Брокингемская история. Том 23

– Хорошо всё то, что хорошо кончается! – улыбнулся Парсонс, – Кстати, у нас уже чайник закипает… Рейд, не хотите ли принять участие в нашем дружеском чаепитии?

– К сожалению, по должностной инструкции я не имею права надолго отлучаться от своего рабочего места, – нашёл удачную отговорку сообразительный администратор.

– Тогда не станем вас задерживать! Бегите скорей за свой дежурный столик и сидите там дальше! – проявил присущий ему глубокий такт Маклуски, – Не беспокойтесь: Как только мы с Доддсом примем решение поселиться в вашей замечательной гостинице, мы обязательно вас об этом известим!

Парсонс с большой охотой выпустил Рейда в коридор и запер за ним дверь – после чего с облегчением выдохнул и произнёс:

– Вот мы и выпроводили этого настырного типа! Доддс-Маклуски, так вы собираетесь пить со мной чай?

– Конечно, мы не имеем морального права взваливать на вас одного столь ответственное дело, – подтвердил Доддс.

Дружеское чаепитие проходило в обстановке полного взаимного согласия и дружеского взаимопонимания. Никаких нежелательных эксцессов и прочих недоразумений при этом зарегистрировано не было… Ввиду отсутствия в комнате кресел, стульев и табуреток, столичным детективам пришлось извлечь из своих саквояжей обе раскладушки и разложить их напротив кровати Парсонса, на которой во время чаепития восседал его главный организатор. Что касается трапезного стола, то его роль небезуспешно исполнила уже упомянутая тумбочка; с этой целью она была передвинута со своего прежнего места на новое, между кроватью и раскладушками… Как часто случается в жизни, всё хорошее очень быстро подошло к концу. Вскоре участники трапезы допили последние глотки своего ароматного напитка и дожевали последние крошки выставленных на тумбочку съестных запасов. Только тут наконец Маклуски позволил себе небольшой критический комментарий:

– Парсонс, а с какой стати вы называете эту бурду чаем? Не понимаю, что хорошего вы в ней находите…

– Самое хорошее в этом чае – его цена, – охотно объяснил предприимчивый мелкий бизнесмен, – Более дешёвой бурды я у нас в Кардиффе не нашёл. (Надеюсь, вам известна главная заповедь любого бизнеса: Все издержки должны быть минимизированы.) Но если вам мой чай пришёлся не по вкусу, никто не мешает нам заодно продегустировать и кое-какие другие напитки – например, ваш виски! – прозрачно намекнул он.

– Всему своё время! – умерил его пыл Доддс, – Сегодня на конец дня у нас намечен визит в местное отделение полиции; не исключено, что виски нам понадобится при разговоре с Верноном, здешним полицейским начальником. А посему распивать его сейчас здесь с вами было бы немного преждевременно…

– Кстати, а как вы вообще оказались в этом Тулле? – полюбопытствовал Парсонс, – Четыре дня назад, когда я расстался с вами в Пантинктоне, вы даже не заикнулись, что намерены посетить эти края…

– Да мы пока и сами не знаем, какие края собираемся посетить, – раскрыл секрет Маклуски, – Бесспорно одно: Мы в данный момент направляемся в Гленвич и Бриндвич на встречу с майором Грэггерсом – но делаем это размеренно и неспеша, заезжая по дороге в разные другие интересные места… Вчера утром мы отбыли из Пантинктона в Лонгчейн. Мюррей, пантинктонский полицейский начальник, заранее созвонился с Куртноллом, начальником полиции Лонгчейна, и от всей души рекомендовал ему нас с Доддсом. Сегодня с утра уже Куртнолл созвонился с соседним городом Туллом и рекомендовал нас Вернону, местному полицейскому начальнику… Продвигаясь подобным образом, мы рано или поздно обязательно доберёмся до Гленвича или Бриндвича – а если даже и не доберёмся, то сильно переживать не станем. (Кстати, вчера мы имели телефонный разговор с нашей родной Центральной полицией, и зам по кадрам выдал нам очередной картбланш на розыски этого неуловимого Грэггерса, на сей раз до будущего понедельника.) Ну а чем намерены заняться в ближайшее время вы, Парсонс?

– Со мной-то как раз всё ясно, – мелкий бизнесмен улыбнулся усталой, но счастливой улыбкой, – Так уж вышло, что мне пришлось застрять в этом Тулле на несколько лишних дней. Но теперь я разделался со всеми делами и могу со спокойной душой возвращаться домой… Мне осталось ещё один раз переночевать в этой гостинице – а завтра утром я на самом первом автобусе выезжаю отсюда в Кардифф… Честно говоря, с каждым разом этот Тулл нравится мне всё меньше и меньше. Как только я в него попадаю, меня обязательно подстерегают тут какие-то приключения. Так вышло и сейчас… А ведь признайтесь, Доддс-Маклуски: Вы с Рейдом были сильно удивлены, не застав меня в номере около часа назад? – лукаво ухмыльнулся он.

– Кое-кто из нас троих и впрямь был удивлён до глубины души – но к нам с Маклуски это не относится, – честно и откровенно ответил Доддс.

– То есть, вы уже догадались, куда я исчезал? – уточнил Парсонс.

– Мы с Доддсом догадались; Рейд – навряд ли, – подтвердил Маклуски, – Для нас очевидно одно: В тот момент, когда мы с Рейдом втроём стояли у раскрытого окна, вы наблюдали за нами из леса, спрятавшись за деревьями…

– Не стану отпираться! – улыбнулся Парсонс, – Значит, моя конспирация оказалась не на высоте? Неужели вы разглядели меня за этими деревьями?

– Нет, мы вас не видели, – успокоил его Доддс, – но догадались о вашем присутствии по ряду косвенных признаков.

– Вот вам самый главный признак: Когда мы с Рейдом вторично подошли к вашей двери и я предложил вам принимать гостей, вы сразу воскликнули: «Маклуски-Доддс? Вот так сюрприз!» – снова взял слово Маклуски, – Подобная прозорливость с вашей стороны показалась нам слишком уж чрезмерной… Вы услышали из-за двери всего одну реплику в моём исполнении – и тут же догадались, кому принадлежит этот голос. А между тем, мы с Доддсом не принадлежим к кругу ваших близких знакомых – да и о нашем сегодняшнем прибытии в Тулл вы как будто извещены не были. Более того: Эту реплику произнёс я один – но вы почему-то были уверены, что за дверью стоим мы с Доддсом оба. Ваша осведомлённость могла быть объяснена только одним путём: Вы уже видели нас обоих в гостинице через открытое окно, а сами в этот момент были скрыты от наших взглядов за лесными деревьями… К этому выводу мы пришли строго логическим путём – ну а далее наша глубокая профессиональная интуиция подсказала нам, что вы обязательно вернётесь к себе в номер, как только мы с Рейдом его покинем… Как и следовало ожидать, мы опять оказались правы! – скромно подытожил он.

– Но тогда вы, наверно, уже сообразили, куда исчезло кресло? – поинтересовался Парсонс.

– Да, разумеется, – подтвердил Доддс, – Однако это не освобождает вас, Парсонс, от подробного обстоятельного рассказа о своих приключениях! – заранее предупредил он.

– Я бы предпослал к этой истории вот такой эпиграф: Иногда одно большое дело бывает неплохо разбить на множество маленьких, – глубокомысленно высказался Маклуски.

– А я бы выразился иначе: Терпенье и труд всё перетрут! – предложил свой вариант Парсонс, – Да, давненько мне уже не приходилось заниматься такими героическими мартышкиными трудами! – он поднял с пола свой пустой рюкзак, уложил его поверх постельного покрывала на манер подушки и опустил на него свою голову, – Дорогие друзья, прошу извинить меня за то, что я в вашем присутствии принимаю полулежачее положение! Но я, к сожалению, уже неспособен нормально сидеть… От этих непосильных трудов у меня капитально одеревенели руки и спина – да и ноги тоже…

– Можете считать, что мы не обратили внимания на небольшое нарушение этикета с вашей стороны, – проявил снисходительность Доддс, – Жизненные ситуации порой бывают настолько многообразны, что их не всегда удаётся подвести под общие стандарты. Например, в книге «Правила светского этикета», которую я как-то просматривал, одна из глав называлась «Как себя вести, если у вас на торжественном приёме вдруг лопнули брюки»…

– Парсонс, мы вас внимательно слушаем! – заверил Маклуски.

Прославленные детективы поудобнее устроились на своих раскладушках (в сидячем положении) и целиком обратились в слух. Ну а полулежащий Парсонс начал свой рассказ так:

– Если вы ещё не забыли, в прошлую пятницу я и Горенс распрощались с вами обоими на пантинктонском автовокзале. Вскоре наш автобус прибыл в Лонгчейн… Здесь уже пришёл черёд прощаться нам с Горенсом – он сел на другой автобус, а я решил задержаться в этом городишке ещё на несколько часов. Вечером того же дня я покинул Лонгчейн на ещё одном автобусе. И вот я уже вылезаю из него на автовокзале в Тулле, чертовски уставший и насквозь пропарившийся… Из последних сил я доплёлся до этой гостиницы с рюкзаком за плечами. За дежурным столиком тогда сидел всё тот же Рейд. Узнав, что я живу в Кардиффе, он весьма приветливо меня встретил… (Как оказалось, он буквально час назад вернулся из Кардиффа, проведя в нём пару дней по каким-то важным делам.) Итак, Рейд выдал мне ключ от номера и лично проводил на второй этаж. Вы можете легко догадаться, с каким удовольствием я плюхнулся на глазах у Рейда в это злополучное кресло, которое в тот момент ещё стояло на положенном месте… Рейд пожелал мне приятного отдыха и отправился обратно за свой дежурный столик. Я запер за ним дверь и опять рухнул в кресло возле раскрытого окна… Моё тогдашнее состояние я бы назвал полным блаженством. От усталости и жары я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни головой; и даже мысли с трудом ворочались у меня в извилинах. Представьте картину: Слева от меня раскрыто окно; где-то рядом шелестит на ветру лес; вокруг порхают какие-то бабочки, стрекозы и одуванчики – а в моей голове словно застыла какая-то каша… Я машинально извлёк из рюкзака пачку сигарет и закурил. Сказать по правде, я – небольшой любитель табака; курю я лишь в самых исключительных случаях. Однако в одном умном журнале я как-то вычитал, будто курения якобы стимулирует мыслительные процессы… (Впрочем, подтвердить эту гипотезу на практике мне пока не удалось.) И вот закурил я сигарету, всунул её в рот и попытался поразмышлять о чём-нибудь важном – например, о том, чем же я собираюсь заниматься в этом Тулле до конца выходных. Как и следовало ожидать, меня тут же сморил богатырский сон… И приснилось мне, что я будто бы попал в какой-то конференц-зал на лекцию «Значение мелкого бизнеса для мировой экономики». Сижу я вместе с другими слушателями за какими-то школьными партами, а вдоль рядов ходит лектор и монотонно бубнит что-то себе под нос. Вдруг он резко замолчал, остановился и начал настороженно осматриваться по сторонам… И тут до меня внезапно дошло: Откуда-то из глубины зала доносится чей-то могучий раскатистый храп. (Уже потом, когда я проснулся, я наконец сообразил: Похоже, мне во сне каким-то образом удалось услышать свой собственный храп, который я производил наяву, сидя в кресле.) «Как это понимать?» – вскричал в негодовании лектор, – «Я тут выбиваюсь из сил и читаю этим болванам лекцию – а кто-то из них имеет наглость спать в моём присутствии? Сейчас я найду этого негодяя и всыплю ему по первое число!» Он принялся целеустремлённо метаться по аудитории. Наконец, он подскочил к парте, соседней с моей, и схватил за шиворот моего соседа справа. «Ага, так вот кто у нас храпит на весь зал!» – злорадно воскликнул лектор.

«Нет-нет, я тут ни при чём!» – испуганно закричал мой сосед. Повинуясь какому-то безотчётному порыву, я поспешил на помощь к соседу. «Вы неправы, господин лектор!» – произнёс я твёрдым уверенным голосом, – «Этот джентльмен совершенно не храпел! Как нетрудно убедиться, храп до сих пор продолжает доноситься до нас с другого конца аудитории…» Убеждённый моей аргументацией, лектор отпустил моего соседа и помчался в другой угол зала, где располагалась ложа для привилегированных слушателей. Вскоре он уже стоял перед каким-то заспанным типом и учтиво тараторил: «Извольте пройти в нашу комнату отдыха, сэр! Там вы сможете выспаться со всеми удобствами на нашем чудесном плюшевом диване!» Ну а мой сосед справа, за которого я так удачно вступился, повернулся ко мне и разочарованно сказал: «Неудивительно, что народ уже начал засыпать на лекции: Этот болван читает слишком монотонно и заунывно! И вообще я считаю все эти лекции бесполезной тратой времени… Чтобы вести мелкий бизнес, не нужны никакие советы со стороны. Например, сам я прекрасно обхожусь и без посторонней помощи! Кстати, у меня как раз имеется на примете один заманчивый бизнес-проект…» Тут я внезапно обнаружил, что мы с ним больше не сидим в лекционном зале. Мы каким-то образом очутились в небольшой комнате, напоминающей кабинет начальника какого-то мелкого предприятия… «Ну так вот», – продолжал этот тип, обращаясь ко мне, – «Мой проект сулит немалую прибыль… Не хотите ли стать моим компаньоном?»

– Да знаем мы этих краснобаев с их заманчивыми проектами! – снисходительно усмехнулся Доддс, – Чует моё сердце: Сейчас он попытается втянуть вас в какую-то гиблую авантюру!

– Доддс, но почему вы всегда думаете о людях плохо? – возмутился Маклуски, – Откуда у вас столько недоверия и подозрительности? В каждом мелком бизнесмене вам обязательно мерещится коварный аферист… А вот мне почему-то верится, что сейчас этот проходимец действительно предложит Парсонсу выгодный вариант сотрудничества! Парсонс, продолжайте ваш рассказ, будьте добры!

– А далее этот тип изложил мне суть своего проекта, – продолжал Парсонс, – «Для начала мы закупим в продовольственном магазине партию салата из морской капусты в банках по двести пятьдесят грамм; цена каждой банки – пять фунтов; затем мы перепродадим эту партию в другом месте за пять с половиной фунтов. Итого мы получим с каждой банки полфунта чистой прибыли – или, грубо говоря, десять процентов… Неплохо; не правда ли?» «Но какой идиот станет покупать наши банки за пять с половиной, если их можно купить всего за пять у первоначального продавца?» – заметил я. «Я уже продумал этот нюанс!» – заверил мой собеседник, – «Перед продажей мы отдерём с банок старые этикетки и наклеим на них новые – там будет написано, что наш салат из морской капусты, по мнению экспертов, является более вкусным, питательным и экологически безопасным, чем предыдущий. Таким образом, потребитель будет знать, что он не просто так платит лишние полфунта за каждую нашу банку…» «Боюсь, этот номер не пройдёт», – выразил сомнение я, – «Неужели вы не знаете наших потребителей? Их совершенно не интересует качество товаров; единственное, что их волнует – это цена. Они готовы с радостью сожрать любую низкокачественную продукцию, если она окажется на пару пенсов дешевле другой – а на питательную ценность и экологическую безопасность они хотели плевать с высокой колокольни!» «Не беспокойтесь: Я уже знаю, как мы преодолеем это препятствие!» – победоносно объявил мой собеседник, – «Одновременно с партией салата мы закупим партию консервированных грибов в точно таких же двухсотпятидесятиграммовых банках по те же самые пять фунтов за штуку. Мы перемешаем грибы вместе с салатом и разложим их уже по пятисотграммовым банкам, после чего выставим на продажу по одиннадцать фунтов. На этикетках у них будет написано: „Новинка! Салат из морской капусты с консервированными грибами!“ Потребители уже не смогут сравнить их цену с другими аналогичными товарами, поскольку аналогичных товаров нет в продаже. (Как-никак это – новинка, единственная в своём роде.) И придётся им покупать нашу продукцию по одиннадцать фунтов за банку – ну а мы получим прибыль в размере тех же десяти процентов… Недурно придумано; не правда ли?» Немного пораскинув мозгами, я ответил: «Да, ваш проект и впрямь выглядит заманчиво… Но меня всё же смущает необходимость связываться с торговлей продовольственными товарами. Все мы знаем, какое множество разрешений и согласований для этого требуется…» «Чепуха!» – заверил мой компаньон, – «Никаких дополнительных проверок не понадобится! Не забывайте, что грибы и салат уже прошли все необходимые инспекции и были признаны годными к употреблению; мы же с вами не станем добавлять в конечный продукт ничего нового». «Но не придётся ли нам», – забеспокоился я, – «заниматься вычислением энергетической ценности нашего продукта и его состава? С этим наверняка выйдет много мороки… А ведь подобная информация обязана быть указана на этикетке любого продовольственного товара!» «Ерунда!» – махнул рукой мой компаньон, – «Составы грибов и салата указаны на старых этикетках, а нам останется лишь переписать их на новые. Что же касается энергетической ценности и содержания полезных веществ в нашем продукте, то нам будет достаточно сложить данные со старых этикеток и разделить их на два…» «А не возникнет ли сложностей с ТЫРК и УА?» – засомневался я. «Не берите в голову!» – засмеялся этот тип, – «С ними мы справимся одной левой! (У меня имеется знакомая волосатая лапа в одной важной конторе.) Итак, в самое ближайшее время наш салат из морской капусты с грибами поступит в свободную продажу!» – уведомил меня он, – «Я уже придумал, какую рекламную аннотацию мы приложим к нашему товару… Например, вот такую: „Как приятно бывает всей семьёй встретить рассветный час где-то в бескрайнем поле, на лоне дикой природы; с первыми лучами солнца вскрыть консервную банку, ощутить носами непревзойдённый аромат салата из морской капусты с грибами и почувствовать на зубах его непередаваемый вкус…“ Это будет как бы лирический вариант. Если же потребуется вариант деловой, то он у меня тоже готов: „Спешите приобрести наш замечательный продукт! Специалистами установлено, что мелкие бизнесмены, регулярно потребляющие наши салаты, работают в целом на восемь с половиной процентов эффективнее, чем те, кто их не потребляет. Торопитесь: Ваши конкуренты уже едят нашу продукцию! Морская капуста и грибы – вот кратчайший путь к успеху!“ Не сомневаюсь, что потребители клюнут на эту приманку и в один момент раскупят наш товар. Нам с вами останется лишь радостно потирать руки да подсчитывать прибыль…» «Пожалуй, я рискну принять участие в вашем проекте!» – самоотверженно заявил я. Мы крепко пожали друг другу руки и приступили к реализации нашего совместного бизнес-проекта… Не успел я моргнуть глазом, как мой компаньон куда-то отлучился, а минуту спустя прибежал обратно с какой-то банкой в руках. «А вот и наш салат!» – торжественно объявил он, – «Первая партия товара только что поступила в магазины. О жалобах покупателей пока ничего не слышно… Да вы возьмите ложку и сами попробуйте, какая это прелесть!» Он вскрыл банку и поставил её передо мной. Я зачерпнул ложкой немного серовато-буроватой массы из банки и осторожно отправил её в рот. Как ни странно, никаких неприятных вкусовых ощущений я не почувствовал… «Вполне съедобно!» – вынужден был признать я. Пока я дегустировал следующую порцию, мой компаньон опять куда-то убежал. Вскоре он примчался обратно и упавшим голосом сообщил: «Всё кончено: Пришла инспекция из потребнадзора и забраковала всю партию нашего салата!» «Ну вот, я так и знал!» – огорчился я, – «А что именно ей не понравилось?» «Как обычно, потребнадзор придрался ко всяким мелочам», – сообщил мой компаньон, – «Якобы содержимое наших банок не соответствует составу продукта, указанному на этикетке… Как назло, в этом составе значатся какие-то огурцы; но инспекторы съели уже несколько наших банок и пока не обнаружили ни в одной ни одного огуречного ломтика». «Но тогда зачем вы указали эти огурцы на этикетке?» – не понял я. «Тут уж я не виноват!» – начал оправдываться мой компаньон, – «Огурцы значились в составе консервированных грибов – а я лишь добросовестно переписал эти данные на нашу этикетку… Вот, посмотрите!» – он сунул мне под нос пустую банку из-под грибов, – «Напечатано чёрным по белому: „огурцы маринованные“! Вот ведь разгильдяи – написать-то написали, а положить в банку забыли! К сожалению, отвечать за их ротозейство теперь придётся нам с вами…» «А какое наказание нам грозит?» – поинтересовался я. «Скорее всего, нас обоих отправят на исправительные работы, а весь наш товар конфискуют и съедят сами инспекторы», – ответил мой компаньон, – «А ведь хороший был у нас салат – пусть даже без огурцов…!» Я согласно кивнул и зачерпнул ложкой ещё немного салата. (Я подумал, что мне стоит съесть побольше нашей продукции, пока инспекция не пришла её конфисковывать.) Уже не помню, успел ли я доесть банку до конца – но внезапно я обнаружил, что мы с моим компаньоном стоим на какой-то большой строительной площадке в компании каких-то незнакомых типов, сплошь одетых в какую-то странную униформу. (Надо полагать, нас уже направили сюда на исправительные работы, как и обещали инспекторы потребнадзора.) Всего нас было человек двадцать. Мы выстроились в ряд вдоль какой-то кирпичной стены, а перед нами расхаживает какой-то прораб в круглой строительной каске на голове и толкает какую-то речь. «Мы должны как можно скорее залить эту площадку бетоном!» – призывает он, потрясая кулаком над головой, – «Мы обязаны трудиться честно, достойно, напряжённо, плодотворно, ударно, неутомимо и с полной отдачей, не позволяя себе ни малейшей передышки! Нам доверено очень ответственное задание. Эта стройка находится под личным контролем самого принца Уэльсского… Итак, вперёд, за работу! Чем скорее мы забетонируем эту площадку, тем большую благодарность заслужим…» «А где бетонто?» – поинтересовался один из нас. «Бетон ещё не привезли», – ответил прораб, – «Наш грузовик поехал в магазин за выпивкой – но как только он оттуда вернётся, мы немедленно, не теряя ни секунды, пошлём его на базу за бетоном! В этом деле недопустимы ни малейшие задержки. Чем скорее мы забетонируем эту площадку, тем больше государственных наград получим…» Пока он продолжал сотрясать воздух, я осмотрелся по сторонам и вдруг заметил свой старый верный рюкзак – он стоял чуть поодаль, прислонённый к недостроенной стене. Рядом с ним скромно пристроились многочисленные чужие сумки, чемоданы и портфели (вероятно, принадлежавшие другим членам нашей строительной бригады). Один из этих портфелей сразу привлёк моё внимание. По своей конфигурации это был самый обычный, ничем не примечательный кожаный коричневый портфель; необычными были лишь его размеры – метра два в вышину и метров пять в ширину… «Вот это портфельчик!» – невольно вырвалось у меня, – «Да в него, наверно, и человек влезет!» «Даже не один!» – поправил меня кто-то из членов бригады, – «Если немного поужаться, там уместится целая футбольная команда…» «Послушайте, а ведь это – замечательный маркетинговый ход!» – оживился мой бывший компаньон, – «Представим себе картину: Зелёное футбольное поле; битком набитый стадион; со всех сторон громоздятся прожекторы и телекамеры. До начала матча остаются считанные минуты; одна из команд уже выстроилась в центральном круге, а второй до сих пор почему-то нигде не видно… Но вот на поле выезжает огромный подъёмный кран, везя на крюке наш портфель. Он опускает его в центр поля – и из портфеля, как черти из коробочки, разом выпрыгивают одиннадцать футболистов… Впечатляющее зрелище; не правда ли?» «Я бы попросил вас прекратить все посторонние разговоры!» – сурово одёрнул его наш прораб, – «Пока мы не закончим бетонирование этой дурацкой площадки, мы не имеем права расслабляться ни на секунду! В любой момент к нам может нагрянуть проверка – и как бы она не обнаружила, что мы стоим тут без дела…» «Тогда давайте чем-нибудь займёмся, пока бетон ещё не подвезли», – предложил один из нас, – «Например, не сыграть ли нам в футбол?» «А чем мы будем в него играть?» – задумался прораб, – «Футбольного мяча на стройке нет. На худой конец, сгодится какой-нибудь другой круглый предмет… Но вот только где бы нам его найти?» «Так вот же у вас на голове – круглая каска!» – удачно сообразил мой бывший компаньон. «А ведь верно!» – согласился прораб, снимая каску с головы. Он кинул её себе под ноги – и игра началась… Прочие члены бригады со всех сторон бросились к нему и принялись с энтузиазмом пинать каску ногами. Наконец, она отскочила ко мне… Тут уж я продемонстрировал отменную футбольную технику и, небрежно перебрасывая каску с одной ноги на другую, принялся непринуждённо обводить всех своих соратников. Вдруг за моей спиной послышался отчаянный шёпот: «А вот и принц Уэльсский!» – и передо мной как из-под земли возникло штук пять серьёзных солидных джентльменов в костюмах и галстуках. (Надо полагать, принц Уэльсский всё-таки нагрянул с инспекцией на нашу стройплощадку, выбрав для этого самый неподходящий момент.) Как бы вы посоветовали мне поступить в такой ситуации? Пнуть каску куда-нибудь подальше и схватить в руки первую попавшуюся лопату? Но изображать бурную трудовую активность было уже поздно – проверяющие уже успели заметить, как я гоняю каску по стройплощадке. И тогда я решил последовать главной заповеди любого мелкого работника – начальству никогда нельзя давать повод заподозрить, что оно якобы застукало вас за неподобающим занятием… Итак, я принял серьёзный сосредоточенный вид и продолжил свой дриблинг строительной каской, как бы занимаясь неким важным и нужным делом. Приблизившись к проверяющим, я принялся обводить их всех одного за другим… Проверяющие с интересом наблюдали за моими действиями. Принц Уэльсский предпринял было попытку отобрать у меня каску в хитроумном подкате, но я оставил его в дураках ещё одним оригинальным финтом, вырвался на оперативный простор и погнал свой снаряд к воротам стройгородка. Но тут оказалось, что это – самые обычные футбольные ворота, дело происходит на большом футбольном стадионе, трибуны до отказа набиты ревущей от восторга публикой, а в ногах у меня – настоящий круглый футбольный мяч… И вот я врываюсь в чужую штрафную площадку, без труда обвожу неповоротливого вратаря соперников и оказываюсь перед пустыми неприятельскими воротами… И только тогда я наконец сообразил, почему этот вратарь так неповоротлив – он был одет в комплект противохимической защиты с противогазом на лице и держал в руках какой-то длинный шланг. Не успел я опомниться, как он выпустил из этого шланга струю какого-то пахучего газа прямо мне в нос. Я явственно ощутил запах чего-то горелого… «Всё ясно!» – подумалось мне, – «Соперники отчаялись прервать мой проход легальными средствами и теперь пытаются остановить меня при помощи усыпляющих газов!» А между тем действие этих газов уже начало на мне сказываться: Мои руки и ноги буквально налились свинцом, а сам я в бессилии рухнул на зелёный газон. Я едва сумел в последний момент пнуть мяч ногой. Лёжа на газоне, я ещё успел увидеть, как он еле-еле перекатывается через ленточку и утыкается в сетку неприятельских ворот… Это были последние кадры моего сна. Открыв глаза, я обнаружил, что по-прежнему сижу в кресле возле окна, на улице уже совсем темно, а в моей комнате включено электрическое освещение… В первые секунды после своего пробуждения я ещё пребывал в эйфории по поводу удачно забитого гола. В моей голове промелькнула шальная мысль: «Наверно, на послематчевую пресс-конференцию мне следует явиться в противогазе. Кто знает: А вдруг и там тоже кто-то начнёт распылять какие-то усыпляющие вещества?» Но тут в мой нос опять ударил уже знакомый запах чего-то горелого. Я повернул голову – и моё приподнятое настроение вмиг улетучилось. Как оказалось, пока я спал, злополучная недокуренная сигарета каким-то образом выпала у меня из пальцев и прожгла дырку в светло-красной обивке правого подлокотника моего кресла… (Запах горелой обивки я и принял во сне за усыпляющие газы.) Моё полудремотное состояние как рукой сняло. Я от души чертыхнулся, выкинул окурок в окно, вскочил на ноги и внимательно рассмотрел прожжённое место. Мои самые мрачные опасения подтвердились: Маленькая чёрная дырка со свежеопалёнными краями резко выделялась на фоне светло-красной обивки. Ни один дурак не стал бы сомневаться в её недавнем происхождении. Конечно, мне не удастся доказать Рейду, что эту дырку прожёг не я, а кто-то из предыдущих постояльцев этого номера… Я метнулся к палатяному шкафу, открыл его дверцу и внимательно перечитал приделанный к её внутренней стороне листок с правилами пользования гостиничным имуществом. Так и есть! В одном из пунктов я прочитал буквально следующее: «Постояльцы обязаны бережно относиться к имуществу гостиницы. В случае его утери или порчи по вине проживающих последние должны возместить гостинице нанесённый ущерб в двукратном размере». Закрыв шкаф обратно, я принялся сосредоточенно прохаживаться по комнате из одного угла в другой в попытках отыскать выход из внезапно возникшей тревожной ситуации… Питать напрасные иллюзии не имело смысла: При моей выписке из гостиницы Рейд непременно заметит дырку на подлокотнике и сдерёт с меня двукратную стоимость – если не всего кресла, так его повторной обивки. Помимо материальных издержек мне придётся понести и кое-какие репутационные потери. В крохотных городках слухи обычно расходятся быстро – и через пару дней весь Тулл будет знать, что Парсонс из Кардиффа испортил кресло в местной гостинице… Но могу ли я как-нибудь предотвратить подобное развитие событий? Конечно, первым делом я задумался над тем, возможно ли мне утаить от гостиничных работников сам факт прожжения дырки в их кресле. Самым простым мне представлялось купить на местной барахолке какую-нибудь дешёвую накидку и набросить её сверху на кресло, чтобы она закрыла прожжённое место. (Рейду можно будет объяснить, что это – мой подарок гостинице за хорошее обслуживание.) Впрочем, этот вариант мало что мне сулил: Мнительный Рейд наверняка сразу поднимет накидку и увидит дырку на подлокотнике. Дабы этого избежать, мне следовало поступить иначе: пригласить к себе в номер мастера-обойщика, чтобы он незаметно от Рейда заново обил кресло… Однако и этот вариант я по здравому размышлению тоже забраковал. Провести под носом у бдительного Рейда шумные обивочные работы будет явно нереально; к тому же, повторная обивка кресла выйдет мне в копеечку… Подумав ещё немного, я решил, что проблему следует решать в ином направлении: вместо того, чтобы пытаться замаскировать дырку на кресле, стоит попробовать заменить моё кресло на другое, с непрожжённым подлокотником. Как известно, в этой гостинице в каждом номере стоят совершенно одинаковые кресла; отличить их одно от другого не сможет даже собственный изготовитель. А что, если мне перед выпиской поменяться креслами с кем-то из постояльцев? Примерный план действий сам собой нарисовался в моём воображении: Вот я затаскиваю прожжённое кресло в соседний номер и забираю оттуда взамен другое, непрожжённое; вот я без проблем выезжаю из гостиницы; а вот уже мой сосед, собираясь выписываться, обменивается креслами с новым постояльцем моего бывшего номера… Подобный обмен креслами под самым носом у Рейда может продолжаться сколь угодно долго. Рано или поздно дырка на подлокотнике утратит свежий вид, и очередной постоялец сможет предъявить её гостиничным работникам, уже не опасаясь быть обвинённым в её прожжении… Эта идея показалась мне заслуживающей внимания. На её всестороннюю разработку я потратил ещё минут сорок… Я быстро уяснил, что в условиях этой задрипанной гостиницы смогу обменяться креслами лишь со своим ближайшим соседом, проживающим в номере напротив. (Тащить кресло в другое крыло через открытую галерею на глазах у дежурного администратора представлялось абсолютно безнадёжной затеей. Ещё абсурднее было бы спускать кресло по лестнице на первый этаж – как раз мимо дежурного столика Рейда.) Увы, это единственное место, откуда я мог бы получить кресло для обмена, в данный момент пустовало. (Предыдущие постояльцы съехали из номера напротив ещё до моего вселения.) Впрочем, ради выполнения своего замысла я был готов задержаться в этом Тулле ещё на недельку-другую, пока не дождался бы своего нового соседа по угловому крылу… Но тут мои радужные надежды развеяла отрезвляющая мысль: А уверен ли я, что мой новый сосед окажется отзывчивым и доброжелательным? Кто знает: А вдруг в номер напротив вселится какой-то злобный завистливый мизантроп, которому наплевать на мои проблемы? Вместо того, чтобы мне помочь, он тут же выдаст меня Рейду – и все мои замыслы полетят к чертям собачим… Поразмышляв на эту тему ещё примерно полчаса, я пришёл к выводу, что в той непростой ситуации, в которой я оказался, мне, пожалуй, не следует рассчитывать на помощь со стороны. Выбираться из этой трясины мне придётся своими собственными силами… Ещё несколько минут я потратил на обдумывание варианта с похищением кресла из другого номера. В итоге я забраковал этот замысел ввиду многочисленных неразрешимых технических сложностей… Затем мне в голову пришёл другой план: незаметно вынести своё кресло из гостиницы и выкинуть его на свалку, а Рейду сказать, что его якобы украли… Обдумывая этот вариант, я подошёл к своему креслу и попытался хоть немного его приподнять. Сил на этот подвиг у меня не хватило. Очевидно, похитить эту штуку у меня из номера была бы способна лишь многолюдная шайка каких-то чересчур крепких, здоровых и безмозглых мужиков. (Безмозглых потому, что умным мужикам это старое неуклюжее кресло было бы явно ни к чему.) Пожалуй, мне будет непросто убедить Рейда, что на его гостиничное кресло кто-то позарился; но ещё более непростым для меня делом станет попытка самостоятельно выволочь этого монстра за пределы гостиницы… Окинув взглядом его могучие неуклюжие очертания, я на какой-то миг совсем упал духом. Нет, подобный подвиг превышает человеческие возможности… Однако возникшие сложности ещё более раззадорили мой пыл, и я подумал: «Но если похищение кресла из моего номера представляется делом невозможным, то оно и к лучшему: Когда я это сделаю, Рейд уже не станет подозревать меня в этом похищении!» Вскоре в моём мозгу окончательно вызрел дерзкий, но заманчивый план: Я удалю кресло из номера в какое-то недоступное место, а Рейду с невинным видом заявлю, что никаких кресел у меня отродясь не водилось. И ему придётся согласиться, что кресло исчезло из номера ещё до моего вселения, поскольку я сам водиночку не смог бы его отсюда выпереть… Этот вариант понравился мне куда больше всех предыдущих – главным образом потому, что здесь я уже не зависел от помощи никаких посторонних лиц. Итак, мне требовалось всего лишь удалить это несчастное кресло из номера незаметно от Рейда… Разумеется, самым коротким путём для этого был путь через окно. Я подошёл к окну и осторожно из него высунулся… Я прикинул: Затащить кресло на подоконник и выпихнуть его наружу – дело в принципе выполнимое. Неприятности могут возникнуть разве что из-за шума, вызванного падением этой махины с высоты второго этажа… Пожалуй, этот ужасный грохот не сможет пройти мимо внимания Рейда. Он выскочит из-за своего дежурного стола и мигом примчится на место падения кресла – и все мои замыслы будут неминуемо разоблачены. Вот если бы мне удалось выкинуть кресло в окно без лишнего шума… На пару десятков минут я углубился в размышления о хитроумных подъёмно-спусковых конструкциях из ремней и колёсных блоков. К сожалению, нехватка технических навыков в конце концов заставила меня отказаться от этих бесплодных мечтаний… Отвернувшись от окна, я снова посмотрел на злополучное кресло в углу комнаты. Мой взгляд остановился на его правом подлокотнике с уже знакомой мне чёрной дыркой… И тут мне сгоряча пришла ещё одна шальная идея: А что, если мне спалить кресло дотла? (Очевидно, что вынести из гостиницы груду пепла будет куда проще, чем целое кресло.) Увы, и на этом варианте мне пришлось поставить очередной крест… Будем реалистами: Сжигание кресла внутри гостиничного номера при отсутствии необходимого оборудования приведёт к появлению копоти на полу, стенах и потолке; эти следы безошибочно подскажут Рейду, куда и каким образом исчезло его драгоценное кресло. Боюсь, он тогда сдерёт с меня не только двукратную стоимость кресла, но и двукратную стоимость капитального ремонта в моём номере… Конечно, подобный вариант ни в коем случае не мог меня удовлетворить. Но мог ли я в нынешней обстановке надеяться на что-то лучшее? Я ещё более сосредоточенно зашагал по комнате мимо злополучного кресла – и вскоре меня посетила ещё одна идея: А что, если попробовать разобрать кресло на отдельные блоки? Возможно, вынести его из гостиницы по частям будет проще, чем целиком… Я подошёл к креслу и более детально рассмотрел его со всех сторон в поисках каких-либо винтов, гвоздей или иных крепёжных соединений. Как и следовало ожидать, ничего похожего мне на глаза не попалось. Предположив, что они могли быть скрыты под обивкой, я сделал попытку заглянуть под неё… Как назло, я не догадался захватить с собой в эту поездку никаких столярно-слесарных инструментов. Единственное, чем я на тот момент располагал, были мои столовые ложки, вилки и ножи. (Я уже не первый месяц вожу их с собой в рюкзаке по всему Уэльсу и всё никак не могу никому сбагрить.) При помощи ножей и вилок мне удалось кое-как отодрать обивку с кое-каких частей кресла; как я и опасался, винтов и болтов не оказалось и там. Очевидно, эта допотопная мебель была изготовлена по устаревшей технологии из монолитного куска дерева. Её развинчивание на составные блоки не предполагалось даже теоретически… На какой-то миг моя вера в конечный успех пошатнулась. Я уже был готов прямо сейчас, среди ночи, спуститься на первый этаж, разбудить Рейда и признаться ему во всём… Но тут я ещё раз бросил взгляд на кресло и его беспорядочно распотрошённый светло-красный бок – и внезапно осознал, что все пути назад для меня уже отрезаны. Если Рейд увидит в моём номере это прожжённое и изрезанное кресло, я уже не отделаюсь небольшим штрафом. Как бы меня не привлекли к уголовной ответственности за злостный вандализм… (Откровенно говоря, мне будет ох как непросто объяснить посторонним лицам, с какой стати я так основательно располосовал ножом гостиничное имущество.) «Итак, для меня остался лишь один путь – вперёд!» – подумал я. Крепко сжав в руке свой верный столовый нож, я снова метнулся к креслу. Весь остаток ночи я с остервенением скоблил и скрёб его своим тупым орудием. Излишне говорить, что моя работа продвигалась вперёд отнюдь не семимильными шагами… Наконец, за окном забрезжило субботнее утро. Обитатели гостиницы начали постепенно пробуждаться после ночной спячки. Вскоре наша двухэтажная деревянная избушка снова наполнилась привычным дневным гомоном… Если вы ещё не забыли: Сперва я планировал посвятить субботний день походу по городу и налаживанию кое-каких бизнес-связей. Но теперь ни о каких посторонних делах уже не могло быть и речи… Улучив удобный момент, я высунул нос из номера, спустился вниз и известил Рейда о том, что у меня внезапно возникли кое-какие важные дела. Я убедительно попросил его не беспокоить меня без особой нужды; Рейд заверил, что всё понял… Поднявшись обратно в номер, я заперся изнутри и возобновил свои подпилочные работы. К счастью, мои аппартаменты были расположены в очень удачном месте – наше левое крыло гостиницы никак не соприкасается с правым, а других постояльцев в моём крыле в данный момент не проживает. (Единственный номер напротив меня пустует, а на первом этаже находятся лишь какие-то бесхозные хозяйственные помещения.) Кстати, даже моё окно выходит немного не в ту сторону, что все прочие… Одним словом, я получил возможность спокойно заниматься своим делом, не опасаясь быть услышанным соседями или застуканным гостиничными администраторами. Эх, видели бы вы, с каким остервенением я пилил своими тупыми столовыми ножами это дурацкое старинное кресло! Я трудился, не покладая рук и не разгибая спины, буквально круглыми сутками. Лишь изредка я прерывался на несколько минут, чтобы выпить стаканчик чая вприкуску с какими-нибудь галетами или подремать полчасика в полусидячем положении в ещё не до конца распиленном кресле… Солнце за окном всходило, заходило и снова восходило; день плавно перетекал в ночь, а та – снова в день; дежурные администраторы на первом этаже сменяли один другого – а я всё ползал вокруг своего кресла и скоблил его столовыми ножами. Никогда ранее мне не доводилось заниматься столь нудным, тяжёлым и неблагодарным трудом, и никогда ранее я не проявлял столько упорства и энтузиазма для достижения своей цели. Мои бедные ножи, не выдерживая этой адской нагрузки, ломались один за другим; мои несчастные ладони покрывались ссадинами и волдырями – а конца и края моим трудам всё не было видно… Не стану кривить душой: Несколько раз меня обступало полное отчаяние и непреодолимое желание бросить всё к чёртовой бабушке. Но осознание того, что большое дело ещё не доведено до конца, заставляло меня снова и снова браться за нож… Наконец, к утру понедельника в моей работе наметился решающий перелом: Мне удалось расчленить кресло на несколько отдельных фрагментов. После этого дело пошло повеселей – теперь я помимо ножей смог пустить в ход ещё и свои ноги. Используя все подручные средства, я аккуратно разломал большие фрагменты кресла на множество маленьких. Ко вчерашнему вечеру мои работы по расчленению кресла были окончательно завершены: Вместо прежнего светло-красного монстра в углу номера возвышалась огромная куча из деревянных обломков, тряпичных обрывков и ещё какой-то трухи… Затем на повестку дня вышел заключительный этап работ – вынос всей этой кучи за пределы гостиницы. Я прилёг на кровать и, поглядывая искоса на этот рукотворный Монблан, углубился в напряжённые размышления… Очевидно, в качестве тары для переноски мусора идеально подойдёт мой верный рюкзак. Ходок за восемь-десять я наверняка смогу перетаскать в нём всю эту гору. Но если Рейд вдруг увидит, как я сную мимо него туда-сюда с рюкзаком, набитым какими-то деревянными обломками, это наверняка его насторожит… Может быть, мне стоит тихо и бесшумно вывалить весь этот мусор из окна, а потом по частям перетаскать его в рюкзаке куда-нибудь в лес? Нет, подобный риск недопустим! А вдруг Рейду взбредёт в голову заглянуть за здание гостиницы с этой стороны? Заметив большую кучу строительного мусора у меня под окном, он как пить догадается о её происхождении… В итоге я остановился на следующем варианте: оставить пока кучу на прежнем месте в углу комнаты и потихоньку, небольшими порциями, таскать её в рюкзаке через окно в лес… По жизни я привык ковать железо, не отходя от кассы. Вот и теперь я, едва продумав план действий, тут же приступил к его реализации: Расшнуровав свой доблестный рюкзак, я вывалил на кровать всё его содержимое и загрузил в него первую порцию мусора, включая наиболее объёмные деревянные фрагменты. Забросив рюкзак за плечи, я забрался на подоконник и осторожно вылез в окно. Аккуратно спустившись по противопожарным скобам до самой земли, я двинулся прямиком в лес… Стояла тихая летняя ночь. Прочие постояльцы гостиницы мирно храпели в своих номерах (которые выходили окнами в другие стороны) – да и сам Рейд, надо полагать, сладко дремал за дежурным столом у себя на первом этаже… Я удержался от искушения опорожнить свой рюкзак под первым же деревом и предпочёл углубиться в лес более основательно, чтобы поглубже упрятать все свои концы. Где-то через полкилометра я удачно наткнулся на какой-то проточный пруд… Это было именно то, что мне и требовалось. (Ведь всем известно, что прятать концы надёжнее всего именно в воду!) Я не стал сгоряча вываливать весь свой груз в одно место (опасаясь устроить в этом хилом водоёме запруду), а равномерно высыпал мусор по всему периметру пруда и поспешил обратно в гостиницу за следующей порцией. Всю эту ночь я трудился, как заведённый на конвейере: карабкался вверх-вниз по противопожарным скобам; сновал с рюкзаком за плечами то в лес, то из леса; нагружал этот рюкзак мусором у себя в номере и разгружал его в лесной пруд – в общем, самоотверженно пахал, как неутомимый папа Карло. Несмотря на это, мне не удалось разделаться со своей кучей до наступления утра… Когда я в очередной раз вышел из леса с пустым рюкзаком, я обнаружил, что вокруг уже совсем рассвело, а на деревьях радостно чирикают ранние птички. Изнутри гостиницы тоже доносилось знакомое шебуршание – это наши постояльцы пробуждались от ночных сновидений и понемногу возвращались в суровый мир дневных забот. Из соображений конспирации я был вынужден слегка приостановить свои погрузочно-разгрузочные работы… Впрочем, откладывать их на следующую ночь я отнюдь не собирался. (Тем более, что мне оставалось совершить всего-то пару-другую ходок.) Забравшись через окно к себе в номер, я выждал ещё часа два. Наконец, утренняя суета в гостинице вроде бы сошла на нет, а все прочие постояльцы разбежались кто куда по своим делам. Когда обстановка вокруг полностью успокоилась, я загрузил в рюкзак очередную порцию мусора и снова полез в окно… И вот наконец от былой могучей кучи в углу комнаты остались лишь жалкие обрывки светло-красной материи да немного деревянной трухи. Я загрёб в рюкзак последнюю порцию мусора и внимательно осмотрел опустевший угол… Мне пришло в голову, что напоследок тут было бы неплохо пройтись мокрой тряпкой. Схватив чайник, я спустился на первый этаж за водой. (Попутно я удостоверился в том, что в гостинице пока всё спокойно, а Рейд до сих пор ни о чём не подозревает.) Вернувшись с полным чайником обратно в номер, я плеснул воды на пол и провёл в дальнем углу небольшую влажную уборку. (В качестве тряпки я использовал один из кусков обивки бывшего кресла.) Это заняло у меня всего минут пять. Затем я запихнул тряпку в рюкзак, тщательно его зашнуровал и уже привычным движением запрыгнул на подоконник… А вот я уже стою на берегу пруда и вытряхиваю из рюкзака последнюю порцию деревянных обломков. (То-то удивятся будущие археологи, когда лет сто-двести спустя обнаружат на дне этого пруда груду каких-то странных деревяшек!) Вы даже не представляете, какая огромная гора свалилась в тот момент с моих плеч… Итак, я справился с поставленной задачей: Отныне тайна исчезновения моего кресла была навеки погребена на дне безымянного лесного пруда под безмолвной толщей воды. Я брёл по лесу с пустым рюкзаком, шатаясь по сторонам от усталости. (За последние четверо суток я практически не смыкал глаз.) Мои руки и спина ныли и гудели от непосильных трудов; но осознание того, что тяжёлое и опасное дело всё-таки доведено до благополучного завершения, придавало мне дополнительные силы – как физические, так и душевные. Дошагав до края леса, я неожиданно заметил, как из окна моего номера выглядывает удивлённая голова Рейда, а за нею и две ваших… Разумеется, я узнал вас с первого же взгляда и мигом смекнул, что вы, надо полагать, прибыли в Тулл и решили навестить меня в гостинице. К счастью, я успел закончить все свои дела прежде, чем вы с Рейдом зашли ко мне в номер… Выходить из леса у вас на глазах и карабкаться по пожарным скобам у вас на виду я посчитал за моветон. Также мне показалось неуместным заходить в гостиницу через главный вход и вторгаться к себе в номер у вас за спиной… Спрятавшись за деревьями, я дождался, пока вы окончательно покинете мои аппартаменты – а затем привычным путём залез в номер через окно и поставил чайник кипятиться. Вскоре вы с Рейдом повторно пожаловали ко мне в гости. По вашему озадаченному виду я сразу понял, что загадка исчезновения моего кресла поставила вас в глубокий тупик…