
Полная версия:
Наследство Алекса
– Исполнитель – значит, не виноват? – удивилась она. – А ты слишком доверчивый. Всех людей априори считаешь порядочными и благородными.
– Не вижу в этом ничего дурного…
Он вытер руки и направился в кухню.
На столе стояло три тарелки. Только он хотел спросить, как Кнопка, опередив его, сообщила:
– Я не досказала. Мама придет сегодня на ужин… поговорить. Она волнуется.
– Зачем было маму-то впутывать? – недовольно заметил Алекс.
– Не ворчи. Мама работает с юристами, она может помочь.
В этот момент раздался звонок в дверь.
– Вот и мама! – возвестила довольная дочь и побежала открывать дверь.
Алекс недолюбливал тещу. А кто когда-нибудь любил тещу? То, что теща была спонсором семьи, раздражало особенно. Кнопка это чувствовала и защищала маму всеми силами.
– Мамулечка, к столу! – зачирикала она, открыв дверь.
Скоро все трое начали ужинать. Мама Кнопки нечасто бывала у Соловьевых, держалась в сторонке. Правда, всегда была на связи с дочерью и через нее влияла на все процессы в молодой семье.
Теща Алекса была самодостаточной натурой, давно живущей собственной жизнью, хоть с мужем она официально не разводилась. Она была такой же мелкой, как Кнопка, вернее Кнопка унаследовала от мамы размеры Дюймовочки. Вместе они смотрелись как сестрички: абсолютно одинаково улыбались – дочь часто и непринужденно, мама – чтобы разрядить обстановку; у обеих голубые глаза, только у дочери – как у невинной Настеньки из сказки, а у мамы – стальной взгляд селф-мейд-бизнес-леди. Когда она завершала высказывание, она крепко сжимала губы, не оставляя ни щелочки, как будто закрывала рот на замок. Эта миниатюрная женщина прошла нелегкий путь, борясь с несправедливостью мира, не зря ее звали Бронислава – крепка, как броня.
За ужином болтали о мелочах. Потом переместились в серо-белую гостиную в стиле хайтек, единственным ярким пятном в которой была стена с урбанистическим пейзажем. Дети выбрали интерьер самостоятельно, во время ремонта теща пыталась вставить свое веское слово, но оказалась в ауте. Ей и сегодня не нравилась цветовая гамма и минимализм в квартире дочери, но она не поднимала тему.
Она села в гостевое кресло, а дети устроились на диване, причем Кнопка залезла на него с ногами.
– Вот теперь расскажи мне, Алекс, что стряслось, – начала Бронислава Юрьевна. – Леля меня буквально ошеломила новостью, но подробностей не раскрыла.
– Что тут рассказывать? – Алекс не спешил делиться новостью.
Ему не нравилось, что теща называет Кнопку Лелей, уж лучше бы Олей. Дочку она все еще считала маленькой, а от зятя требовала взрослости. Она придавала себе мировое значение, несла на себе бремя мировых проблем и за все была в ответе. Конечно, зарабатывание миллионов придает человеку известную весомость. Она, преисполнившись важности, прежде всех выдвигала решение и требовала его незамедлительного выполнения. Ну как против такого попрешь?
– Дядька мой на старости лет с ума сошел – подал на меня в суд.
– Ну не такой уж старый! – фыркнула теща, прикинув, наверное, что она старше дяди Алекса.
– Это я так… для начала… В принципе, и не он затеял это дело, а его жена.
Алекс не хотел верить в предательство близкого человека и попытался с самого начала защитить его.
– Мам, он не только Алекса обвиняет, – вставила Кнопка, – он свою сестру заподозрил в обмане: она, вроде, завладела деньгами бабушки, отдала их сыну, а с ним не поделилась.
– А у бабушки были деньги?
– Да откуда? – начал заводиться Алекс.
Ему не нравился разговор, но он знал, что теща вывернет его наизнанку, чтобы получить интересующую ее информацию. Поэтому пытался держать себя в узде.
– В общем, мы с Кнопкой решили, что это зависть. Мы регулярно ездим отдыхать – всегда за бугор, отели – пять звезд, я, дурак, еще фотки посылал…
Алекс рассказал о подозрениях родственников все, что предполагал. Когда он сказал про восемь счетов бабушки, обнаруженных дядей, теща, хмыкнув, перебила его:
– Восемь счетов – не показатель богатства. Большую сумму держать на нескольких счетах нерентабельно. Это свидетельство финансовой безграмотности! Бабушка, скорее всего, перекладывала одну и ту же сумму с одного вклада на другой, рассчитывая выиграть на процентах.
– Вполне возможно, – задумчиво проговорил Алекс.
Ему стало неудобно, что он не разбирался в банковских делах. Он был слишком далек от финансовых вопросов, никогда не задумывался о том, что можно часть денег положить в банк под проценты. В последние годы без денег он не жил, а лишних не имел. На машину когда-то взял кредит, да тут теща подсуетилась: «Зачем тянуть эту банковскую тянучку?» и подкинула остаток суммы для выплаты в банк. На себя он тратил не так много, за покупки отвечала Кнопка, шоппинг был ее любимым делом – десятые джинсы, двадцатая блузка, куртки всех цветов радуги, кроссовки, ботинки под каждую куртку.
– А в чем иск-то состоит? – спросила теща. – Ты должен знать заранее, чтобы защищаться. Нужно узнать.
– Вы извините меня, Бронислава Юрьевна, не вижу смысла, – в голосе Алекса появилась нервозность. – Денег нет – и дела нет! Вот увидите, судья сразу поймет, что дело дутое.
Но теща настояла на том, чтобы Алекс сходил в суд и ознакомился с иском:
– Потребуй показать тебе иск и приложения, если они есть. Обязательно сфотографируй все документы или попроси копии. Будем изучать.
– Хочешь мира – готовься к войне, Гладиатор! – поддакнула Кнопка.
– Хороший шахматист… – начала подводить итог Бронислава Юрьевна.
Алекс перестал ее слушать. Она была повернута на шахматах. Даже подарила ему однажды на Новый год сувенирный комплект любимой игры. Слава богу, не заставила его сыграть с ней партейку под елкой.
5. Театральное начало
С Кнопкой они познакомились на работе. Тогда он был еще Сашей, а она – Ольгой. В заводской отдел логистики пришла новенькая. Такая малюсенькая, что ее поначалу никто не замечал. И все же Ольга легко включилась в рабочий ритм, хорошо справлялась со всеми заданиями, к тому же постоянно заявляла о себе меткими замечаниями, небанальными предложениями и всем своим независимым видом. Рыженькая малышка скоро стала заметной в коллективе. Все коллеги-мужчины, да и сам Саша пытались уязвить звонкую сотрудницу, чтобы привлечь внимание к себе, но та никого не выделяла, отвечала хлестко и в самую точку, заставляя окружающих либо хохотать в голос, либо прикусить язык. Многие отступили, считая, что лучше держаться в сторонке – малышка не по зубам. И только Саша не сдавался – Ольга его зацепила. Не языком, очами, голубыми и чистыми. Он смотрел на нее глазами художника. Она рождена, чтобы стать его женой.
– Выплюнь и забудь, – говорили ему коллеги. – Подавишься!
Два месяца продолжалось противоборство, усиливающее симпатию. И вот однажды Алекс решил, что пришла пора пригласить рыженькую на свидание. Чтоб сбить ее с толку, он пригласил ее в театр. Сам он не был театралом, в театре был лишь в детстве на новогодних спектаклях. «Вот удивлю!» – думал он.
– А что если я приглашу тебя в театр, – сказал он между прочим в конце рабочего дня, – что тогда?
– И тогда наверняка… вдруг запляшут облака…– запела Ольга в ответ.
Она не слишком удивилась или сделала вид, что не удивилась.
Она согласилась! Вот теперь ему пришлось напрячься: сказал А, теперь нужно сказать и Б. Театр – это храм искусства, к тому же – свидание. В джинсах и клетчатой рубашке не появишься.
Пришлось покупать белую рубашку и бабочку. Смокинг он взял напрокат – делать дорогущую покупку ради одного культурного выхода не входило в его планы. Черные туфли нашлись – с обувью у него был полный порядок.
Облачившись в одежду лондонского денди, Саша взял такси – тогда у него еще не было автомобиля – и подкатил к дому девушки. Когда она вышла из подъезда, он обомлел – Ольга была в длинном изумрудно-зеленом платье на бретелях, наилучшим образом сочетающемся с рыжими волосами, в туфлях на высоких каблуках. У нее определенно есть понятие о цвете!
Она шла к такси как артистка-звезда по красной дорожке.
Саше пришлось проконтролировать себя, чтобы не выдавать сразу свое «ах!», которое рвалось наружу. Он боялся выглядеть побежденным миниатюрной девушкой с острым язычком. Но и промолчать совсем было бы некрасиво.
– Ты умеешь соответствовать, Ольга! – нарочито чопорно заметил он, когда вел даму к такси.
– Соответствовать ситуации? – спросила она, не глядя на него.
– Соответствовать джентльмену, который ведет тебя под руку.
Тут она смерила его таким дерзким взглядом, что он покраснел.
В театре они своим появлением произвели фурор. Среди разношерстной, довольно демократично одетой публики с несколькими пожилыми дамами в платьях советской поры Ольга и Саша выглядели, как актеры из Голливуда. Народ долго оглядывался на голливудскую пару, пока в зале не потушили свет.
В перерыве Саша долго отходил от чужой жизни, показанной на сцене, но догадался угостить даму в буфете шампанским. Они снова были центром внимания, причем Ольга чувствовала себя королевой искренно и правдиво, практически не играя. А Саша, скромняга, был не в своей тарелке, но как мог старался «соответствовать».
Он проводил ее до дома. Перед расставанием поцеловал ее и шепотком пробасил ей в ухо:
– Замуж за меня пойдешь?
– Не-а, – ответила она, подняв на него небесно-голубые очи. – Я сегодня так находилась!
Алекс вспоминал первое свидание со своей будущей женой с улыбкой. С тех пор прошло три года. Они больше ни разу не надевали «голливудских» костюмов, оба предпочитали в одежде простоту и одевались под лозунгом «Не выстебываться».
Они по-прежнему любили потусить в кафе «Аллегро». Но теперь Алексу стало труднее выбираться в люди. Он выкладывался на работе, вечером хотел отдохнуть. Иногда занимался рисованием или писал картины с этюдов – это его успокаивало. Кнопка подсматривала, стоя у него за спиной и приговаривала:
– Ты – мой художник! Глядишь и станешь великим, как Ван Гог!
– Бери выше – как Леонардо! – шутил в ответ Алекс.
– И премию дадут большую-пребольшую!
– … посмертно…
Он крутанулся на стуле, вскочил и схватил Кнопку в охапку.
– и останешься ты вдовой… с большими деньгами! – издевался дальше Алекс.
– … веселой вдовой, заметь! – Кнопка никогда не сдавала позиций.
– Почему тебя так волнуют премии, Кнопка? Это настораживает.
– А тебя больше интересует слава?
– Само-реа-лиза-ция!
Она не стала дальше развивать тему, а ухватила его за шею и повисла на нем. Алекс раскрутил ее, потом подхватил на руки. Он чувствовал руками кожу ее ног – дома она ходила в длинной майке с голыми ногами. Она игриво забрыкалась.
– Венера, не вынуждай меня без нýжды! – грозно предупредил ее муж, переиначивая строчку из известного романса.
Но было уже поздно…
6. Увертюра
За пару дней до судебного заседания Соловьевы решили обсудить предстоящее мероприятие и подготовить ответчика. Дело для молодежи непривычное, пригласили старейшину рода – маму-тещу, точнее, старейшина была самовыдвиженкой.
Бронислава Юрьевна разложила на столе распечатанные копии документов, принесенные Алексом из суда. Свидетельства о рождении, о смерти, о заключении брака, квитанции об оплате госпошлины и еще о каких-то судебных расходах она отложила в сторону. Иск она прочитала несколько раз.
– Алекс, из иска я поняла, что твой дядька оспаривает свидетельство о праве на наследство и требует его аннулировать, но он не ходил к нотариусу с сестрой для вступления в наследство…
– Да. Они вдвоем решили, что в наследство вступает только она, а ему – необязательно, чтобы ему не платить налог, – вступил Алекс. – Наследства особого не было, они оба прекрасно знали это.
– Подожди, а как же Виталий может утверждать, что вступил в наследство?
– Фигня! – в сердцах брякнул Алекс и осекся, потом продолжил: – Не вступал, я это точно помню. Мама была у нотариуса одна!
– Странно, – задумалась Бронислава Юрьевна. – Может, сходить к этому нотариусу?
Алекс пожал плечами и горько усмехнулся:
– Деньги, которые бабушка откладывала, были курам на смех! С каждой пенсии – в банк. Маму заставляла в банк ходить. Бабка то клала деньги на счет, то их снимала, потому что любила по любому поводу деньгами одарить, иногда просто нужно было что-то купить. Так что сумма то накапливалась, то таяла.
– Но восемьсот тысяч, однако, набрала, – вспомнила Кнопка.
– Дядька признал, что получил половину, – подтвердил Алекс.
– Но хочет больше, – продолжила Бронислава Юрьевна и возмущенно добавила: – Работать надо больше – и деньги будут.
Она вздохнула, вспомнив, сколько всего ей пришлось хлебнуть в жизни. Безденежье переживала, двоих дочерей растила, тянула семью, когда муж-дальнобойщик на несколько месяцев уезжал в командировки. Муж плохо обеспечивал семью: возвращаясь домой с деньгами, он большую часть пропивал, остальные очень быстро кончались. Постепенно супруги отстранились друг от друга настолько, что Бронислава перестала чувствовать себя замужней женщиной. Ее попытки уладить отношения не находили отклика у мужа. Потом она отгородила себя от его притязаний и стала жить, рассчитывая только на свои силы. Совершенно нежданно в зрелом возрасте, когда уже выросли дочки, она открыла консалтинговую фирму, набрала отличных специалистов в штат и через пару лет фирма начала плодоносить. Это стало поворотным пунктом на пути к зажиточной жизни.
– Надо бы к юристу сходить на консультацию, – сделала вывод бизнес-леди. – На заседание нужно идти подкованным.
– Ну вот еще! – вспылил Алекс. – Вы еще скажите: взять адвоката. Адвоката нанимают, когда нужно защищаться. А мне-то зачем? Ни я, ни мама ни в чем не виновны. Не было у нее никаких миллионов! А значит, и защищаться не за чем!
– Не кипятись, Алекс, – спокойно отреагировала теща. – Я говорю всего лишь о юридической консультации.
Она вообще умела сдерживать эмоции.
– В честности твоей мамы я не сомневаюсь. Она была святая женщина!
Алекс удивленно взглянул на тещу, а та стала объяснять:
– У нас было время хорошо познакомиться друг с другом. Она была особенно щепетильна в финансовых вопросах. Будучи… – она сделала паузу, подбирая слова, – супернебогатой, твоя мама не любила, чтобы кто-то платил за нее. Все делала сама, все оплачивала сама, в долг не брала, но имела кредитку, в которую залезала, когда заканчивалась пенсия… Господи! И пенсия была у нее крошечной… Как можно было заподозрить такую женщину в обмане?
Алекс покраснел. Оказалось, что он не знал свою тещу.
– Спасибо, Бронислава Юрьевна…
– Так вот, – она будто не заметила благодарности. – Мне далеко не все равно, как решится дело. Думаю, что в суде – тебе же дадут слово на заседании – нужно остановиться на следующем…
За спиной Брониславы Юрьевны на стене возвышался небоскреб стального цвета, уходящий в бело-серые то ли облака, то ли в дымку. Она сливалась с этой стальной громадиной, становясь выше и значительнее.
Алекс смотрел на тещу невидящим взглядом, он не слушал, что она говорила и спорить ему не хотелось. Она говорила четко, по пунктам, выделяла главное голосом, как на сцене. Впрочем, она была деловой женщиной и сейчас она ничего не демонстрировала, а была такой, какой она выступала в отношениях с людьми в рабочей обстановке.
– … так вот, – повторила она. – Чтобы ты не потерялся на заседании, я это все написала. Тебе надо будет просто прочитать. Согласен?
Она плотно сжала губы и вытащила из сумки файл с листом бумаги, на котором был отпечатан текст. Алекс молча принял бумагу, слегка кивнув в знак согласия.
На этом официальный прием мамы жены был окончен. Она во избежание каких-либо обострений удалилась, попрощавшись уже в прихожей.
Алекс остался в комнате, тупо смотря в угол несколько минут. Ольга с мамой о чем-то шептались. Под конец Ольга громко вскрикнула и запричитала:
– Спасибо-спасибо, мамочка!
Кнопка впорхнула в комнату в чудесном настроении. «Денег дала!» – догадался Алекс.
– Видишь, мама для нас старается. Она знает толк в юридических делах. Ей же приходится обращаться к юристам по работе.
– Ты еще скажи, что она на судебных разбирательствах собаку съела.
Алекс наконец вышел из оцепенения.
Ольга выхватила бумагу из рук Алекса, уселась на диван и начала читать.
– Все правильно, – приговаривала она, кивая головой после каждого предложения. – Откуда она это все знает?
– Ты сама только что сказала откуда… – Алекс сел рядом с женой. – Но я благодарен ей за то, что она сказала про маму…
Ольга засветилась, а Алекс ей позавидовал. У нее еще есть мама.
Перед судебным заседанием Алекс, еще раз прочитав написанное тещей, решил говорить сам. Но она – ядрена вошь! – тоже пришла в суд и настояла на том, чтобы он взял написанную ею подсказку с собой.
Зря старалась. Ему говорить не пришлось. Заседание вообще не состоялось, потому что истец – в рифму: стервец! – не явился. Прислал адвоката или, как это называется, доверителя, вернее доверительницу. Ого! Лариса додумалась до доверителя! Серьезно взялась! Надеется, что дело с доверителем в ее пользу решится.
Не решилось. Заседание отложили на три недели, то есть на май.
7. Первый пошел!
Три недели пролетели быстро. Алекс пытался отвлечься и не думать о суде. Наступила зеленая весна, майские праздники, дачное настроение.
Пару дней Соловьевы провели за городом. Маленький дачный домик, который Алекс начал строить с отцом, разросся вверх, обрел второй этаж, современный сайдинг, довольно обширную веранду. Хозяин всегда находил, что еще пристроить.
В этом году он начал строить на участке душевую.
– Похоже, ты здесь никогда не будешь отдыхать, – с укором заметила Кнопка, лежа на садовых качелях с балдахином. – Тебе лишь бы что-то строгать!
– Отдыхай, Кнопка! Вечером будет шашлык.
Они оба решили, что не будут превращать дачный участок в огород. Дача была предназначена для отдыха и радости.
В первую очередь, радовала глаз зелень. Посаженные еще матерью кусты шиповника и акации уже пустили первые светло-салатовые листочки. Рядом с беседкой вылезли тюльпаны с еще плотными бутонами, по соседству вот-вот распустятся нарциссы. Перед окнами давно огороженная клумба ждала посадки, но хозяйка не спешила засаживать ее цветами.
– Вот установится тепло, посажу анютины глазки и настурцию.
– Рассада уже продается, – напомнил Алекс.
– Каждому овощу – свой фрукт, – пообещала Кнопка, раскачиваясь на качелях, – а также свое время, свои причины и следствия, свое Ё!
У Кнопки всегда на все был ответ, даже когда не было вопроса.
Следующее судебное заседание было назначено на первый день после праздников. По графику у Алекса был рабочий день, пришлось отпрашиваться, предъявляя повестку в суд.
Начальник подозрительно хмыкнул:
– Натворил чего-то?
– Спор о наследстве, – коротко сообщил Алекс.
– У кого отсуживаешь?
– У меня отсуживают, но я не отдам.
Кнопка пошла в суд с Алексом. Захотела пойти и теща.
– Вы-то зачем, Бронислава Юрьевна?
– Для поддержки! – отрапортовала та.
– Категорически нет! – отрезал Алекс и сам себе удивился. – Это дело касается меня и моей матери. Я должен все сделать сам. Кнопку тоже в зал не пущу.
– Хорошо-хорошо! – испугалась Кнопка. – Буду в коридоре сидеть, за тебя болеть.
Соловьёвы нашли нужный номер зала на двери, больше похожей на дверь обычного кабинета. Таких кабинетов на втором этаже районного суда было множество. Туда-сюда ходили люди – судьи в чёрных длинных мантиях, секретарши в узких юбочках, стайками приходили и садились на выставленные в коридоре кресла свидетели, хмуро посматривали друг на друга истцы и ответчики.
Алекс отдал секретарю паспорт и встал возле комнаты, называемой судебным залом, Кнопка села на стул в коридоре. Оба немного нервничали.
Уже прошло пять минут после назначенного времени начала заседания, но никаких знаков из зала не было. Ожидавшая сторона ответчика – чета Соловьевых – недоумевала. Кнопка посматривали на мужа, не нарушая молчания. От этого напряжение росло ещё больше. Заседание не начиналось. Видимо, ждали вторую сторону. Прошло десять минут. В дверь, на которую уставились две пары глаз, входили и выходили какие-то служащие.
– Неужели он осознал, что не прав? – наконец тихонько проговорил Алекс.
– Вон он – истец, – с издёвкой процедила Кнопка, мотнув головой в сторону.
В конце коридора показались Виталий и Лариса. Он – угрюмый, с каменным лицом, шагающий будто по принуждению, она – уверенная знойная амазонка, рвущаяся в бой.
Конечно, они увидели чету родственников издалека, но приблизившись, отвели глаза и, не поздоровавшись, уселись с другой стороны двери.
– Какая наглость! – прошептала Кнопка на ухо мужу. – Они нас уже вычеркнули из знакомых!
– Мы – противная сторона, – ответил Алекс так же тихо.
Алексу было невыносимо смотреть на дядю, который совсем недавно был любимым и родным. На работу – он был водителем маршрутки – он выходил в спортивном костюме, а тут приоделся: темные брюки и светлая рубашка с закатанными рукавами. Дядя сидел насупившись, глаз не поднимал.
Кнопка обеспокоенно посматривала на Алекса: вид у него был удрученный, как будто он действительно виновный.
– Ты что такой, Гладиатор? Встрепенись!
–Это называется испанский стыд, – приглушенным голосом объяснил Алекс. – Мне стыдно… за него…
– Вот он дурак! – пригвоздила Кнопка истца. – Ничего не выгадает, а племянника потеряет!
Истец не услышал. А Лариса, услышав голос Кнопки, дернулась, так что крупные серьги-кольца мотнулись над плечами. Волосы она сегодня убрала наверх, закрепив большим гребнем. Летнее трикотажное платье в крупных цветах, как всегда, сильно облегающее, чуть не трещало на ней. Она с презрением глянула на джинсовый комбинезон Кнопки и отвела глаза в сторону – с «деревней» она не разговаривает!
Наконец секретарь, молоденькая блондинка, пригласила участников дела на заседание. В зал по очереди зашли дядя и племянник. Друг на друга не глядели.
Зал оказался комнатушкой небольших размеров. По центру располагался длинный стол и стул судьи. За другим столом у окна сидела молодая женщина с ярко подкрашенными глазами. Пока истец и ответчик рассаживались, как им указали, секретарша-блондинка уселась за третьим столом.
– Встать. Суд идет! – неожиданно громко прозвучало на всю комнату.
Все встали. Вошла судья, молодая полная женщина с короткой стрижкой, облаченная как положено в мантию. За спиной судьи прямо перед Алексом на голубой стене герб России.
Присутствующие оказались совсем рядом друг с другом, можно сказать, в тесноте. Вся обстановка никак не соответствовала представлениям Алекса о суде.
Судья начала вещать что-то о процессуальных правах сторон, упомянув какую-то статью Гражданского кодекса, потом спросила, понятны ли права сторонам. «Да», – ответил истец. Алекс тоже ответил «да», хотя он ничего не понимал – накатило внутреннее волнение.
– Слушается дело об иске … – наконец раздался звонкий голос судьи.
Дальнейшие слова судьи звучали слишком официально. Слух Алекса вырывал из длинного высказывания отдельные ключевые понятия: недействительно… наследство по закону… установление … принятия наследства… признание права собственности… в порядке наследования…
– Поддерживает ли истец выдвинутые им против ответчика требования? – обратилась судья к истцу.
– Да, ваша честь, – дядя Виталий встал, наклонился вперед, смотря в пол, странно хватался руками за воздух, как будто не знал, куда их деть.
– Обращаясь к суду, вы обязаны начинать со слов: уважаемый суд… – поправила судья ответившего не по форме, потом продолжила: – Признает ли ответчик требования истца?
– Не признаю… – хриплым голосом проговорил Алекс, потом, спохватившись, добавил: – уважаемый суд…
Когда судья обратилась к истцу, встала женщина с накрашенными глазами:
– Уважаемый суд! Я подтверждаю, что истец…
«О! Это и есть доверительница, – подумал в этот момент Алекс. – Нет. Как же называется эта должность в суде? Всяко у женщины юридическое образование».
– Истец фактически вступил в наследство, потому что взял на память вещи матери – кольца и часы – до истечения шестимесячного срока после смерти матери. В Гражданском кодексе РФ есть статья…
«Лихо чешет женщина! – про себя восхитился Алекс. – По закону дядька не вступал в наследство, потому что знал, что у матери ничего нет…».
– Третьего апреля со счета южноуральского банка была снята сумма размером восемьсот тысяч рублей, то есть по прошествии срока в шесть месяцев после смерти гражданки Лютаевой.
«Вот он, Южноуральск нарисовался! – мелькнула мысль у Алекса. – Кто же там живет?»