скачать книгу бесплатно
– Я хочу знать, когда вы в последний раз виделись с Юсефом, – пояснил Йона.
– Ну, во всяком случае, довольно давно.
– Он приезжал к вам в лесной дом?
– Нет.
– Никогда? Он никогда не навещал вас в домике?
Она еле заметно пожала плечами:
– Нет.
– Но он знал про этот дом? Или нет?
Эвелин кивнула.
– Его возили туда, когда он был маленьким, – ответила она и взглянула на комиссара кроткими карими глазами.
– Когда?
– Не знаю… Мне было десять, мы сняли этот домик на лето у тети Соньи, пока она была в Греции.
– А потом Юсеф там бывал?
Эвелин вдруг перевела взгляд на стену позади Йоны:
– Вряд ли.
– Как долго вы жили в теткином доме?
– Переехала сразу после начала семестра.
– В августе.
– Да.
– Вы жили там с августа, это четыре месяца. В маленьком доме на Вермдё. Почему?
Ее взгляд снова метнулся в сторону. Уперся в стену за головой Йоны.
– Чтобы заниматься спокойно, – сказала она.
– Четыре месяца?
Эвелин поерзала на стуле, скрестила ноги и наморщила лоб.
– Мне нужно было, чтобы меня оставили в покое, – вздохнула она.
– Кто вам мешал?
– Никто.
– Тогда что значит “чтобы меня оставили в покое”?
Она слабо, безрадостно улыбнулась:
– Люблю лес.
– Что изучаете?
– Юриспруденцию.
– И живете на стипендию?
– Да.
– Где покупаете еду?
– Езжу на велосипеде в Сальтарё.
– Это же далеко?
Эвелин пожала плечами:
– Не очень.
– Вы там знаете кого-нибудь, встречаетесь?
– Нет.
Комиссар смотрел на чистый юный лоб Эвелин.
– Вы не встречались там с Юсефом?
– Нет.
– Эвелин, послушайте меня. – Йона перешел на серьезный тон. – Ваш младший брат, Юсеф, сказал, что это он убил отца, мать и младшую сестру.
Эвелин уставилась в стол, ресницы задрожали. На бледном лице появился слабый румянец.
– Ему всего пятнадцать лет, – продолжал Йона.
Он смотрел на ее тонкие руки и расчесанные блестящие волосы, падавшие на хрупкие плечи.
– Почему вы верите его словам? О том, что он перебил свою семью?
– Что? – спросила она и подняла глаза.
– Мне показалось, что вы не сомневаетесь в его признании.
– Правда?
– Вы не удивились, когда я сказал, что он признался в убийстве. Или удивились?
– Удивилась.
Эвелин неподвижно сидела на стуле, замерзшая и усталая. Тревожная морщинка обозначилась между бровями на чистом лбу. Эвелин выглядела утомленной. Губы шевелились, словно она просила о чем-то или что-то шептала про себя.
– Его арестовали? – вдруг спросила она.
– Кого?
Девушка, не поднимая глаз и уставившись в стол, без выражения произнесла:
– Юсефа. Вы его арестовали?
– Вы боитесь его?
– Нет.
– Я подумал, что у вас было ружье, потому что вы боитесь брата.
– Я охотилась, – ответила Эвелин и посмотрела ему в глаза.
Йона подумал: в девушке есть что-то странное, нечто, чего он пока не может понять. Это не что-то обычное – вина, гнев или ненависть. Скорее некое чудовищное сопротивление. Он не должен поддаваться. С таким мощным защитным барьером комиссару сталкиваться еще не приходилось.
– На зайцев? – спросил он.
– Да.
– И как охота?
– Не особенно.
– А какой у зайчатины вкус?
– Сладковатый.
Йона вспомнил, как она стояла на холодном воздухе перед домом. Комиссар пытался представить себе, как все было.
Эрик Барк забрал ее ружье. Он нес его в руке, ружье было разломлено. Эвелин щурилась от солнца, глядя на Эрика. Высокая и стройная, с соломенно-русыми волосами, собранными в высокий тугой хвост. Серебристый стеганый жилет, вытертые джинсы с низким поясом, влажные кроссовки, сосны у нее за спиной, мох на земле, кусты брусники и растоптанный мухомор.
Внезапно комиссар понял, что не так в словах Эвелин. Ему уже приходило в голову, что где-то кроется несоответствие, но он отбросил эту мысль. Теперь несоответствие обозначилось яснее. Когда он беседовал с Эвелин в теткином доме, она неподвижно сидела на диване, зажав руки между колен. На полу у ее ног лежала фотография в мухоморной рамке. На фотографии была младшая сестра Эвелин. Она сидела между родителями, и солнечный свет отражался в ее больших очках.
На фотографии сестре года четыре, может быть, пять, подумал Йона. То есть фотография сделана не больше года назад.
Эвелин утверждает, что Юсеф не был в домике много лет, но во время сеанса мальчик описал эту фотографию.
Конечно, таких фотографий могло быть несколько, и не исключено, что две из них оказались в одинаковых рамках с мухоморным рисунком. Возможно даже, что одна и та же фотография бывала и в квартире, и в теткином доме. А может быть, Юсеф наведывался в теткин дом тайком от Эвелин.
Но, сказал себе комиссар, это может быть и несоответствием в рассказе Эвелин. Такая возможность тоже существует.
– Эвелин, – начал Йона, – я все думаю над тем, что вы рассказали час назад.
В дверь комнаты для допросов постучали. Эвелин испуганно напряглась. Йона поднялся и открыл. За дверью стоял главный прокурор Йенс Сванейельм. Прокурор вызвал Йону в коридор и объявил:
– Я ее отпускаю. Это все ерунда, у нас ничего нет. Незаконный допрос ее пятнадцатилетнего брата, который намекнул, что она…
Йенс замолчал, встретившись взглядом с Йоной.
– Ты что-то выяснил? – спросил он. – Или нет?
– Не имеет значения.
– Она врет?
– Не знаю, может быть…
Йенс в задумчивости потер подбородок.
– Дай ей бутерброд и чашку чая, – сказал он наконец. – У тебя есть час. Потом я решу, задерживать ее или нет.
– Не уверен, что это к чему-нибудь приведет.
– Но ты же попробуешь?
Йона поставил перед Эвелин бумажную тарелку, на которой были пластиковый стаканчик с английским чаем и бутерброд, сел на стул и сказал:
– Вы, наверное, проголодались.
– Спасибо, – ответила она и на мгновение повеселела.
Рука у нее дрожала, когда она ела бутерброд, собирая со стола крошки.
– Эвелин, в доме вашей тетки есть фотография в рамке, похожей на гриб.
Эвелин кивнула:
– Тетя купила ее в Муре – думала, что она будет хорошо смотреться в доме, и…
Она замолчала, дуя на чай.
– У вас есть еще такие рамки?
– Нет, – улыбнулась девушка.
– Фотография всегда была в доме?
