В когтях безумия

В лес, да, Рен там точно не пропадет. Он сам – лес. Пожалуй, никто не ходит по лесу, так как ходит он, настоящий охотник. А вот жизнь Костика теперь была под вопросом. От гипоксии он, конечно же, оклемается, но вот выжить в лесу, ох. Не имел Костик таких навыков выживания, как Рен. Еще и без оружия остался. Ладно, хоть огниво в кармане. По крайней мере сдохнуть от холода не выйдет.

Костик перевернулся на спину и раскинул руки. Он смотрел на плывущие куда-то облака сквозь густые кроны деревьев. Вот и говори правду людям. Кому она нужна? Да, пожалуй, никому. Все в мире держится на лжи. Простой пример. Семья, мужик загулял по глупости или по пьяни, не важно. Что будет, если он скажет правду? Верно. Кердык семье. А так никто и не узнает, все счастливы, и мир в доме. Ладно. Пример посложнее. Возьмем королей. Идет война, у короля куча офицеров. Не может он же всем рассказать всю правду и все секреты. Не может. Говорит каждому только то, что нужно для выполнения задания, а то попадется такой офицер в плен и выдаст все. Конец войне. Хотя, король же не врет, а просто не все говорит. Это другое… Белые кучевые облака сменились грозовыми тучами. Плохой пример. В общем. Люди те еще твари. Пошел дождь. Большие капли падали ему на лицо. Казалось, что, почти долетев до земли, они ускоряются и со всего размаху разбиваются о лицо Костика, как будто пытаются набить тому морду за его бредовые мысли. Но Костик для себя уже все решил.

Глава 45

Дорога на Гренган. Начало

Человеческая тень скользила по стволам деревьев, ловко перепрыгивая с одного на другое. Казалось, едва поспевала за своим хозяином, то спотыкаясь, то цепляясь за игольчатые кустарники. Рен был быстр, бесшумен, был собой, был охотником. Лес словно дал ему сил. Раны затянулись и больше не беспокоили его. Пожалуй, это единственное, что он мог делать в любом расположении духа одинаково хорошо. Все ускоряя и ускоряя шаг, он пытался отвлечься от воспоминаний и разбитого сердца, скачущего где-то неподалеку за его тенью. Все чаще он использовал сослагательное наклонение в своих мыслях. Если бы то, если бы се, если бы он тогда в Вук не остался и не стал спасать их. Что было бы, если из Коммена вынесли ее, а не его. Был бы он счастлив? Едва ли. Он был бы мертв. А была бы Рези счастлива? Возможно, она уже была мертва. И он был бы мертв. Выходит, его спаситель был прав? Прочь из головы. Рен уже бежал, бежал от прошлого и прочь от своего спасителя, он остался последним связующим звеном между ним и Рези. «Время лечит, нужно только забыть все это», – говорил он себе на бегу. С упоением весенней свиристели, он вспоминал время, когда охотился на клыкачей, когда все было просто и понятно, есть он, есть враг, и есть месть. Месть, которая не знает границ. А что сейчас? Сейчас ничего. Просто бежать, бежать от всего, что связывало с предыдущей жизнью, ведь теперь все здесь, в этой стране, его родном Моссадоре, напоминало о случившемся в Коммене. Нужно начать все с нуля. С чистой страницы. Начать новую жизнь. Но где? Таллесай? Нет, он грубый, пыльный, неприятный. Рен не любил пустыню, она почему-то напоминала ему о смерти родителей. Намаз? Кочевники, степь. Лучше, но Рен любил леса, это его хлеб. Значит, нужно брать севернее – Гренган. Пожалуй, да, там, можно было начать новую жизнь или по крайней мере познакомиться с новыми людьми, далекими от всех страстей, происходящих в землях вальдау. Осталось только миновать Моссадор, аккуратно обойти столицу и выбраться на прямой тракт, идущий на Махариус. Там лучше всего сесть на корабль, идущий на Гренган, положим, до Талестры, и тогда можно будет расслабиться. Сейчас же было необходимо разыскать хоть какое-то снаряжение, чтобы суметь выжить в длинном переходе через скалистую местность между Корвисом и Крокатуном. Он проверил меч – на месте. Замотанный в тряпку болтался на спине. Слишком уж он мешал стремительно продвижению по лесу, вися на поясе. «Сейчас бы разграбить какой-нибудь караван», – думал про себя Рен. Да, пожалуй, это было бы неплохо, только вот в одиночку этого не сделать, да и едва ли Рен решится напасть на торговцев, не того он поля ягода, хоть и совершил за свою жизнь кучу ошибок.

Пока в его голове зрел гениальный план, ноги бежали, бежали без устали и вывели его к обрыву. Дальше только море. И остатки кораблекрушения на берегу. Большая удача! У моряков можно было найти кучу полезных вещей, а у мертвых моряков можно было эту кучу вещей абсолютно безболезненно изъять. Так. Осталось только найти спуск. Или… Или. Спуска не было. Нужно было спускаться по отвесным скалам и рисковать жизнью, а также создать угрозу невозможности подняться обратно наверх. И все же помирать со снаряжением было бы куда проблематичнее, чем без него, поэтому Рен приступил к спуску по выветренным морским бризом скалам. Шаг за шагом, ярус за ярусом он приближался к цели, постоянно срываясь и оступаясь на ломкой горной породе. Оставалось совсем немного, пара усилий, и его ноги по щиколотку погрузились в желтый морской песок от прыжка с высоты человеческого роста.

– Да начнется время жатвы, – довольно произнес он и бодро зашагал по берегу, внимательно осматривая все, что море выбросило на берег.

Им снова овладело дежавю, но он гнал от себя эти мысли и пытался сфокусироваться лишь на поиске чего-нибудь полезного. И все-таки воспоминания взяли свое, он бросил взгляд вперед, вдоль всей береговой линии, ища эпицентры активности морских чаек. Ничего. Слава богу. На берегу была только одна чайка – он. Разбитый растр, перила с капитанской каюты, обломки штурвала, достаточно большой кусок кормы – ничего полезного, дрова. Или все же что-то есть. Он припал на колени.

– Йо-хо-хо, сундук мертвеца и бутылка рома, – довольно произнес он, достал меч из-за спины и стал пытаться сбить замок с кованого сундука на половину просевшего в песок.

Петли сдались первыми. Крышка сдалась, и он смог достаточно ее сдвинуть, чтобы беспрепятственно изъять все содержимое сундука. Видимо, сундук с капитанской каюты. Сверху лежала капитанская треуголка, парадный китель, весьма дорогой кортик с драгоценными камнями в гарде и рукоятке, Рен сразу его отложил. О, женское платье, капитан был еще тот гуляка. И бюстгальтер. Прям колпак фокусника – можно вытащить самые неожиданные вещи. Ну вот, наконец-то пошло что-то стоящее. Весьма увесистый мешок с деньжатами. Выжить в лесу не поможет, но в городах и селах заменит скатерть-самобранку. Так, трубка, мешочек с курительными травами. Пригодится. Какие-то одежды, лохмотья, сапоги. Рен встал, оглядел себя. Сам себе кивнул в знак того, что он с собой согласен, и было бы неплохо переодеться в одежды мертвеца.

Через некоторое время он уже гордо шел по берегу в новом образе морского волка. Как и ожидалось, подняться в том месте, где он спустился было невозможно, поэтому пришлось идти в обход, причем наугад, но все это мелочи. Рен был рад своему новому образу и преображению. Казалось, нелегкий груз прошлого отпустил его, и единственное, что сейчас на него давило – это небольшой тюк с его нехитрым, но достаточно богатым скарбом. Больше всего ему сейчас хотелось выйти на тракт, поймать какую-нибудь попутку и растянуться на груженой телеге, просто смотря в небо. Ни о чем не беспокоясь и зная, что кучер, который вовсе не был кучером, доставит его в конечный пункт. Рен не хотел решать, думать, форсировать события. Отречься от всего, не думать ни о чем, но все это, когда он встретит попутку на тракте, которого он так опасается. Тракт был единственным и оттого безумно уязвимым: в гористой местности можно было ждать засаду на каждом углу. Однако он не знал местных троп и мог довериться только самой широкой дорожной артерии, как и любой другой путник, впервые побывавший в этих краях. Но это все немного позже. Проблемы нужно решать по мере их поступления, тем более, что скалы пошли на спад, и все чаще встречались пологие ложбины, по которым можно было легко подняться на вершину хребта. Оставалось только найти тракт. Не зная местности, это было сделать проблематично, но тракт сильно петлял и шел не столько вперед, сколько вширь, иными словами отыскать его было реально. Собственно, на деле это оказалось еще проще, стоило пройти три гряды, и в низине можно было отчетливо различить тележную колею. Дело было сделано. Осталось самое простое и одновременно самое сложное. Просто идти вперед и ждать, что кто-то еще держит путь в сторону столицы. Постепенно тракт сужался, а горы становились ближе, все плотнее и плотнее зажимая узкую дорожку между собой. «Идеальное место для засады». Внезапно справа, с обрыва, осыпался маленький камушек, за ним еще горстка, и стрела, разминувшаяся с головой Рена всего лишь на пару пальцев.

Глава 46

Круги

Никто не знает, сколько они пробыли в забвении. День, неделю, может быть, месяц – неизвестно. Они очнулись в том же месте и в том же положении, единственное, что появилось – это необычайно сильное чувство голода. Казалось, мир остановился вместе с ними, но, быть может, он жил и завершил свой цикл, как солнце проходит свой по небосводу. Таинственное место, что оно сулит, что здесь уже успело произойти, за время пока Линд и Ласса наслаждались музыкой? Не важно, важно было покинуть это место как можно скорее, да и инстинкт самосохранения говорил, что пора бы пойти и разыскать себе пропитание. Они вышли из кельи, в которой «удачно» сели на каменный выступ и не узнали места вокруг. Атланты, державшие свод, теперь были справа, а река оказалась слева от них. Выходит, либо река изменила свой ход, но это невозможно за такой короткий срок, либо все строение, храм, двигалось вокруг оси. Нужно было выбираться отсюда, мало ли что еще может произойти, если эта штука до сих пор работает, значит, есть вероятность, что здесь могут обитать и местные жители, которые явно сочтут этот визит за дерзкое вторжение с целью осквернения их святынь. Только где теперь выход? Неизвестно сколько раз провернулся этот кубик Рубика, и какие еще опасности скрывают атланты. Но выбор есть всегда: можно рискнуть и умереть быстро, либо остаться здесь и ждать, пока круг замкнется, надеясь, что у них получится снова проснуться. Тщетная надежда. Нужно было идти. Они осторожно и неторопливо двинулись вперед по коридору в сторону атлантов, аккуратно ступая каждый шаг, боясь активировать смертельные ловушки древнего храма. На удивление, они без происшествий добрались до атлантов и вошли в другую комнату, дико похожую на ту, в которой просидели неведомо сколько времени. Пол был монолитным и не сулил какой-либо опасности в отличие от брусчатых коридоров. Они пошли увереннее прямиком к другой паре атлантов. Дальше снова был коридор с подозрительно опасным полом, по которому они старались идти так же аккуратно, как и в предыдущий раз. В конце стояли еще два атланта, за которыми открывалась очередная комната с монолитным полом и стоящими в другом конце атлантами. Уже широким шагом они преодолели ее и заглянули в следующий коридор.

– Мне кажется, или мы здесь уже проходили? – наконец спросил Линд.

– Не знаю, наверное, я сейчас как будто во сне…

Тот же самый пол коридора. На третий раз он уже не касался таким опасным. Вообще не казался опасным. Они шли медленно, но уже смотрели не под ноги, а по сторонам, пытаясь найти доказательство того, что они ходят по кругу или что-то опровергающее эту теорию. Ничего. Снова атланты. Снова комната с монолитным полом. Снова коридор.

– Подожди, – сказал Линд и обратился к атланту. Достал из кармана платок, украденный с борта корабля и привязал его на руку атланту. – Идем.

Уверенными шагами они вновь преодолели коридор и снова оказались в комнате с монолитным полом, на дальнем краю которой стоял атлант с платком на руке…

– Восхитительно! Что за бред? Как?! Какого черта?! – подхватило, унесло по коридору и вновь вернуло эхо в комнату с монолитным полом.

– Как такое может быть? Я же вижу этих атлантов в конце коридора – они прямо перед нами, а если посмотреть назад, о боже… Я вижу нас! – она в страхе прижалась к Линду и зажмурила глаза.

– Это невозможно.

– Что такое? – она посмотрела на него, затем туда, куда направлен его взор.

Они смотрели назад, в коридор, из которого пришли. Видели себя. Та Ласса замахивалась ножом и бесконечно много раз вонзала его в Линда, пока он не перестал сопротивляться и стал тихо истекать кровью. Ласса с ножом, увидела, что на нее смотрят и побежала по коридору в сторону случайных свидетелей. Линд прижал Лассу сильнее к себе – это все, что он успел сделать, прежде чем бегущая на них маньячка прыгнула в проход между атлантами и разбилась на тысячи маленьких искр, стремительно падавших на землю.

– Что это было? – с дрожью в голосе спросила она.

– Знак. Идем.

Он уверенно взял её за руку и направился по коридору в следующую ту же самую комнату. Вновь подвел ее к атланту с перевязанной рукой и обернулся назад. Там уже другой Линд целовал другую Лассу, снимая с нее одежду и явно склоняя к кое-чему более интересному, чем фехтование холодным оружием. Повалил её на пол, на одежды, все началось. Он совершал поступательные движения все чаще и чаще. Той Лассе уже перестало это нравится, и она изо всех сил начала сопротивляться, отталкивая и кусая его. Линд не потерпел такого хамства и неуважения, схватил свою партнершу за горло… и немного переборщил. Задушил. После чего потерял всякий интерес к обездвиженному телу, однако, спустя мгновение, желание в нем снова заиграло, он побежал по коридору нагишом, нелепо корчась, наступая на сучки. Оставался последний шаг до комнаты, он прыгнул и разбился, превратившись в сотни бабочек, улетающих вверх сквозь щели дыры в каменном своде.

– Ничего не изменилось, значит, это еще не все – он снова взял Лассу за руку и пошел по коридору.

Картина номер три. Стол. На нем видимо-невидимо различных яств. За столом сидит разжиревший Линд и отчаянно набивает себе толстое брюхо, а Ласса бегает вокруг стола и приносит все новые и новые блюда. Вскоре Линд заполняет все свои полости и не в силах больше проглатывать пищу давится и захлебывается в собственной блевотине. Ласса замечает, что Линд в другой комнате, и несет ему на подносе запеченного поросенка, ласково и красиво улыбаясь, но едва она проходит мимо атлантов, распадается на тысячу рыжих муравьев, разбегающихся по щелкам в стенах.

– Еще. Пошли.

Они повторили круг, вошли в комнату и увидели себя, Линда и Лассу. Несколько шагов и вот они уже смотрели друг на друга, словно в зеркале. Копия в этот раз была настолько правдоподобна, что они сами поверили в существование двойников. Все тютелька в тютельку, один в один. Грохот, яркая вспышка света, сильный удар в землю, и четыре тела разлетелись в разные стороны. Вскоре снова можно было разглядеть комнату и людей в ней. Линд рванул с места и набросился на Лассу, хотел ее задушить. Ласса вывернулась и побежала к другому Линду, который только-только скинул с себя Лассу, пытающуюся выцарапать ему глаза. Он подумал, что она быстро оклемалась и хочет получить добавки, однако в этот раз напал первым и толкнул ее в стену. Творилось форменное безумие. Поочередно попарно они дрались друг с другом, выдергивая друг другу волосы и зарабатывая сливовые синяки.

– Стоп! – заорал один из Линдов – Ласса, ты где?

– Здесь!

– Здесь! – словно эхо повторила вторая девушка.

– Иди ко мне, – сказал он между них. Две девушки направились к нему.

– Нет! – вмешался в разговор второй Линд. – Он самозванец! – обе девушки сделали шаг назад, в сторону друг от друга и от двух мужчин в пандемийских штанах.

– Стоп! – снова заорал он, – Ласса, любимая, ты помнишь, как мы встретились?

– Да, – заговорила девушка справа, – тебя принесли всего израненного, едва живого… – она не успела договорить, Линд оборвал её горячим от крови с разбитой губы поцелуем.

В одночасье их копии рассыпались битым стеклом, а они продолжали целоваться в центре комнаты. По ногам прошелся свежий ветерок. Они посмотрели в конец коридора и увидели реку, которая все это время шумела, все тех же атлантов. Обернулись – ничего. Атланты держали свод, но между ними не было прохода, а только сплошная каменная стена.

Линд крепко сжал руку Лассы, посмотрел в ее прекрасные глаза, поцеловал, и они снова пошли по коридору, но на этот раз в последний. Они выбрались из зазеркалья и пьянящего опиума. Нежные лучи солнца, проходящие сквозь кроны деревьев, приятно ласкали кожу, сдохшую от затхлого воздуха пещеры. Жизнь наполнилась новым смыслом, прошло какое-то очищение, переосмысление, но только одно оставалось неизменным – дико урчащий живот.

Глава 47

Охота на Духа

– Архимагистр, когда мы продолжим занятия по вашей методике «белый танец»?

– Мне сейчас не до этого, прости.

– Вы уже три дня безвылазно сидите в библиотеке, перебираете древние письмена, я могу вам помочь?

– Угу, хм… что ты говоришь? Нет, не нужно. Выйди во двор и попрактикуйся в… – архимагистр вновь задумался, а расстроенный послушник пошел во двор практиковаться «в».

Архимагистр был погружен в древние письмена. Он был уверен, что жизнь циклична, что все повторяется, что все, что сейчас происходит, уже происходило раньше. Однако сложно за три дня в архивах найти что-то стоящее, и он это понимал, но не терял надежды и продолжал поиски. Ответ может оказаться в самом неожиданном месте, может быть зашифрован в виде какого-то образа, поэтому стоит обращать внимание абсолютно на все мелочи и безустанно искать ту самую иголку в стоге сена. Читать между строк. Он начал с очевидного, с истории о темном Владыке с бескрайних пустынь Таллесая, ученике баториан, который пошел по свету и стал искушать всех на своем пути. Казалось бы, вот оно, все просто. Ответ найден, прямая связь, выбросы темной энергии, мистическое пропадание посоха, вернее – кража, да такая, что ни один из магистров не почуял вмешательства. Гроссмейстерский ход, этот кто-то был необычайно силен и явно имел темный умысел. Но зачем ему понадобился посох, если он может управлять своей силой и без него? Никто из магистров не верил в это, но после наглядной демонстрации силы архимагистра, пускай это были и не самые сложные заклинания, все приутихли. Да, благодаря этому вмешательству нам открылось новое знание, что еще далеко не вся магия изучена, и, возможно, даже баториане знали не все, впрочем, они могли просто не упоминать об этом, дабы сохранить хлипкое равновесие этого мира. Но были еще и другие вспышки энергии, совсем не похожие на предыдущие, они имели другой заряд и никак не были связаны с этой темной сущностью. Что это было? Неизвестно. Так или иначе, архимагистр хотел связать все события в одну общую цепочку, он верил, что все эти действия из одного акта. А после последних двух подряд выбросов темной энергии уже и он и половина Совета были уверены, что все началось. Что-то или кто-то начал действовать, удачно пользуясь своим инкогнито, или, может быть, просто глаза башни академии магических искусств ослепли и не видят очевидных вещей. Так или иначе, при любом раскладе, они уже пропустили ход, или даже несколько ходов, отпустив соперника далеко вперед.

Ребой активно перебирал архивы библиотеки. Прошло уже достаточно много дней. Послушник даже не заходил к архимагистру, уже зная, что тот ответит, и решил заняться самообучением. Предоставленный сам себе он изучал заклинания, которые для него были пока еще под запретом, но ведь плод сладок. Да и, вроде бы, все в выигрыше: архимагистра никто не отвлекает, а самый перспективный ученик академии совершенствует свое ремесло.

– Ничего, – отчаявшись, на выдохе произнес архимагистр. Это услышал послушник, выходивший из библиотеки с новой книгой заклинаний.

– Ваши поиски не увенчались успехом?

– Не совсем. Есть определенные зацепки, но общая картина никак стыкуется, – архимагистру нужно было выдохнуть, подвести промежуточный итог своих поисков. – Не знаю чувствовал ты или нет эти магические выбросы, но были они двух видов. Первый, согласно всем письмена, как две капли воды похож на темного Владыку, но это невозможно, баториане уничтожили тогда не только его тело, но и выжгли, исчерпали всю его темную душу и дух. Невозможно выжить после такого и тем более вернуться в наш мир. И был второй всплеск энергии. По ощущениям он был очень похож на те, которые описывают вот в этой книге, если ты читал, – архимагистр указал рукой на «Духи стихий». – Но согласно книге, – он показал на «Историю мира с древнейших времен», – духи покинули нас вместе с баторианами. Духи были для них как надзиратели, глаза, уши, нос, с помощью них они узнавали обо всем, что происходит вокруг. Однако история гласит, что были времена, когда эти духи из наблюдателей становились воинами, и именно благодаря им баториане смогли одолеть темного Владыку. В книге также говорится, что духа нельзя призвать, его появление нельзя спровоцировать. Дух – разумное существо, поэтому, чтобы склонить его на свою сторону нужно было привести весомые аргументы. А до этого момента духи просто обитают в этом мире в качестве третьей силы и могут, как помочь, так и навредить. Им не интересны наши скоротечные жизни, и они вольны делать все на своё усмотрение до тех пор, пока не покинут наш мир, – послушник сел напротив магистра, довольный тем, что наконец ему уделяют внимание и рассказывают то, чего он не знал ранее. – Посему теперь у нас не одна проблема, а две. Первая – это появление неизвестной темной сущности и ее необычное сходство с темным Владыкой. А вторая – это внезапно появившийся дух, который нужно отыскать и усмирить, а, может быть, и привлечь на свою сторону… – архимагистр задумался. – Эх, чует мое сердце, что он нам ох как пригодится, именно поэтому мы с тобой должны его отыскать.

Услышав эту новость, послушник чуть не потерял дар речи.

– Я? Нам? С вами? То есть вдвоем? Отыскать? Когда? Где? – послушника переполняли эмоции, впервые он выходит из академии на настоящее боевое задание, впервые не только для себя, но и впервые за долгие, долгие годы, да и еще вместе с архимагистром!

– Да, все верно, мы с тобой в ближайшее время отправимся на задание, – улыбнулся в ответ архимагистр, – а сейчас, давай-ка взглянем на карту. – они подошли к карте, послушник нетерпеливо ждал, когда архимагистр начнет говорить. – Впервые дух был замечен здесь, – он ткнул на карту примерно в центр Моссадора, – но потом он стал очень хаотично появляться в абсолютно неожиданных местах: то по среди Южного моря, то в море Покойников, дух прошел все земли Гренгана и даже побывал в далекой Лилидии, после чего через Срединное море отправился в Таллесай. О чем это нам говорит? – обратился к послушнику архимагистр.

– О том, что дух очень быстро перемещается, – не подумав, ляпнул послушник.

– Да, это верно, но есть и кое-что еще. Дух появляется в каждой стране, каждой области нашего мира, известного нам. Он уже прошел все западные страны и моря и сейчас через юг двигается на восток. О чем это может говорить? – архимагистр продолжал свою викторину.

– Может быть, о том, что духу интересно, что и как устроено в нашем мире?

– Верно, он интересуется нами, он нас не знает. Это в свою очередь говорит о том, что дух очень молод и пока еще не может контролировать свои силы, поэтому перемещается прыжками и оказывается исключительно в местах, где когда-то стояли, или стоят до сих пор, алтари, жервенники, капища, иными словами – места силы. Энергия притягивает энергию, но повторюсь. Дух не контролирует свою силу, поэтому после его появления в месте силы, могут происходить необъяснимые вещи, в том числе и опасные для жизни. И сдается мне, что договориться с ним не получится, только подчинить… Ты точно хочешь отправиться со мной?

– Да! Но только куда, как нам поймать духа?

– Очень просто, он уже прошел почти все земли Таллесая и направляется прямиком в Дойейтан, недалеко от нашей с ними границы есть древнее капище, достаточно большое, да и как место силы оно очень мощное, дух точно не пройдет мимо, нам же нужно будет туда добраться, как можно быстрее, и ждать его появления. Он непременно явится.

– Выходит, мы устраиваем засаду на духа, – задумчиво произнес послушник, архимагистр кивнул в ответ, – но сколько нам ждать в засаде?

– Это будет зависеть от того, как скоро мы покинем академию. И да, весь путь нам предстоит пройти на лошадях, ты умеешь держаться в седле? Любое заклинание порождает колебания энергии, любое такое колебание может спугнуть духа, сейчас он считает себя незамеченным, пусть так оно и остается. Иди, собирайся. Я оповещу Совет о нашем решении.

Глава 48

Сгустившиеся тучи на востоке

Незнакомец в черной рясе расхаживал по дворцовому залу Варлы. Недалеко от него, вытянувшись в струнку, стоял Феанор, будучи главным военачальником, и избранный государь вальдау. Глядя на них их издалека, можно было подумать, что это статуи, игрушки из коллекции «Завоеватели». Казалось, что они почти не дышали и совсем не моргали глазами. А незнакомец в рясе старательно ходил из конца в конец зала, монотонно отстукивая каждый свой небольшой шаг ударом посоха о мраморный пол. Незнакомец был озадачен, но не встревожен. Варла сдалась крайне легко, практически без сопротивления. Взять ее было не сложнее, чем отобрать игрушку у ребенка в песочнице. Теперь же задача стояла куда более серьезная. Предстояло штурмовать столицу. Тут одним осадным оружием не обойтись. Крокатун способен годами держать оборону, столько ждать было нельзя. Нужно было идти на хитрость, но какую? Возможно, именно об этом и размышлял про себя незнакомец. Крокатун был частично высечен в скале, вернее его дворец и важнейшие административные и стратегические строения, следовательно, ударить с тыла не получится. Нужно в конец отупеть, ослепнуть и оглохнуть, чтобы не суметь заметить ползущую в тыл по горам армию. Тем более, что сигнальные огни Крокатуна расходятся до горизонта во все стороны. И в отличие от провинциальных городов, после прихода к власти людей, Крокатун, хоть и находился в упадке, но бдительность не потерял. Незнакомец знал это наверняка, от своих разведчиков, которые также сообщили ему, что Коммен при виде горящей Варлы бежал в страхе. Удачно все вышло. А, казалось бы, должно быть все наоборот. В Коммене находился самый безумный и безжалостный институт армии и палачества, но, как оказалось, они способны убивать только беззащитных, что лишний раз свидетельствовало о необычайно сильном падении нравов и идеалов. Моссадор был слаб, и это чувствовалось, но тем не менее осаду Крокатуна затягивать было нельзя. Нужно гениальное и простое решение, чтобы открыть центральные ворота крепости изнутри. Незнакомец продолжал разгуливать вокруг манекенов – предводителей вальдау. Раздался стук, как будто бы кто-то кинул маленький камушек в окно. Незнакомец оглянулся, ища источник раздражения. Это была черная птица, вернее что-то похожее на птицу. Едва ли хоть кто-то из жителей Дойейтайна, государства, где силы природы и все живое стояло во главе угла, мог сказать к какому виду принадлежит эта птица. Порождение тьмы – пожалуй, это самое точное определение существу. Птица повторила свою шалость. Вновь раздался стук. Незнакомец вычислил птицу и за пару шагов оказался у окна. Немного помедлил, будто бы слушал что она ему скажет, затем замахал руками и громко закрыл окно. Его безмятежная, но озадаченная походка, сменилась на быструю и суетливую. Он остановился у окна в другом конце зала и смотрел туда, где за горами и лесами, стоял Крокатун. Пальцы его хаотично бегали по посоху, прокручивая его в руке.