скачать книгу бесплатно
– Подожди секунду.
Эрик услышал, как она идет по деревянному полу и закрывает за собой дверь кабинета.
– Так что случилось? – спросила она. – Беньямин звонил и…
– Журналисты накинулись…
– Во что ты впутался? – оборвала его Симоне.
– Врач, которая отвечает за пациента, попросила меня провести сеанс гипноза.
– Но признаваться в совершении преступления под гипнозом – это…
– Послушай меня, – перебил Эрик. – Ты можешь меня выслушать?
– Да.
– Это не был допрос, – начал он.
– Какая разница, как это называется…
Симоне замолчала. Он слышал ее дыхание.
– Извини, – тихо сказала она.
– Это не был допрос. Полиции нужны были приметы – какие угодно, они думали, что от этой информации зависит жизнь девушки. И врач, которая отвечает за пациента, посчитала, что риск для его жизни не так велик.
– Но…
– Мы думали, что он – жертва, и просто пытались спасти его сестру.
Он замолчал, слушая дыхание Симоне.
– Что ты наделал, – с нежностью сказала она.
– Все образуется.
– Ой ли?
Эрик пошел на кухню, развел таблетку треокомпа и смыл лекарство от язвы желудка сладковатой водой.
Глава 14
Вечер четверга, десятое декабря
Йона выглянул в пустой темный коридор. Вечер, скоро восемь, в отделе остался он один. Во всех окнах горят адвентовские звезды, свет уличных фонарей отражается в темном стекле двойными размытыми кругами. Анья оставила у него на столе тарелочку рождественских сластей, и он, кажется, съел слишком много, пока писал комментарии к протоколу допроса Эвелин.
Когда выяснилось, что Эвелин солгала, прокурор принял решение задержать ее. Ей сообщили, что она подозревается в соучастии в убийстве и что у нее есть право обратиться к адвокату. Благодаря аресту предварительное расследование получило трехдневную отсрочку, после которой надо было принимать или не принимать окончательное решение о заключении под стражу. К этому времени полиция должна или представить суду настолько веские причины подозревать Эвелин, что суд будет считать ее вину по меньшей мере возможной, или отпустить девушку.
Йона понимал: ложь Эвелин вовсе не означает, что девушка виновна. Но он получил трое суток на то, чтобы докопаться, что она скрывала и почему.
Комиссар вывел протокол на печать, отослал документ прокурору, проверил, надежно ли заперт в оружейном шкафу пистолет, спустился на лифте вниз, вышел из здания и сел в машину.
Возле Фридхемсплан Йона услышал, что зазвонил телефон, но почему-то не сумел вынуть его из пальто. Телефон провалился в дыру в кармане и ускользнул за подкладку. Зажегся зеленый свет светофора, машины сзади засигналили. Йона подъехал к автобусной остановке перед кришнаитским рестораном, вытряхнул телефон и перезвонил.
– Это Йона Линна, вы мне только что звонили.
– О, как хорошо, – обрадовался помощник полицейского Ронни Альфредссон. – А мы не знаем, что делать.
– Вы говорили с приятелем Эвелин, Сорабом Рамадани?
– Это не так просто.
– На работе искали?
– Не в том дело, – сказал Ронни. – Он здесь, в квартире. Просто не хочет открывать, не хочет разговаривать с нами. Орет, чтобы мы уходили, что мы мешаем соседям, преследуем его из-за того, что он мусульманин.
– Что вы ему сказали?
– Да ничего. Только что нам нужна его помощь – все как вы нас инструктировали.
– Ясно.
– Нам взломать дверь?
– Я к вам еду. А пока оставьте Рамадани в покое.
– Спасибо.
Йона включил мигалку, развернулся, проехал мимо высотки “Дагенс нюхетер” и дальше, на мост Вестербрун. В темноте горели все окна и фонари города, и небо над ним было серым, мглистым.
Комиссар снова подумал о месте преступления. Не было ли там чего-то странного, необычного? Йону не оставляло ощущение, что некоторые обстоятельства никак не стыкуются друг с другом. Остановившись на красный свет на Хеленеборгсгатан, Йона открыл папку, лежавшую на правом сиденье. Торопливо порылся в фотографиях, сделанных в спортклубе. Три душевых, не разделенных перегородками. Блики от вспышки на белом кафеле. На фотографии – прислоненный к стене вантуз с деревянной ручкой. Вокруг резиновой насадки растеклась большая лужа крови, воды и грязи, в ней плавают волосы, обрывки пакетов и флакон жидкого мыла.
Возле стока в полу лежит рука. Виден сустав с хрящом и мышцами, с которых содрана кожа. Охотничий нож со сломанным лезвием валяется в душе.
Нолен обнаружил лезвие при помощи компьютерной томографии, оно прочно засело в тазовой кости Андерса Эка.
Растерзанное тело оставили на полу, между деревянной лавкой и погнутым жестяным шкафчиком. Красная спортивная куртка висит на крючке. Кровь везде – на полу, на двери, на лавках.
Йона, барабаня пальцами по рулю, ждал, когда загорится зеленый, и думал, что криминалисты зафиксировали множество следов, отпечатков пальцев, волокон и волос. Колоссальное количество ДНК сотен людей – но ни одна не имеет отношения к Юсефу Эку. Многие из найденных ДНК оказались нечистыми, смешанными с другими ДНК, что сильно затруднило их анализ в криминально-технической лаборатории.
Комиссар объяснил техникам-криминалистам, на чем они должны сосредоточиться: необходимо найти на Юсефе Эке кровь отца. Кровь, покрывавшая его тело на месте второго преступления, ничего не значит. Там кровь всех была на всех, и неудивительно, что на Юсефе оказалась кровь его младшей сестры, а на ней – его кровь. Но если бы специалисты нашли на Юсефе кровь отца или следы Юсефа в раздевалке клуба, его можно было бы связать с обоими местами преступлений. Для возбуждения уголовного дела достаточно доказать, что Юсеф был в раздевалке.
Еще в больнице Худдинге врач, Сигрид Кранс, получила инструкции из Линчёпинга, от занимавшейся анализами ДНК Шведской криминально-технической лаборатории: тщательно зафиксировать любые биологические следы, найденные на Юсефе.
Возле Хёгалидспаркен Йона позвонил толстяку Эриксону, шефу техников-криминалистов, работавших на месте преступления в Тумбе.
– Ну, – ответил тяжелый голос.
– Эриксон? – развеселился Йона. – Эриксон? Подай признаки жизни?
– Я сплю, – устало проворчала трубка.
– Сорри.
– Ну, на самом деле я еду домой.
– Нашли что-нибудь с Юсефа в раздевалке?
– Нет.
– Нашли, нашли.
– Нет, – повторил Эриксон.
– По-моему, вы искали спустя рукава.
– Ошибаешься, – спокойно сказал Эриксон.
– Ты надавил на наших друзей из Линчёпинга? – спросил Йона.
– Всей своей тяжестью.
– И?..
– Они не нашли на Юсефе ни одной отцовской ДНК.
– Я и им не верю, – сказал Йона. – Черт, он же был залит…
– Ни единой капли, – оборвал его Эриксон.
– Этого не может быть.
– Во всяком случае, когда они это говорили, они были довольные как не знаю кто.
– Низкокопийный анализ?
– Нет. Ни единой микрокапли, ничего.
– И все-таки… Черт, мы же не можем смириться с такой неудачей!
– Почему, можем.
– Не можем.
– Не зацикливайся, – посоветовал Эриксон.
– Ладно.
Они закончили разговор, и Йона подумал: загадки иногда создаются всего лишь обстоятельствами. В обоих местах преступления убийца действовал одинаково: бессмысленная резня и агрессивное желание разделать трупы, словно туши. Все же очень странно, что специалисты не нашли на Юсефе – если он убийца – крови его отца. Мальчик должен был быть настолько залит кровью, что на него обратили бы внимание, сообразил Йона и еще раз набрал номер Эриксона.
– Да.
– Я кое-что вспомнил.
– За двадцать секунд?
– Вы проверяли женскую раздевалку?
– Там никого не было, дверь заперта.
– Может быть, у жертвы были ключи.
– Но…
– Проверьте сток в женской душевой, – сказал Йона.
Обогнув парк Тантолунден, Йона подъехал к пешеходной дорожке и остановился перед высотными домами, стоящими фасадом к парку. Комиссар нашел взглядом полицейский автомобиль, проверил адрес и подумал: возможно, Ронни с напарником постучали не в ту дверь. Провел рукой по губам. Это могло бы объяснить нежелание Сораба впустить их – ведь в таком случае хозяина квартиры просто зовут не Сораб.
Вечерний воздух был холодным. Комиссар пошел к двери, вспоминая, как погруженный в гипноз Юсеф описывал произошедшее в доме. Его рассказ соответствовал тому, как выглядело место убийства. Юсеф не сделал ничего, чтобы скрыть преступление, ничем не защитил себя. Он не думал о последствиях и оказался залит кровью.
Йона подумал, что Юсеф мог просто описать под гипнозом свои чувства, смятение, яростный беспорядок, тогда как физически, внешне, на месте преступления он вполне контролировал себя – явился в полностью покрывавшем его дождевике, а перед тем, как ехать домой, принял душ в женской раздевалке.
Надо поговорить с Даниэллой Рикардс, спросить, оправился ли Юсеф настолько, чтобы выдержать допрос.
Комиссар вошел в подъезд, достал телефон и увидел свое отражение в черной кафельной плитке – стена была выложена как шахматная доска. Бледное замерзшее лицо, серьезный взгляд и растрепанные светлые волосы. Стоя возле лифта, комиссар еще раз позвонил Ронни, но тот не ответил. Может быть, Сораб наконец впустил их в квартиру? Йона поднялся на шестой этаж, подождал, пока какая-то мама с малышом спустятся вниз, подошел к двери Сораба и позвонил.
Немного подождал, постучал в дверь, подождал еще несколько секунд, потом приподнял пальцами крышку щели для почты и сказал:
– Сораб? Меня зовут Йона Линна. Я из полиции, комиссар по уголовным делам.
За дверью послышался какой-то звук, словно кто-то тяжело наклонился к щели, но потом отпрянул.
– Вы единственный знали, где живет Эвелин, – продолжил комиссар.
– Я ничего не сделал, – глухо сказал мужчина за дверью.
– Но вы рассказывали…
– Я ничего не знаю! – закричал Сораб.
– Хорошо, хорошо. Но я хочу, чтобы вы открыли дверь, посмотрели на меня и сказали, что вы ничего не знаете.
– Уходите.
– Откройте дверь.
– Какого черта… вы не можете просто оставить меня в покое? Я совершенно ни при чем, я не хочу, чтобы меня втягивали в это дело.
