скачать книгу бесплатно
Путь загораживала телега. Впряжённая в неё лошадь дрожала так сильно, что оглобли ходили ходуном. На дороге лежали, утопая в грязи, тела. Вокруг валялись тряпки, втоптанные в чёрное месиво. Видимо, люди ехали на поле Живых Мертвецов, а их ограбили и убили.
Рэн спрыгнул с коня, забрал у Выродка факел и склонился над молодой женщиной. Бледное лицо и застывшие глаза, устремлённые в небо. Горло перерезано, одежда залита кровью. В пяти шагах от неё лежала маленькая девочка, уткнувшись лицом в землю. Ей воткнули нож в спину. Нож забрали; о ширине клинка подсказал разрез на стёганой кофте. Рэн присмотрелся к следам. Девочка умерла не сразу, барахталась и ползла к матери. Из-под телеги торчали босые мужицкие ноги. Рядом стояли сапоги и валялись продырявленные башмаки.
Рэн выпрямил спину и заметил мешок, кем-то оброненный между кустами.
– Они не успели далеко уйти. Найдите их!
Сотня Выродков ринулась в лес, и всё вокруг наполнилось звуками: кони всхрапывали, кольчуги звенели, ветки трещали.
Чувствуя на себе взгляды Айвиля и Лейзы, Рэн всматривался в темноту. Если бы горы находились рядом, он бы попросил горных духов обратиться в камни и преградить убийцам дорогу. Но вокруг только грязь, лес и небо.
Шум отдалился и стал еле слышен.
– Довезём их до ближайшей деревни, – проговорил Рэн. – Крестьяне о них позаботятся.
Рыцари уложили тела на телегу, укрыли рогожей и развернули лошадь. Наблюдая за ними, Рэн думал о человеке, который сидит сейчас в клетке и шарит глазами по толпе, выискивая своих родных. Он умрёт от холода, голода и жажды, уверенный, что его бросили. Похоронили заживо.
Теперь шум приближался. Выродки выехали на дорогу и швырнули к ногам Рэна двоих мужиков, одетых в гамбезоны. Один босой: башмаки снял, а натянуть сапоги не успел.
Не пытаясь подняться, мужики озирались и скалились как волки. Одичавшие взгляды, кудлатые бороды, всклокоченные волосы.
Рыцари рывком поставили их перед Рэном на колени.
– Милорд, смилуйтесь, – промямлил тот, что помоложе. – Как перед богом клянусь, никого и пальцем больше не трону.
Рэн вытащил из ножен меч. Лейза отвернулась. Айвиль свёл брови.
Мужики протянули к Рэну руки, поползли к нему:
– Помилуйте нас… Помилуйте…
Других слов они явно не знали.
Рэн снёс молодому убийце голову одним верным ударом. Следуя за движением меча, волчком крутанулся вокруг себя и срубил голову второму мужику. Тот даже не успел понять, что происходит, – умолк, не закончив фразу.
– Можно было отвести их в деревню, – произнёс Айвиль, с задумчивым видом почёсывая щетину на подбородке. – Там бы их судили и отправили на поле Мертвецов.
– По-вашему, они не совершили ничего ужасного? – спросил Рэн, ожидая, когда эсквайр вытрет клинок. – Казнить вроде бы не за что, и отпускать нельзя? Вы говорили, что только таких запирают в клетку.
– Крестьяне убили других крестьян – за такое не рубят головы. Повторю: мне не нравится всё, что касается церковного суда. Но в данном случае клетка – справедливое наказание.
Рэн кивком указал на обезглавленные трупы:
– Я их помиловал. – Вложил меч в ножны и, держась за луку седла, запрыгнул на коня.
~ 12 ~
Янара сунула Люте в руки скомканную нижнюю рубаху:
– Спрячь. Постираешь ночью, чтобы никто не видел.
Старуха кивнула:
– Никто не увидит, миледи. Не волнуйтесь.
Закрыв за ней дверь, Янара посмотрела на вторую служанку, суетящуюся возле кровати.
Люта и Лита – сёстры-близняшки – жили в замке с рождения. Прислуживали отцу герцогини, потом герцогине, матери Холафа. Последние три года скрашивали одиночество Янары. Вместе с ней вышивали и шили, тайком приносили книги из библиотеки и слушали раскрыв рты, как она читает. Обрабатывали на её спине раны после порки. Плакали, когда хотелось плакать ей, и пели, когда Мэриты отлучались из крепости.
Наблюдая, как Лита замывает пятно крови на матрасе, Янара подавила тяжёлый вздох. Глупая затея… Глупая и опасная! Если не сейчас, то через три-четыре месяца Холаф и его отец узнают, что она водила их за нос. Какое наказание ожидает её за ложь? Разденут донага и будут хлестать плетью, пока она не потеряет сознание. Потом сбросят в темницу, расположенную под угловой башней. Так поступили со старостой одной из деревень, когда его уличили в обмане. В чём заключался его обман, никто не знал. Господа не посвящали слуг в подробности. Просто собрали во дворе обитателей замка и предупредили, что всякого, кто опустится до лжи, ждёт такая же участь. Люта и Лита догадались, что задумала Янара, и всё равно решили ей помочь.
Вдалеке взревел боевой рог. Послышалось бренчание цепей. Стражники опускают подъёмный мост… Янара в ужасе приникла ухом к пергаменту, закрывающему оконный проём. Неужели едет Холаф? О господи! Хоть бы не он! Холаф пренебрегал многими правилами, не отличался чистоплотностью и брал жену, когда хотел. Его вряд ли остановит ложь о беременности. Тут-то всё и раскроется.
– Иди на лестницу, – велела Янара старухе. – Если господин надумает прийти ко мне, скажи ему…
Лита вытерла мыльные руки о передник, заправила под чепец седые космы и уставилась на хозяйку, ожидая окончания приказа.
Янара провела ладонью по лицу, не в силах сдерживать дрожь в пальцах:
– Беги на кухню и принеси нож.
Накинув одеяло на матрас, Лита ногой затолкала ушат с водой под кровать и с понурым видом удалилась.
Обхватив себя за плечи, Янара принялась мерить шагами опочивальню. В монастыре ей говорили: «Будь покорной мужу». Она покорялась. «Будь верной». Даже в самые мрачные дни она не помышляла о другом мужчине. «Люби и почитай». А вот с этим не сложилось. Невозможно любить и уважать человека, который превращает тебя в грязное и ничтожное существо. Убить мужа и свёкра не получится. Злости хватит. Сил и умения – нет. Но уйти из этой жизни с достоинством она найдёт в себе силы. И пусть Бог осуждает такие поступки, пусть люди сочтут её грешницей, она не станет исполнять желания подонков и с того света, из преисподней, призовёт их к ответу.
На крепость обрушилась какофония звуков: стук и скрип, унылый цокот копыт и лязг металла. Янара вновь приникла ухом к пергаменту. Ни залихватского свиста, каким обычно отмечал Холаф своё возвращение домой. Ни смеха рыцарей, предвкушающих трапезу. Мэрит-старший не щёлкает плетью, поторапливая конюхов и слуг.
– Миледи…
Янара обернулась. Ей хватило одного взгляда на стоящих у порога служанок, чтобы понять: Бог внял её мольбам.
Надевая на ходу накидку из овечьей шерсти, Янара выскочила из комнаты. По привычке побежала на смотровую площадку. На полпути развернулась – сверху она увидит всё, но ничего не услышит. Спотыкаясь и подгоняя идущих впереди старух, спустилась по винтовой лестнице. Перед тем как выйти из башни, натянула на лоб капюшон и глубоко вздохнула.
Ступив на деревянную лестницу, ведущую во двор, Янара оцепенела. Лита и Люта заставили её пригнуться и закрыли собой. Троица, облачённая в бесформенную серую одежду, слилась с серой стеной и не привлекла к себе внимания.
Янара смотрела поверх сомкнутых плеч старух и никак не могла собраться с мыслями. Она провела в затворничестве три года и сейчас чувствовала себя птицей, которая разучилась летать. С высоты смотровой площадки крепость выглядела игрушечной, и лишь близость к облакам доказывала обратное – маленькое сооружение не дотянулась бы до небес. Теперь крепостные стены казались Янаре неприступными скалами. Столпившиеся на галерее стражники походили на чучела, будто их подняли на стену и не успели расставить между зубцами. Соседние башни злобно щурились окнами-щелями. Ворота открыты, за ними виднелся мост, а чуть дальше – дорога.
Чтобы вырваться на волю, надо пробежать мимо слуг, замерших возле хозяйственных построек, мимо рыцарей, восседающих в сёдлах. А главное, надо пересечь двор, посреди которого на повозке лежал труп, прикрытый суконным одеялом. Лошадь, впряжённая в телегу, прядала ушами и косилась на людей.
Мэрит-старший стоял на крыльце кухни, глядел на одеяло, повторяющее изгибы тела, и убеждал себя, что сын устроил спектакль, а рыцари ждут не дождутся, когда герцог даст им знак поднять отца на смех.
Сантар, держась обеими руками за борт телеги, повторял как заведённый:
– Он схватился за сердце и упал… Он схватился за сердце…
– Мой сын никогда не болел, – растерянно вымолвил Мэрит-старший.
– Он схватился за сердце и упал! – Сантар уронил голову на грудь и подавился рыданиями. – Я поворачиваюсь, а он на коленях… Губы синие, лицо белое. А потом раз, и лбом в землю.
– Хватит наматывать сопли на кулак! – Мэрит-старший наконец-то нашёл в себе силы сойти с крыльца. Как и Сантар, вцепился в повозку. – Его кто-то осматривал?
– Лекари. Три. Или четыре. Я запутался.
– Что сказали?
– Сердечный приступ. – Сантар вытер нос ладонью – Один хотел его разрезать. Я запретил. Резать или нет, решаете вы, а не я.
Мэрит-старший откинул одеяло с мертвеца, оглядел одежду:
– Крови нет?
– Нигде, – покачал головой Сантар. – Ни капли. Только синяк под левой подмышкой. Мы застряли в толчее, могли нечаянно ударить. Не от синяка же он умер.
– Его убили.
– Я тоже так думаю, – поддакнул Сантар. – Но как?
– Неважно как. – Мэрит-старший стиснул плечо Холафа и повернулся к рыцарям. – Я знаю, кто виновен в смерти моего сына. Лой Лагмер и Рэн Хилд! Ваш долг перед сюзереном обязывает вас собрать под нашим штандартом войско и отомстить за господина.
Один из рыцарей спешился. Сорвал с себя зелёную тунику с изображением двухголового волка и бросил на телегу. Выдернув из шлема зелёное перо, вложил мертвецу в руку.
– Что это значит? – нахмурился Сантар.
– Смерть герцога освободила меня от клятвы верности.
Мэрит-старший побагровел от гнева:
– Дрянь! Да как ты смеешь… – И захлебнулся словами, увидев, как рыцари друг за другом спешиваются, избавляются от символики великого дома Мэритов и вновь садятся на коней.
Выхватив меч из ножен племянника, Мэрит двинулся на вассалов сына:
– Я выпотрошу всех до одного и станцую на ваших кишках. Ну что? Кто первый?
Сантар вцепился в его рукав и произнёс, вмиг охрипнув:
– Не горячитесь, дядя.
Он ехал с этими людьми почти неделю, пил с ними, ел, грелся у костра и спал бок о бок. Их молчание он расценил как размышления о мести. И до сих пор не верил, что они, не сговариваясь, решили предать.
– Думаю, доблестные воины желают принести клятву верности новому сюзерену – вам, дядя.
– Не желают, – откликнулся рыцарь, придерживая гарцующего коня. – Вы не нуждаетесь в нашей защите, лорд Мэрит. Что нам защищать? Вашу жизнь? Такого уговора с герцогом Мэритом не было. А кроме жизни, у вас ничего нет. Этот замок принадлежал вашей супруге, хранительнице титула. Потом он перешёл к вашему сыну, а он не оставил наследника. Значит, этот замок и феод ничейные.
– У герцога Мэрита есть жена, – вставил Сантар. – Возможно, она носит под сердцем ребёнка.
Рыцарь пропустил замечание мимо ушей и продолжил:
– Вашу судьбу будет решать Знатное Собрание или король. Сомневаюсь, что вам позволят хозяйничать в чужих владениях.
– Мой сын вытащил вас из навозной кучи и посвятил в рыцари! – проговорил Мэрит, задыхаясь от злости. – Вы живёте на моей земле и кормитесь плодами трудов моих крестьян!
– Земля и крестьяне не ваши. Они принадлежали вашей супруге. После её смерти…
– Вон! Грязные шакалы! Вон! – заорал Мэрит, потрясая мечом. Озираясь по сторонам, вызверился на слуг и стражников: – Чего уставились, гниды? Давно плетей не пробовали?
Дождался, когда всадники выедут за ворота. Приказал поднять мост и с обречённым видом уставился на племянника:
– Они правы. Мы лишимся всего.
Сантар набычился. Его родной старший брат получил в наследство земли и замок отца и стал лордом. А ему, четвёртому сыну, пришлось присосаться к дяде и двоюродному брату. Холаф возвёл Сантара в рыцари, сделал своим знаменосцем, выделил покои в одной из башен крепости. На горизонте маячило место возле трона. Будущее рисовалось безбедным и беззаботным. Теперь же Сантар чувствовал себя обманутым.
– Ты или я? – спросил Мэрит тихо.
– Вдвоём, – прошептал Сантар. – Так хотел Холаф.
Янара не слышала, о чём они говорят. В ушах звучали слова рыцаря: «Холаф не оставил наследника». Она не разбиралась в правилах наследования, в монастыре этому не учили. Внутренний голос услужливо подсказал: будь она беременна, замок остался бы в руках свёкра.
Мэрит-старший и Сантар повернулись к господской башне в тот миг, когда Янара влетела внутрь. Вместе со старухами она попыталась запереть дверь на засов. Не сумев сдвинуть его с места, побежала вверх по лестнице, путаясь в подоле платья, падая и сбивая колени о края ступеней. Снизу донеслись гулкие шаги.
Первая мысль: спрыгнуть со смотровой площадки. Следом мелькнула другая…
Переступив порог опочивальни, Янара глотнула из кувшина воды, рухнула на четвереньки, заложила два пальца в рот и опорожнила желудок.
Люта протянула ей полотенце и посмотрела на вошедших в комнату Мэрита и Сантара:
– Прошу вас уйти. Миледи нездоровится.
– Что с ней? – спросил Сантар, с брезгливым видом наблюдая, как Лита елозит тряпкой по полу. – Отравилась?
– Я в тягости, – просипела Янара и не сдержала рвотный спазм, в этот раз вызванный страхом.
Мужчины переглянулись и молча ушли.
~ 13 ~
В передней комнате выстроилась челядь.
– Поправь рубаху, – тихо говорил камердинер, бегая взглядом по слугам. – Не выпячивай грудь… пригладь волосы…
Великий лорд Айвиль прошёл по живому коридору и ступил в гостиную. Камердинер указал на розовощёкого юнца, прячущего за спиной тряпку, и вместе с ним поспешил за хозяином.
Киаран бросил перевязь с ножнами на стол. Не снимая плаща, сел в придвинутое к камину кресло. Слуга протёр заляпанные грязью сапоги господина и шмыгнул за дверь. Камердинер подкинул дров в очаг и замер у порога, ожидая приказов.
Вытянув ноги к огню, Киаран закрыл глаза. Хилды отклонили его приглашение и со своими людьми остановились на ночлег в заброшенном монастыре. Удобств там, разумеется, нет: полы и лестницы прогнили, мебель растрескалась, гобелены истлели, по кельям гуляют пронизывающие сквозняки. Киаран мог проявить настойчивость, однако не стал этого делать. Он не хотел знакомить Хилдов со своей семьёй, не хотел, чтобы они бродили по Ночному замку, из бойниц и окон которого открывался вид на разросшееся логово Стаи с конюшнями, кузнями и казармами. И вообще, Киарана злила неопределённость.
Рэн всю дорогу молчал, молчал и Киаран. На лестнице послушания великий лорд стоит ниже герцога и не вправе требовать объяснений, тем более что он, хозяин наёмников, сам навязал Хилдам своё общество. Но! Слепо идёт за пастухом только стадо. Стая всегда знает, куда её направляет вожак. Киаран впервые в жизни не чувствовал себя вожаком.
Герцог Рэн Хилд… Клубок противоречий. В нём удивительным образом соединились обидчивый мальчик, наивный юноша и умудрённый опытом муж. Он совершенно не подготовлен к тому, что его ожидает в будущем, не имеет понятия, на что способны зарвавшиеся дворяне, но ведёт себя так, словно знает всё и готов ко всему. Делает вид, что самостоятельно принимает решения, хотя следует советам матери. Он излишне самоуверен, считает, что справится без чьей-либо помощи, и тут же принимает помощь от человека, которого видит впервые. На ходу меняет планы: то он торопится в Фамаль, то едет в другую сторону от столицы. А когда Рэн двинулся по дороге, ведущей в Ночной замок, на Киарана нашла оторопь. Только король является в гости без приглашения! Пришлось пригласить, чтобы напомнить герцогу о правилах приличия. К счастью, Рэну хватило ума не обременять хозяина и остановиться в монастыре.
