скачать книгу бесплатно
Бегство из Туманной Лощины
Дуглас Кейн
Долгожданное продолжение мистического вестерна!Путь мести завершён, Джерри уверен, что свёл счёты со своим прошлым. Осталась одна проблема: призраки Туманной Лощины не собираются отпускать его. Стрелок, быстрее которого только молния, зачем-то нужен мёртвой ведьме Оливии и жутковатой компании её домочадцев.Джерри решается на бегство, не догадываясь, что ему уготовано оказаться в Новом Орлеане, где он родился. Там его ждут бандиты и ожившие мертвецы, знаменитый стрелок Нидл, бесчестный владелец казино Сандерс, страшный колдун Ланмо и новые тайны прошлого, которые потрясут его больше, чем всё остальное.Book Seeker: «На этот раз Дуглас Кейн обыгрывает хит The House of Raising Sun, который принёс славу группе Animals, превращая известный сюжет в безумную историю насилия внутри петли времени».
Дуглас Кейн
Бегство из Туманной Лощины
Глава 1. Преследователи
На следующий день после того, как шериф Стив Бакстер и Кони Симс по прозвищу Полпенса поймали по пуле в Туманной Лощине, роксделльцы пришли за их телами.
Они появились около полудня: дюжина ковбоев и охотников, ощетинившихся ружьями, серых от страха.
Но они нашли только место гибели шерифа и его помощника. Сломанные ветви кустов, примятая трава и пятна крови указывали, где лежали тела.
Старший из роксделльцев, крупный мужчина в сером стэтсоне с заломленными полями, сделал знак, чтобы остальные держались подальше, и сказал:
– Давай, Илайя, посмотри, что тут к чему. А вы, парни, глядите по сторонам.
Напоминание было излишним: все и так поминутно оглядывались и вздрагивали при каждом шорохе.
Седоусый охотник, названный Илайей, был единственным, кто не держал свой карабин наизготовку. Он сошёл с седла и, слегка припадая на левую ногу, стал осматривать место перестрелки.
Наконец он сказал, качая головой:
– Можешь никогда больше не ставить мне выпивку, Тэдди, но это выше моего разумения.
Илайя встал на то место, где вчера Стив Бакстер застал меня врасплох.
– Здесь был один из парней, которые устроили резню на ранчо Гэллоуэев. Молодой – тот, что называл себя Барни Стоуном. Стив зашёл к нему со спины и, видимо, взял на мушку. Стоун оставил две пары глубоких следов. Вот эти, почти без каблуков, означают, что он таился, сидя на корточках, и наблюдал из-за кустарника за местом, где Стив и Полпенса привязали лошадей. А вот тут он переступил с ноги на ногу, когда выпрямлялся… и выпрямлялся, как пить дать, с поднятыми руками…
– Слушай, здесь никто не сомневается в твоих талантах! – прервал его предводитель – тот самый Тэдди, на которого следопыт Илайя рассчитывал в плане выпивки. – Не нужно о самих следах, говори о том, что здесь было. Время дорого.
– Дорога только жизнь, Тэдди! – сердито отрезал Илайя. – И мы рискуем ей понапрасну, разгуливая по Туманной Лощине… Ладно, вот что очевидно: Барни Стоун резко развернулся и подстрелил Стива и Полпенса. Подошёл к ним, обшарил карманы. Отправился за лошадьми. А потом… тела опять шевелились.
– Ты хочешь сказать, они ожили? – хрипло спросил один из ковбоев.
– Что я хотел сказать, то и сказал! Стив и Полпенса не вставали на ноги после того, как упали.
– Они были ранены и… ворочались? – попытался уточнить Тэдди.
– Раненый человек пытается приподняться и оставляет отпечатки ладоней! Здесь их нет. Кто-то их ворочал… Но не спрашивай меня, кто.
Седоусый Илайя опять присмотрелся к следам и наморщил лоб, пытаясь представить себе не слишком противоречивую картину того, что здесь могло произойти.
– К телам подходил только Барни Стоун, а его интересовали лишь карманы и патронташи, – продолжил следопыт. – Он, к примеру, перевернул Бакстера: вот тут видно, как упиралась в землю его подошва, а рядом отпечаталось правое колено. Готов поспорить, Стоун собирал патроны. Но уж точно не Стоун оттащил труп шерифа сперва на два фута в сторону, потом ещё на фут, причём здесь бедняга Стив лежал уже лицом вниз. И я не представляю, куда могли подеваться тела. Они просто исчезли. Больше ни о чём не спрашивайте. Это Туманная Лощина, и всё тут!
– А что с Барни Стоуном? – спросил Тэдди.
– Пойдём по следам и узнаем. Если тебе так уж хочется и дальше рисковать понапрасну…
– Риск не напрасен, Илайя! – потемнел Тэдди. – Нельзя оставлять безнаказанными такие преступления.
– Это единственная причина, по которой я здесь, – хмуро заметил Илайя.
Он осмотрел место, где шериф и его помощник привязывали своих скакунов, и вернулся в седло.
– Стоун забрал лошадей. Поехали, посмотрим, куда он их повёл.
Роксделльцы двинулись вглубь Туманной Лощины. Илайя ехал впереди, Тэдди держался рядом с ним, положив карабин на сгиб локтя. Остальные следовали на расстоянии и тихо переговаривались.
Было слышно, как кто-то сказал:
– То же самое, что у сухого русла. Следы, гильзы, кровь – и ни одного трупа…
– Это же Туманная Лощина! – отозвался Илайя, обладавший хорошим слухом. – Здесь многие пропадали.
Один из ковбоев, тощий парень, попытался приободрить себя и других:
– Ничего, сейчас день. И вообще, мы пока что не трупы, значит, исчезнуть нам не грозит.
Илайя криво усмехнулся.
– Не загадывай, парень. И не надейся на свет солнца. Это Туманная Лощина…
– Помяните её название ещё раз – и вам несдобровать, причём дожидаться таинственных сил не придётся! – раздражённо прервал их Тэдди. – Хватит болтать, у нас важное дело…
В молчании роксделльцы достигли старого пожарища. Чёрный костяк сожжённого дома ведьмы тонул в траве и свежих зарослях. В них терялись мои следы и отпечатки лошадиных копыт. Илайя посмотрел на своих спутников выразительным взглядом и ничего не сказал. Один из ковбоев истово перекрестился.
Я потешался, наблюдая за ними, хотя отлично понимал, что на их месте был бы так же ошеломлён.
Они ведь не могли знать, кто такой Приходящий За Непогребёнными. Следы этого чудовища таинственным образом исчезали с наступлением дня. Ни один следопыт не мог бы узнать, что тела перемолоты огромной пастью с несколькими рядами острых зубов.
Конечно, им было страшно! Туманная Лощина пользовалась дурной славой ещё до тех пор, как в ней попытался поселиться Фрэнсис Гэллоуэй. Он построил дом, но был вынужден бежать без оглядки от той чертовщины, что творилась тут по ночам.
Впрочем, не буду несправедлив к нему. Старик Фрэнсис, ненависть к которому превратила мою жизнь в сплошную тропу мести, был, конечно, мерзавцем и хладнокровным ублюдком, но только не трусом.
Он не бежал, а расчётливо отступил. Он не бросил, а продал дом – продал приезжей женщине с репутацией ведьмы. Трус не станет вступать в финансовые отношения с ведьмой, верно? Более того, между ними возникли чувства, которых Фрэнсис не предал.
По крайней мере, расстались они без вражды. И ни Фрэнсиса, ни кого-то из его людей не было среди роксделльцев, которые однажды пришли в Туманную Лощину с огнём, чтобы сжечь ведьму вместе с её жилищем.
Попытавшись расправиться со своим страхом, эти недоумки обрекли себя на ещё больший ужас, хотя не могли знать, что госпожа Оливия по сих пор живёт в призраке сгоревшего дома. И её домочадцы, убитые роксделльцами в ночь пожара, продолжают жить с ней. Причём один из них повелевает туманом, другая видит своими слепыми глазами то, что недоступно зрению других, а третий выпускает попастись Приходящего За Непогребёнными…
Что говорить, я сам чувствовал себя здесь очень неуютно. Слишком много в Туманной Лощине всяких фокусов, способных вывести из равновесия простого здравомыслящего парня.
Как, скажите, простому здравомыслящему парню не рехнуться, если даже невозможно сказать, день сейчас или ночь?
Илайя, Тэдди и другие приходили по моим следам днём. Я прятался от них вместе с уведёнными лошадьми в распадке. Я держал наготове револьвер и думал о том, что следопыт с седыми усами, висящими ниже щёк, обязательно разгадает мою хитрость и укажет товарищам, где я укрываюсь на самом деле.
Этот день прошёл. Наступила ночь. И вот в ночи рядом со мной стоит Ахав. Таинственный туман, послушный его воле, окутывает нас. В его разрывах открываются видения того, что происходило в Лощине при свете солнца. Я вижу роксделльцев, наблюдаю, как Илайя изучает следы…
Иными словами, я был одновременно в двух местах и даже в двух временах.
Как тут не сойти с ума?
Конечно, ни я, ни лошади на месте пожарища не исчезали. Я просто замёл следы. Думаю, любой человек, если только он не законченный идиот, должен это смекнуть.
Однако ужас, который внушала роксделльцам Туманная Лощина, сделал своё дело. Даже Илайя сдался:
– Довольно. Ни перед одним человеком я ещё не отступал, но сейчас мы имеем дело с чем-то нечеловеческим…
– Брось эти глупости, Илайя! – вскипел Тэдди. – Мы так далеко зашли, возможно, осталось одно усилие, и убийцы будут болтаться в петле, как того требует закон…
– Закон – это важно, – перебил его Илайя. – Но, Тэдди, оглянись на людей, которые пришли с тобой. Разве их жизни ничего не стоят, чтобы так ими рисковать?
– Боунз и Стоун выжили здесь, значит, и нам нечего опасаться!
– Знаешь, я не спорю с тем, что они положили кучу народа, скрываясь в Туманной Лощине, – сказал следопыт. – Но, чёрт побери, с чего ты взял, что они выжили?
– Богом клянусь, ты прав, Илайя! – воскликнул ковбой-католик. – Мыслимо ли, чтобы два человека перебили столько людей, и белых, и краснокожих? Без дьявола тут не обошлось!
Тэдди в сердцах плюнул.
– Мужчины вы или нет? Боунз и Стоун убили наших соседей, они должны понести наказание!
Илайя сел в седло и сказал, разворачивая лошадь:
– Поверь, они уже понесли наказание, сунувшись в это богом проклятое место. И нам лучше поскорее покинуть его.
Остальные охотно последовали за Илайей. Тэдди глядел им в спины с нескрываемой ненавистью. Однако ничего поделать со страхами роксделльцев он не мог.
Я уже догадался, кто передо мной. Когда мы с Боунзом изучали связи Гэллоуэев, конечно, услышали и о Тэдди Риверхэде, родственнике давно почившей супруги старика Фрэнсиса.
Что пробудило в нём жажду мести, оставалось только гадать: близких отношений ни с Фрэнсисом, ни с его сыновьями Тэдди как будто не поддерживал.
Я никогда не видел его прежде, и всё же лицо Риверхэда показалось мне знакомым. Когда он начал злиться, я понял, в чём дело. Тэдди, тогда ещё свежий мужчина без морщин и мешков под глазами, был одним из тех, кто пришёл сюда много лет назад, чтобы предать огню дом Оливии. Я видел его во сне, навеянном Туманной Лощиной.
Его обрюзгшее лицо всё же сохраняло черты, выдававшие твёрдость духа. Проводив удаляющихся роксделльцев долгим плевком, но спешился и пригляделся к следам. Потом, взяв карабин наизготовку, стал обходить пожарище.
Я, наблюдающий за этим через туман ночью, оглянулся на заросли, в которых находился я, прячущийся днём. Чёрт побери, до чего неуютно думать, что я сейчас нахожусь вон там, за искривлённым стволом! Лежу, не дыша, и наблюдаю, как Тэдди разнюхивает мой след…
– Этот опаснее других, – сказал Ахав. – Кажется, у него к тебе какие-то счёты. Стоило пристрелить его днём.
В тишине Лощины голос его прозвучал неприятно громко.
– Тише! – прошипел я.
Хромой слуга ведьмы отмахнулся.
– Он тебя не услышит и не увидит! Ты же днём, прячась вон там, не видел и не слышал самого себя!
– Слушай, так не стоит ли пристрелить его сейчас, раз уж я невидим и неслышим?
Ахав вздрогнул.
– Не смей даже думать об этом! Нельзя менять прошлое.
– Почему?
Его буквально затрясло от ярости.
– Потому что я так сказал! Не смей – и точка!
Я примирительно кивнул, но, как только мой неприятный спутник расслабился, шагнул вперёд.
Ахав не ошибся. Тэдди и ухом не повёл, когда мои сапоги зашуршали по траве. Зато его лошадь захрапела и отшатнулась от меня. Родич Гэллоуэев поспешно осмотрелся, но так и не понял, что встревожило животное. Я шёл прямо на него, однако его взгляд скользил мимо меня.
Я был невидим! Усмехнувшись, я подошёл к лошади. Рука сама потянулась к шее скакуна, чтобы погладить и успокоить.
– Что ты делаешь? – раздался за спиной голос Ахава.
Он был в гневе, но говорил шёпотом.
– Что не так? – спросил я. – Нас же не видно.
– Немедленно вернись. Не знаю, почему, но лошадь тебя чует. А этого не было днём. Тебя здесь нет… то есть, не было здесь в это время, ты был там! – Ахав ткнул пальцем в моё дневное укрытие, тяжко вздохнул и велел: – Просто отойди, приятель.
На свете было не так много людей, которых я слушался безоговорочно.
Я даже не могу отнести к ним отца. Он всегда был слишком занят бесконечными трудами в поле и на заброшенном руднике, откуда ночь за ночью приносил крупицы золота. Мы не много общались.
А в те редкие минуты, когда он говорил со мной, не касаясь повседневных дел, речь заходила о слишком уж необычных вещах. С чем можно спорить, согласиться или не согласиться, если отец спрашивает, о чём я мечтаю, или рассказывает о своих мечтах?
Попросту говоря, моё сыновнее послушание ни разу не подверглось настоящему испытанию.
Старый охотник Зеф Коул, впоследствии заменивший мне потерянного отца, заслуживал послушания потому, что подробно объяснял каждое своё требование.
Только Джефф Боунз, заменивший мне и семью, и бога, и часть меня самого, был человеком, которого я слушался безоговорочно.
Но и этим отношениям пришёл конец после того, как Боунз бросил меня на верную смерть в Туманной Лощине…
Потом я нашёл его, благодаря силам тумана. Я посмотрел ему в глаза. И не увидел того человека, которому доверял и которого стал бы слушать.
Он признался напоследок, что приходился мне двоюродным дядей. Во время резни в Голденгроуве Чёрные маски перебили мою семью, и Боунз, возглавлявший банду, застрелил моего отца – своего кузена. Через три года случай свёл нас, и он, убив Зефа Коула, меня вдруг пощадил и взял с собой. Я принял помощь, не задумываясь над причинами.
В затянутом облаками ущелье между чёрной и белой скалой он во всём признался, приготовившись к смерти. Боунз знал, что я стреляю быстрее, что по скорости я на всём свете – первый после молнии.
Однако я не стал его убивать.
