скачать книгу бесплатно
Зачем вообще… все?… Если…
Маню опять замутило.
… Нет. Срочно, срочно – таблетку!.. или…
Маня вскочила, забыв осторожность и немилосердно скрипя полами, схватила обойму и непослушными пальцами выдавила капсулу.
Запила. И снова уселась на кровать, тускло глядя перед собой.
… Правильно, что… быстро приняла лекарство, надо ведь хоть как-то… заснуть.
Завтра – сложный день.
Минут через тридцать Маня решительно поднялась, сняла сарафан и натянула ночную рубашку, встав так, чтобы ее не было видно из комнаты «больного» – дверь к нему была открыта.
Маня забралась под одеяло и блаженно вытянулась. Но через минуту опять вскочила – «Лешу» проверить. Замерла, глядя на него и прислушиваясь к его дыханию.
Тот спал, достаточно спокойно, даже ресницы не двигались.
Очень тихо и осторожно Маня вернулась к себе, на мгновение задумалась, и с решительным видом направилась на веранду.
Взяла с полки большой кухонный нож-секач, два других ножа, торчащих из банки вместе с ложками и вилками, вынула и спрятала под клеенку. Поискала глазами топор – где-то он тут все время болтался, она все время на него натыкалась…
Ага. Вот он – в углу, за веником и шваброй, большой деревенский топор, чуть ржавый и с почерневшей рукоятью. Маня его спрятала в кухонный шкаф, прикрыв большим куском облезлой клеенки.
И направилась с ножом в комнату. Но и с полпути вернулась, снова достала топор, и, завернув его в клеенку, вышла на улицу.
Постояла на крыльце – темень. Когда глаза привыкли, спустилась с крыльца и спрятала топор в клеенке за перевернутую бочку недалеко от крыльца, максимально замаскировав травой и какими-то полусгнившими полешками, валяющимися рядом с бочкой.
Быстро взбежала обратно, заперлась изнутри и, подхватив со стола нож-секач, пошла к себе и легла.
Нож сначала сунула под кровать. Передумала – спрятала под подушку. Опять передумала – закопала рядом с собой, вдоль стенки.
Немного полежала с открытыми глазами, глядя в темноту. Повернулась на живот, рука под грудь – любимая, самая комфортная Манина поза для сна – потянулась, расслабилась и заснула. Не то чтобы сладко, конечно, но как-то вполне… уверенно.
Лекарство подействовало.
* * *
Бодрое, утреннее июньское солнышко било в окно через хиленькие, вполокна, тюлевые занавески, заливало комнату.
Еще не до конца проснувшись, Маня приоткрыла глаза и с наслаждением перевернулась на другой бок с бессмысленным ощущением… радости существования.
Окончательно вынырнув из сладкой дремы и наслаждаясь, вновь поразилась этому чувству, во второй раз со вчерашнего дня посетившему ее – чувству «из прошлого», из прежней ее жизни. Непередаваемому и благостному…
… Пусть хоть ненадолго, но, все равно… блаженство.
И вдруг вскочила, не попадая в шлепанцы и в рукава халата, и ринулась в соседнюю комнату.
«Мужик» лежал неподвижно, в той же позе, на спине.
Он внезапно распахнул глаза – Маня буквально наткнулась на его взгляд и от неожиданности застыла в замешательстве, резко затормозив в дверях.
… Ну и ресницы у него!.. «Мне б такие!» – невольно вспомнились Мане слова из какой-то дурацкой песни. Не ресницы, а… Живут самостоятельной жизнью, можно сказать.
Зрачки значительно меньше – почти в норме.
… Серые глаза и очень черные ресницы.
Впрочем, осунулся сильно, потому так глаза и выделяются.
– Вы как?… – Маня маялась в дверях.
– Порядок, – низким голосом с хрипотцой ответил «мужик». С хрипотцой – но не таким ужасно хриплым и сиплым, как вчера. – Заходи. Не стесняйся.
– Что?…
Леша поморщился.
– Подойди, говорю. Не укушу.
Маня подошла и села на стул, приняв строгий вид – поджала губы. И смелой рукой «медсестры» потрогала лоб «больного», на предмет температуры.
– Да. Вроде ничего, – констатировала она, убрав руку. – Я сейчас в аптеку, на станцию…
– Мань…
– Не перебивайте. Итак: я на станцию, а Вы… Или нет – аптека откроется через два часа. Так. Сейчас мы…
– Мань, верни руку обратно. И подержи – как вчера ночью. Больно все-таки. А так… легче…
… Ночью-то, оказывается, он просыпался… Маня нахмурилась.
– Вы опять меня перебили. И не надо сцен жалости устраивать – очень прошу. Я не собираюсь обливать слезами Ваши раны – это не входит в мои планы.
– Мань, ты безжалостная…
Маня пожала плечами.
– Это ж надо – у постели умирающего…
– Прекратите паясничать, Леша! – рассердилась Маня. – Давайте по делу.
– Давай. – Леша вздохнул.
И вздохнул как-то опять сипло, с трудом – по-вчерашнему плохо. И сморщился.
… Ему очень больно, поняла Маня.
И с видом суровой, но сердобольной медсестры, Маня положила ладошку «больному» на лоб.
– Не волнуйтесь, Леша. Я пойду и все куплю… Вам станет легче… и все у Вас пройдет… Вы выздоровеете, и…
Леша моментально опустил, смежил свои невозможные ресницы и смирно замолчал.
Маня посмотрела – под глазами синяки с кулак, под левым особенно – фиолетовый подтек за ночь увеличился вдвое, скулы зеленоватые, в утренней щетине…
– Бритва есть? – процедил «мужик», прочтя ее мысли.
– У меня?… Нет…
– Купи лезвия. Когда на станцию пойдешь. Одноразовые, любые, – велел «мужик».
– Да, конечно…
– Деньги есть? – сквозь зубы цедил он с закрытыми глазами.
Маня тихонько убрала руку.
– Есть… немного.
Леша открыл глаза и уставился на Маню.
– А глаза почему разные?
– Что?!..
– У тебя. Глаза разные – совсем. Правый – конкретно синий, левый – реально зеленый. Или у меня «глюки»?
– Просто…
– Вчера еще заметил. И волосы разноцветные. Думал, брежу. Красишься так? Под панка косишь? И линзы носишь?
– Да нет, – объяснила Маня, поначалу слегка сбитая неожиданным вопросом и столь резкой сменой темы. – Не бредите. Это так и есть – глаза разные. Радужки по-разному окрашены – с детства. Такая особенность, какой-то генетический сбой, в общем. И волосы тоже – пигментация… нарушена.
«Маня-панк» машинально пригладила свои стриженные в довольно короткую стрижку волосы, в данный момент, после сна, торчавшие во все стороны. У нее были светлые, пепельно-русые волосы, с тремя прядями неожиданно рыжеватого, почти черного и каштанового цветов и небольшая, слегка разноцветная челочка над ровным, нежным лбом.
– А толстая такая – почему? Тоже – «генетический сбой»?
«Мужик» хамил. Раздухарился… не к добру. Маня грозно пошевелилась на стуле. Коварный стул под ней предательски заскрипел, издав какой-то неприличный длинный звук.
– Вот. Сейчас стул сломаешь, – эхом стулу подтвердил «мужик». – Не выдержит тебя, Мань, эта рухлядь.
Маня вздернула брови.
– Вы решили мне хамить? Это не в Ваших интересах, Леша.
– Вес-то какой? – наглел «мужик», серые глаза смеялись. – Центнер, небось? А, Мань?
Маня сжала губы, но тут же сменила тактику – решила «не вестись», и заговорила с «пациентом» как с идиотом «тяжелобольным», которого нельзя волновать.
– Я вешу 90 кг. Рост 167 см, – терпеливо доложила Маня.
«Мужик» не успокоился. Весело и напористо, с манерой, вынуждающей собеседника отвечать, он продолжил свои нахальные расспросы.
… Так полегчало ему, что ли?… Или притворяется… хитрит?!..
– А лет тебе сколько, Мань? Тридцать или около того? Да?
– Да. Вы угадали, Леша, – спокойно подтвердила Маня. – Мне 30 лет.
– И ни мужа, ни детей. Я правильно вчера понял? А, Мань?
– Да.
– Что с тобой, Мань? Ты чего так в лице-то изменилась, а?!
Маня молчала.
– Успокойся, сказал! Извини. Извини, Мань. По больному, видать, задел.
«Мужик» чуть прищурился, сочувственно и весело глядя Мане в лицо.
– Ладно, Мань. Не переживай. И не вешай нос. Дело наживное. Ты б только сбросила малость – постаралась, Мань. – Серые глаза опять смеялись. – Для дела. Глядишь, и… полюбил бы кто. Кавалера-то тоже нет, по всему? Да, Мань?
Маня сцепила зубы и не прерывала «больного» хама. Положительные эмоции – большой плюс в деле лечения, напомнила она себе стоически.
Пусть себе разливается и… хохмит – в свое удовольствие.
… Да ради Бога!.. «На больных» – не обижаются, – пожала она про себя плечами, вернувшись к прежней устойчивой мысли.
– На больных и «увечных» – не обижаются, – мигнул он ей вдруг, непостижимым образом вновь практически дословно озвучив ее мысли.
Застигнутая врасплох Маня несколько дико на него посмотрела. Тот насмешливо и забавно сложил губы.
– … Уж больно тебя много, Мань. На любителя. Толстеньким трудно замуж выйти, – пустился он философствовать своим хрипловатым низким голосом. – Желающих мало – я ж понимаю, Мань. Стройных навалом – выбирай не хочу. Ты б, Мань, об этом подумала. И за собой последила. Фитнес там, то, се… И ешь поменьше, – в упор, наглым взглядом, рассматривая Маню, нес «мужик», сочувственно вздыхая, как бы от полноты чувств. – А сюда зачем приехала, а, Мань?
– На лето, – невозмутимо ответила Маня.
– Правильно, Мань, – одобрил «мужик». – Верно мыслишь. В городе, в Москве особо… Ты ж из Москвы, как я понял? Да, Мань?
– Да.
– Так вот я говорю, Мань – В Москве шансы твои практически равны нулю… невелики шансы, Мань. Мужик в Москве – балованный пошел. И то ему не так, и это… Фиг кого себе найдешь с такой… с такими… – резвился «больной», видимо испытывая неодолимую потребность в бойком утреннем трепе – как возвращению к обычной жизни.
Маня уступчиво молчала, не противоречила.
– … Здесь, значит, думаешь ухажера сыскать. В точку, Мань, – размышлял вслух «Леша». – Народ тут попроще. Любит водку и… все натуральное.