Полет ласточки

Даниэль приподнял девушку за талию во время легкого кружения. Она этого точно не ожидала и немного запнулась о подол своего же платья. Юноша остановился, не убирая своей руки.

– Прости, я немного не рассчитал темп, – Клара так и не открывала глаза, было видно, как подрагивают ее ресницы. – Ты же не злишься на меня?

– Можешь?

– Могу?

– Ты можешь меня поцеловать?

У Даниэля перехватило дыхание, и приподнялись брови. Чего он точно не ожидал, так именно этого вопроса. Он надеялся, что она откроет глаза и скажет, что это шутка, но Клара стояла без движения. Она дышала, приоткрыв губы, и даже не думала что-нибудь говорить. В ее голове творилось нечто непонятное, это были даже не мысли, это было ожидание.

– Я пообещал твоему брату, что не сделаю этого, иначе умру раньше времени, – он шептал ей, не осмелившись разорвать невидимый купол вокруг них. – Однажды я уже украл у тебя поцелуй.

– Подари, – после этих слов юноша издал странный стон и поднял свою голову. – Ты уедешь. Совсем скоро. Я так не хочу, чтобы ты уезжал.

– Ты хочешь, чтобы я вновь поцеловал тебя, пока ты плачешь? Снова в библиотеке? Милая, – он легонько посмеялся и приподнял ее подбородок. – Знаешь, что со мной сделают после этого?

– Никто не узнает, я тебе обещаю.

– Так, а что же ты со мной делаешь прямо сейчас, – он глубоко вздохнул и прислонился лбом к ее лбу.

– Не знаю, Даниэль, – он перешла на еще более тихий шепот. – Просто люблю.

В ту же секунду он поцеловал ее. Не так, как в первый раз, он продолжил то, чего их тогда лишили. Клара уже не плакала, она робко переместила руку на его шею. Это был такой неопытный поцелуй, но он содержал в себе всю нежность и желание, которые эти двое испытывали друг к другу. Он не хотел останавливаться, не хотел прерывать этот момент. После ее слов, Даниэль уже не мог сдержать обещание, данное Эллису, он не посмел оставить их без внимания. Спустя долгий момент времени, отдалившись от губ Даниэля, Клара судорожно вздохнула. После чего уже сама быстро оставила отпечаток своего поцелуя на щеке юноши и спрятала лицо в его жилетке. Он взволнованно стоял, обняв ее одной рукой за плечи, другой за талию. Мысли метались в его голове, как муха по комнате, искавшая выход. Его ладони немного тряслись, но он старался сосредоточиться на дыхании Клары.

– Меня либо убьют, либо выгонят из дома с позором.

– Мы и так уже нарушили все рамки приличия.

Горькая улыбка

После той громкой ссоры Клара не разговаривала с родителями вплоть до этого дня. Они были крайне разгневаны тем, что их четырнадцатилетняя дочь находилась наедине с юношей в его доме. Можно было закрыть глаза, когда рядом постоянно находился брат девушки, но после этого случая репутация была на грани. Никто из слуг не посмел ничего рассказывать, они слишком дорожили работой в семье с достатком, но Ханна Палетт не могла не переживать за вероятные слухи. Такого крика матери Клара еще никогда не слышала. Самое обидное для нее было бездействие брата, который просто стоял и смотрел на девушку пустыми глазами.

Эллис и так был крайне уставшим, поэтому не понимал практически ничего. Если бы он захотел, все равно бы не смог привести аргументов, но в том то и загвоздка – ему не хотелось. Он был уверен, что Даниэль не пустил бы взбалмошную Клару на порог своего дома, но его уверенность растаяла, как сахар в горячем чае. Он спокойно слушал, как ругается мать и также спокойно смотрел на слезы сестры. У него не получалось даже думать, что он сделает с другом. Эллис просто хотел исчезнуть.

Когда все закончилось, все просто разошлись по комнатам, а после семья так нормально и не взаимодействовала друг с другом длительное время. Мари все же донесла слух о ссоре до мисс Гербер, которая и так была слишком занята своей новой подопечной. Она пыталась поговорить с Кларой, но девушка и слова не проронила про этот случай. Поэтому Луиза просто оставила ее в покое, если она захочет, то выскажется, без этого бесполезно пытаться.

В начале февраля Даниэль сдал все свои вступительные экзамены. Осознание того, что он скоро уедет, добавляло в настроение детей Палетт какие-то тяжелые нотки отчаяния. Они останутся одни. Без своего друга. Эллис все никак не мог понять свои чувства к нему. Не обидчивый по натуре, он ощущал себя преданным, ведь ему дали слово, оказавшееся нарушенным, а сестра свою ошибку признавать не собирается, хоть и осознает ее. Совсем скоро их семья посетит дом Хафнеров, это будет прямо перед отъездом единственного сына. Даниэль и сам чувствовал себя не в своей тарелке и, на самом деле, боялся встречаться с семьей возлюбленной. Его единственный друг относиться к нему, как к пустому месту, а родители Клары точно будут косо на него смотреть.

Наступило странное время в их жизнях, когда совсем недавно были счастливые моменты, но в одно мгновение все стремительно упало со склона. Королева должна скоро родить, поэтому король стал более раздражителен. Его настроение сильно отражалось на главном советнике, ставшем требовать от Эллиса еще больше, чем надобно. Единственный, кто спокойно наблюдал за всем происходящим – Михаэль. Он медленно и грациозно собирал слухи и волнения, просто по порядку раскладывая их в своей голове. Недавно граф виделся с Эллисом и мягко принудил его к разговору. Ничего стоящего он не узнал, как думал Палетт. Но граф Бретснер сумел узнать что-то новое, сопоставив с уже известным. Собирая каждый новый найденный кусочек информации, у него получался почти цельный витраж.

Каждый день Клара делала все, что ей полагалось: игра на фортепиано, вышивание, чтение и рисование. Ничего более, она была просто заведенной куклой. Слишком уж покорная, она даже не выходила из дома, не навещала ни королеву, ни бывшую гувернантку. Картины ее не выражали совершенно ничего, к подарку дяди она не притрагивалась, а мелодии звучали вычурно, слишком уж идеальное было попадание в ноты. Даже книги были нудными, но это был ее выбор. Кто знает, возможно, она так выражала протест, возможно, просто разочаровалась. Но улыбку ее никто уже не видел. Ей было разрешено видеться с Даниэлем только в присутствии брата или отца. К ее сожалению, встречи так и не произошло, ведь Эллис этого не хотел, ровно, как и отец.

Она никому не рассказала, что произошло в библиотеке, как и обещала, но одного факта их единения было достаточно для скандала. Ей же эти ограничения казались неправильными, хоть Клара и понимала, чем их нарушение может быть чревато. В соседнем королевстве она бы навсегда осталась старой девой, если бы в нем прознали об этом случае, но ей повезло, она живет не там. Полностью убить возможность распространения слуха помогли слуги Хафнеров. Они в действительности оставляют домашние тайны в стенах поместья. Никто не посмел ничего рассказать. И это было даже не из-за боязни потерять место, как-то может показаться. Возможно, что они не хотели делать зло обычным юнцам, у которых вспыхнули чувства. Семья Хафнеров всегда относилась к своим слугам крайне достойно, это было убеждение главы семейства: относиться к ним с уважением, но показывать свое положение в доме, чтобы никто не думал о возможности недобросовестно выполнять свою работу. На самом деле, никто и не знал, что именно происходило в библиотеке, одни лишь неподтвержденные догадки. Хоть и были различные попытки вытянуть информацию у виновников.

Клара спокойно сидела в своей комнате и листала дневник Софи. Она наткнулась на запись, которая датирована нынешним днем, но, конечно, другим годом. Перечитав написанное раз в четвертый, девушка закрыла дневник и чуть ли не бросила его в стену, но в итоге спокойно положила в шкатулку. Там же она хранила и все полученные письма, которые иногда хотела порвать и развеять по ветру над морем, но они пахли его духами. Это было самое мучительное.

– Я его разлюблю, – она смотрела в пустоту и дышала крайне медленно. – Разлюблю любой ценой, сколько бы времени не прошло. Он же уедет, мы не будем видеться. Полюблю кого-нибудь другого. Или не полюблю вовсе. Быть богатой всю жизнь и без мужа очень привлекательное будущее, не так ли? – Клара поджала губы и взяла одно из самых первых писем. – За что ты так со мной, не мог позже появиться в моей жизни? Или вообще не появляться. Чертов Хафнер, почему именно завтра.

Девушка вдруг бросилась к бумаге и углю. Она так тщательно прорисовывала бушующие волны, что выражение ее лица следовало движению каждого их гребешка. Вся работа была полностью угольная, без каких-либо цветов, но Клара старалась показать глубину, используя штриховку. Она не хотела ничего растирать, ей хотелось добиться четких, но податливых границ. Ее пальцы были все измазаны, платье немного запачкано, но ее ничего не волновало, ей было нужно его отдать. Пусть он будет рядом с ним. Это не шедевр изобразительного искусства, но здесь вложены чувства, которые не выплескивались уже очень давно. Она очень резко и быстро водила рукой, как пианист, играющий с такой экспрессивностью, будто это была последняя игра в его жизни. На обратной стороне она не задумываясь быстро написала: «Думаю, что если я тебя разлюблю, то в этот момент сердце мое перестанет биться. Твоя ласточка».

Его пальцы устало держали в руках перо. Он уже не мог думать и писать. Казалось, что собственная семья убивает его медленно и мучительно. На самом деле, ему просто нужен долгий отдых, нужно наполнить себя тем, что нравится. К сожалению, у него нет возможности высвободить из себя то, что так и рвется наружу, просто нет сил. Столько историй в голове, столько персонажей и перепутанных между собой сюжетных линий, которые растворяются при одном виде налоговой системы. Эллис откинулся на спинку кресла и начал смотреть на колышущееся пламя свечи, завороженный ярким светом, как кот солнечным зайчиком. Он потянул к нему руку, но в тоже мгновение сжал пальцы в кулак и притянул его к подбородку. Глубокий вдох и бесшумный выдох. Он не знал, что делать со своей жизнью. Как вырваться из веревки, затянутой на шее. Эллис мысленно взмолился планете-покровителю с просьбой помочь ему разобраться с будущим. Обычно без крайней надобности он это не делает, но тут был повод. Ему просто нужно найти подход к людям, от которых зависит его освобождение. Нужно сторговаться, нужно продумать план на несколько лет вперед. За короткий срок не выйдет. Юноша встал из-за стола и задул свечу, пробираясь к выходу в полной темноте, закрыв свои уставшие глаза.

«Если в сентябре после совершеннолетия у меня не выйдет хоть немного отстраниться от дяди с отцом, то я навсегда останусь в тисках. Я устал мириться с прописанной мне судьбой, хватит им уже играть с жизнью детей, хоть я изгоем буду, зато свободным. Меркурий, подари мне мудрость», – Эллис вышел из кабинета и направился в свою комнату, мечтая завтра начать расписывать в новом дневнике свой план.

За утренней трапезой был слышен лишь звук постукивания столовых приборов о тарелки. Серость за окном лишь угнетала, а резкое похолодание отдавалось болью в голове у всей семьи. Сегодня Клара впервые за долгое время выйдет за пределы Гроссмэнора, где ветер с моря будет крайне суров. Вероятно, и в экипаже никто не взглянет на нее, но она уже привыкла к этому. Ее волновала лишь одна встреча, лишь один взгляд, лишь одна малозаметная улыбка. Сердце начинало колотиться быстрее от мысли о предстоящей разлуке. Они смогут нормально встретиться на весеннем балу, а после лишь через четыре года. Вдруг ее выдадут замуж насильно? Или она серьезно заболеет и скончается. А может на нее нападут кочующие из города в город разбойники и убьют, забрав все до последнего лоскутка ткани. Из ложки выпало содержимое, и Клара отодвинулась от стола. Эллис покосился на сестру и приоткрыл губы.

– Милый, ты выглядишь крайне плохо, – миссис Палетт всматривалась в цветные впадины под глазами сына. – Такое ощущение, что сон не приходил к тебе уже долгие месяцы.

– Нет, матушка, все хорошо, – про себя он отметил, что добивает его как раз таки не отсутствие сна, но при отце говорить лишнего не следует. Как бы дорогой папенька не старался выглядеть непринужденным в глазах общества, Эллис всегда видел в его глазах что-то непоколебимое. Наводить на себя подозрения такого человека – плохая идея.

Семья уже начала устраиваться в свой экипаж. Клара стояла позади всех и покорно ждала своей очереди, но спина брата не пропадала перед ней. Он немного отошел в сторону и протянул руку, дабы помочь Кларе сесть внутрь. Девушка посмотрела на него с надеждой и мольбой, после чего вложила свою ладонь в его. Все время их короткой поездки она держала руку брата, крепко сжимая ее из-за страха вновь потерять. Эллис легонько поглаживал перчатку сестры своим большим пальцем. Он простил ее, но все еще ждал извинений. Единственное, что подтолкнуло его сделать первый шаг – это любовь. Он не представляет, как ей сейчас тяжело и насколько она ищет поддержку именно от него. Она же его младшая сестра, которую он любит со всеми ее несовершенствами. После они еще успеют все обсудить, а сейчас важно держаться вместе. Может быть, он заберет ее в будущем к себе за границу. Они будут жить в его небольшом поместье, пока он будет писать книги, а она. А что она? Ее же рядом не будет. Он не сможет забрать ее у мужа. Только если овдовевшую. Убить Даниэля. Нет, он не будет даже повышать голос на него, не достоин этот мальчишка столь яркого выражения эмоций. Из своих раздумий Эллиса выдернуло резкое движение экипажа, означавшее остановку.

Все двигались с крайней медлительностью. Близкие друзья Палеттов не могли не позвать их к себе в такой день. Брат с сестрой шли вместе. Клара держала его под руку, она была взволнована больше всех. Как он сейчас отреагирует на нее, примет ли подарок? Рисунок пришлось прятать между корсетом и спиной, он будет немного помят, но разве это так уж важно сейчас. В дневнике Софи писала, что обычно быстро прятала мелкие бумажки в декольте, но Клара не решилась использовать это место и нашла наиболее доступное хранение. Но вдруг девушка почувствовала тревожность в желудке. А как она отдаст подарок, если их не оставят наедине, как она его вообще достанет? Она резко посмотрела на Эллиса и начала думать.

Семья стояла в холле и произносила все эти приветственные фамильярные реплики. В гостиной уже находились друзья супругов Хафнеров. Не самая знаменитая и влиятельная семья, которая могла бы найтись в Штейле, но отец Даниэля давно дружил с главой семейства Нейман. Детьми пара так и не обзавелась, что всегда настораживало других жен, с которыми знакомилась Сара Нейман. Женщина выглядела очень молодо, из-за чего постоянно слышала, что все впереди и выносить ребенка она сможет. Это крайне раздражало не столько Сару, сколько ее мужа, который очень остро реагировал на отсутствие хоть какого-нибудь наследника рода.

Клара не отпустила руку брата и старалась не подавать виду, что ей страшно. Но увидев его лицо, румянец вновь начал возвращаться на ее щеки. Она смотрела на него, пытаясь понять все, что он хочет сказать. Через мгновение Даниэль резко разорвал зрительный контакт. Девушка сконфузилась и посмотрела на брата, который забрал внимание ее возлюбленного. Эллис смотрел на него очень жестко, но его лицо не выражало ничего. Отец даже не повернулся в сторону Даниэля, он был полностью поглощен новым знакомством, которое ничего выгодного ему не сулит, как мистер Палетт уже успел понять.

Эллис подвел сестру ближе к возлюбленному и сразу встал между ними, оставив ее за своим плечом. Они с Даниэлем смотрели друг на друга крайне напряженно. Клара не могла понять ничего, из того, что между ними происходило. Неожиданно Эллис положил свою левую руку на плечо друга и сильно сжал.

– Если вы оба настолько глупые, то вам опасно создавать союз, вы вскоре его погубите.

Даниэль облегченно выдохнул и обнял друга, как будто его слова были знаком прощения. Эллис стоял неподвижно, лишь единожды отмахнув прядь волос с глаз. Сестра подошла к нему спереди и вымолвила шепотом слова прощения. Она просила не только за себя. Даниэль поразился этому и вопросительно взглянул на нее. Он не собирался напрямую извиняться, как это делает Клара, но осознание необходимости этого сильно ударило по нему. Он не посмел коснуться девушки, чтобы попросить ее отойти, поэтому просто выжидал, пока на него не посмотрят.

– Я и вправду подвел тебя, Эллис. Это ошибка – полностью моя вина, но, если честно, я не жалею.

– Я в тебя сейчас плюну, не жалеет он. Ты о репутации подумал? Не о своей, так хоть о ее, умник. Лучше бы ты держал свое слово и все бы спокойно прошло. Что теперь о тебе думает наш отец? Не можешь понять, что он играет в вашей судьбе не последнюю роль? – Эллис хоть этого и не хотел, но начал высказываться эмоциональнее нужного. – Ты не настолько глупый, чтобы совершать такие ошибки, а потом высказывать брату юной девушки, что ты не жалеешь о содеянном! Знаешь, что бы я сейчас с тобой сделал?

– Избил бы?

– О нет, думаешь, с моими мозгами мне нужны кулаки. Я бы превратил твою жизнь в академии в сущий ад, а пока ты находился бы на судне, выдал Клару замуж за Михаэля, – девушка с ужасом посмотрела на брата, пока Даниэль стоял с каменным лицом. – Ваше счастье, что он не вызывает у меня доверие, как, впрочем, теперь и ты. Но вот отец крайне нацелен на него. Как думаешь, даст ли он после этого тебе хоть мизерный шанс на ухаживание за его дочерью, которую ты чуть не опозорил?

– Все сделаю ради этого.

Эллис развернулся, взял сестру под руку и увел к дамам, собравшимся в кружок. Клара начала сопротивляться, но это оказалось бесполезной тратой сил. Она успела посмотреть на Даниэля, который, поймав ее взгляд, горько улыбнулся и отвернулся к камину. В его голове проносилось сразу множество мыслей, которые он бы не хотел обдумывать.

– Какая невероятная красавица! – Сара Нейман сразу же обратилась к Кларе, как только та встала в круг. – Я слышала о вас много чего, мисс Палетт, хотела бы как-нибудь взглянуть на ваши акварельные работы. Говорят, что они крайне хороши.

– Клара, это миссис Нейман, давняя подруга миссис Хафнер, – Ханна Палетт улыбнулась, стараясь делать все искренне и непринужденно. За долгие годы присутствия в обществе она уже научилась правильно себя вести, не вызывая никаких подозрений. – Упомянув, что она крайне любит изобразительное искусство и хорошо в нем разбирается, я подумала, что стоит как-нибудь пригласить ее в наш дом. Может быть, ты согласишься показать парочку своих работ?

– Приятно познакомиться с вами, миссис Нейман. Если вы окажете честь посетить наш дом, то я с удовольствием смогу представить вам свои лучшие работы. Только боюсь, что именно акварельных найдется не так много.

Эллис удостоверился, что Клару втянули в разговор и отошел обратно к Даниэлю, дабы переговорить с ним наедине. Ему очень не хотелось выяснять отношения, но для него это необходимо. Скорее всего, он просто боялся того, что произойдет после этого. Терять лучшего друга ему не хотелось, поэтому он умолял сам себя не горячиться ни при каких обстоятельствах. Короткий путь до камина казался ему невероятно долгим, скорее всего, из-за медленного шага. Он смотрел на аккуратно уложенные волосы и надеялся, что Даниэль не развернется к нему. Но это было невозможно. Даниэль обернулся, окинул его взглядом снизу вверх и устало посмотрел ему прямо в глаза.

– Ты еще не высказал все свои мысли, дорогой друг? – Даниэль глубоко вздохнул и опустил взгляд. – Я буду слушать до тех пор, пока ты не расскажешь мне все, что так долго в себе держал. Я не буду пререкаться, и пытаться оправдаться, но умоляю, не делай мне еще больнее.

– Странная просьба, не думаешь? – тот лишь покачал головой так и глядя в пол. – Я не хотел выливать на тебя свою обиду, как какой-то юнец, но ты задел честь моей сестры, нарушив свое обещание. Я думаю, что со временем все нормализуется, ведь слухов в городе до сих пор не распространяется, но Даниэль, прошу. Пообещай мне, что в академии ты наберешься побольше ума и дальновидности, дабы не губить, в первую очередь, ее.

– Думаю, что на этот раз мои клятвы и обещания не смогут вселить в тебя уверенность, но я все равно скажу тебе, что буду изо всех сил стараться стать для нее лучшей партией. Но для начала, мне нужно доказать самому себе, чего я стою, – он протянул руку Эллису. – Я клянусь тебе.

Эллис уверенно ответил рукопожатием и громко выдохнул. Теперь, когда Даниэль уедет, нужно надеяться на себя и свой ум. Самое сложное начнется позже, но не настолько, как бы хотелось. Он взглянул на сестру, молча стоявшую в обществе дам и вновь обратился к собеседнику.

– Уверен, вам есть, что друг другу сказать, не так ли? – юноша утвердительно кивнул. – Так вот, мы можем отойти максимально далеко от остальных, я постою рядом, а вы поговорите. Это самый лучший вариант. Давайте, наконец, оставим библиотеки в покое. Они нужны для чтения, а не для любовных драм.

Через некоторое время они стояли вместе настолько далеко от остальных, как только это дозволялось. Мистер Палетт все равно следил за троицей, но старался не показывать этого. Редкие и быстрые взгляды в их сторону не давали ему никакой информации, и он ориентироваться на поведение старшего сына. Хотя тот был предельно спокоен.

Клара осматривала интерьер вокруг, избегая взглядов. Она нерешительно обратилась к Эллису, стараясь говорить как можно тише. Взгляд брата был ошеломленным, этого он точно услышать не ожидал. Он переспросил и получил в ответ ту же самую просьбу. Эллис некоторое время подумал, после чего аккуратно, постоянно следя, чтобы никто не видел, полез пальцами под корсет сестры на спине. Сначала Даниэль впал в ступор, но потом начал завидовать, чему сам устыдился. Эллис достал свернутый на две части лист бумаги и протянул Кларе.

– Спасибо, дорогой брат. Я не знала, как его достать, – Эллис хотел едко ответить, но посчитал, что лучше бы ему промолчать. – Я нарисовала это тебе в подарок на твой скорый день рождения. Знаю, что это не что-то стоящее и не что-то удивительное, – девушка смотрела на лист, так и не разложив его. – Мне бы хотелось, чтобы он был с тобой, понимаешь?

Даниэль также держал свое внимание бумаге, только он старался прочитать, что именно там было написано, но кроме слова «ласточка» ничего не разобрал из-за сгиба. Он кивнул на вопрос Клары и посмотрел на ее опущенное лицо. Она медленно протянула лист возлюбленному и начала перебирать ткань юбки. Юноша решил сначала посмотреть закрытую сторону и долго разглядывал каждый штрих. В некоторых местах отпечатался уголь, ибо Клара ничем не закрепила пейзаж и понесла его сложенным в тесном месте, но картину это не портило. Он провел пальцами по гребням волн, практически не касаясь поверхности. Она нарисовала это для него, только для него.

Примерно через минуту он перевернул лист и прочитал послание от Клары. Эллис стоял без движения, наблюдая за Даниэлем. Он не посмел смотреть и читать все то, что находилось на подарке. Но вот выступившие слезы Даниэля его удивили. Он никогда их не видел. Немного неожиданно тот прерывисто вздохнул: «это лучший подарок, который я когда-либо получал». Клара громко выдохнула, и Эллис вновь посмотрел на лицо друга. Он видел лишь катившуюся слезу и самую горькую улыбку, которая выражала всю душевную боль юноши, покидающего семью, лучшего друга и возлюбленную.

Камень Марса

Зима уже подходила к своему календарному завершению. В конце февраля родился наследник королевства, из-за чего Клара не приезжала к Маргарет. На самом деле, долгое отсутствие мисс Палетт при дворе раздосадовало королеву и немного обидело ее. Больше всего раздражали именно письма с фамильярными отказами без полного объяснения произошедшего. Но сейчас ей было не до дум о юной дворянке. Всем вниманием королевы владел принц Готтфрид, она не подозревала, что будет так тяжело. Даже учитывая то, что большинство обязанностей не лежало на ее плечах, Маргарет очень удручало, что она не ощущала чего-то нежного и теплого к сыну. Смотря на него, у нее возникали смешанные чувства отвращения и сожаления. Во время беременности она думала о безмерной любви к своему чаду, но с его появлением на свет внутри Маргарет возникла неприятная пустота от потерянных чувств. Это ей приходится скрывать и перед королем, который и так очень раздражителен в последние месяцы, а такие откровения королевы могут чревато на ней отразиться. На самом деле, король Романд заметил состояние жены, которое походило на какое-то недомогание, но не подумал, что это может быть чем-то серьезным.

Для Романда сейчас было важно предугадать реакцию торговцев на повышение налога, ограничивающего ввоз товара из-за границы. Проблема в том, что в королевстве стало разрастаться разведение различных культур, которые постоянно закупались за морем. Необходимо было стимулировать торговлю и последующий прогресс местного товара внутри королевства. Чем выше будет налог на ввоз из-за границы, тем меньше будет заграничного товара, что поможет поднять спрос на местные производства. К тому же, в одном маленьком поселении на юге королевства нашли странную породу камней, которая может оказаться драгоценной, что также, вероятно, сильно изменит позицию королевства Асквадера в торговле. Это не давало Романду покоя, так как риск, что культуры через время перестанут плодоносить, был высок. Раньше их разведением никто не занимался с убежденностью, что они не приживаются из-за почвы, но нашелся же человек, рискнувший.