скачать книгу бесплатно
В небольшом помещении связи Эйдан с содроганием следил за тем, как Ломак в свою кружку с чаем наливает водку из только что открытой бутылки, затем тоже самое проделывает с кружкой Корхарта. На вопросительный взгляд последнего, Эйдан ответил вежливой улыбкой и отрицательно замотал головой.
– Зелен ещё, писака… – приняв кружку, Корхарт кивнул в сторону молодого полярника и пояснил: – Книжку он, видите ли, надумал накарябать про нас! – он подождал пока Ломак сядет в кресло и сделает острожный глоток. – Наш рыбачок решил стать писателем, говорит, мол героев с нас спишет, мол, ситуация обязывает… Даже название придумал: «Совершенство»!
Ломак приподнял удивлённо бровь, его лицо насторожилось.
– Ты делаешь записи? – спросил он с какой-то тревогой в голосе.
«И этот туда же!» – подумал со злостью Эйдан, будучи уже не рад выбранному чуть ранее манёвру. Затворничество и таявшая надежда на скорое спасение делали мужчин подозрительными – во всяком случае ранее подобных расспросов от коллег выслушивать не приходилось.
– Он держит всё в голове, – за Эйдана ответил Рон с усмешкой.
– Это правда? – снова в голосе начальника послышались странные интонации – облегчение?
– Да, правда, – ответил Ридз устало. – Мне это не требуется.
Ломак одобряюще кивнул:
– Творческий кризис? И что же мешает «писателю»?
Эйдан слабо улыбнулся, внезапно вспомнив учёбу в старших классах…
– Выпивка, женщины, деньги и честолюбие, – продекламировал он, выровняв спину.
Мужчины переглянулись, явно не понимая о чём говорит молодой человек.
– Так ты делаешь записи или нет? – уточнил начальник снова. – Или тебе что-то мешает вести записи, салага?
– …А также отсутствие выпивки, женщин, денег и честолюбия, – широко улыбаясь ответил Ридз и, глянув в напряжённые лица коллег, пояснил: – Это сказал Хемингуэй о том, что мешает писателю.
Сурово вздохнув, Ломак сделал глоток из кружки.
– Понятно… А что с названием? – спросил он.
– А что с ним?
– К чему оно?
Паники, как при «допросе» Корхарта уже не было, поэтому Эйдан довольно-таки ровным тоном стал врать:
– Вы помните, как Арктика выглядит с высоты, с борта вертолёта?.. Чего я спрашиваю то – конечно помните! Её бесконечные белые поля, вымощенные льдами. Серыми, голубыми, синими, малахитовыми… И всё это только благодаря свету, рисующему палитру! Небо: оранжевое, пурпурное, золотое, красное, фиолетовое – и это только днём, когда воздух лишь помнит солнечные лучи и по памяти создаёт узор. И это тоже благодаря свету… Разве не чудо? А какая здесь ночь? А звёзды? Таких звёзд я никогда раньше не видел! Вода… Она невероятна в своей глубине: от угольно-чёрной, до бирюзовой у самого льда! Стремительные и ровные, как хайвэй расколы, бегут за горизонтом на сотни миль вперёд!.. Здесь нет ничего, чем мы привыкли восхищаться дома, однако нет ни одной мелочи, не приводящей в восторг! – Эйдан был доволен собой, он и впрямь чувствовал поэтический настрой. Отчасти от того, что ему нужно было обуздать подозрительность коллег – и он успел приготовиться, – отчасти от того, что ему верили, отчасти от того, что внезапно вспомнил цитату… – И вот я подхожу к названию – вы это уже поняли? Ведь поняли почему такое название? Арктика – как чистый лист бумаги, холст на котором Бог творит нечто прекрасное. С этого листа всё начинается – он совершенство ещё до того, как Творец берёт в руки кисти.
Умолкнув, Эйдан с ожиданием и некоторой тревогой читал лица полярников, пока те перебрасывались многозначительными взглядами – угодил ли подозрительным мужланам?
Наморщив пятнистый лоб, Ломак одобрительно хмыкнул:
– Красиво ты всё описал, мне понравилось. И название подходящее.
– Претенциозно, не более! – добавил ворчливо Корхарт, явно теряя интерес к молодому человеку. На лице Рона слабо зарделся новый интерес, и мужчина развернулся к начальнику станции: – Рассказывай, как прошёл сеанс?
– Никак, – Ломак пожал плечами и с осторожностью макнул усы в парующую кружку. Всё его озабоченное лицо вытянулось и разом постарело. – Можно сказать, что никак… Но связь есть, а это доказывает, что мы испытываем проблемы местного значения. На много миль вокруг, может даже тысячу полная блокада, но там, – он кивнул за окно, – есть люди, и они испытывают такие же проблемы, как и мы!
Корхарт с Эйданом обменялись оторопелыми взглядами, после чего Рон обрушился на начальника станции:
– Какого хрена ты несёшь?! Ив, ты вышел на связь с Хара-Ой? Ты разговаривал с Каадегардом?!
– Формально, я ни с кем на связь так и не вышел. То есть поговорить я так и не смог… Устного диалога не состоялось, но это только лишь потому, что норвежцы имеют такие же проблемы со связью. Я общался с кем-то из персонала нажимая тангенту – не бог весть что, но в нашем положении выбирать не приходится! Когда я занял высоту и поставил антенну, мне хватило десяти минут, чтобы понять: связи – нет! Нет – и точка! Широкополосная перегрузка на всех частотах; впечатление такое, что я с приёмником сижу в микроволновке. Я несколько раз выходил в эфир на частоте норвежцев – безрезультатно! Однако через десять минут я заметил, что вздрагивает стрелка уровня сигнала, как только я отжимаю кнопку. Не особо надеясь, я отстучал кнопкой «SOS», а когда в ответ пришло «ждать», я чуть не подпрыгнул на месте! Ох и намаялся же я, вспоминая морзянку, да ещё и с их «знанием» английского!
– На фонаре ручном есть наклейка с азбукой Морзе, – заметил Эйдан. – Большой, который оранжевый…
– А ты мне его положил? – спросил ядовито в ответ Ломак.
– Что они сообщают? – перебил с нетерпением Корхарт. На его нервном, похудевшем лице светилась надежда. – Что они говорят?
– Большую часть я вообще не разобрал, – нахмурился Ломак, и тут же добавил: – но судя по тому, что я понял, у них назначена эвакуация.
– Как ты это понял? – оживился Эйдан. – На какое время эвакуация?
Сделав жадный глоток и с усилием проглотив обжигающий алкоголь, Ломак закашлял:
– Да они столько раз прислали слово «эвакуация» и «стоп», что теперь я эти слова по памяти отстучать своим замёрзшим хером смогу! Очень много ошибок и, как я понимаю, пропущенных символов… много мусора в эфире, технического набора, который не вяжется с текстом.
– Например? – поинтересовался Эйдан, знакомый с морзянкой.
– Ну… ну, например вот таким символом они меня достали!
Ломак настучал короткий сигнал пальцем по столу и вопросительно взглянул на молодого полярника:
– «Начало связи»? – спросил он.
Эйдан отрицательно покачал головой:
– Это если наоборот… А если ты ничего не путаешь, то это знак «плюс». Важно знать в каком контексте он употреблялся.
– Да какой там нахрен контекст? За окном лютый ветер, связи нет, а из динамиков стоит такой рёв, что закладывает уши! Ещё несколько раз прислали «приходите».
Немедленно оживился Корхарт и возбуждённо произнёс:
– Так и передали?
– Что значит «приходите»? – удивился Эйдан. В его голове внезапно возник страшный образ полностью занесённой снегом машины с замёрзшими телами неподалёку. – До них добираться миль триста, ещё и без навигации!
– У них станция круглогодичная, с полноценной лабораторией и складами, рассчитанными на большой персонал. Поэтому и «плюсы» в эфир они неспроста отсылали! – рассудил Корхарт торопливо, словно не слыша молодого коллегу.
– Как бы эти плюсы в наши кресты не превратились! – повысил голос Эйдан, и в упор посмотрел на начальника, – Ив, и как до них добраться?
– Ты что, оглох?! – зашумел в свою очередь Рон, прожигая Эйдана презрительным взглядом. – У них назначена эвакуация, мать твою! Значит у них связь с Центром есть и их заберут, в отличии от нас! У них есть взлётка!..
– От неё нет никакого толка – к ним никто не долетит в отсутствии навигации! Как и к нам…
Сжав пальцы в кулак, Рон грохнул рукой о стол:
– Значит мы точно ничего не теряем! Лучше дожидаться спасения, не записывая каждый сраный крекер в тетрадь!
Не обращая внимания на Корхарта, Ридз снова потребовал ответа от начальника станции:
– Двести миль только по прямой, по снегу и льду! Учитывая рельеф, выйдет все триста, а то и больше! Ив, у нас есть шанс добраться до Хара-Ой?
– Да откуда мне знать! – взорвался Ломак и взмахнул кружкой, едва не лишившись её содержимого. – Нам элементарно не хватит топлива доехать – и точка! Доволен?
В наступившей тишине резко обнажился звук пустого радиоэфира, словно желая усугубить и без того непростое положение полярников. Почерневший Корхарт замкнулся и сидел с угрюмым видом глядя себе под ноги, в то время как начальник станции отвернулся в угол и, поникнув плечами, сосредоточенно жевал намокшие усы. Эйдан украдкой посматривал на мужчин, отчего-то ощущая себя виноватым в образовавшейся паузе. Он пару раз набирал в лёгкие воздух с намерением заговорить, но так и не решился.
– У меня скоро закончится «Паратроксин», – оповестил собравшихся Корхарт, всё ещё глядя в пол. – И мне нечем будет делать ингаляции. Я, итак, тяну, как могу – стал пропускать приёмы и уменьшил дозировку.
Ломак и Эйдан тайно переглянулись – дело плохо. Рон Корхарт последние пару лет принимал лекарство в виде ингаляций, так как лёгкие полярника сыграли с ним дурную шутку: стали сильно рефлексировать из-за недостатка кислорода в тканях и спазмировать. Гипоксемия вызывала у полярника отдышку и приступы головокружения, в такие минуты Корхарту становилось всё труднее дышать, он начинал задыхаться и испытывал боли в груди. Лечащий врач, по словам Рона, так и вовсе рекомендовал забыть об Арктике и даже сменить климат на калифорнийский, но Корхарт и слышать об этом ничего не хотел.
– У норвежцев вряд ли окажется такое лекарство… – Эйдан виновато улыбнулся и пожал плечами.
Рон взглянул на парня зло, и неожиданно швырнул тому в руки опустевшую упаковку печенья:
– Но это лучше, чем подыхать здесь без еды и лекарств! Если за нас не вспомнили в течении двух месяцев, с чего ты взял, что вообще вспомнят?
– Мы это обсуждали и причины на то могут быть разные… – неуверенно протянул Эйдан.
– Какие? – обрушился на него Рон и поднявшись из-за стола, навис над молодым полярником. – Теперь мы хотя бы знаем, что не одни! Там есть люди, – он метнул руку в сторону двери и заговорил с ненавистью выплёвывая каждое слово: – Кого ты собрался тут ждать? Кого ты выходишь караулить наружу каждый день? Нас бросили – уясни это! За нас забыли, идиот! Мы обречены тут сдохнуть от холода и голода! Будем подыхать… Подыхать тут! Пока не начнём жрать друг друга…
Встретив тяжёлый взгляд начальника, Корхарт было замолчал и даже сел обратно, однако снова вскочил и прицелился пальцем в молодого человека.
– Ты был последний на складе, щенок! – закричал он в гневе, вновь поднимая нелицеприятный разговор о недавнем пожаре в помещении с запасами. – Ты оставил там свечку, сука! Склад поэтому и сгорел! А нам теперь подыхать с голоду!
Эйдан захлопал глазами и испуганно вжал голову в плечи:
– Это не правда!.. Я не зажигал там свечи… Проводка загорелась, мы же всё выяснили…
– Врёшь, врёшь, мудак! – напирал Корхарт с яростью. – Мы с Ивом знаем там всё на ощупь, нам даже свет не нужно было включать! А вот ты туда пожрать попёрся и оставил свечку! – он повернулся к начальнику и скороговоркой затараторил: – Ив, говорю тебе – там была свечка! Там была свечка! На пепелище, в снегу я нашёл воск, я видел эти пятна…
– Рон! – устало, но весомо попытался остановить Ломак своего друга. – Хватит! Это твои домыслы. Мы не знаем отчего загорелся склад…
– Это был парафин от свечи! Жёлтый парафин от свечи! – не унимался Корхарт.
Эйдан попробовал негромко отстоять свою точку зрения:
– Это могло быть всё что угодно, это мог быть жир от консервированных полуфабрикатов…
– Они все сгорели в огне! – воскликнул в гневе Корхарт. – В пожаре всё сгорело! И устроил его ты!
Ломак опустил конопатое лицо в не менее конопатые ладони из-за которых устало прогудел:
– Хватит, Рон. Отчего именно случился пожар на складе – мы не знаем.
Грохнув рукой по столу, Корхарт возразил:
– Знаем! Может он специально поджог устроил, а? – он повернулся к Ивлину и высоким голосом зашептал: – Точно, точно тебе говорю, Ив! Он что-то замышляет! Он в курсе произошедшего! Он же кругом врёт!.. Пока этого козла не было на нашей станции, склады не горели…
– Горели! – выкрикнул, приподнимаясь с места Эйдан. – Был пожар, был! Несколько лет назад основной корпус горел – сами рассказывали!
Метнув в парня обезумевший взгляд, Рон закричал:
– Заткнись! То был пожар от настоящей перегрузки в сети, а здесь всё указывает на поджог! Мы погибаем с голоду! Ты знаешь, что это такое, ублюдок? Может ты и впрямь специально всё подстроил? – Корхарт снова наставил на Эйдана палец и прищурился: – Признавайся, может ты успел перепрятать часть продуктов? Скрысил?.. Что ты задумал? Или что-то пошло не по плану? По твоему плану! Есть у тебя запасной? А может… может ты теперь хочешь нас под нож пустить? Думал о таком? С кого ты хотел…
– Рон, заткнись! – гаркнул Ломак и рывком поднялся на ноги.
Всё ещё дико вращая глазами, Корхарт переводил взгляд с испуганного Эйдана на начальника и обратно, затем весь съёжился, отёр лицо ладонью, словно умылся, и грузно рухнул за стол.
– Давайте не будем забывать, что у нас тут исследовательская станция! – отчеканил железным тоном Ивлин, тараня коллег тяжёлым взглядом с высоты своего роста. – А не зоопарк! И мы не животные! Нужно продолжать выполнять наши обязанности, – как бы это глупо не звучало, – а они у нас есть! Да, был пожар! Да, он лишил нас почти всех продуктов… Хватит искать виноватых – это нам не поможет!
Ломак присел в кресло, всё ещё держа спину прямо.
– Дерьмовое положение – согласен! – продолжил он уже тише. – Но не нужно его делать ещё хуже! Либо мы работаем, выполняем свои обязанности и ждём помощи, либо решаемся на бросок к норвежцам и уповаем на то, что доберёмся живыми, – он строго взглянул на Эйдана. – Как это осуществить – другой вопрос и как по мне, он требует больше решимости и силы духа, нежели технических деталей!
Эйдан хотел уточнений, – и именно технических деталей, – но растеряв всю свою уверенность из-за учинённого Роном скандала и пристального взгляда начальника станции, опустил глаза. На мгновение, ему вдруг показалось, что Ломак, как и Корхарт вот-вот сорвётся и устроит драку, что рыжий гигант находится на грани нервного срыва от голодной перспективы и той иллюзии выбора, которая появилась после его вылазки за пределы базы.
Корхарт жадно отпил из кружки и устало растёр виски. Ему понабралось не меньше минуты, чтобы прийти в себя и собраться.
– Извини, – произнёс он, не глядя в глаза Эйдану. – Я… Я вёл себя глупо… Нервы ни к чёрту!
Парень кивнул в ответ, принимая скупое извинение. Он прекрасно понимал, что подозрительный полярник обвинение с него так и не снял, а просто дал отсрочку. Что по мере уменьшения оставшихся продуктов конфликт будет только обостряться и в финале приведёт к стычке – вот её то Эйдан и боялся больше всего! Не конфликтный и даже трусоватый Ридз страшился заходить так далеко в своих ожиданиях, уповая на то, что спасательная экспедиция объявится раньше, чем у троих мужчин, затерянных в снегах на краю света, закончится провизия…
– Что они ещё передавали? – спросил Корхарт хрипло.
– Заболел у них кто-то, – ответил Ломак, отстранённо глядя в монитор. – И Каадегард, как я понял, тоже… Чуть не умер, или как-то так; может поэтому на сеансе связи его и не было. Я же говорю: набор слов… То они сперва отстучали «не идите», то через пять минут я получаю «приходите быстро». Они тоже видят аномальное сияние, фиксируют потепление и говорят о каком-то карантине. И у них тоже проблемы со связью.
– Наверняка они карантином считают зону блокады, – осторожно подал голос Эйдан. – Зону, которую покрывает сияние… Какая же у него площадь, какой мощности фронт?
– Может сияние, повредило оборудование? Может по этой причине нет авиации, из-за сбоя связи и отказа приборов? – Корхарт вопросительно и с надеждой посмотрел на Ломака, который в экспедиции отвечал за связь.
– Оборудование в порядке, – пробурчал тот, – но что-то блокирует сигнал. Я уже это говорил и ручаюсь за свои слова. Вероятней всего мы являемся свидетелями нарушений в формировании слоя ионосферы – отсюда и проблемы с сигналом, а необычное сияние тому подтверждение. Магнитное поле нарушено, компасы ни черта не показывают, в каналах связи сплошная перегрузка…
Ломак сокрушённо махнул рукой и отвернулся к окну. Ридз с опаской поставил локти на стол, уткнулся подбородком в сцепленные пальцы и спросил:
– Ты хочешь сказать, что какой-то дефект ионосферы вызвал сияние, а не наоборот?
– Именно, – неожиданно Ломак порывисто встал и подошёл к окну. Сделав затяжной глоток из кружки он внимательно посмотрел сквозь замёрзшее стекло. – Но эта догадка ни хрена не стоит, учитывая наши пустующие полки на складе и убывающее с каждым днём топливо!
Словно подчёркивая тягостные мысли мужчин, с потусторонним воем в трубах вновь объявился ветер; постучал в двери, скользнул по стенам и стал выкручивать «руки» ветрогенератора. За окном, утопая в сугробах и шарахаясь между свай, покатился тоскливый стон уставших от борьбы лопастей.
– Мы можем забить канистрами с топливом кабину и грузовой отсек вездехода, – предложил Корхарт, наблюдая за другом. – Предварительно демонтировав оттуда навигационное оборудование и спальное место. В отсутствии связи нам не потребуется ни то, ни другое. Можно всё рассчитать – и тогда нам хватит топлива добраться до норвежской базы. Ивлин, ты меня слышишь?
Ломак отлип от окна и, посмотрев на Корхарта пустыми глазами, утвердительно кивнул.
