очень интересно пролетели четыре года. Я ощущал себя «на своем месте» и никуда не собирался уходить. Но случилась беда… Отмечали прямо в отделе, в одном из его кабинетов, день рождения Сергея Баринова, который в розыске не работал, а занимался шифровкой и расшифровкой входящей и исходящей информации. Прежде, чем продолжить расскажу одну короткую, довольно смешную историю, связанную с этим человеком. Его небольшой кабинет находился рядом с комнатой заседаний, в которой каждое утро проходили оперативные совещания всего офицерского состава. При этом почти каждый, проходя мимо «логова» шифровщика, считал своим долгом, а точнее просто из озорства, позвонить ему в дверь. Она всегда заперта, гостей он к себе не пускал. Справа от двери, на высоте головы человека среднего роста, находилась кнопка вызова – так, какой-то металлический, еле заметный крючочек. Шутки товарищей надоели Баринову, и он… подключил к звонку ручной генератор.

Как идут офицеры на оперативку, «изобретатель» начинает крутить свой аппарат и «шутников» при нажатии кнопки бил электроток. Увидев, что впереди меня несколько человек быстро отдернули руку от опасной кнопки, я сразу все понял и стал звонить Сергею пластмассовым брелоком от моих ключей. Я слышал, как яростно шумел крутящийся генератор, но руки от звонка не убирал. Услышав быстрые шаги внутри кабинета, я еще быстрее скрылся в актовом зале совещаний. Так Баринов и не узнал, кто избежал удара током. Необходимо отметить, что он дружил со многими сыщиками и являлся как бы полноценным членом коллектива. Мы в День его рождения достаточно выпили. Однако как обычно, оказалось мало – решили идти в ресторан «Волжские зори», «продолжить банкет». Когда наша пьяная компания шла по площади Революции, Женя Малиновский увидел автобус первого маршрута и с криком: «Я домой!», побежал к нему. Я «на автомате»,– за ним. В дальнейшем оказалось, что это уберегло нас это от крупных неприятностей.

Ну, а наши друзья, изрядно добавив алкоголя своему организму, увидели, как сотрудники медицинского вытрезвителя пытаются загрузить в машину пьяных дам, а их мужья активно этому противодействуют. Ну как не помочь «своим»! Сыщики ввязались в потасовку, в итоге кто-то сломал челюсть секретарю партийной организации СМУ-15!!! Это уже ЧП, областного масштаба…

Прокуратура возбудила уголовное дело – оперативники Панкратов и Карлышев оказались в СИЗО. Все остальные, включая и меня с Малиновским, едва ли не каждый день ходили на допросы. Итог оказался печален. Арестованные получили по пять лет реального лишения свободы, заместителя начальника по оперативной работе Бурлакова, начальника уголовного розыска Гладышева и его заместителя Скоморохова с понижением перевели на другие должности, но в нашем же отделе милиции.

Карлышева, кстати, много позже, где то в 2010 году, убили и съели бомжи. Мозг не воспринимает подобное… Не такие уж и безобидные встречаются люди без определенного места жительства. В наше время и – съели! Оказывается, и такое бывает…

Начальник городского отдела Солдатенков предложил мне освободившуюся должность начальника уголовного розыска. Я отказался, мотивируя тем, что стаж работы в розыске у меня меньше, чем у основной массы оперативников, и они вряд ли будут меня слушать. Однако в начале мая 1984 года к нам приехал заместитель начальника областного УВД, полковник милиции Индейкин, которого все сотрудники области боялись, но и уважали. Он обычно не уговаривал, он приказывал. Невысокого роста, слегка полноватый и всегда серьезный.

Прежде чем продолжить повествование, не могу удержаться, чтобы не рассказать одну историю, связанную с ним. Поделились ей со мной как раз оперативники из областного центра, приезжавшие с УВД для помощи в работе. Один из сотрудников уголовного розыска нес по коридору здания Управления внутренних дел города Иваново и области личные дела своей агентуры. Ему навстречу шел к себе в кабинет полковник Индейкин. Как на грех, папки у оперативника выпали из рук на пол, и он старался как можно быстрее их поднять. Проходя мимо, полковник как бы невзначай произнес:

–Можете не стараться, вы уволены.

… И спокойно пошел дальше. Теперь уже бывший оперативник поделился информацией о своем увольнении с коллегами. В общем-то, все расстроились… Терять члена своего коллектива всегда грустно. Тем более за такую провинность. Каждый к тому же «примерял ситуацию на себя». Вдруг зазвонил внутренний телефон, и грозный полковник попросил несчастного зайти к нему в служебный кабинет.