Отражение

– Что ты вообще здесь делаешь в такую рань, в воскресенье?

Она потеребила кончик своей неизменной косы, прежде чем сухо ответить:

– Иду на работу.

Я удивленно хмыкнул.

– И кем на этот раз?

– С чего мне вообще рассказывать тебе это? Чтобы ты снова написал моему начальнику письмо с антирекомендациями?

Упрек в ее голосе подействовал на меня странным образом. Что-то на мгновение сдавило мою грудную клетку, стукнулось о ее левую часть и осело на плечах, отчего они тут же опустились.

Ауч.

– Я…

– Посторонись, вы двое! – крик, раздавшийся позади меня, заставил нас не сговариваясь отпрыгнуть в сторону. Мимо промчался парень на спортивном велосипеде. Еще один идиот, не знающий о существовании велосипедных дорожек.

– Я ухожу, – вздохнула Каталина, застегнув куртку. – Мне нужно успеть закончить к восьми, так что…

Она вообще хоть когда-нибудь выдыхает?

Мельком оглядев ее лицо, заметил легкие синяки под глазами, которые Каталина, должно быть, пыталась скрыть косметикой. Да и в целом она казалась измотанной. Странно, что прежде я не замечал этого.

Хотя какое мне вообще дело? Живет так – значит хочет. Правда же?

– Я верну твой драгоценный листок, – как можно безразличней сказал я, и зашагал спиной вперед. Прочь. И так потерял кучу времени на эти разговоры. – Почтовым голубем будет нормально?

– Так и знала, что это ты, – проворчала она и отвернулась, помахав мне своей маленькой ручкой. – Можешь оставить его себе. Ты определенно к нему не равнодушен.

Мой рот изогнулся в широкой улыбке.

Вот чудачка.

***

– Ничего не хочешь сказать? – со сквозящей злобой в голосе спросил отец, отпив воды из своего стакана.

Воскресный бранч у родителей явно не задался.

Вот что бывает, когда мама пытается изменить установившиеся привычки нашей семьи…

Пока я учился в частной школе, большая часть наших совместных обедов проходили в компании других людей и не всегда дома. Банкеты, встречи с заказчиками, аукционы… Все что угодно, что не касалось исключительно нашей семьи.

И это внезапно изменилось. С тех пор, как я съехал отсюда.

– Не особенно, – пожал плечами я, кое-как проглотив панкейк.

Отец загремел вилкой.

– Тебе вообще знакомо понятие ответственности?

– Морган, пожалуйста, давайте спокойно поедим, – строго проговорила мама, отрезая кусочек от манго.

– Наш сын не перестает прыгать перед камерами! Я не могу махнуть на это рукой и как ни в чем не бывало поливать блины кленовым сиропом!

Фотографии. Какой-то урод снова решил нажиться на фото с моим участием. Им было уже чуть больше месяца – тогда я выходил из бара с той длинноногой цыпочкой, с которой меня и запечатлели в довольно дискридитирующей позе.

Тогда я, как никогда прежде, разозлился на отца и тот приговор, который он со своим дружком Кильманом мне вынесли накануне. Мне было плевать на все последствия. Я сделал это назло его запретам, назло самой жизни, которая не переставала иметь меня всеми возможными способами. Прошло достаточно времени. Моя злость не исчезла, но достаточно притупилась, и я, можно сказать, перешел в стадию принятия, благополучно забыв, что вообще рисковал. И вот результат.

Но почему фото всплыли только сейчас? Чего они ждали?

– По-моему, я уже предупреждал тебя насчет походов по заведениям подобного типа, Деймон.

– И я прекрасно это помню, – фыркнул я.

Отец стукнул кулаком по столу.

– Не смей пререкаться со мной! – крикнул он так громко, что, казалось, его эхо отразилось от графина и стаканов. – Еще повезло, что Герберт вовремя перехватил статью, иначе от грязи не отмылись бы.

Ну конечно, кто еще мог нам помочь, если не этот сукин сын…

– И что же он запросил на этот раз? – съязвил я, глянув на отца. – Твой особняк? Может, сразу все банковские счета?

– Деймон! – протянула мама.

Она уже смирилась с тем, что в последнее время наше совместное времяпровождение не задавалось. Особенно у нас с отцом. Поэтому просто продолжала есть, разочарованно вздыхая.

Я отодвинулся от стола, бросив салфетку в свою почти незамаранную тарелку.

– Нет, серьезно. Мне одному кажется подозрительным, что он всегда поразительно вовремя приходит на помощь? Не за просто так, конечно же.

Отец сузил глаза, откинувшись на спинку стула.

На воскресный бранч он оделся менее формально, чем обычно. Белая футболка-поло и брюки. Но тем не менее держался так же деловито, что прослеживалось в каждом его движении. Уверенность, расчетливость. Как будто и сейчас он был не со своей семьей, а с очередными бизнес-партнерами.

– А ты хотел бы, чтобы было наоборот? Чтобы твои фото с теми девушками легкого поведения разлетались по всему интернету? Чтобы все знали, насколько распущен будущий гендиректор Haverson Development?

– Нет, я бы хотел, чтобы ты хоть раз в жизни трезво взглянул на своего закадычного дружка и понял, что он далеко не такой святой, каким ты его считаешь.

– Герберт помогает тебе, всей нашей семье, а это твоя благодарность?

Я фыркнул.

– Мне не за что его благодарить.

Ведь он не сделал ничего хорошего для меня. Абсолютно.

– Ты ведешь себя как мальчишка! – вновь ударил кулаком по столу отец.

– Ну хватит, – попыталась вклиниться мама.

– Чтобы я больше не видел тебя бродящего по барам, да еще и в компаниях с разными вертихвостками! Ты понял меня?!

– Предельно, – процедил я, глядя прямо перед собой.

Мне было плевать на его запрет. Проживу. Обидно, конечно… но я не настолько был одержим выпивкой и сексом на одну ночь, чтобы устраивать истерики. По мне это не особо и ударило.

Было чертовски неприятно другое.

Каждый раз приходя сюда я надеялся, что все пройдет удачно. Как у самой обыкновенной семьи: рассказы об успехах, планы, дружный смех и, в целом, добродушная обстановка. И всякий раз меня оглушала реальность.

Мы не нормальная семья.

Все, что я слышал, это требования, упреки, нравоучения… Мои успехи – и не только в учебе, – мало кого волновали, был важен лишь конечный результат. Если мама и пыталась проявлять искренний интерес ко мне, то отцу хотелось видеть во мне только своего приемника. А как я им стал, через что прошел – не столь важно.

Ножки стула заскрипели по полу, когда я поднялся из-за стола.

– Прошу прощения, что принес очередные разочарования. – Я перевел взгляд с мамы на отца и, покачав головой, направился вон из столовой. Из этого дома. – Приятного аппетита.

Вот и поговорили.

Глава 13

Каталина

Дорогая мисс Бекфорд!

Нас заинтересовало ваше объявление и мы были бы крайне рады, если бы вы стали частью нашей команды.

Если предложение еще актуально, позвоните нам по номеру, указанному ниже, и мы договоримся насчет собеседования. Подробнее о вакансии в приложении к письму.

С уважением,

Пенелопа

Кажется, моя челюсть только что закатилась под кровать…

Я вернулась в общежитие каких-то десять минут назад, включила ноутбук, решив посмотреть что-нибудь за перекусом. Но, когда высветилось оповещение о новом сообщении… В одном носке, футболке, чуть прикрывающей ягодицы, я упала на пол перед экраном и стала лихорадочно щелкать мышкой, пока не открылось это.

Да! Да! Да!

Я закрыла ладонями рот, дабы сдержать ликующий писк. Конечно, радоваться пока было рано. Мне еще предстояло связаться с ними – а сделать это лично мне было не так-то и просто, – потом само собеседование. Но тот факт, что в этом плане я сдвинулась с мертвой точки, меня несомненно радовал.

Взяв телефон, быстро добавила номер в контакты и открыла ссылку из письма. Меня перенаправили на сайт моего университета, раздел свободных вакансий для студентов.

Фотограф для студенческой газеты.

Боже мой…

Это точно не сон?

Я не могла поверить, что мне действительно предлагали работу фотографом. Настоящим. Фотографом. Нет, конечно, в глубине души я надеялась, что на мое предложение рано или поздно будет отклик, просто… Серьёзно?!

Пока я натягивала шорты, не переставала думать о своих дальнейших действиях. Звонки меня чертовски напрягали – я предпочитала общение с помощью смс, так как в разговорах по телефону с незнакомцами нередко заикалась и просто терялась, издавая однотипное «мгхм», – но это совершенно не означало, что у меня было право отказываться от мечты.

Нельзя позволять страхам брать над собой верх. В таких случаях велик риск застыть на месте, оставшись без единого шанса на нормальную жизнь. Если бы каждый прятался в коконе своей неуверенности, вряд-ли из этого получилось бы что-то хорошее.

Потому, когда я жадно вонзила зубы в купленный накануне крохотный сэндвич и плюхнулась на кровать, снова просмотрела вакансию. Всего то требовалось следить за происходящими событиями в университете и делать разноформатные фото к статьям. С этим, уверена, вполне себе справлюсь.

Открыв в телефоне контакты, я сразу же нашла нужный номер, но палец все равно непослушно завис над кнопкой вызова. Переживания вновь клешнями вцепились в мое тело, отчего теперь колени – если не я вся – нервно подпрыгивали по постели.

Давай же! Ты сможешь!

Прикончив сэндвич, одной рукой смяла крафтовый пакетик, превратив его в своеобразный шарик-антистресс. И, пока не струсила, нажала на вызов. После пары гудков из динамика прозвучал женский голос:

– Слушаю.

– Пенелопа?

– Да, – вполне доброжелательно протянула она. – Чем могу помочь?

– Это Каталина Бекфорд. Вы отправляли мне письмо с предложением о работе, – Почти не дыша проговорила я. Так, вроде, все шло неплохо.

– О, конечно!

– И я… я хотела бы узнать, когда лучше подойти на собеседование.

– Подождите минутку, я просмотрю наше расписание. – Послышался шорох, а за ним и какие-то приглушенные голоса. Ожидание сводило меня с ума до такой степени, что пришлось делать дыхательную гимнастику. – Отлично. Можете подойти завтра к двум часам в главный корпус?

Прикинув в голове возможность забежать к ним между парами, я уверенно закивала.

– Да! Конечно. Да.

Одного «да» хватило бы, дурочка…

В голосе девушки слышалась отчетливая улыбка, когда она ответила:

– Договорились. Подходите к кабинету 416. Мы будем ждать.

***

Медиацентр Шамрока, что не удивительно, находился в отделе журналистики. Мне не приходилось бывать здесь прежде, потому, пока я добиралась до нужного мне кабинета, разглядывала стенды с фотографиями с различных мероприятий. В том числе проходящие вне кампуса, о чем свидетельствовали фото спортсменов с юниорского чемпионата по биатлону или с кучкой людей позирующей перед статуей свободы. Выглядело здорово.

Еще со школьных времен я мечтала быть частью чего-нибудь подобного. Работать в команде и получать удовольствие от самого процесса. Быть может, здесь мне повезет больше.

Найдя дверь с номером 416, я глубоко вздохнула и, расправив плечи, уверенно постучала.

– Войдите! – прокричали мне с другой стороны.

Стоило войти внутрь, как меня вмиг ослепил солнечный свет, который проникал через два огромных окна и окутывал собой весь офис: достаточно просторный, разделенный на несколько секций с рабочими местами. Белые стены были увешаны не меньшим количеством фотографий, грамот и листов А4 с различными графиками и таблицами. В воздухе витал еле уловимый аромат кофе, а из дальнего угла комнаты слышались отголоски радио.

Из-за одного из столов поднялась девушка с рыжими кудряшками и россыпью веснушек на лице. Вероятно, она была студенткой старших курсов.

– Добрый день, я…

– Каталина, верно? – девушка подошла ко мне, протянув ладонь, которую я тут же пожала. – Я Пенелопа, но можешь звать меня Пен. Пожалуйста, проходи.

Мы вернулись к ее столу, заваленному какими-то бумагами с наклеенными в некоторых местах разноцветными стикерами. На включенном мониторе ее компьютера была открыта схема нового номера студенческой газеты.

Я присела на предложенный Пен стул, обхватив руками свой рюкзак.

– Итак, не буду томить, – улыбнулась девушка. – В скором времени нам предстоит очень много работы, так что мы переговорили с ректором и решили, что в команду необходим еще один человек. Лишними никакие руки не бывают, правда же? В основном нужно будет помогать Зои – нашему фотографу, ну и в целом выполнять разные мелкие поручения по офису.

Стоп. Что?

– Так я, – я прочистила горло, – всего лишь помощник?

Пенелопа не замечала моего замешательства, взявшись что-то распечатывать на принтере.

– Да, можно сказать и так. Ничего сложного, на самом деле. Ты же на первом курсе? – Она постучала листами по столу, собрав их в аккуратную кучку, и подняла на меня взгляд. Уголки ее губ опустились. – К сожалению, мы можем предложить только это…

– Нет-нет, все в порядке. – Нет. Все очень далеко от порядка. – Какой график?

– На самом деле, всегда по-разному. Мы должны следить за всем, что происходит в кампусе, а иногда даже за его пределами. Спорт, развлечения, искусство – мы подмечаем все, отсюда бывают и периодические переработки. – Пен махнула рукой, повернувшись ко мне на своем кресле на колесиках. – Но тебе как помощнику это не грозит. В целом за день выходит часа два-три. Вот.

Протянув мне бумаги, которые не так давно распечатала, она снова зашуршала пальцами по клавиатуре.

Я уставилась на страницы, едва сдерживая разочарованный вздох, когда увидела список обязанностей помощника фотографа и правила их исполнения.

Что ж…

Просто потрясающе!

– Так понимаю, мне не придется присутствовать на мероприятиях вместе с остальными?

– Конечно нет, – вновь заулыбалась Пен. – На работу вне офиса мы не отправляемся всем скопом. Не всегда, по крайней мере. К тому же, твоя работа подразумевает немного другое. Чисто местные делишки.

Она подмигнула мне, на что я лишь нахмурилась.

Да, мне совершенно не до веселья, Пенелопа. Представь себе.

Все не такое уж и радужное, каким казалось мне еще полчаса назад. Неужели они посчитали, что я боюсь работы? Все эти «не переживай, всего два-три часа! дел не много!»… после того, как они сами наткнулись на предложение моих услуг? Ха.

– Что насчет оплаты? – Я откинулась на спинку стула, придав себе максимально равнодушный вид. Бред какой-то. – Или помощникам ничего не полагается?

– Ну почему же… Десять долларов за час.

Итого, около тридцати долларов в день. Конечно, не то, на что я рассчитывала, но был в этом и положительный момент: можно смело бросать поломойство в студии красоты.

– Хорошо, я согласна. Когда можно приступать?

***

Отголоски разочарования и негодования все еще продолжали долбить по голове, когда мы с Пен распрощались.

Двери медиацентра закрылись за моей спиной и я, передернув плечами, в попытках скинуть накопившееся напряжение, двинулась по коридору к лестничной площадке. Мне был крайне необходим свежий воздух и время, чтобы переварить это собеседование.

Все нормально. Подумаешь, помощница. Лучше, чем ничего…

Глупо было рассчитывать, что мне, студентке первого курса, фотографу-самоучке, предоставят нечто более серьезное и интересное. Мои навыки, мое желание и портфолио ничего не значили. Уверена, та Зои за время учебы в Шамроке стала настоящим профи в своем деле, потому другие им и не нужны.

Я пыталась убедить себя в том, что ничего страшного не произошло, но мысли о сваливающихся на меня неудачах, так просто не отпускали. За что бы я не бралась, как бы сильно не старалась, все словно бы ускользало сквозь пальцы. Стоило почувствовать радость или удовлетворение, как мигом все омрачалось подробностями. Да, конечно, я была рада, что у меня появилась неплохая альтернатива: не нужно больше выходить за пределы кампуса, чтобы заработать те же десять долларов. Но…

Несмотря на то, что основной причиной, почему я вообще искала работу, была острая нужда в деньгах, мне безумно хотелось устроиться в свою сферу. Набраться дополнительного опыта, проявить себя или просто обменяться вдохновением с людьми, кто так же горел фотографией, как и я, – не важно. Кто из нас не мечтал совмещать приятное с полезным?

К тому же, их отклик сам по себе сбил меня с толку. Я предлагала услуги фотографа, а не… помощницы фотографа и всех, кто имелся в медиацентре нашего университета. Я хотела фотографировать, а не…

Стоп. Хватит.

Нужно сконцентрироваться на том, что у меня получалось, а с остальным как-нибудь справлюсь. Или просто перетерплю.

Завтра мой первый рабочий день, там и посмотрим, что к чему.

Спустившись на первый этаж, я свернула к вестибюлю, помедлив, когда на глаза попалась группа людей, следующих в мою сторону и совершенно не сочетающихся с обстановкой.

Во-первых, они были взрослыми мужчинами – лет сорок-пятьдесят, не меньше. Во-вторых, все как один были облачены в отглаженные костюмы-двойки определенно не самых дешевых марок. И в-третьих, их взгляды. Оценивающие, внимательные, расчетливые.

Может, какая комиссия?

Когда они, разговаривая, почти поравнялись со мной, я готова была застыть на месте, заметив среди них знакомое лицо. Со скучающим видом, в не менее дорогом костюме серого цвета, он шел позади остальных, держа руки в карманах брюк. Удивительно или нет, но сейчас он был как никогда далек от образа беззаботного студента. Деймон Хаверсон выглядел как один из тех важных шишек, что шествовали сейчас по первому этажу Шамрока. Как будто, уже был на коне власти и полного превосходства над остальными. В его горделивой ауре явно чувствовалось пренебрежение, с которым он осматривал стены своего же университета. Хотелось подставить ему подножку, дабы придурок спустился, наконец, с небес на землю и перестал воображать себя невесть кем.

Я усмехнулась возникшей в голове картинке, где Деймон, как огромный слайм, со шлепком распластывается на полу коридора, и тем самым привлекла к себе его взгляд. Упс.

Светлая бровь приподнялась, а сам он притормозил, вынудив меня сделать то же самое.

Что? Не-ет… Вали отсюда!

– Снова ты, – пробормотал Деймон в качестве приветствия. – Как поиски очередной работы, трудяга года?

Меня удивило его нетипичное… Дружелюбие? Нет, скорее, более адекватное отношение ко мне. Лицо Деймона сейчас практически ничего не выражало, зато в ярко-голубых глазах отчетливо читалась усталость и некая отстраненность. Наверное, именно поэтому он не налетал на меня, как обычно, со своими угрозами.

– М-м, нормально. А что, не можешь дождаться очередного акта мести?

Он хмыкнул и, моргнув, посмотрел на меня теперь более сосредоточенным взглядом, чем пять секунд назад.

– Конечно. Ведь вся моя жизнь так и крутится вокруг твоей скромной персоны.

– Я и не сомневалась. Только этим и занимаются высокомерные баловни вроде тебя. – Я кивнула на удаляющиеся от нас мужские спины. – Что за делегация?

– Ай-ай-ай, – Деймон покачал головой и криво улыбнулся. – Жить здесь и не знать мэра города? Нехорошо.

Я схватилась за сердце.

– Вау! Должно быть, тебе невероятно повезло дышать с ним одним воздухом. Мне можно лишь мечтать об этом!..

Сарказм сочился из меня, как вода из продырявленной бочки. Моя привычная невозмутимость и сдержанность в присутствии этого человека мгновенно сошли на нет.

– Ну да, там, откуда ты родом, наверное, самой выдающейся личностью был портрет Эйнштейна в учебнике по физике. Напомни мне, где ты жила до этого? – он щелкнул пальцами. – А, точно! В какой-то помойке в обнимку с коровами.

Дыхание сперло от возмущения. Вверх по шее поползла волна тепла. Нет, не от стыда. От ярости.

– Ну и ублюдок же ты, – прошипела я и шагнула в сторону, когда вокруг моего локтя вдруг обернулись его пальцы, заставив меня остановиться. – Отвали!

– Не стоит обижаться на правду, Каталина, – произнес он, ехидно улыбаясь. – Нужно уметь находить сильные стороны в своем происхождении и использовать их по-максимуму. Если постоянного убегать от него, притворяясь кем-то другим, просто-напросто не выживешь.

Ну надо же! Сначала открыто высмеивает меня, а потом прикрывается второсортными мотивационными речами?

Да пошел ты, придурок!

– Спасибо за ненужный совет, Деймон.

– Мистер Хаверсон! – окликнули его с конца коридора, где до этого скрылись мужчины в костюмах. – Мы вас ждем.

– Секунду, сейчас подойду.

Внимание Деймона снова переключилось на меня.

– Уверен, мой совет не такой уж и ненужный. Да и ты не меньше меня знаешь это, правда?

Я дернула рукой, и он незамедлительно отпустил меня, оглядывая мое лицо.

– Не думай, что что-то знаешь обо мне.

– Не обольщайся, – усмехнулся он, попятившись. – Я о тебе вообще не думаю.

Глава 14

Деймон

На часах было уже далеко за полночь, а сна не было ни в одном глазу. Не только из-за света луны, который пробивался через занавески и светил прямо мне в глаза, но и из-за мыслей, что не давали покоя моей дурацкой башке.

Сегодня мой проект по строительству лыжного комплекса наконец-то перешел на новый этап. Часть необходимых документов были с горем пополам подписаны, место строительства проанализировано “от и до”, так что дело оставалось за малым. И, если все пройдет благополучно, то уже в следующем году мы перейдем непосредственно к отстройке.

Я надеялся, что к новому сезону, трассы, как и сам комплекс, будут готовы, и Тео с другими парнями из клуба биатлонистов смогут спокойно тренироваться, не выезжая за пределы Гаршира. Быть может, однажды и гонки будут проводиться здесь. Кто знает.

Еще одной мыслью, которая не собиралась меня покидать, была о том случае в коридоре университета сегодня днем. Я не понимал, с чего я вообще беспокоился о чувствах Каталины. Зато прекрасно осознавал, что слова, которыми бросался в нее в тот момент, иначе как гадкими не назвать.

Признаюсь, я был ужасно груб и нетактичен. Я не имел права рыться в той информации, которую она по незнанию рассказала мне, а потом использовать ее против нее самой же. И мысли об этом снедали меня с тех самых пор, как я присоединился к собранию в кабинете ректора.

Что я должен был делать теперь? Бежать посреди ночи к общежитиям и извиняться перед ней, потому что совесть не давала мне спать? А ведь завтра у меня еще тест по Истории архитектуры, а потом и поездка на первую в этом сезоне гонку Тео… Как мне исправить хотя-бы часть своих косяков?

Поднявшись с постели, босыми ногами прошлепал к рабочему столу и вытащил из ящика мятый разноцветный лист.

И все-таки, зачем ей все это? Таких зацикленных на работе людей мне еще не приходилось встречать. Особенно ее возраста. Она училась на первом курсе, следовательно, ей было от силы лет девятнадцать. Девчонки-первокурсницы, с которыми я в свое время общался, обычно, отрывались на вечеринках и вешались на парней, вспоминая о невыполненных домашних заданиях только на рассвете. Но Каталина…

Что с ней не так?

Я пробежался глазами по тексту, выведенному чуть ли не каллиграфическим почерком и усмехнулся, когда взгляд остановился на цифрах ее номера. В тот момент, когда я их записывал в свои контакты, и не думал, что вообще воспользуюсь ими. Однако, сейчас всерьез подумывал…

Может, написать ей?

Нет, плохая, очень плохая идея.

Ты просто спятил, Деймон! Ночь на дворе, она явно отсыпается после, определенно, загруженного дня. А тут ты со своими смсками…

В самом деле, ну что я мог написать? «Хэй, Каталина, как дела? Мне сегодня изрядно помотали нервы, поэтому я был весь как на иголках. Не обращай внимания на мои слова…» – так, что-ли? Судя по выражению ее лица в тот момент, когда мы разошлись в разные стороны, она возненавидела меня еще больше. Вдоль и поперек. А если не чувствовала этого прежде, – в чем я сомневался, – то точно начала после моих нечаянных унижений.

Нечаянных? Тьфу.

С листом в руках, уселся за стол и запустил компьютер. Да, я собирался сделать кое-что очень, очень безумное. Просмотрев оставленные Каталиной ссылки, ввел одну из них в поиск браузера. Когда открылась страница с множеством фотографий, резко втянул воздух ртом.

И это все… ее?

Я ничего не соображал в фотографиях – стили и все в таком роде, – но то, что предстало моим глазам было, определенно, хорошо. Даже слишком.

Работы были самые разнообразные, по большей части предметные и пейзажные. Но стиль, в котором они были выполнены, как будто объединял их между собой. От фотографий веяло непринужденностью, открытостью и просто жизнью.