Отражение

– Ох, опасные слова, мой дорогой пупс, – пробормотал он, прижавшись ко мне своим твердым телом, отчего мои ягодицы уперлись в край стола. – Говоришь такие вещи, что мне хочется…

– Что?

– Перестать делать вид, что я хороший.

Смешинка вырвалась из моего рта, и щеки запылали.

– А ты когда-нибудь делал вид, что ты хороший?

– Ради тебя? Дай-ка подумать, – его губы коснулись моего виска. – Возможно. Но в последнее время выходит все хуже и хуже.

От его голоса по позвоночнику пробежала сладкая дрожь. Я еле сдержала себя чтобы не выгнуть спину.

– А мне все нравится.

Деймон усмехнулся и, словно сдаваясь, покачал головой. Его руки обвили меня крепче. Он вздохнул и на выдохе как будто заурчал, когда кончики наших носов потерлись друг о друга.

– Я, кажется, слишком привыкаю к утрам с тобой.

– И я… Знаешь, – я оглядела его лицо, – мне всегда казалось странным, что наутро девушки надевают одежду своих парней, когда ночуют у них. Ну, в смысле, у них что, своей нет? Но сейчас… Считаю, что твоя рубашка – самая удобная вещь на свете.

Он улыбнулся шире.

– Для меня великая честь разделить с тобой хоть весь мой гардероб.

– Значит, ты не против…

– Против? Я хочу, чтобы ты надевала мои рубашки каждое утро.

Мы оба замолчали. На несколько секунд, наполненных каким-то особым видом тишины. В ней был уют, ласка и безмерно теплое чувство, которым хотелось делиться не переставая.

– А… снимать? Скажем, иногда?

Деймон вскинул брови в притворном изумлении.

– Вы что, кокетничаете со мной, мисс Бекфорд?

– Не-е-ет. Просто уточ…

И, не дав мне толком ответить, он поцеловал меня, зарывшись пальцами в мои распущенные волосы. Он целовал не жадно, как бывало сегодня ночью, а мягко, неторопливо, будто хотел растянуть этот момент на целую вечность. Мы все еще не делали никаких признаний, но они присутствовали в каждом нашем вздохе, каждом касании. В том, как его пальцы нежно сжимали мои бедра, притягивая к себе, как я улыбалась ему в губы, переполненная счастьем.

По двери вдруг что-то зашуршало.

Стук. И снова шуршание.

– Мяу! – раздалось по другую сторону, отчего я не сдержалась и тут же тихо рассмеялась, задев зубами нижнюю губу Деймона. Он ойкнул и, поймав мой взгляд, присоединился ко мне живым – и теперь таким любимым – смехом.

– Похоже, Тоффи решилась на настоящий протест, – проворковала я, имея в виду сегодняшнюю ночь, когда в самый неподходящий момент котенок решил присоединиться к нам в постели, вследствие чего Деймон принял решение всегда закрывать за собой дверь своей комнаты. Особенно, если мы здесь вдвоем. И его соседей нет, конечно же. История с Тоффи все-таки была довольно серьезной. Ведь мы были близки к тому, чтобы отдавить ей хвост моей задницей…

– И я ее не виню, – прохрипел Деймон, подхватывая меня на руки.

***

Я собиралась приготовить нам ужин.

Деймон ушел около часа назад, оставив нас с Тоффи в их доме одних. Его отец в срочном порядке отправил его на один из строительных объектов что-то там проверить, так что пришлось ненадолго отложить наш совместный выходной. Однако, не желая сидеть сложа руки, я решилась на идею с кулинарией. Когда жила дома с родителями я даже получала от этого удовольствие. Более того, я вполне справлялась с приготовлением обеда, и только лишь омлетом мои умения не ограничивались. А потому, уверена, и сейчас у меня все более чем получалось.

Я поставила в духовку замаринованные куриные крылышки, а на гарнир сделала простой овощной салат. Здесь и сейчас было гораздо интересней создавать гастрономические шедевры. Уж что-что, а кухня у парней, на удивление, просто ломилась от продуктов.

В родительском доме, напротив, случались моменты, когда о разнообразии можно было только мечтать. Мы никогда не рассчитывали на изыски, вроде устриц или ромовой бабы на день рождения. Что-то даже самое обычное зачастую не позволял нам бюджет. К счастью, за последние лет семь моя семья более чем выбралась из этой невеселой ямы, но такое изобилие… все равно было для нас чересчур.

Кто же из них отвечал за все это?

Деймон? Тю, вряд-ли.

Может, тогда Фриц? О да, ему бы подошло… Воспоминания о его клецках до сих пор вызывали у меня непроизвольное слюноотделение…

Улыбаясь своим мыслям, я накрывала на стол. И в тот момент, когда уже весь дом утопал в ароматах курицы и маринада, в дверь настойчиво постучали.

Оставив блюдо с салатом на столе, я поспешила в прихожую. Понятия не имела, кто мог прийти сюда, ведь ни Тео, ни Фрица все еще не было, так как оба они отсутствовали на выездных соревнованиях, ну а Деймон… не думала, что он бы стал стучать в дверь собственного дома.

Хотя…

Когда я открыла, передо мной предстали далеко не местные обитатели. Их было двое. Впереди стоял мужчина лет сорока пяти, в отутюженном костюме, бежевом пальто и вычещенных до блеска ботинках. В угольных волосах кое-где проглядывала седина, а лицо выражало полную неприязнь. Или так выглядело его самодовольство? А из-за его плеча почти неуверенно выглядывала… уже знакомая мне девушка. Черный брючный костюм, белое пальто и темные локоны, эффектно ниспадающие на ее плечи. В ее взгляде было заметно узнавание, но она опустила глаза прежде, чем мы с ней успели обменяться кивками.

Хейзел была так же не вычурно красива как и в день нашего знакомства. Умеющая себя преподносить даже тогда, когда этого и не требовалось. Подстать мужчине, что смотрел на меня сейчас, прищурив глаза. Уверена, на фоне этих двоих я выглядела странно со своими горящими из-за суеты щеками и небрежной косой, но… Не это меня волновало. А причина, по которой Хейзел вообще могла очутиться у дома Деймона и его друзей.

Что она делает здесь? И кто этот мужчина?

Я решила обратиться именно к нему.

– Могу вам чем-нибудь по…

Он вошел в дом, задев меня своим плечом, и стал осматриваться по сторонам, когда наконец произнес:

– Мы пришли за Деймоном. Будьте добры, позовите его. Наше дело не терпит отлагательств.

Хейзел тоже прошла внутрь, но не так уверенно как он, а я так и застыла с рукой на дверной ручке. Тряхнув головой, поспешила закрыть дверь и направилась следом за гостями.

Возьми себя в руки, Каталина.

– А вы… кто?

Мужчина к тому времени уже прошел в гостиную и с некой хищной грацией повернулся ко мне. Его рот изогнулся в усмешке.

– Милочка, не думаю, что задавать подобные вопросы в вашей компетенции. Вы же… обслуживающий персонал, насколько я понимаю?

Обслуживающий… что?!

– Я не прислуга…

– Мне неинтересно, кто вы. – Мужчина уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Хейзел все так же молча застыла в центре комнаты. – Немедленно сообщите Деймону, что его невеста уже ждет его. У нас мало времени.

На секунду мне показалось, что я ослышалась.

Слово «невеста» будто отскочило от стен, вернулось и ударило снова. Я моргнула, не чувствуя собственное тело. Наверное, выглядела глупо, как человек, которому нагадили под ноги.

– Невеста? – переспросила я, не узнавая собственный голос. Он казался еще тише, чем был обычно.

Хейзел вздрогнула, стоило этому слову вылететь из моего рта, но так и не ответила на мой вопрошающий взгляд, продолжая с предельной внимательностью рассматривать стену. Мужчина же, наоборот, будто оживился. Наклонил голову и смерил меня холодным, почти изучающим взглядом. Как будто прикидывал, какое место я занимала в пищевой цепочке.

– Да, – бросил он насмешливо. – Невеста. Женщина, которую он в скором времени назовет своей женой.

Его губы изогнулись, а кивок в сторону Хейзел лишь подтвердил догадку, как бы мимолетно возникшую в моей голове.

– Или вы всерьез полагали, что Хаверсон когда-то выберет кого-то вроде вас?

Снова смешок.

Я медленно выдохнула. И, судя по всему, зря, потому что вместе с воздухом, казалось, вышли остатки моих сил.

Я обхватила себя руками.

– Но мы… Как это вообще возможно…

Невеста.

Он никогда не говорил мне об этом. Даже когда мы едва переносили друг друга, между нами никогда не стояли отношения с другими людьми. Мы были свободны.

По крайней мере, я так думала.

Так, значит, Деймон… с самого начала собирался жениться на другой? А я – нечто вроде увлечения перед супружеской жизнью?

Господи, какой бред… Это даже в мыслях звучало бредово!

– Неужели вы думали, что между вами что-то серьезное? – вдруг проговорил мужчина. – Я подозревал, что в последнее время он чересчур много отвлекается на что-то. – Он хмыкнул. – Но теперь мне понятно, на что именно он тратил свое время. На дворняжку, которой позволил заиграться с собой. Как презабавно.

Мне как будто дали пощечину.

Я вскинула подбородок, изо всех сил стараясь держаться. Кем бы ни был этот высокомерный ублюдок, он не имел права так разговаривать со мной. И пора было бы напомнить ему об этом.

– Вы не имеете никакого права…

– О, еще как имею. Потому что вынужден постоянно вытаскивать моего будущего зятя из… – Он окинул ехидным взглядом накрытый в столовой стол, потом меня. – …авантюр, подобных этой.

Хейзел на мгновение прикрыла глаза, будто ей стало стыдно за каждое его слово, но так ничего и не сказала. А мужчина продолжал:

– Вы хоть понимаете, кто он на самом деле? Деймон – будущее его семьи. Он наследник, лицо их компании. Понятно? И с ней, – он кивнул на Хейзел, – они построят целую империю. Их союз – оптимальный вариант для всех нас, и они знают об этом. А вы… как бы это получше сказать… совершенно не вписываетесь в нашу межсемейную структуру.

– Хватит папа, – вспыхнула Хейзел, но он даже головы к ней не повернул.

Мои пальцы поймали подол рубашки и крепко сжали его. Мне необходимо было держаться. Хоть за что-то.

– Я уверен, он был с вами очарователен. – Его тон стал издевательски сочувственным. – Деймон в этом настоящий профессионал. Он умеет казаться человеком, которому плевать на социальный статус. Но, увы, девонька моя. Вы правда думали, что в конце концов кому-то будет дело до ваших… чувств?

Мужчина засмеялся, а я впервые за все время, что он говорил, почувствовала, как в глазах болезненно запекло. Но не позволила ни одной слезе пролиться. Ни за что.

– Их с Хейзел связь намного глубже, – продолжил он уверенным голосом. – Они выросли в одном кругу, получили одинаковое воспитание, понимают друг друга с полуслова. У них одинаковый уровень ответственности, одинаковые цели. Они… подходят друг другу. Не хочу показаться грубым, – очередная усмешка скользнула по его лицу, – но ваше присутствие рядом с ним – всего лишь небольшая пауза, которую он вскоре исправит. Ему нужно было время, чтобы поразвлечься? О'кей, мы все дали ему время. Но теперь пришла пора браться за дело.

Что-то в груди щелкнуло. Глухо, едва ощутимо.

Я стояла неподвижно. Тело слушалось меня, но только снаружи. Внутри же все уже словно бы уходило под воду. Я слышала собственный пульс, быстрый и сбивчивый, как удары об стену.

Деймон…

Это правда?

Тогда, в Лейк-Плэсид, я спрашивала его о Хейзел, о том, что их связывало. И он чуть ли не клялся мне, что она для него ничего не значила. А теперь…

Зачем? Почему он лгал мне?

Мир снова качнулся.

Я держалась за тишину внутри себя, такую же глухую, как и шум вокруг.

И на этом…

Ничего.

Глава 40

Деймон

Полгода назад

Моя голова загудела еще до того, как вошел в офис.

Отец вызвал меня без каких-либо объяснений, что означало только одно: я опять где-то накосячил. Хотя, если честно, меня уже тошнило от его бесконечных ожиданий, требований, от всего этого «ты Хаверсон, будь достойным своего имени» и прочего пафоса, которым он меня кормил с детства. От приказного тона, каким он почти на постоянной основе разговаривал со мной. И волей-неволей я уже привык к его резким, не терпящим возражений вызовам.

Однако сегодня в воздухе, определенно, витало что-то другое. Что-то… густое. Нехорошее.

Я знал, что меня ждет что-то неприятное еще по голосу отца, когда он бросил мне в трубку приехать в офис немедленно. И стоило мне войти в конференц-зал и увидеть Кильмана, сидящего рядом с отцом за столом, что-то внутри тут же дернулось.

Этот сукин сын всегда вызывал у меня стойкое желание выбить из него улыбку вместе с передними зубами.

– Садись, – произнес отец сухо.

Я опустился в кресло, закинув ногу на ногу и чувствуя, как почему-то напряглись мышцы спины.

Лицо у отца было почти что каменным, губы сжаты в тонюсенькую линию. Значит, действительно что-то настолько серьезное?

– Ну? – я дернул плечами. – Чем сегодня я навлек позор на фамилию Хаверсон? Или, может, опять у кого-то из твоих друзей родился очередной внеплановый заказ?

Оба даже не шелохнулись.

– Я позвал тебя обсудить одну стратегическую деталь, касательно твоего будущего, – начал отец, сцепив пальцы. – То, что произошло несколько недель назад…

– Я в курсе, – перебил я. – Скандал, после которого вы так драматизировали, будто я кого-то убил. Я думал, все давно улажено.

Кильман поднял на меня глаза. Как-то хищно, лениво.

– Разумеется, улажено. Мной, – подчеркнул он. – Поверь, без моей помощи твой рейтинг в прессе выглядел бы сейчас весьма интересно.

Я ухмыльнулся.

Потому что именно его тон бесил больше всего. Будто он сделал мне одолжение, за которое я теперь должен ползать перед ним.

– Прекрасно. Пришли мне счет. Я оплачу.

– Это не денежный вопрос, сын, – цокнул отец. – Это вопрос репутации семьи и компании. Нашего будущего. И твоего, как будущего генерального директора, если ты не забыл.

– Ага, конечно, – бросил я тихо.

Его глаза сузились.

– Репутацию нужно закрепить. Чтобы никаких подобных… вспышек не повторилось, ты должен начать проявлять себя серьезнее. И для этого тебе понадобится опора.

Я нахмурился.

– Какая еще опора?

Кильман спокойно закрыл папку, что все это время листал.

– Брак, Деймон.

Три секунды.

Четыре.

Пять.

Я сидел, глядя на него и пытаясь понять, серьезно ли он только что выплюнул это слово, или это просто новая игра двух бизнесменов, которые считают, что мир это шахматная доска, а я – всего лишь одна из их жалких пешек.

– Ты женишься на моей дочери, – произнес Герберт так буднично, будто обсуждал погоду. – Это лучший выход для обеих сторон. Объединение семей. Защита репутации и гарантия стабильности.

Я медленно выдохнул.

– И с чего бы мне, черт возьми, соглашаться?

– Никому не нужно твое согласие, Деймон, – сказал отец. – Это необходимость. И твоя обязанность, учитывая, что ты вообще допустил эту ситуацию.

Меня словно ударило током.

– Ты шутишь что ли?!

– Конечно, это непростое решение, – добавил он. – Но мы не можем позволить, чтобы твои… развлечения и дальше ставили под угрозу всю нашу семью.

– Мои личные дела – это мои личные дела, – процедил я. – И я не…

– Личные? – перебил отец резко. – Ты думаешь, те фото, где ты с полуголыми девицами, коснулись только тебя? А то, что по твоей глупости наша фамилия едва не очернилась на весь мир? Это тоже… твои личные дела, а?

Я резко вскочил на ноги, отчего даже стул откинулся назад.

– Я с самого своего рождения смотрю, как ты делаешь все, чтобы наша семья казалась идеальной! Но вот тебе новость дня, – я развел руками, – мы не идеальные. И женить меня на ком-то ради желания показать, какие мы белые и пушистые – это маразм!

Отец тоже поднялся из-за стола.

– Ты не оставил мне выбора.

– Значит, поищи другой! Потому что я не собираюсь жениться на девушке, с которой даже не разговаривал. Не собираюсь быть вашим чертовым инструментом.

Кильман лениво потер пальцем оправу своих Rolex.

– Думаю, ты не в том положении, чтобы отказываться, Деймон…

– Ответ – нет, – процедил я. – И будет «нет», ясно?

Отец шагнул ко мне.

– Деймон…

Лицо его исказилось в раздраженной гримасе, но я уже сорвался к двери.

– Ты сделаешь, как я сказал! Это не обсуждается, – кричал он мне в спину.

Да плевать.

К черту! К черту! К черту!

Дверь с грохотом захлопнулась за моей спиной, отрезав остальную часть реплики отца.

Мне было плевать на их решения. Просто тьфу и растереть.

Я знал, чувствовал, что дружок отца так просто это не оставит. Чтобы решить проблему и не потребовать чего-то взамен? Ха, это никогда не было про него. Расчетливый ублюдок! А отец… Он всегда в первую очередь видел во мне не сына, а человека, которому в дальнейшем можно было бы передать дело своей жизни. Готовил меня, перестраивал под себя, направлял так, как ему было нужно. Прежде я позволял ему творить с собой все что угодно, но теперь…

Довольно.

Если они думают, что смогут заставить меня жить навязанной ими жизнью, значит, они ни хрена не знают обо мне!

Сейчас

Достав с заднего сидения букет розовых тюльпанов, я чуть ли не вприпрыжку потопал к дому. В груди было такое странное ощущение… Как будто каждая молекула, составляющая мое тело, наполнялась теплом, которое было некуда было девать. Хотелось улыбаться каждому встречному, делать глупые добрые дела и просто благодарить мужика на небе за эту удивительную жизнь. А одна мысль о том, что там, за дверью, ждала моя девочка, делала меня идиотом, в лучшем смысле этого слова.

Однако когда входная дверь за мной закрылась, и я, окончательно павший перед восхитительными ароматами чего-то вкусного, прошел в гостиную, вся моя благодарность мигом отвалилась и рухнула мне под ноги. Потому что сцена, представшая перед глазами, выглядела так, будто ее вырвали из моего личного ада и увеличили до масштаба реальности. Я видел ее в своей голове множество раз, в самых разнообразных проявлениях, а потому неожиданной ее назвать было сложно. Но все же…

Твою ж мать!

Первой я заметил Каталину. Понурив плечи, она сидела за накрытым на двоих обеденным столом и так медленно подняла на меня взгляд, что я так и застыл на пороге. Он был пустым. Разочарованным. Букет, который я купил для нее, сейчас в моих руках как будто потерял весь смысл. И определенно казался лишним на картине под названием «Ты облажался, засранец».

Все, что должно было быть началом чего-то настоящего, вдруг стало концом.

После мои глаза пробежались и по Кильманам. Герберт с видом победителя восседал на кресле, ухмыляясь. В его взгляде плескалась та мерзкая уверенность, с которой он всегда смотрел на тех, кого считал ниже себя. На всех, кроме себя, по сути. А у окна стояла Хейзел. Вытянутая, как струна, с руками, скрещенными на груди. Она повернулась ко мне, и на ее лице отразилась почти незаметная вина. Она, как и я, с самого начала не хотела быть частью этого. Но ее отец как всегда тянул за ниточки, делал из людей своих собственных марионеток. И ничто не останавливало его перед тем, чтобы превращать в одну из них даже собственную дочь.

– Какого черта ты здесь делаешь? – прорычал я, метнув взгляд на старика Кильмана. Хотя вопрос был риторическим. Он пришел забрать свое. Или то, что считал своим.

Герберт ухмыльнулся.

– Деймон, дорогой, где же ты пропадал? Мы с твоей невестой тебя уже заждались, – открыто глумился ублюдок. – А эта… особа не соблаговолила предложить нам и стакана воды, представляешь?

Каталина бросила на него уничтожающий взгляд и выпрямилась, сцепив руки на столе. Одна эта перемена в ней влюбила меня в нее еще больше. То, как она противостояла ему… даже в своей молчаливой ярости она была прекрасна.

– Каталина тебе ничего не должна, Герберт. – Я оставил букет на тумбе. – И я не услышал ответа на свой вопрос. Какого дьявола ты забыл в моем доме?

– Решаю то, что должен был ты. Ну, думаю, ты понимаешь, о чем я.

Хейзел сделала маленький шаг вперед.

– Папа, прекрати. Деймон не…

– Молчать, Хейзел, – холодно пресек он.

Она опустила глаза, и я увидел, как задрожали ее пальцы.

Она так же была заложницей его амбиций. Но, в отличие от меня, не решалась бросать ему вызов.

Герберт снова повернулся ко мне и выдержал паузу, ту самую, которой он всегда пользовался, когда хотел эмоционально надавить на противника. В последнее время он вел себя как добродушный старикашка, но теперь… Маска клоуна окончательно спала с его хитрой морды.

– В любом случае, мы уже уходим. Уверен, вам с твоей… подругой есть, о чем потолковать. – Кильман поднялся, зацепив с подлокотника свое пальто. – И да, как и договаривались, мы ждем вас завтра в семь. Будь добр, не опаздывать как обычно. Твое объявление о помолвке, все-таки, самая важная часть вечера.

Он самодовольно хмыкнул и, махнув своей дочери, покинул комнату. Проходя мимо меня, Хейзел шепнула безнадежное «прости» и скрылась вслед за отцом.

Захлопнулась входная дверь. Мы с Каталиной остались одни. В оглушающей тишине я слышал только собственный пульс. И каждый удар отдавался в голове одним и тем же вопросом: почему я молчал?

Почему не рассказал ей сразу, тогда, когда мог? Когда я еще мог выбрать честность, а не эту сраную молчанку. Когда она смотрела на меня так, как никто никогда не смотрел.

Я хотел рассказать ей обо всем еще вчера, но когда увидел ее… это показалось настолько никчемным, что я снова, сам того не осознавая, отложил этот разговор на потом. Но теперь я опоздал. Теперь она знала. И не было слов, которые бы исправили последствия моего умалчивания.

Каталина так и сидела за столом, глядя куда-то прямо перед собой, и только пальцы крепко сжимали край салфетки, выдавая ее состояние. А я… Я стоял посреди гостиной, все еще не веря, что это реально происходит. Что мир, в котором я, наконец, начал дышать, рушился у меня под ногами. И все из-за меня. Из-за того, что я слишком долго держал свой клятый рот закрытым.

Тишина убивала меня. Я хотел, чтобы она хоть что-нибудь сказала. Или даже накричала на меня. Но ее молчание ощущалось хуже любых слов.

– Каталина… – тихо произнес я, шагнув к ней. Сердце билось неровно, словно пыталось выбраться наружу. – Пожалуйста, посмотри на меня.

Никакой реакции. Я раскаянно выдохнул, чувствуя как буквально то единственное, что делало меня счастливым, постепенно утекало от меня все дальше.

– Все это, – я сглотнул, – все не так, как кажется.

Слова звучали, как самое никчемное оправдание в мире. И я ненавидел себя за то, что произнес их. Но все же… Я, черт возьми, не знал, с чего начать разгребать навороченное мной дерьмо.

Она зажмурилась, ее губы задрожали. А мне хотелось врезать себе по морде за то, что довел все до этой точки.

Ничтожество.

– Малыш, пожалуйста… – Я сделал еще один шаг к ней. – Послушай меня. Что бы Кильман не наговорил тебе, это не…

– Не правда? – ее голос был хриплым, будто каждое слово стоило ей усилий. – То есть, он просто… все это выдумал? Просто пришел сюда, назвал Хейзел твоей невестой, и… – она подняла на меня глаза. Те самые глаза, в которых я всегда находил покой, теперь пылали огнем, в котором сгорала моя вина. – Я должна поверить, что это не правда?

Все должно было быть не так…

Ноги сами сорвались с места, но одно только ее слово, и я снова замер.

– Не приближайся ко мне! – Каталина выскочила из-за стола.

Нечему удивляться, скотина. Она ненавидит тебя.

– Я хотел тебе рассказать, клянусь. Сначала это казалось не важным, но потом, когда я узнал тебя… Я собирался отказаться от этой чертовой сделки, которую отец заключил с ним после того случая с фотографиями… Я отказал им в тот же день, когда мы с тобой вернулись из Лейк-Плэсид. Уверен, Герберт поэтому и пришел сюда, надеясь, что, в конце концов, я сделаю так, как хочет он. Но поверь мне, эта помолвка никогда не была моим выбором…

– Но ты все равно знал об этом! – В ее голосе звенел гнев. Гнев, который я заслужил. – Все это время. Ты знал и молчал, Деймон. Даже тогда, когда я спрашивала тебя о Хейзел… А теперь я должна просто поверить, что ты бедный заложник обстоятельств? Ты солгал мне!

Я сжал кулаки так сильно, что пальцы впились в ладони.

Я должен был сказать ей раньше. Как бы это ни было странно, не к месту или не важно по мнению самонадеянного меня, который думал, что все обойдется. Но я этого не сделал, о чем теперь очень жалел.

В первый раз в жизни я боялся потерять не статус, не свободу и не контроль.

Я боялся потерять ее.

– Прости меня, – тихо сказал я. – Прости, что не сказал. Прости, что позволил этому случиться…

Каталина опустила взгляд, покачав головой.

– Знаешь, что самое ужасное? Я ведь верила тебе. Думала, что ты… Что все, что было между нами, было по-настоящему. А на самом деле я всего лишь временное отвлечение перед супружеской жизнью.