Во власти Великого Архитектора

Эльвира Иванцова

Во власти Великого Архитектора

Пролог

Секреты масонов будоражат умы многих людей уже не одну сотню лет, а прикоснуться к их тайнам мечтают не только обыватели, но и ученые. В малоизвестных источниках говорится, что начало этому движению было положено в конце XVI – начале XVII века, однако так ли это на самом деле?

По одной из версий, сообщество основал узкий круг лиц во времена тамплиеров. Вопреки разным мнениям, его главной миссией являлась и по сей день служит благотворительность, а также нравственное совершенствование, требующее огромной веры в Великого Архитектора Вселенной.

Сами масоны склонны себя называть эзотерическим братством. Так или иначе, эзотерика в этом вопросе имеет немалое значение. Ведь все те многочисленные знания и мистические сведения, которые в ней скрыты, недоступны всеобщему обозрению и передавались только посвященным ученикам.

Сколько потаенных знаний скрыто от человечества? Как бы они пролили свет на наше существование, и как бы поменялась жизнь, узнай мы все это?

Дочитав книгу, возможно, вы измените свое отношение ко многим вещам. Прошу не торопиться с выводами по мере ознакомления, ведь я и сам до конца не уверовал в реалистичность произошедшего.

В данном рассказе я в подробностях объясню, как мне довелось увлечься авантюрой, которая в дальнейшем полностью повлияла на мою жизнь, судьбу и мировоззрение.

Глава 1

Мое расследование началось с череды довольно странных обстоятельств. Не могу сказать, что я не был рад оказаться в водовороте столь загадочных событий, но во всем этом было что-то из ряда вон выходящее.

Первая неожиданность поджидала меня в обычный июньский день в Амстердамском университете, когда учебный год почти подошел к концу. Я принял последний экзамен на кафедре истории, после чего меня срочно вызвали в деканат. Речь шла о якобы важном звонке. Однако, когда я подошел к аппарату, тот встретил меня лишь короткими отрывистыми гудками, а затем связь прервалась. На вопрос, кто меня потревожил, молоденькая секретарь лишь невинно пожала плечами, заявив, что мужчина отказался представиться.

«Что за бестактность?» – возмутился я про себя и, с раздражением прикрыл глаза, вдохнув полной грудью.

Решив, что звонивший ошибся, я попросил девушку больше не беспокоить меня по пустякам и вернулся в свой кабинет.

На старенькой дубовой двери с потрескавшимся лаком красовалась именная табличка с надписью «Паскаль Гренель, профессор-историк». Уже много лет я трудился в одном из лучших европейских учебных заведений, параллельно занимаясь поиском древних артефактов.

Вернувшись в свою обитель, где я проводил времени больше, чем дома, я сел на рабочее место и начал раскачиваться в кресле-качалке – его мне подарил директор из-за многочисленных жалоб на больную спину.

Я засмотрелся в окно. По улице повсюду сновали студенты. Самые ответственные штудировали конспекты, расположившись на скамейках вдоль сквера, другие же лениво дремали на лужайке в тени, предвкушая каникулы. А влюбленные парочки, облюбовавшие места у фонтана, вообще не думали об учебе.

Погруженный в мысли о предстоящем летнем отпуске, я не сразу заметил новое письмо в электронной почте. Отправителем значился мой друг, Питер Беккер, доктор археологических наук. В послании он коротко упомянул, что в его руки попали редкие документы, связанные с христианскими реликвиями. Никаких других подробностей он не стал раскрывать.

Сказать, что я был заинтригован, – значит, ничего не сказать. Я незамедлительно попытался связаться с товарищем, но его телефон был отключен, а безжизненный голос робота в трубке утверждал, что абонент недоступен.

Ничего не оставалось, как умолять приятеля о свидании в ответном письме. Ситуацию осложняло то, что Питер находился во Франции. Связаться он смог со мной лишь спустя время, и мы договорились о встрече не раньше следующих выходных. Уже тогда меня насторожило его поведение.

В оговоренный день Беккер так и не появился в назначенном месте, что было для него совершенно несвойственно. Несмотря на репутацию человека известного в определенных кругах, он всегда отличался особой учтивостью и пунктуальностью.

Тем не менее, на смену моему возмущению быстро пришел страх, а по возвращении домой посетили крайне тревожные мысли. Тогда я решил позвонить другу в его парижскую квартиру. К телефону подошла служанка Сюзетта.

– Добрый день, мадемуазель! – я обреченно вздохнул. – Будьте так добры, позовите к телефону доктора Беккера.

– Простите, но господина нет дома, – отозвалась она. – Это срочно? Кто его спрашивает?

– Это профессор Гренель. Мы договорились о встрече сегодня в Амстердаме, но Питер не пришел, – я машинально прокашлялся. – Скажите, когда вы видели его в последний раз?

– О, мистер Паскаль, я вас не узнала, – выдержав паузу, продолжила та. – Господин Беккер сегодня утром собрал вещи и должен был выехать к вам. Он сказал, что успеет на самый ранний поезд. А вы не пробовали ему позвонить на мобильный?

– Конечно же, пробовал, – хмыкнул я. – Но его телефон недоступен.

В трубке повисло тягостное молчание.

– Не знаю, что и сказать… – была обескуражена Сюзетта. – Возможно, его что-то задержало! Не стоит беспокоиться.

– Хорошо, – ответил я обнадеженно, попытавшись придать голосу бодрости. – Но если вдруг он появится, пожалуйста, сразу же дайте мне знать.

Повесив трубку, я отчаянно прождал товарища до глубокой ночи, но он так и не появился. Если бы я не знал о педантичности и скрупулезности Питера в мелочах, то мог бы подумать, что он встретил кого-то, засев в местном пабе. Но друг никогда бы так не поступил, не предупредив о смене планов. Эта мысль выбивала из колеи. Казалось, что стены собственного дома на меня давят.

Я прилег на тахту у трюмо и бесцельно скользнул взглядом по комнате. На стене висели несколько картин, привезенных мной из командировок. На комоде стояли старые фотографии. Одна из них была сделана еще во времена студенчества. На ней мы, счастливые, позировали с Питером на фоне «Порше», подаренного его отцом. Этот снимок всколыхнул во мне ностальгию.

Вспомнив снова о друге, меня одолела тоска. Чувство паники стремительно нарастало, отчего я решил освежиться. Прошел в ванную комнату, засунул голову под холодные струи воды, умылся и взглянул в зеркало. Оттуда на меня смотрел уставший мужчина с потрепанными, слегка посидевшими на висках, темно-русыми волосами. Серые, как ледяные глыбы глаза, казались совершенно стеклянными.

Я вернулся в гостиную, принял добрую порцию снотворного и, немного успокоившись, уснул, наивно полагая, что утром ситуация сама прояснится.

Впрочем, этого не случилось. Когда я обнаружил, что проспал до обеда, то вспомнил события вчерашнего дня и с тяжелой головой вновь выпал в осадок. Ничего не оставалось, как снова позвонить в Париж. Долгие гудки заставили меня насторожиться, но вскоре на том конце провода все же ответила Сюзетта:

– Алло! Слушаю вас!

– Добрый день, мадемуазель. Это Паскаль Гренель… Скажите, доктор Беккер не появился? – обратился я к ней, не теряя надежды.

– Как? Значит, он так и не доехал до вас? – дрожащим голосом спросила она.

Сам не заметив того, как сжал руку в кулак, я глубоко вдохнул, пытаясь сконцентрироваться. Мне не хотелось еще больше напугать бедную девушку.

– К сожалению, нет, – выдавил я, сглотнув ком в горле.

– О боже, сэр! Что же мне делать?

– Сперва успокойтесь и попытайтесь взять себя в руки, – сказал я, невольно постучав пальцами по столу. – Вы должны будете выполнить одну мою просьбу.

– Конечно, сэр… Все, что угодно.

– Отправляйтесь сейчас же на вокзал и узнайте, выехал ли мистер Беккер. Сможете это сделать?

– О, да, не переживайте. Как только я выясню, то сразу вам сообщу, – послышался в трубке ее взволнованный голос.

Дав Сюзетте несложные указания, я планировал точно узнать, откуда стоит начинать поиски Питера. Но вестей от нее не было до самого позднего вечера. Все это время я в тревожном ожидании метался по кабинету, бессознательно прислушиваясь к шагам за дверью в надежде, что товарищ вот-вот появится на пороге. Однако чуда не случилось.

Где-то в половине десятого раздался телефонный звонок. Я мигом бросился к аппарату. Служанка звонила с уличного автомата, и ее было почти не слышно. Из обрывочных фраз я понял лишь одно: Беккер пропал еще на территории Франции. В голову тут же полезли самые мрачные мысли.

Осознав, что не могу сидеть сложа руки и полагаться на волю случая, я решил еще раз проштудировать нашу с Питером переписку. Я тщательно все проверил, но ничего нового не обнаружил. Сомнения мои еще быстрее улетучились, когда за полночь на электронную почту пришло письмо с неизвестного адреса. По мере его прочтения я испытывал странную смесь страха и облегчения.

«Дорогой Паскаль! Спешу сообщить, что со мной все в порядке. Прости, что не смог приехать, но на то есть веская причина: за мной следят. Не могу раскрыть свое местонахождение, но мне нужна твоя помощь. Ты должен срочно приехать в Париж.

Я спрятал дневники и инструкции в своей библиотеке. Ищи за рекой. Ключ найдешь в моем письменном столе, в черном конверте. Код связан с Лиссой. Рассчитываю на тебя. Твой преданный друг, Питер Беккер».

Собравшись с мыслями, я понял, что обязан немедленно помочь приятелю, хотя меня терзали десятки вопросов. Кто преследует его? Во что ввязался товарищ? Что за документы он прячет?

Я буквально ломал голову над этими загадками, так и не сумев сомкнуть глаз до самого утра.

Глава 2

На рассвете, побросав в портфель сменную одежду и только самое необходимое, я на первом же поезде отправился во Францию. Сидя в купе, я пребывал в трансе, не зная вовсе, чего ждать. Это были самые долгие три часа в моей жизни. Пейзажи за окном сменялись один за другим, пока я не отключился от накопившейся усталости.

Очнулся я уже в Париже. Меня вырвал из забытья резкий голос из громкоговорителя. Чтобы не привлекать лишнего внимания, я купил кепку у торговца на перроне и отправился на поиски такси. Я интуитивно чувствовал, что за мной следят весь путь от вокзала, однако упорно старался гнать от себя эти мысли.

Не изменяя принципам, я решил остановиться в гостинице «InterContinental». У входа постояльцев встречал услужливый дворецкий – мужчина средних лет, одетый с иголочки в фирменную форму. Его гладковыбритое лицо сияло до безобразия. Он галантно проводил меня к стойке регистрации и передал в руки администратору, стройной шатенке с ослепительной белоснежной улыбкой.

Я попросил девушку предоставить мне самую скромную комнату. Однако ожидания мои рухнули, когда швейцар распахнул передо мной дверь в поистине роскошные апартаменты. По всему номеру расстилался огромный кремовый ковер, а с потолка свисали хрустальные люстры. Свод был украшен изящной лепниной, а на стенах красовались зеркальные панели в обрамлении изящных бра, идеально сочетавшихся с остальным интерьером.

Помещение состояло из гостиной и спальни. В первой располагались обеденный и журнальный столы, диван, два кресла и тахта. Во второй – шикарная двуспальная кровать с балдахином, прикроватные тумбы и трюмо.

Несмотря на почти полное отсутствие сил, я не стал задерживаться в отеле и сразу же отправился на квартиру к товарищу. Там меня уже ожидала Сюзетта.

Миловидная женщина лет тридцати пяти, со взбитой фигурой и белокурыми вьющимися волосами, была одета в черное платье с накрахмаленным белым передником и казалась встревоженной. Ее янтарные, слегка раскосые глаза бегали по сторонам. Служанка, активно жестикулируя, сообщила, что уже все рассказала полиции, и те пообещали связаться с ней в ближайшее время.

– Вы все правильно сделали, – попытался я ее успокоить, видя, как бедняжка трясется.

– Боже мой, сэр, я так переживаю! Как бы с господином Беккером не случилось чего дурного, – лепетала она, вся раскрасневшись.

– С ним все в порядке.

– Как?! – воскликнула Сюзетта, почти теряя сознание.

– Мадемуазель, успокойтесь, – сказал я, едва успев ее подхватить, и усадил в кресло. – Питер со мной уже связался. Он в полном здравии.

– А когда он вернется?

– К сожалению, я не располагаю такой информацией. Однако у меня к вам будет еще одна просьба.

– Конечно! Я к вашим услугам, – она широко улыбнулась.

– Мистер Беккер просил забрать кое-что из его библиотеки. Вы не могли бы меня туда провести.

– Хорошо, сэр.

Приободренная добрым известием, женщина мигом исполнила мою просьбу. Оставшись один в помещении, я сразу обратил внимание на царивший там беспорядок. Было очевидно, что Питер собирался в спешке.

Надо признаться, его кабинет больше напоминал музей. Полки, заставленные книгами и всевозможными безделушками, привезенными им из разных уголков мира, занимали почти все пространство. Среди них я узнал средневековую маску из Венеции, золотую икону из Италии, фигурку индийского божества и несколько древних бытовых предметов из Египта.

Не теряя времени, я принялся за поиски ключа от сейфа. Тот, как и предполагалось, оказался в черном конверте в самом нижнем ящике массивного письменного стола. Сам сейф скрывался в стене за картиной. О его местоположении я узнал из письма: указание «за рекой» означало пейзаж Сены, нарисованный на полотне, о чем не трудно было догадаться.

Тайник имел простой кодовый замок. А вот ключ к разгадке, по словам Питера, как-то был связан с Лиссой – самым ценным в его жизни.

Я почти не сомневался: паролем наверняка была дата рождения дочери товарища. Я отлично ее знал, ведь каждый год отправлял девушке поздравительную открытку. Подобрав шестизначную комбинацию и провернув ключ, я услышал щелчок – дверь отворилась. Быстро сложив несколько папок в портфель, я вернулся к Сюзетте.

Она услужливо предложила мне чай и закуски, и я не смог отказаться – из-за стресса я ничего не ел почти сутки. К моему удивлению, служанка подала круассаны, французский сыр и варенье – угощения, которые я очень люблю.

На столе я также нашел свежие газеты и бегло пробежался по заголовкам. Не найдя ничего стоящего, я откинулся в кресле и задумался, глядя в окно, откуда открывался живописный вид на набережную.

К слову, квартира Питера располагалась на первом этаже старого дома в центре города. Мне она всегда казалась немного вычурной, но уютной. Светлый паркет поскрипывал под ногами. На стенах висели диковинные панно в позолоченных рамах, а в центре гостиной лежал пестрый ковер ручной работы, на котором стояли дубовый обеденный стол и несколько стульев из бука.

Мое внимание привлекли замысловатые гобелены, торжественно возвышавшиеся над кирпичным камином. На них были изображены тамплиеры – давнее увлечение друга. Беккер коллекционировал все, что было связано с темой крестовых походов. Мои размышления прервала Сюзетта, нарушившая тишину совершенно внезапно:

– Завтра возвращается госпожа Лисса, – пролепетала она, собирая пустую посуду. – Стоит ли мне рассказать ей о том, что произошло с мистером Беккером?

Вдруг я вспомнил, что девушка заканчивала выпускной курс в Сорбонне. В последний раз я видел ее мельком, проездом, еще на зимних каникулах.

– Думаю, нет смысла скрывать от нее правду, – сказал я, допивая остывший травяной чай, который успел отнять у служанки.

Напиток слегка успокоил мои нервы.

– Пожалуйста, попросите госпожу Беккер зайти ко мне. Я остановился в отеле «InterContinental», – добавил я, теребя край скатерти, чтобы занять непослушные руки. – Я ей все сам объясню.

– Хорошо, господин Паскаль. Будьте уверены, вы можете на меня положиться. Надеюсь, вы скоро навестите меня? – поинтересовалась она, скорее из вежливости.

– Вероятно, – сухо ответил я, потирая напряженно виски.

Я решил, что пробуду в Париже до тех пор, пока не решу все вопросы.

Глава 3

Вернувшись в гостиницу, я сразу же принялся изучать содержимое портфеля. Среди вещей оказался личный блокнот друга, топографические карты и ветхие пергаментные дневники, исписанные латынью. Каждый лист был помечен в правом верхнем углу особым знаком, напоминавшим астрономические символы небесных светил: Солнца, Луны и некоторых созвездий.

В блокноте Питера было много пометок, которые я бегло просмотрел в надежде что-то понять. Мой взгляд остановился на последних страницах, где товарищ выписал несколько известных имен. Среди них были Моцарт и Гёте. Сперва я не догадывался, что именно связывает этих великих людей, пока не добрался до истины, оказавшейся на поверхности. Все они были членами тайного общества.

Но что мне было известно о них? Вольфганг Амадей Моцарт, знаменитый австрийский композитор, вращался в высшем обществе, много путешествовал и пользовался огромным влиянием, его благосклонности искали многие монархи. А вот немецкий писатель Иоганна Вольфганга Гёте обладал не только несравненным литературным талантом, но и огромным интересом к философии и эзотерике.

Что же касается заметок приятеля, то они выглядели следующим образом:

«Моцарт – вступил в орден в 1784 году в Вене, в ложе «Ко благому». В 1785 году был посвящен во второй градус ложи «К истинному согласию», где вскоре достиг звания мастера-масона. После принудительного слияния лож по указу императора стал членом ложи «Вновь венчанной надежды». Многие его музыкальные произведения напрямую связаны с масонской тематикой.

Гёте – стал членом общества в 1780 году в Веймаре, в ложе «Амалия». В 1782 году был возведен в степень мастера. Написал ряд стихотворений и масонских гимнов. Его романы о Вильгельме Мейстере считаются одними из лучших образцов масонской литературы того времени».

Затем я приступил к детальному изучению топографических карт, которые также нашел среди бумаг Питера. На них я обнаружил несколько пометок:

– Израиль, Иерусалим: «Храм Соломона»

– Франция, Париж: «Нотр-Дам-де-Пари»

– Италия, Турин: «Собор святого Иоанна Крестителя»

– Италия, Рим: «Базилика Санта-Кроче-ин-Джерусалемме»

– Испания, Валенсия: «Кафедральный Собор»

– Бельгия, Брюгге: «Римско-католическая малая базилика»

– Австрия, Вена: «Хофбургский дворец»

Ознакомившись с данными, я едва улавливал смысл прочитанного. Мои познания о масонах на тот момент не выходили за рамки обычного библиотечного справочника: я знал, что члены братства уделяют особое внимание ритуалам, вере и символике, обладают сложной системой степеней и должностей и неуклонно следуют собственным законам, описанным в древних манускриптах.

В тот момент я чувствовал: ответ где-то рядом, на поверхности, но в одиночку во всем этом не разобраться. Оставалось только надеяться, что друг при встрече все объяснит. Но где его теперь искать? Выйдет ли он на связь? И что я скажу его наследнице?

Чем глубже я погружался в детали, тем сильнее крепла во мне мысль, что Беккер и впрямь наткнулся на что-то стоящее. Я начинал понимать: за многовековой завесой таинственности и мистицизма этого древнего общества скрывалось нечто поистине ценное.

Весь следующий день я провел в номере, пытаясь перевести дневники. Однако древняя латынь давалась мне с трудом, и я лишь смутно улавливал общий смысл написанного.

Среди бумаг Питера мне попались еще несколько писем к Моцарту. Предположительно, их написал Гёте, но я не верил в их подлинность. Бесспорно, выцветший потрепанный пергамент выглядел убедительно, но врожденная дотошность и скептицизм заставляли меня сомневаться.

Пытаясь уловить тему переписки, я и не заметил, как день сменился сумерками. Я был так поглощен чтением, что не сразу расслышал тихий стук в дверь. Но звук нарастал, становясь все навязчивее, и это заставило меня занервничать. Я подкрался к двери, медленно ее приоткрыл – и выдохнул с облегчением, застав на пороге дочь друга.

«Вот болван, совсем забыл, что Лисса должна сегодня прийти», – мысленно выругал сам себя.

Гостья застала меня врасплох, и я, наспех запахнув синий махровый халат, почувствовал, как покрылся пунцовым румянцем.

Девушка казалась растерянной и нервно теребила подол темно-бордового сарафана. Я отметил про себя, как она изменилась за те полгода, что мы с ней не виделись. Ее лицо приобрело заостренные черты, которые подчеркивала копна кудрявых каштановых волос, а также ярко-выраженная родинка на подбородке.

В свои двадцать три Лисса выглядела очень женственно, хоть и была несколько худощавой. Особое очарование ее образу придавали россыпи милых веснушек, добавляющие лицу легкое озорство.

Заметив, что я откровенно ее изучаю, она посмотрела на меня своими большими зелеными глазами из-под густых длинных ресниц, в которых читались усталость и скрытое раздражение.

– Добрый день, профессор Гренель, – кивнула в знак приветсвия девушка и уверенно прошла в комнату мимо меня.

– Не нужно фамильярничать. Можно просто Паскаль, – сказал я, выглянув в коридор, чтобы убедиться, что за нами никто не следит.

– Как скажете! – недовольно фыркнула Лисса.

– Вижу, ты не в настроении?

Она в ответ ухмыльнулась, усаживаясь на диван. Пауза затянулась. Я дал девушке возможность прийти в себя и наблюдал, как она настороженно осмотрелась по сторонам и лишь потом приняла расслабленную позу.

– Вы правы, – шумно выдохнула она, словно только теперь поняла мой вопрос. – У меня были другие планы на вечер, но Сюзетта настояла на том, чтобы я срочно пришла к вам. Что-то случилось с отцом?

– Не то чтобы…

– Где он? – резко перебила Лисса, переходя сразу к делу.

– Не переживай, думаю, с ним все в порядке…

– Думаете? – переспросила она, громко и манерно прокашлявшись.

В воздухе снова повисла неловкая пауза.

– К сожалению, я и сам не знаю ответов на многие вопросы… Последний раз Питер выходил на связь позавчера. Похоже, ему приходится от кого-то скрываться.

С каждым моим словом взгляд Лиссы становился все серьезней. Она нервно постукивала пальцами по стеклянной столешнице и качала головой, словно отказываясь верить в услышанное.

– Во что он ввязался на этот раз? Я уже неделю не могу до него дозвониться.

– И сам не понимаю, – честно ответил я.

Вот уже несколько дней меня не отпускало мучительное чувство тревоги. Интуиция подсказывала, что Беккер в смертельной опасности. Но я сомневался, стоит ли говорить об этом его единственной наследнице.

– Он нашел кое-какие документы, – признался я, сдавшись, и бросил беглый взгляд в окно.

На улице уже стемнело, и я задернул гардины – словно это могло оградить нас от незримой угрозы.

– Какие документы? – девушка с изумлением взглянула на меня, затем перевела взор на стол и, не дожидаясь разрешения, принялась перебирать разложенные листы. – Это они? – тут же догадалась она.

Я утвердительно кивнул и принялся подробно излагать ей все, что знал сам, втайне надеясь на поддержку.

Здесь стоит пояснить, что дочь Питера пошла по стопам отца. Она поступила на историко-философский факультет и благодаря блестящему образованию была весьма подкована во многих вопросах.

Какое-то время Лисса молча листала дневники, задумчиво прикусывая губу. Я не мешал ей и, решив не терять времени, заказал ужин.

Спустя полчаса девушка резко вскочила с дивана:

– Но этого не может быть! – воскликнула она.

– Ты понимаешь древнюю латынь? – спросил я, искренне удивившись.

– Еще бы! – гордо парировала она. – В Сорбонне нас с первого курса заставляли ее учить.

– Тогда, возможно, ты мне поможешь с переводом?

– Попробую… Я, конечно, пропускала иногда лекции, – рассмеялась немного смущенно она.

– Очень рассчитываю на тебя, – радостно сказал я, подмигнув ей, как в старые добрые времена.

– Но где же отец мог найти дневники?

– Признаться, не знаю, – потер я подбородок. – Однако Питер обязан пролить свет на эти тайны.

– Уверена, он все нам расскажет, как только мы встретимся.

И Лисса с новым азартом принялась изучать записи. Где-то с минуту, листая страницы, она внимательно вглядывалась в текст, заставляя меня судорожно надеяться на скорую разгадку.

– Взгляните! Вот здесь написано «permanet», – произнесла она, показывая пальцем на строчку. – Вероятно, речь идет о чьих-то останках… Потом говорится о том, что они принадлежат человеку, который связан с истоками христианства. Также в тексте часто встречается слово «sancti», что в переводе означает «святой», – сказали мы в один голос.