Переход

Когда они вывели лошадей на лесную тропу, Фориан снова поймал себя на старой мысли: пора бы добраться до Саденорта. Но всё откладывалось. Блансу всегда тянуло туда, где платят больше. И почти год их путешествие превращалось в нескончаемую резню. Разбойники, браконьеры, наёмники – все, кого можно убить без угрызений совести. Почти.

Их называли охотничьим дуэтом. Хотя настоящие охотники охотятся на зверей. Эти двое – на людей.

– Похоже, действительно влюбился, – лениво протянула Бланса, не поворачивая головы. – Едешь, молчишь…

– Ну, уж точно не в тебя, – буркнул Фориан. Голос его был уставшим, но колючим.

– Горе моему девичьему сердцу, – она закатила глаза, вытянула губы, будто собиралась заплакать, и с показным драматизмом вздохнула. – А если серьёзно? Та арданка тебе покоя не даёт?

Он ответил не сразу. Только шум копыт да пение птиц в зарослях сопровождали его молчание.

Фориан знал, как арданцы относятся к этому слову – "арданка". Пренебрежительное, грубое, как плевок. Но Блансу это, разумеется, не волновало. И спорить с ней было всё равно что спорить с горой. Тупо, больно и бессмысленно.

– Они бы не стали есть тогзонию, – выдавил он наконец. – В Чертоге – отбор, подготовка, магический контроль. Там нет места глупым.

– Через постель, может, пробилась, – фыркнула Бланса, заправляя локон за ухо. – Или родня у неё в Совете. Или просто хорошо притворялась. Ты ж не знаешь, что у них там творится.

Фориан отвёл взгляд. Он знал, как устроен Чертог. Слишком хорошо. Потому и не мог просто отмахнуться.

– А вдруг дезертир? – продолжала размышлять она вслух, с тем же азартом, с каким кто-то перебирает кости на игральной доске. – Сбежала, боялась, что поймают. Вот и выбрала смерть. Ты ведь слышал, что Чертог делает с теми, кто уходит?

– Знаю, – коротко кивнул он, машинально поглаживая шею коня. Тот фыркнул.

– Только из-за этого ты такой мрачный? Серьёзно? Аж смотреть противно.

– Так не смотри, – пожал плечами он, стараясь не улыбнуться.

– О, как заговорил со старшими, – протянула Бланса с опасным весельем. По её лицу было сложно понять, что она выберет в следующую секунду – врезать ему или лошади. Но вместо этого она вдруг рассмеялась – громко, звонко, с каким-то истеричным облегчением. – Растёшь, мальчик. Растёшь.

Глава 2 – Город в дыму

Саденорт встретил их вязкой, как болотная жижа, атмосферой. Тяжёлый, застойный воздух тянулся по улицам, разносил тухлый запах сырости и сгоревшего жира. Над черепичными крышами висел слабый дым, словно город медленно, но верно тлел изнутри. Бланса шагала вперёд, не сбавляя хода, тогда как Фориан то и дело косился на прохожих. В городе царила тишина, в которой каждое шагание эхом разносилось по каменным переулкам.

Горожане не столько сторонились чародейки, сколько отворачивались от её взгляда. Кто-то цеплял её глазами украдкой, замирал, и, поймав встречный взгляд, поспешно отворачивался. Испуг сменялся раздражением – этот сменяющийся рисунок Бланса подмечала с холодной усмешкой. Она ощущала это: как тяжёлые взгляды ложатся на её спину, как в воздухе висит безмолвное отторжение. Но ей было плевать. Эти люди не имели к ней значения.

По углам стояли арданцы. Их было непривычно много. Но все словно восковые – стояли неподвижно, не глядя ни на кого. Как куклы в форме: ни движения, ни инициативы. Декорации, не более. Это подмечал и Фориан. Он хмурился, сжимая поводья, будто чувствовал надвигающуюся беду.

После того как лошадей приняли в местной конюшне, Бланса достала из-за пазухи пару золотых керанов и сунула их Фориану:

– Устрой всё, как я люблю. Я найду информацию. – Её взгляд скользнул по облупленным фасадам и остановился на одном здании, где каменная кладка хранила следы сажи и копоти. Они словно въелись в стены, как след трагедии, которую пытались вычистить, но не сумели.

– Пожар? – пробормотал он.

– Не слепая, – холодно отозвалась она. – Встретимся у причала.

Саденорт шумел – но этот шум не был живым. Казалось, город дышал сквозь зубы. Из открытых окон тянуло кисловатой жареной капустой, уличные торговцы переговаривались сквозь глухие носы, а где-то вдалеке с грохотом проехала телега, скрипнув колесом.

Шагая по каменным мостовым, Бланса ощущала под ногами мягкую влагу – сырость въедалась даже в подошвы. На секунду её охватило странное чувство тоски: в памяти всплыл резкий горный ветер и запах хвои, хрупкая деревянная хижина у подножия снегов, что не таяли никогда. Там, в безмолвии забытого богами леса, она чувствовала себя дома. Там была мать. Там могла быть и семья. Но всё это давно исчезло.

Сейчас – только дело. И лучшего места для слухов, чем таверна, не сыскать. Пусть и середина дня – кто-нибудь да просачивается туда с душной кухни, тянет за собой запах пива, дешёвого пойла и полусгнившей рыбы.

На пороге заведения с облезлой вывеской «Океанические просторы» Бланса встряхнула плечами, поправила плащ, расстегнула пару верхних пуговиц, а затем вошла.

С порога её ударил в нос запах – мерзкий, вонючий, обволакивающий. Вонь тухлой рыбы, плесени, кислого пива и чего-то ещё – то ли сгнивших морских водорослей, то ли дохлой селёдки, запрятанной под половицу.

Она едва не скривилась. Но, сдержавшись, лишь приподняла подбородок.

Тут можно было начинать.

– Не «просторы», а «дно», – тихо процедила чародейка, морщась, но улыбаясь первому, кто удостоил её вниманием. Мужчина за барной стойкой даже не пытался скрыть равнодушия – лениво протирал мутный стакан тряпкой, которая, похоже, сама давно нуждалась в стирке.

– Для посетителей ещё рано, – буркнул он, не поднимая взгляда.

– И вам добрый день, – голос Блансы стал приторно-сладким, а улыбка – чуть шире. Внутри же ей хотелось врезать бармену лицом об эту облезлую стойку, на которой оставались разводы от прежних посетителей. – Я только сегодня приехала в ваш славный город и… абсолютно в нём не ориентируюсь. – Она грациозно опустилась на высокий стул, скрестила руки, плавно опёрлась грудью на поверхность стойки, выставляя декольте на показ. – Посоветуйте, что здесь у вас можно… попробовать? Из того, что стоит внимания.

– Из еды или из выпивки? – Мужчина всё же поднял глаза, но взгляд его был неуверен, блуждающий, будто он сам не знал, куда смотреть.

– Горло пересохло после дороги, – томно выдохнула Бланса, мягко облизывая губу, а пальцы, будто невзначай, скользнули к вороту рубашки, теребя край ткани.

– Ща… сейчас. – Он сглотнул и торопливо юркнул в подсобку, но перед этим задержался взглядом на её груди, как на краю обрыва.

Как только он скрылся, лицо Блансы напряглось. Улыбка исчезла. Она шумно выдохнула через нос, будто сбрасывая накопившееся раздражение. Сколько можно – одно и то же. Все мужчины одинаковые. Достаточно кукольного жеста – и они текут, как разлитая каша. Удобно? Безусловно. Но как же это наскучило. Их предсказуемость стала невыносимой.

Встретившись с горным эльфом в Сетломансе, она и представить не могла, какие воспоминания вынырнут из глубин памяти. За всю её жизнь лишь двое мужчин не поддались на привычную игру. Оба – словно с изъяном, оба – горные. Первый вызвал лёгкое раздражение, второй… Второй и вовсе казался безумцем. Что ему, в самом деле, понадобилось среди водных эльфов?

Запах тухлой рыбы снова ударил в нос, словно обнял её мокрым, липким пледом. С кухни кто-то заорал, в углу заскрипела табуретка. Воздух в зале густел от смеси прокисшего пива, прелого дерева и пепла, впитанного в половицы.

Бармен вернулся – и с ним вернулась личина приветливости. Бланса вновь натянула свою маску:

– Настойка из ниглонов. Говорят, каждый, кто заходит сюда, обязан попробовать, – сказал он с ноткой гордости, будто предлагал драгоценность.

Она знала: ниглоны – редкий плод. Дорогой, вонючий, сладкий до тошноты. Их запах невозможно спутать – они начинают вонять ещё до того, как созреют. И чем спелее, тем сильнее их аромат въедается в ткани, волосы, язык.

В рюмку вылилась мутная светло-синяя жидкость. Бланса подняла её к носу и сразу пожалела: резкий кисло-сладкий дух будто шлёпнул её по лицу. Сила и липкость запаха вызывали ощущение, будто кто-то выжал под носом гнилой компот.

Она сделала глоток. Горло не сжалось, что приятно удивило. Вкус оказался таким же, как и запах – настойчивым, липким, приторным. А потом… кислинка. Яркая, едкая, заставившая щёки скрутиться в гримасу. Невольно скривившись, она увидела, как бармен ухмыльнулся.

– Все в первый раз через это проходят, – хмыкнул он, наблюдая за её реакцией.

Сладкая долька фрукта растаяла во рту, оставив на языке терпко-сладкое послевкусие.

– Очень необычно, – кивнула чародейка, скрывая лёгкое разочарование. Лучше бы заказала еду – желудок, измученный дорогой, отозвался пустотой. – Я была бы вам весьма признательна, если бы вы рассказали, что происходит в городе. К чему такая… обстановка? – спросила она с невинной мягкостью, без явного заигрывания, но с той самой полуулыбкой, что часто открывала нужные двери.

Бармен тяжело выдохнул, словно решая, стоит ли делиться лишним. Скрипло вытер ладони о поношенный фартук, и в воздухе тут же поднялся запах прокисшего пива, впитавшегося в ткань.

– Странно всё это, на самом деле. Относительно недавно тут случился взрыв… – Он понизил голос, бросив взгляд на почти пустой зал. – Кто-то устроил облаву. Ни цели, ни виновника никто толком не знает. Но ходят слухи: замешан чародей.

– Чародей? – Бланса чуть наклонилась вперёд, изображая лёгкое волнение. – Вы же не думаете, что я…?

– О, ни в коем случае! – заторопился он, неловко улыбаясь и одновременно потирая затылок, как школьник, пойманный за подглядыванием. Его взгляд скользнул вниз, и хоть сделал он это "незаметно", она почувствовала. Снаружи это льстило, внутри вызывало тошнотворное отвращение.

– Взрывы случились глубокой ночью, – продолжал он, – вдруг, да так, что велели бить в колокол. Город на уши встал.

– Значит, всё было настолько серьёзно?

– Ещё бы! – Он взмахнул рукой, но сразу сбавил пыл. – Хотя… странность в том, что разрушений почти не было. Несколько домов с копотью на стенах – и всё. Ни крови, ни жертв. Только грохот.

– Никто не погиб? – удивлённо переспросила Бланса.

– Ни одной души, – подтвердил он, качая головой.

Она нахмурилась. Если это и вправду был чародей – всё становилось логичным. Чародеи редко стремились к жестокой расправе. Но если эльфы… тогда вопрос становился куда острее. Они ведь не отличались мягкостью к людям.

– Получается, никто не знает, кто это устроил?

– Арданцы-то наверняка в курсе, – отмахнулся бармен, принимаясь за ряды грязных стаканов. – Но, конечно, нам ничего не говорят. Говорят, те двое, что были в ту ночь здесь, до сих пор в городе.

– Часто патрулируют?

– Ага, только и видно, – хмыкнул он с сарказмом. – Один, тот что с оружием, крутится у ратуши. Говорят, у них там точка сбора. А второй – водный маг – лежит в госпитале. Видимо, задело.

Бармен закатил глаза и, хитро щурясь, добавил:

– Хотя я и не понимаю, что там лечить у мага. Разве они не залечиваются сами?

Вот в чём, пожалуй, главная проблема тех, кто лишён дара магии. Если сравнить мага и обычного человека, получивших одинаковые раны, время их восстановления окажется примерно одинаковым. Парадоксально, но маг может даже дольше восстанавливаться. Всё дело не только в теле, но и в уме. Магическая энергия – вещь капризная: она требует не только отдыха физического, но и ментального. Чем больше силы в арсенале, тем дольше её возвращать.

Бланса, рождённая лишь с предрасположенностью к чародейству, а не с полновесной силой, всю жизнь трудилась, оттачивая выносливость. И сделала один важный вывод: большинство магов – ленивые самодовольные снобы. Они опираются на врождённое, считая, что этого достаточно, и редко задумываются о развитии. А зря.

– Может, он за сёстрами решил приударить? – лениво усмехнулась она, обвела бармена взглядом и подняла бровь.

Или ему действительно досталось. Особенно если повреждены внутренности или голова – такие вещи лечатся дольше всего. Но спорить с тем, кто даже грязь из-под ногтей вычистить не в состоянии, смысла не было.

Она узнала достаточно.

– Может быть, – неуверенно пробормотал бармен, следя за ней глазами. – Ох, вы так быстро уходите… – Он привстал, когда она поднялась со стула. – Может, останетесь? Я бы мог…

Он слишком резко схватил её за запястье. Рука его была тёплая, грубая и неприятно шершаво-мозолистая. На долю секунды в голове мелькнула картина: как легко было бы свернуть ему кисть. Или челюсть. Но она заставила себя улыбнуться.

– Я непременно зайду ещё, – промурлыкала Бланса, позволяя его пальцам сомкнуться поверх её. Аккуратные и ухоженные, её ладони будто специально контрастировали с его грубой хваткой. Она позволила прикосновению случиться – но ни на секунду не позволила себе расслабиться.

Когда дверь за ней захлопнулась, резкий контраст с духотой таверны ударил по ощущениям. Воздух на улице был свеж, пропитан морской солью и гарью старых пожаров, ветрено. Она провела рукой по складкам плаща и тут же почувствовала взгляды, скользящие по спине. Настороженность никуда не делась. Этот город жил страхом.

На противоположной стороне улицы, у выцветшей каменной стены, висела доска объявлений. Люди бросали на неё взгляды, но быстро отворачивались, будто от чего-то постыдного. Некоторые и вовсе обходили её стороной.

Доска была облеплена объявлениями: потрёпанные, пожелтевшие, новые, только что прибитые. Каждый листок – чей-то страх, чья-то потеря или чей-то расчёт. Некоторые украшены кляксами от дождя, другие – пометками и символами, знакомыми лишь знающим.

– А вот и причина навестить ратушу, – тихо пробормотала Бланса, прищурившись.

В одном из углов она заметила крохотную, почти незаметную пометку – знак, который знали далеко не все. Знак арданцев. Информация о заказе, особенно с таким знаком, могла быть передана только через них. А это значит, надо искать тех двоих, кто был здесь в ночь поджога.

Патрульные на улицах выглядели больше как декорации, чем носители знаний. Настоящие ответы могли быть только у тех, кто видел, как всё начиналось.

Сорвав с доски несколько листовок с самыми заманчивыми наградами, Бланса быстро пробежалась по именам и описаниям. Один из них сразу привлёк внимание – некий Гуарес. За его голову Чертог предлагал ровно сто тысяч. Цифра – почти абсурдная, но не вызывала ни удивления, ни смеха. Скорее – лёгкий азарт. Интересно, что нужно натворить, чтобы тебя оценили так высоко?

Рядом – другое лицо. Знакомое. Слишком знакомое. Она нахмурилась. Где она могла его видеть?.. Лоб дрогнул в напряжённой попытке вспомнить. То ли в Сетломансе, то ли раньше… Возможно, он мелькал где-то на границе, на одном из полуразрушенных аванпостов… или в снах. Какое-то чувство дежавю медленно поднималось со дна памяти.

Глава 3 – Цена информации

На втором этаже ратуши, за неприметной деревянной дверью, скрывался кабинет, в который Блансу направили сразу при входе. Коридор был пуст, лишь изредка в глубине слышались негромкие шаги и гул голосов с первого этажа.

Он вдавил её в стену, грубо и нетерпеливо, будто вся страсть, что копилась за долгую вахту, вылилась в один рывок. Пальцы впились в бедро, горячее дыхание – в шею.

Бланса не сопротивлялась. Зачем? Она сама это начала. Не для удовольствия, конечно. Хотя… иногда полезно напомнить себе, что ты ещё живая. Никто не узнает, как арданец, надменный, гладко выбритый, с эмблемой Чертога на груди, дерётся с ремнём и расстёгивает молнию, будто это бой, а не постель.

Ощущение холодного дерева книжной полки за спиной. Его комбинезон – всё ещё частично на нём, мешает. А ей плевать. Она дышит неглубоко, старается не застонать – он прикрывает ей рот ладонью, будто боится, что кто-то услышит.

Смешной. Никого нет, кроме них.

Он движется резко, по-солдатски. Ни нежности, ни церемоний. Идеально.

Чужие руки. Чужой запах. Пульс в висках. Зубы прикусили губу – и снова тишина. Бланса смотрит на потолок. Там паутина. Какая неожиданность – паутина в ратуше.

Он кончает быстро. Конечно.

А она? А она, как всегда, получила своё. Информацию.

Он тяжело дышит, выпрямляясь. Она – уже застёгивает рубашку, собирает волосы в пучок чарами. Сказать, что она гордилась подобным способом добычи информации, было бы ложью. Это была не гордость, а расчет. Оружие, которым она владела лучше любого кинжала.

На столе лежала стопка аккуратно подшитых бумаг, пропитанных важностью. Бланса мельком глянула на строки – ничего, кроме скуки. Но чернильный запах напомнил ей о завышенной самооценке тех, кто сидит за таким столом.

На дальней стене висела огромная карта. Авинкорд – привычен. Хагент – ясное дело. А вот третий материк… Её бровь непроизвольно дёрнулась. Авеленд? В книгах, что она читала в детстве, о нём не было ни строчки. Видимо, арданцы приберегают кое-что даже от самих себя.

Ниже – герб. Рубиновый, как броши у них на груди. Два человека: один – с зачарованным клинком, второй – с огнём в руке.

Конечно. Кто бы сомневался. Ни тебе духа, ни эльфа, ни намёка на магические расы. Люди в центре мира – и в прямом, и в символическом смысле. Как будто одними только их руками держится эта грёбаная Аннтарда.

Она слабо усмехнулась. Противно, предсказуемо – и удобно.

Играть по их правилам куда легче, если ты умеешь улыбаться в нужный момент и расстёгивать пуговицы на нужной глубине.

– Говори, что хотела узнать, – хрипло бросил арданец, застёгивая костюм. Его движения были машинальными, словно он проделывал это уже десятки раз.

Бланса ожидала увидеть шрамы – арданцы, особенно бойцы с зачарованным оружием, редко оставались целыми. Их, как когда-то говорила мать, бросают в самое пекло – пушечное мясо. Но кожа этого солдата была гладкой, как стекло. Он либо новичок, либо бумажный клерк, только щеголяющий в форме. Последнее, кстати, объясняло многое – включая отсутствие жара в его прикосновениях.

– Хочу знать всё о заказах, – кивнула она в сторону стола, застёгивая рубашку.

Арданец опустил молнию комбинезона до середины груди и сел, не глядя на неё. Словно хотел побыстрее закончить. Бумаги на столе хрустнули под его ладонью.

– Про Гуареса известно немного. Поджог произошёл внезапно. В суматохе он успел скрыться на одном из торговых кораблей – тот вышел в сторону Хагента раньше положенного срока. Вероятно, он использовал чары.

Он нахмурился, перебирая листы.

– Про Гуареса известно немного, – начал арданец, выпрямляя листовки на столе. – Есть неподтверждённые сведения, что его видели в компании трёх эльфов: одного горного и двух водных. Последний раз их заметили недалеко от северного побережья, за день до поджога. А затем он исчез.

Бланса едва заметно приподняла бровь, но быстро взяла себя в руки. Узнанные описания задели её сильнее, чем она ожидала. Она видела этих эльфов – совсем недавно, в одной из деревень. «Любопытно…» – пронеслось в голове, но выражение лица осталось неизменным.

– В суматохе он сбежал, воспользовавшись одним из грузовых судов, направлявшихся в Хагент. Корабли вышли раньше времени – говорят, без разрешения. Вероятно, сработали его чары.

Арданец перелистнул другой лист.

– Маг крайне силён. Его ищут уже порядка семидесяти лет, если не больше. По слухам, он как-то насолил самому Олвенду. Чем именно – непонятно. Чертог требует доставить его живым. По последним, неофициальным данным, его арест отложен на неопределённый срок.

Бланса приблизилась, взгляд скользнул по тексту.

– Почему?

– Одна Ладарнейт знает, – отмахнулся он. – Второй – так называемый Безмолвный Зверь. Имя неизвестно. Хотя говорят, он умел говорить при последней стычке. Его появления зафиксированы в основном на юге Авинкорда. На севере его почти не видели.

– Кто он?

– Полагают, охотник. Странный, помогает деревням, отказывается от платы. Поэтому никто не хочет выдавать, куда он уходит. Убивает зверей просто так, без выгоды. Причины неизвестны. Чертогу он почему-то нужен, но даже это пока покрыто туманом. Последний раз его видели недалеко от Винсана.

Бланса мысленно отметила: слишком много незакрытых вопросов. И слишком много совпадений.

– А что с аглетом?

– Его здесь раньше не было. Терроризирует приграничные деревни на востоке от Саденорта. Почему появился – не ясно. Говорят, звери начали менять места обитания. Уничтожить или взять живым – предпочтительно второе.

– Для кого предпочтительно?

– Для тех, кто платит, – пожал он плечами. – Если живым – везёшь на юго-восточный причал. Убьёшь – тушу туда же.

– А ватсер?

– Только морем. Совсем недавно один из глубоководных хищников всплыл на поверхность. Уже потопил несколько торговых судов. Убьёшь – принеси чешую. В штабе Ронгена тебе заплатят. Вопросы?

– Вдруг Гуарес сменил имя? – подала голос Бланса, выпрямляясь. – Он ведь не дурак, чтобы разгуливать с собственным именем по городам.

– Дурак он или нет – непонятно. Но того, что он не боится Чертога – отрицать сложно, – холодно отозвался арданец.

Бланса чуть приподняла брови. Вся ситуация с Гуаресом казалась ей чистым фарсом. Меньше всего ей хотелось копаться в чужих проблемах – не её война, не её идеалы. Она охотница. Деньги – цель, остальное шум.

А Безмолвный Зверь? Уйдёт с Авинкорда – и забудет о нём. Если уж столкнутся – тогда и подумает.

Вот только звери… Это уже интереснее. Почему они меняют свои маршруты? Почему вдруг рвутся туда, где их никогда не бывало? Этот надменный арданец точно не даст ответа.

– Вопросы? – нетерпеливо напомнил мужчина, постукивая пальцами по столу.

«Когда ещё подвернётся такая возможность?» – хмыкнула про себя Бланса и лениво сменила позу, опираясь на одну ногу:

– Арданцы изучают ботанику? – спросила она с притворным интересом.

Арданец едва заметно дёрнулся бровями.

– К чему вопрос?

– Любопытно, – пожала она плечами. – А то, вдруг один из вас проголодается в лесу и съест что-нибудь… ядовитое. Было бы обидно.

– Исключено, – отрезал он. – Отбор у нас строгий. Случайных не бывает.

– Кстати! – неожиданно оживилась она, будто вспомнив о чём-то важном. – У вас такая… привлекательная форма. Где можно такую купить?

– Нигде.

– Тогда, возможно… украду? – прошептала Бланса с лукавой улыбкой и потянулась рукой к его груди. Пальцы легко сомкнулись на собачке молнии, начали медленно тянуть вниз. Она не отводила взгляда от его глаз, будто проверяя, кто моргнёт первым.

– Исключено, – сказал он резче, чем прежде. Стул скрипнул под ним, когда он резко встал, вырываясь из её прикосновений. – Форма зачарована. Делается под конкретного носителя. Чары Чертога не такие простые, чтобы ими мог кто-то поиграться.

– Я поняла, – мягко ответила она, подняв руки в жесте сдачи. – И не нужно смотреть на меня, как на врага Аннтарды. Я всего лишь женщина, интересующаяся модой.

Она вышла, прикрыв за собой дверь. В коридоре навалилась усталость – вязкая, тупая, с привкусом чужих рук и полированной мебели. В плечах тянуло, под рёбрами будто завязался узел. Зевнула, закусила щеку. Узнала меньше, чем хотела, но и этого хватит, чтобы начать. А кое-что взамен всё же получила.

Отдохнёт позже. С Форианом. Без иллюзий. Без глупых ожиданий. И точно без этого запаха чернил и пота.Лишний раз убедилась: даже у Чертога слабое место – между ног. Стоит нажать, и поддаются даже те, кто считает себя сталью в законе. Удобно. Грязно. Привычно.

Глава 4 – Рядом

Фориан знал, как Бланса добывает информацию, когда не может получить её честным способом. Не словами – телом, взглядом, кожей, что ощущала чужие руки не хуже пальцев на пульсе. Он никогда не осуждал – даже когда внутри скручивало от вида её измождённого, молчаливого лица. Она всё равно не стала бы слушать. Не позволила бы вмешаться. Всё, что он мог – быть рядом и делать то, что она просит.

Фориан не знал, почему она всё это делает. Еды и керанов у них хватало, ночлег был, как правило, тёплый. Но Бланса брала больше, чем нужно. Словно ей всегда не хватало. Как будто где-то внутри была пустота, которую она так и не могла заполнить. Иногда ему казалось, будто она не просто зарабатывает – она возвращает себе что-то отобранное. Что-то, о чём никогда не говорила.

Из-за приоткрытого окна в комнату тянуло влажным морским воздухом. Солоноватый запах порта смешивался с паром, поднимающимся над горячей водой. Бланса выдохнула с таким облегчением, будто смывала с себя не только дорожную пыль, но и тяжесть чужих глаз, жадных, тупых, липких.

– Как же хорошо… – протянула она, по шею погружаясь в купель. Горячая вода обжигала, но приятно. – Ты молодец, Фори. Помассируй плечи, будь добр… Блаженство…