В когтях безумия

Площадь перед дворцом была забита до отказа. На призыв пришли даже стражники с внешних ворот, сейчас весь город можно было бы прихлопнуть одним лишь щелчком пальцев, обрушив свод главного зала, в котором собрался весь подгорный народ. На крыше: там, где располагается сторожка, стоял градоначальник и нечто человекоподобное в черной висячей рясе. В правой руке он или оно держал посох с идеально гладкой сферой на верхушке. Было сразу понятно, что ни один бы мастер не смог бы выполнить столь безукоризненную работу, было в этом что-то магическое.

– Мои многострадальные сородичи, – начал градоначальник, – сегодня я хочу представить вам друга, – он запнулся, – собрата по несчастью, которого так же, как и нас постигла несправедливая кара, который лишился места в этом мире, – он сделал паузу, чтобы дать народу переварить услышанное. – А сегодня он стоит перед нами и хочет помочь нам вернуться домой, потому что знает не понаслышке, что значит лишиться всего! – толпа одобрительно завыла, предвкушая, что же скажет таинственный незнакомец.

– Народ вальдау! – начал незнакомец, выпрямившись и подняв руки вверх. – Я знаю, как тяжело вам приходилось и как тяжело приходится до сих пор, – послышались одобрительные возгласы в толпе. – Но скоро этому унижению придет конец! Скоро вы вернетесь в свои города и отомстите за всех тех, кого казнили эти предатели! – волнение усилилось, и уже можно было услышать отчетливое, пусть и несколько неуверенное «да». – Сегодня вы еще будете спать на голых и холодных камнях, проклиная во тьме весь людской род, а уже завтра наполните чарку лучшими винами из погребов королевского дворца Крокотуна! Пора дать ненависти и злости вершить суд! – толпа неистово завыла, незнакомец взял посох двумя руками, поднял их над головой и ударил в пол, сфера налилась ярким светом, который резко вырвался во все стороны, осветив за считанные секунды весь зал. В одночасье обрушилась гробовая тишина. Лишь где-то далеко слышалась робкая капель, нарушавшая это внезапное молчание.

Глава 42

Варла в огне

– Закрыть все ворота! Бейте в гонг! – кричал стражник с дозорной вышки. Он видел, как горят предместья Варлы.

Вальдау спускались с гор. Все началось. Боль и скорбь всего народа нашли наконец выход. Рассудок бородачей был затуманен. Кровь крестьян заливала глаза нападавшей орде. Пленных не брали, женщин и детей не щадили. Огромные секиры разрезали воздух и пробивали черепа, крушили захлопнутые двери ангаров и хлевов, а потом так же безжалостно опускались на шеи ни в чем повинных людей, которым не повезло жить во времена великих и кровопролитных восстаний. Вскоре предместье было разрушено и захвачено. Городские ворота уже давно на замке, а на стенах трусливо, из-за зубцов, выглядывают доблестные защитники крепости.

– Обложили сук! – рявкнул Феанор, и полчище вооруженных и голодных до вспоротых брюх, стало оцеплять крепость.

– Отлично, неплохое начало, – раздался голос из-за спины, это был незнакомец в черной рясе. Феанор ответил ему кивком.

– Выкатить онагры! Установить требушеты по всему периметру! Приготовить баллисты! – командовал Феанор. – Грузите головы сельчан в онагры! Поздороваемся с негостеприимными гражданами Варлы!

В считанные секунды вся осадная техника была установлена и приведена в боевое положение.

– Залп онагров по команде! Огонь! – эхом разнеслось по всему фронту нападавших голосами сотников.

Одновременно сотни отрубленных и обезображенных голов перелетели через крепостные стены Варлы. Много жестокости и крови пережили эти стены, но подобного ужаса видеть им еще не приходилось. На мгновение солнце скрылось за плотным дождем из человеческих голов. Невозможно было и представить, что в предместье в полной нищете живет столько народу. Жило. Всю жизнь они стремились добиться благосклонности важных и влиятельных людей, стремились попасть в город и заявить о себе. Они достигли цели. Попали в город и стали вестниками скорой смерти и гибели. Невозможно представить силы мощнее и свирепее, чем та, которая собралась под стенами Варлы.

– Готовь требушеты! – раздалась следующая команда Феанора. – Беречь стены! Уничтожить порт! Чтобы ни одна крыса не смогла сбежать!

Заскрипели тросы и канаты, противовесы требушетов опускались один за другим, обрушивая на головы горожан убийственную мощь этих машин. Пара прямых попаданий в щепки разносила стоявшие в порту корабли. Ловушка была захлопнута.

– Выкатить баллисты! – командовал Феанор. – Целься в парадные ворота! Войдем в город, как хозяева!

Заскрипела тетива, натянулись сухожилия баллист, наводчики сделали соответствующие поправки и ждали команды, чтобы выбить стопор.

– Огонь!

Почти синхронно болты вылетели и через мгновение попали в цель. Пару выстрелов и передние створки ворот слетят с петель. Выстрел, еще выстрел. Створки, друг за другом, с грохотом упали на землю оголив свою филейную часть – чугунную решетку, которую вскоре постигла та же участь. Путь в город был открыт.

– Взять город! – заорал Феанор, – Никого не оставлять в живых! Очистим нашу землю от этой погани!

Вальдау ворвались в крепость, действовали осмотрительно и группами. Важен каждый. Нельзя потерять никого. Варла – это только разминка. Настоящее испытание еще впереди. Битва за Крокатун еще далеко. Как почернел и каким неряшливым стал город с момента, когда в нем жили вальдау. Никакой пощады за то, что уже было сделано и за то, что еще может быть сложно. Топоры летели и вонзались в спины в панике убегавших горожан, переламывая им позвоночники. Стражники сбились в кучу и попытались изобразить что-то в роде защиты, подняв и сомкнув щиты, однако это им не принесло абсолютно ничего. Огромные топоры пробивали и раскалывали щиты пополам, заодно лишая толстых стражников конечностей. Стражники пятились, поскальзывались в собственной крови, падали на спину и принимали на грудь тяжеленную секиру.

Город пал за считанные мгновения. Вероятно, штурм мог продлиться дольше, если бы наместник в Варле считал нужным хоть немного времени уделять обороне города, регулярной армии и, особенно, состоянию ворот, которые сдались и осыпались, словно пожелтевшая осенняя листва. При всем желании происходившее нельзя было назвать битвой. Это была классическая казнь. Похожая на те, что чинили сами люди. Не зря говорят, что тебе вернутся все деяния, которые ты совершил. Вернулись. Город вырезали до последнего младенца и старика. Феанор был доволен работой, вошедший за ним человек в черной рясе и посохом в руках, вероятно, тоже был доволен. Его лицо скрывала тень капюшона.

– Аха! – радостно хохотал он, взбираясь на бочку. – Есть первый город, который возвращен истинным его горожанам! Посмотрите, что они с ним сделали! Словно черви, словно падальщики, они воспользовались нашим гостеприимством и насрали нам в душу! Но хера с два это повторится вновь! Каждый ляжет под тяжелый сапог вальдау! Да! – толпа ошеломительным ором поддержала своего военачальника, поднимая вверх топоры и колотя в грудь металлической перчаткой.

– Вода, – снова появился перед армией вальдау человек в рясе, – дождь смоют позор с этого славного города, но прежде тела предателей сгорят! – человек произнес какие-то слова себе под нос, сфера посоха заиграла цветами, и все человечьи трупы воспламенились, поднимая вверх клубы зеленого дыма. Он взмахнул ладонью, сжимая ее в кулак, огонь исчез. Поднялся ветер. Небо затянули грозовые тучи. Начался ливень. Каждая капля была размером с кулак, а падение такой капли ощущалось даже под многослойным доспехом вальдау. Армия поразилась такому чуду, и как любые простолюдины они сочли незнакомца за всемогущего мага, впрочем, он им и являлся. Армия отступила под крыши домов. Капли образовывали ручейки, ручейки – полноводные реки, текущие по главным аортам Варлы, забирая с собой обугленные тела и смывая со стен домов и тротуаров кровяную вязь и пыль времен. Устьем реки стал порт, через который всю городскую грязь вынесло прямиком в море.

После увиденного уже никто не осмелился бы высказать свое подозрение касаемо этого странного существа в черной рясе, невозможно понять, что за существо скрывается в тени капюшона. Да собственно никто и не смог бы этого сделать, проповедь мага в подземном городе не осталось бесследной, а после этого сражения их связь только укрепилась.

– Десятник! – кричал дозорный на башне Коммена.

– Что тебе нужно? Отвали от меня. Дай поспать.

– Варла в огне, – проигнорировал посыл десятника дозорный.

– Что?! – десятник подскочил и неуклюже стал забираться по лестнице на верхние этажи башни.

– Где? – спросил десятник, дозорный показал пальцем на горизонт.

– Сучьи дети, выродки. Началось, – выругался десятник и стал также неловко спускаться вниз, видимо спеша с рапортом к сотнику и начальнику тюремной стражи города. Смелый поступок, учитывая то, как «дорожат» в этом городе людскими и выродскими жизнями. Десятник бежал через пыточную площадь в главное здание. Ворвался в тронный зал, преследуемый одышкой. Начальник стражи и сотник недоброжелательно смотрели на него, ожидая объяснения.

– Десятник дозорной службы прибыл, – отрапортовал он.

– Причина? – надменно спросил начальник тюремной стражи.

– Вальдау спустились гор, они захватили Варлу!

Начальник стражи переглянулись с сотником.

– Десятник, вы свободны, спасибо за службу, – десятник поклонился и направился к выходу. Не успел он дойти до двери, как в спину ему вонзился кинжал, десятник медленно сполз по двери.

– Нельзя, чтобы кто-то еще узнал об этом происшествии, – сказал начальник тюремной стражи. – Убейте дозорного, а лучше всех, – сотник приступил к выполнению приказа.

– Мы знали, что это произойдет и ничего не делали, знали, что эти крысы выползут и попытаются вернуться. Нужно бежать в Крокатун. Здесь нам не выстоять, – говорил сам с собой начальник тюремной стражи, потирая рукой подбородок.

Глава 43

Прочь из Коммена

Все вдруг оживились, стражники бегали по окровавленным улицам, напрочь забыв о своих постах. Паника все сильнее и сильнее захватывала город. «Чего бы это вдруг?», – думал про себя Костик. «А, не важно, позже разберусь, сначала нужно выбраться, момент, как нельзя более подходящий. Нужно действовать». Он осмотрел клетку, очередную, надо сказать, клетку, уж слишком он зачастил появляться в подобных заведениях, как бы это не вошло в привычку. Костик искал что-нибудь, чем можно было открыть замок, хотя бы попытаться, или то, что можно было использовать как рычаг, чтобы снять с коротких штырей петли решетки. Но нет. Единственное, что было в его келье – это ничего. Даже соломы для лежанки не было. Голые камни да крысиные норы по углам. Нужно было придумать что-то еще. «Как, интересно, там Рен и Рези, я не вижу их в камерах и не слышу никакого звука оттуда». От этой мысли шестеренки в его голове забегали еще быстрее и уже, казалось, могли составить конкуренцию мечущимся по внешнему двору стражникам. «А что, если крысы…», – подумал он про себя, сорвался с места и в два шага оказался в другом углу камеры у крысиной норы.

– Ну, была не была, либо я помру от какой-нибудь заразы, либо добуду себе свободу, – сказал он себе, зажмурился и просунул руку в нору.

Ничего. Надежда погибла. Нет. Надо засунуть руку поглубже. Разве кто-нибудь из людей хранит в своем доме самое интересное у порога? Разумеется, нет! Он лег на пол, засунул руку по плечо и стал хаотично бить по полу ладонью, пытаясь нащупать хоть что-нибудь. Есть! Что-то. Что-то непонятное, но есть. Холодное. Неужели это… Нет. Ха! Глупец, чтобы в крысиной норе найти ключ к свободе? Вздор. Он достал руку из норы. Пожеванная ножка табуретки, размером с локоть. «Ну что ж, не так уж и плохо, попробуем». Костик пытался как-то поддеть решетку – тщетно. Палка была отправлена обратно в сторону крысиной норы.

– Что делать с приговоренными, сотник, – раздалось вдруг откуда-то с улицы.

– Убей, убей на месте. С этим балластом до Крокатуна нам живыми не добраться, – стражник кивнул в ответ и направился к камере сто пятнадцать.

«Сейчас все и случится», – подумал Костик и стал немножко пятиться. Стражник наступал и уже обнажил свой меч. Замок скрипнул, и клетка отворилась. Довольная морда выжившего из ума мясника не покидала стражника. Костик пятился. Стражник замахнулся. Костик наступил на ножку стула, которую отбросил к стенке, быстро сообразил, схватил ее, кувыркнулся вперед, уходя от удара стражника и из-за спины, с размаху, словно палицей, пробил стражнику череп. Стражник рухнул замертво. Костик схватил связку ключей, меч и бросился на помощь Рену и Рези. Они лежали в соседних камерах, абсолютно бездыханные. Костик проверил Рези. Ничего. Она уже холодела. Проверил Рена. Есть. Пульс нащупывается. Он мог вытащить максимум одного, и то для начала нужно переодеться в лохмотья стражника, едва ли ему представится шанс вернуться за вторым. Костик вернулся к стражнику, который все также вентилировал свои внутренности, переоделся в его одежду и поднялся обратно к Рену и Рези. Медлить было нельзя. Долой джентльменство. Только прагматизм. Костик взвалил к себе на плечи Рена и бросился прочь от бездыханного, увядающего тела Рези. Снова ему пришлось делать тяжелый выбор, в котором он не был уверен до конца, но время и инстинкт самосохранения подгоняли его вперед, вперед к разлому в стене. Стражники совсем не утруждали себя, чтобы хоть как-то поддерживать оборонительный потенциал Коммена, хотя, с другой стороны, и охранять здесь было нечего, высоких пленных держали в Крокатуне, а сюда отправляли всякий сброд, чтобы мужики могли потешиться над животиной.

– А ну стоять! – рявкнул сотник. – Я что тебе сказал?! Замочить его! Че ты его на руках таскаешь?! Кретин!

– Прости, Рен.

– Что ты сказал?! – заорал сотник.

Костик скинул с плеч едва живого Рена, выхватил свой меч и бросился в атаку на сотника. За общим хаосом и беспорядком их стычка имела очень хорошие шансы, чтобы остаться незамеченной, а новой луже крови никто бы не удивился. Карты в руки. И мечи. Поэтому осталось только выиграть этот бой. В несколько шагов он оказался у сотника и нанес первый косой удар снизу-вверх, сотник его успешно парировал, хоть и потерял равновесие. Костик продолжил наступление. Лучшая защита – это нападение. Слева вниз, справа вверх, Костик осыпал соперника косыми ударами, тот пока держался. Пируэт. Костик оказался за спиной сотника и рубанул по спине. Тщетно. Доспехи выдержали. Сотник полетел вперед, спотыкаясь, путаясь в длинных полах военной робы, упал на одно колено и тяжело задышал. Костик был за спиной в пяти шагах. Пора. Два быстрых шага, пауза, взмах и должна была полететь голова сотника, но тот караулил момент, увернулся от удара и ткнул колющим Костика в бедро. От боли и неожиданности Костик разжал руки и выронил меч. Теперь уже он стоял на коленях, а над ним стоял сотник и вершил его судьбу.

– Паскуда, – сказал сотник и замахнулся мечом из-за головы с двух рук, опуская клинок в аккурат меж глаз Костика.

Костик выставил руки и чудом поймал лезвие ладонями, отведя удар на плечо, защищенное легким доспехом. Легким. Плечо кровоточило. Начался дождь. Летний ливень. В мгновение ока глина под ногами превратилась в грязь, разъезжавшуюся при каждом шаге. Вода стекала по лицу. Рана горела и щипала от холодной дождевой воды. По плечу стекал рубиновый ручеек. Здоровым плечом Костик резко толкнул сотника, тот пятился, поскользнулся в грязи, стал падать, меч вылетел из рук и закрутился над ним в воздухе. Костик вскочил на ноги, поймал в воздухе крутящийся клинок и продолжая его вращение с усилием вонзил в латный нагрудный доспех сотника, пригвоздив его к земле. Пробил. Пара сиплых вздохов, и сотник стал захлебываться в собственной крови, дождевой воде и грязи.

«Ох, уж эта самоуверенность, нет, чтобы попроще, лучше бы в спину кинул ему клинок, а теперь еще непонятно, кто кого будет выносить».

Костик подошел к Рену. Тот лежал лицом в грязи, но дышал. Костик попробовал взвалить его на плечи. Не вышло. Рваное плечо давало о себе знать.

– Прости, друг, сегодня у тебя портки будут мокрыми. Но потом мне еще спасибо скажешь.

С этими словами Костик взял Рена за руки и потащил дальше к разлому. К свободе. Костик уже успел позабыть про свой тяжелый выбор и больше корил себя за лишнее пижонство в бою. Оно стоило слишком дорого. С такими ранами он стал уязвимее раз в пять, и следующий бой он вполне себе может не пережить, тем более, что не понятно, в каком состоянии находится Рен, сможет ли он выкарабкаться, или же все это окажется пустой погоней за зарей. Они преодолели крепостную стену и направились к лесу на холме, опасный открытый участок, но зато вслед за ним самая надежная защита – лес. Костик шел задом вперед, высматривая погоню или какого-нибудь случайно заметившего их стражника. Вскоре они успешно добрались до холма. Стражникам было плевать на пленников. Они не дорожили ими, как какой-то обязанностью, почетной миссией, которую на них возложила корона. Все стражники, да и начальник тюрьмы, были маленькими детьми в кровавой песочнице. Капризные собственники. Любая попытка побега рассматривалась не как отказ выполнять и принимать волю их премного уважаемого монарха, а как попытка лишения стражников их игрушек. Не будет пленников – будет скучно. Будут пленники – будет веселье, поэтому сбежать с Коммена было невозможно, ровно как и подкупить стражников. Стражники не несли никакую воинскую повинность перед короной, а просто играли. Все любят играть. И никто не любит, когда игра заканчивается, вот и стражники не любили. Надо сказать, что сюда отправляли самых на голову отбитых, психически нездоровых кретинов. Здоровый бы человек давно бы уже свихнулся и покончил с собой. Невозможно так жестоко убивать людей и получать от этого удовольствие, и не важно, кем были эти люди, хоть самыми мерзкими представителями рода человеческого, вальдау, да и не только – не важно. Земля близ Коммена еще долго будет бесноваться, и ничего удивительного, если вдруг в народе ее окрестят новыми Могильными землями. Здесь все пропитано криками, болью, несправедливостью, и еще долгие годы вперед призраки с адскими гримасами смерти будут аукаться заблудшим путникам.

Глава 44

Рождение Костета

Прочь из Коммена. Прочь. Оставить этот город за спиной. Оставить позади. Забыть про него. Забыть навсегда, забыть… Рези. Она навсегда осталась там. Одна. На грязном от крови полу. Костик корил себя. Она осталась там по его вине. Это он решил играть со смертью, пижонить и выпендриваться, как школьник перед одноклассницей. Из-за него Рези уже не вернуть. Да, возможно, он бы не успел, Рези уже начинала холодеть, но… А что, если бы успел? Это бы все изменило. Они бы выходили ее. Рен никогда не простит ему потерю Рези, если узнает. А что, если не узнает? Что, если рассказать другую историю, правдоподобную, но спасительную для Костика, хотя бы в глазах Рена? Это плохо, Рен должен знать правду, он любил Рези. Рен заслуживает того, чтобы знать правду. «Да кто я такой, чтобы решать судьбу человека», – думал про себя Костик. И то верно. Рен пребывал в ужасном состоянии. Его бросало то в жар, то в холод, он мучился и стонал – неведомо что подмешали ему в воду и еду эти мракобесы. А Костик, Костик смотрел на пламя огня и переживал внутренние разногласия и дилеммы. Как остаться честным к себе и миру, как не навредить, сказав правду? Может быть, счастье все же в неведении? Может быть. Но что сказать, как оправдать свое глупое фиаско, чтобы Рен поверил? В конечном счете Костик спас ему жизнь, а это уже что-то должно значить. Спас. Пока только тело, не жизнь. Костик очнулся, вынырнул из своих бездонных рек рассуждений и направился к Рену. Тому нужно было много пить. Неизвестно, чем его накачали, но общеизвестно, что с мочой и потом выходят абсолютно все токсины. Пить и еще раз пить. Костик поднял голову Рена и поддержал, чтобы тот не поперхнулся и смог выпить как можно больше, прежде чем снова бессильно выдохнуть и отвернуться от посудины с водой.

– Мой друг, ты выкарабкаешься, – говорил ему Костик и гладил по голове, – тебе нужно много пить. Пока ты не выпьешь достаточно много, я не позволю тебе уснуть. А спать ты очень хочешь, верно? – Рен беспомощно отвернул голову и покачал головой, как мог, в знак своего согласия. Костик зачерпнул еще и повторил ритуал, потом еще раз.

Видя, что Рен окончательно выдохся, Костик в последний раз опустил его голову и дал спокойно заснуть. А сам направился в небольшой обход. Мало ли, какая падаль прячется в тенях высоких деревьев. Он шел и думал о своем. Почти не смотрел по сторонам, снова погрузившись в себя. Что-то просчитывая и рассчитывая. Костик не любил действовать без плана, предварительно не взвесив все «за» и «против», но уж если решил и доказал себе, что дело стоит свеч, действовал решительно и быстро. В такие подготовительные периоды он любил находиться в одиночестве, чтобы никто его не отвлекал. Даже едва живой Рен являлся серьезной помехой для раздумий. Во многом из-за этого Костик и придумал себе абсолютно бесполезный обход территории. Но бездарным его назвать нельзя. В лагерь Костик вернулся самим собой. Спокойным, уравновешенным, решительным. Он знал как поступить, больше сомнения его не терзали. Устроился поудобнее у огня и бросил взгляд на Рена. Тот монотонно дышал и, кажется, больше не страдал. Оно и к лучшему. Костик закрыл глаза. Заснул.

Костик проснулся от сиплого кашля Рена. Тот сидел и пытался что-то выкашлять, словно кошка, которая годами вылизывает себе шерстяной зад. Костик подскочил к другу.

– Ты в порядке?

– Да, кха, что-то в глотке, не могу выкашлять, покоя не дает. Твою мать! Кха! – Рен ударил кулаком по земле.

– Успокойся, держи еще воды.

– О, нет, хватит с меня, я за утро обоссал уже все деревья в округе, кха!

– Пей тебе говорят, – настаивал Костик, Рен немного потупил и согласился, вскоре кашель прошел.

Утро выдалось прохладным, здесь такого Костик еще не встречал. Он развел костер. Благо огниво было всегда при нем еще с времен Глокты, он нашел его у себя в кармане, видимо, осталось от прошлого «хозяина». Ох, лучше не вспоминать остров. Бред сивой кобылы. Дикие северные земли. Там то, что вы ищете. Все ответы. Бла, бла, бла. Сейчас есть дела насущные. От их отряда осталось всего два человека, и вдвоем они едва ли уйдут далеко. Тем более, не имея никакого запаса провизии, одежды и имея всего лишь один короткий меч на двоих. С того момента Рен ни проронил ни слова, ровно, как и Костик. Каждый ждал, пока кто-нибудь начнет разговор, который мучает обоих. Костик делал вид, что все в порядке, и ему безразлично молчание Рена. Рен с прищуром сопровождал каждое движение Костика.

– Что? – не выдержал Костик.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

– Мысли читать не умею, говори прямо.

– Что с Рези?

«Началось. Ладно».

– Она погибла в Коммене.

– Как?

– Ты правда хочешь это знать?

– Как?

– Ладно. В Коммене началась паника, хаос. Только выбравшись оттуда, я увидел причину – Варла в огне. Видимо, наш друг начал действовать. Достаточно оперативно, если не сказать поспешно. Стражники бегали по внутреннему двору, побросали свои посты. Я пытался выбраться. Один стражник это заметил и попытался меня прикончить. Он был вооружен, – Костик акцентировал внимание на этом моменте, пытаясь тем самым объяснить, что бой был сложный, хоть и быстрый. – Не вышло. Я сразу направился к вам. Вы были в соседних камерах. Ты был очень плох, но дышал. Рези была бездыханна, вроде бы… Я выбрал тебя, у тебя были шансы выжить. Она бы не протянула до сегодняшнего утра и вместо живого товарища напротив у меня был бы труп.

– То есть ты решил за ней не возвращаться и даже не попытался спасти ее? – внешне спокойно уточнил Рен.

– По пути на нас напали, я был ранен, я едва вынес тебя из пекла. Если бы я вернулся за уже мертвой Рези, погиб бы сам, а без меня погиб бы и ты.

– Ты же не знал наверняка, мертва она или нет. Так почему?! Почему ты выбрал меня?! – Рен сорвался с места и бросился на своего спасителя, пытаясь то выдавить тому глаза, то просто набить морду. Костик блокировал удары. Тогда Рен саданул в больное плечо, от боли у Костика потемнело в глазах и сбилось дыхание.

– Почему, а?! – задавал бессмысленный вопрос Рен, все сильнее сдавливая руки на шее у своего спасителя. – Что же ты молчишь, м? – у Костика уже начало темнеть в глазах. – Нет, слишком просто. Страдай, – Рен разжал руки, снова ударил Костика в плечо, – Пошел вон. Дальше мы идем порознь. Меч я заберу себе. Тебе все равно не пригодится. Ты же у нас ранен, даже поднять не сможешь, наверное. Всего хорошего. Надеюсь, ты выйдешь на тракт, и какой-нибудь патруль с Крокатуна решит поглумиться над тобой – забьют тебя, как кабана на охоте, – напоследок Рен пнул ногой в окровавленное бедро и, прихрамывая, скрылся в лесу.