Бетонная Луна. Вселенная Единения. Том 1

* * *

Мы подъехали к Даунтауну. Кругом стояли высокие здания с офисами, фирмами, корпорациями. Настоящие бетонные джунгли, проносившиеся за тонированным окном автомобиля. На улицах горели фонари, на небе – тусклые звезды и луна. Впереди виднелось гигантское здание главного управления полиции Розенберга.

Я остановил машину на подземной парковке, мы вышли из нее и прошли к лифту в участок. Комиссар отправился в свой кабинет, а я быстрым шагом по длинному коридору – прямиком в отдел по расследованию убийств.

В тесном помещении с очень тусклым светом за столом сидел высокий и худощавый Мориц Нойманн. Он был немного смуглым, с кудрявыми каштановыми волосами, часто улыбался, но еще чаще сидел молча с задумчивым видом. Мы с ним ровесники.

– Привет, Мориц! – я подошел поздороваться.

– Здорово! – он протянул в ответ руку, роясь в каких-то бумагах. На его столе в рабочем беспорядке всегда были разбросаны какие-то папки, документы, под стеклом стола – газетные вырезки с информацией из СМИ о нераскрытых преступлениях. Над монитором висела грамота от комиссара, подтверждающая, что он лучший в нашей ячейке. Я был убежден, что именно Морицу суждено стать будущим комиссаром полиции.

– Как дела?

– Прошлой ночью в Карбоне взорвали машину помощника депутата. Мы с напарником выезжали на место преступления, еще к нам отправили Хайнца, потому что был нужен криминалист. Никаких улик не обнаружили… – не отвлекаясь от бумаг, быстро проговорил он. – А мотив есть, и причем сразу у десятка человек.

– А я был ночью с комиссаром в доках Рок-Порта. Психопат захватил заложников и держал их на заброшенном складе. Райнхольд Вульф – тебе о чем-нибудь это имя говорит?

Мориц кивнул.

– Как оказалось, среди заложников были родственники наших коллег: Тома и Куно. Райнхольд играл с нами, а затем взорвал здание со всеми людьми внутри, включая нескольких полицейских, которые успели проникнуть внутрь, представляешь?

– Да, я уже в курсе, – спокойно сказал Мориц.

Громко хлопнув дверью, в помещение вошел мой друг и напарник, детектив Хайнц Циммерманн – лучший из нас по физподготовке. Он был на год младше меня.

У Хайнца были короткие темные волосы, голубые глаза, острые черты лица. Он часто улыбался и шутил, разбавляя нашу напряженную работу своим специфическим юмором. Хайнц был очень добрым человеком и прекрасным другом.

– Привет, дружище, – поприветствовал он меня, расплываясь в улыбке. – Привет, Мориц!

– Привет.

Хайнц сел за свой стол – полную противоположность столу Морица. Там не было никаких бумаг – только компьютер, принтер, сканер, часы и кактус – все расставлено, словно по линейке. Он включил компьютер и сразу же начал что-то печатать. Я тоже прошел за стол: хоть я и любил порядок, но мое рабочее место больше походило на стол Морица.

Мориц и Хайнц были сильными детективами, что не совсем соответствовало тому контингенту, который отправляют в ночную смену. Я полагаю, что начальство спихнуло их сюда насильно, понимая, что хоть кто-то должен качественно работать ночью. Такие хорошие специалисты будут заинтересованы в расследованиях, а значит будут много работать и днем, что только на руку руководству.

– Какое-то говно! – психанул Хайнц.

– Не говори… – поддакнул Мориц, который уже несколько часов просматривал записи с камер видеонаблюдения. Нейросеть обработала данные, но Мориц всегда перепроверял все сам.

– Клос, будь добр, вскипяти воду, – попросил Хайнц. – Безумно хочу кофе!

– Сейчас Ханк вскипятит, – ответил я.

И действительно, через минуту дверь открылась, и с большим опозданием в помещение вошел детектив Ханк Бауэр – высокий и сильный молодой мужчина с длинными светлыми волосами, овальным лицом и открытым лбом. Он был мастером стрельбы из снайперской винтовки и таким же мастером в игре на гитаре. Ханк редко улыбался, но при этом любил пошутить. Ему, как и мне, уже стукнуло двадцать семь лет.

– Ты уже засыпаешь, что ли? – кивнув мне, спросил Ханк. – Кофе будешь?

– Да! – ответил за меня Хайнц.

– Чертовы ночные смены, – пробормотал я.

– И не говори…

Но все мы быстро получили заряд бодрости: в полтретьего ночи нам пришлось выезжать на место преступления. Сегодня ночью – дважды. Два чертовых убийства.

После работы мы разъехались по домам. Выпив стакан чая, я подготовился ко сну, но стоило лечь и закрыть глаза, как в барабанные перепонки настойчиво постучали. Где-то, наверное, в ванной комнате, из-под крана начала капать вода. Когда терпеть стало невыносимо, пришлось встать и перекрыть воду. Но стоило мне лечь снова, как мешать стало уже солнце за окном: надоедливые лучи пробивались сквозь шторки. Я закрыл лицо подушкой, но это не помогло мне. Выругавшись вслух, я встал с кровати и пошел в гостиную. Включив телевизор, тупо смотрел его в обнимку с Викки до девяти утра.

У меня так и не получилось уснуть.

Время тянулось медленно, словно сегодня оно никуда не спешило, взяло выходной и решило немного полениться… Кстати, совсем забыл, что Энгель обещал мне выходной.

Я позавтракал, потом позвонил Мелани – мы договорились встретиться вечером. Оставалось только верить, что я не засну к моменту нашей встречи…

Хотя нет, я надеялся на обратное…

* * *

В шесть вечера я зашел за Мелани.

– Привет, Клос! – девушка мило улыбнулась. – Так давно тебя не видела!

Она обняла меня, и, кажется, вокруг стало чуть светлее.

– Куда пойдем? – спросила Мелани.

– Давай прогуляемся по лесу, – предложил я, показав рукой на уходящую в чащу тропинку, которая начиналась неподалеку от моего дома.

– Ой, а мы не заблудимся? – взволнованно спросила она.

– Не говори глупостей, Мел…

Я очень хорошо знал этот лес, потому что часто там гулял. В нем я был наедине со своими мыслями. Этот огромный лес… он был полон моих мыслей.

До наших ушей доносилось множество разных звуков, шорохов – здесь кипела жизнь. Мы заметили белку, которая, озираясь по сторонам, закапывала в землю орех. Пели свои песни птицы. Ночью на охоту выйдут совы. Вроде бы и волки здесь обитали, но я их еще ни разу не видел.

Когда мы вошли в лес, Мелани взяла меня за руку. Здесь было намного темнее, чем в поселке.

– Пошли дальше, – сказал я ей с ободряющей улыбкой.

Когда за нашими спинами исчезли дома и остались только деревья, Мелани начала волноваться. Она крепко сжала мою руку.

– Не бойся, – сказал я с какой-то особой силой, убедив девушку и вселив в нее доверие. – Я все здесь знаю.

Мы почти все детство провели в этом лесу. Бесстрашные и маленькие. Но после смерти мамы Мелани совсем перестала сюда ходить. Я же, наоборот, стал проводить здесь еще больше свободного времени.

– Хорошо, – она улыбнулась. – Как у вас с Лис сейчас?

– В целом все нормально. Правда… – я немного задумался, не зная, как выразить ощущение назревшей проблемы.

– Что такое?

– Мы очень редко видимся. У нее так много дел, что почти не остается времени на меня… И она не хочет, или не может переехать ко мне.

– Так пойми ее, Клос! – упрекнула меня подруга. – В ее жизни ведь есть не только ты! Но и семья, друзья, работа. Какие-нибудь увлечения…

– Порой у меня создается ощущение, что у нее есть это все, но нет меня. Как будто мы и не пара вовсе, а просто… какие-то знакомые. Я понимаю, о чем ты, Мелани, просто… если бы мы с Лис были женаты и жили вместе – мы всегда были бы рядом. И я чувствовал бы нас. Понимаешь? А то, что между нами сейчас… Мне тяжело быть одному. Нужны люди рядом. Особенно она…

– Клос, в нашей жизни не все происходит так, как мы этого хотим…

Смеркалось. Мы сменили тему, но в моей голове засела Лис и риторический вопрос наших отношений. Когда я откровенно зависал – Мелани стучала мне по плечу кулаком.

– Клос! Ты вообще со мной или что?!

Последний раз она, не выдержав, стукнула меня по голове. Быстро глянув по сторонам, я вдруг резко отбежал от Мелани и спрятался за деревом.

– Э-э-э-эй! Клос! Кло-о-о-ос! Я боюсь! – испуганно вскрикнула Мелани, озираясь по сторонам.

Я засмеялся, и мой смех разнесся эхом по лесу.

– Клос, ты ненормальный? Только попробуй выйти – я тебя прямо здесь закопаю!

Я сел на землю, обхватив колени, и вдруг снова мысли о Лис вернулись и затмили собой все остальное. Отношения должны быть в радость. Они должны спасать от проблем, а не становиться проблемой. Мои отношения никак не развивались – почти все два года мы стояли на месте… А то и вовсе делали шаги назад.

Неожиданно все погрузилось во тьму – я почувствовал чьи-то ладони, закрывающие мне глаза.

– Мелани! – сказал я.

В ответ никто не откликнулся.

– Мелани? – повторил я, взяв ее за руку и убрав от своего лица.

– Нашла тебя наконец! – обрадовалась она. – Испугался?

– Ни капли, – я лишь рассмеялся.

– А если вот так? – хитро сказала Мелани, затем схватила с земли кучу грязных сухих листьев и запихала мне их под куртку.

– Нет, – спокойно сказал я, вытряхивая листья. – Но стирать куртку будешь ты.

– Ну, точно, – с сарказмом сказала девушка в ответ.

Мы еще немного прогулялись по лесу, дошли до опушки, потанцевали там под аплодисменты веток деревьев, а затем, когда уже окончательно стемнело, я проводил ее домой и пошел спать.

Лес пополнился моими мыслями о счастье, дружбе и о полумертвых человеческих отношениях.

* * *

В очередной раз я не попал в царство Морфея.

Я молча лежал в кровати, изучая потолок; причудливые тени, созданные колыхавшимися от ветра ветками за окном, играли с моим воображением.

Попробовал посидеть на подоконнике. Полежать на нем. Полежать на полу. На диване в гостиной. Снова вернулся в кровать. Все было безрезультатно.

Это продолжалось до самого утра. Я не узнавал себя в зеркале: из отражения на меня нездоровым взглядом смотрел уставший человек с огромными мешками под глазами – прямо наркоман какой-то. Того и гляди, мной заинтересуется Руди Айзен из отдела по борьбе с наркотиками.

– Черт! – сказал я отражению. Оно промолчало.

Взяв телефон, я пожелал Лис доброго утра и договорился с ней о встрече в три часа в Доннере. Обычно она приезжала ко мне в Штерн, но сегодня мы решили прогуляться по магазинам, зайти в бутик одежды.

На улице было пасмурно – типичная осенняя погода. Я надел черные остроносые туфли, брюки и рубашку, затем сел в машину и поехал в Доннер. Выезжая из поселка, только сейчас обратил внимание, как красив осенний золотой лес. Когда что-то видишь часто, перестаешь замечать в этом красоту…

Я проехал по небольшому мостику и начал набирать скорость, приближаясь к кипящему жизнью Розенбергу. Добравшись до гигантского ТРЦ «Американка», оставил автомобиль на парковке, вышел на улицу и отправился к месту встречи с любимой девушкой.

Лис стояла у входа – еще издалека я увидел ее волосы по плечи и милую, нежнейшую улыбку, которая так прекрасно дополняла красивые зеленые глазки. На девушке было черное осеннее пальто, на голове красовалась необычная шапочка с козырьком.

Когда я подошел ближе, тут же почувствовал запах сладких духов. Лис крепко, со всей силой, что может быть у такой хрупкой девушки, обняла меня и поцеловала. Мимо туда-сюда ходили люди, не обращая на нас никакого внимания.

– Клос, почему ты молчишь? – шепотом спросила она.

– Я думаю, – ответил я, не выпуская любимую из объятий.

Лис посмотрела на меня, улыбнувшись, и сказала:

– Много думать вредно!

– Нет.

– Тебе – да!

Ну вот, она начала спорить. Это могло длиться вечно. Когда Лис говорит «да», она так мило кивает головой…

– Пойдем перекусим? – я перевел тему. Мозг работал как-то наполовину – безумно хотелось спать.

– Я здесь именно за этим! – подмигнув, ответила девушка.

Мы зашли в торговый центр и поднялись на эскалаторе на фудкорт.

– Как твои дела? – поинтересовался я.

– Да в целом нормально. Только устала сильно. На работе происходит какой-то ад. А ты как?

– Что там происходит?

Если у Лис – «ад», то что же тогда у меня?

– Просто был тяжелый день… Ненавижу, когда ты уходишь от ответа…

– У меня все хорошо.

– Тебе не холодно? – заботливо спросила она.

– Тепло, милая. Рядом с тобой всегда тепло. Ты же маленькое солнышко. Частички, что сейчас в твоем теле, горели в недрах звезд… – я постарался улыбнуться, но, видимо, мой потрепанный вид говорил сам за себя.

– Клос, ты меня обманываешь! Почему ты дрожишь?

Я вытянул руку и заметил небольшой тремор пальцев.

– А, это… Не могу нормально выспаться из-за этих чертовых смен.

– Ну вот, а говоришь, что все хорошо. К врачу не ходил?

– Пока нет необходимости. Думаю взять отгул и просто отоспаться. Уверен, это все, что мне сейчас нужно.

Мы прошли в нашу любимую кофейню и сели за столик у панорамного окна, с которого открывался вид на все этажи торгового центра.

– Ты что будешь? – спросила Лис. – Надеюсь, не кофе?

– Хотелось бы кофе… – произнес я, но девушка сразу же меня перебила.

– Тебе нельзя!

– Мо… – начал было я.

– Нет!

Возникла пауза, в которую мы оба молча уставились в меню. Когда подошла официантка, я заказ травяной чай, а Лис – чашку латте.

– Сейчас зайдем за юбкой, которую я заказала, а затем сразу в аптеку. Купишь снотворное.

– Хорошо.

Я уставился на молочную пенку на поверхности латте в чашке Лис и снова задумался. Потом посмотрел на любимую. Она тоже о чем-то думала, покусывая губы. Тогда я сел поближе и поцеловал ее. Девушка вопросительно заглянула мне прямо в глаза, где, наверное, до сих пор пылал тот пожар со склада.

А может, это был огонь любви в моих глазах…

Мы улыбнулись друг другу. Какое же это счастье, когда она смотрит на меня, когда улыбается мне…

Когда она рядом.

Мы провели вместе два часа – вечность для какой-нибудь мухи, но для меня они пролетели как мгновение. Снотворное мы так и не купили – Лис опаздывала, и я пообещал обязательно зайти в аптеку. Я проводил девушку домой, поцеловал на прощанье и еще долго смотрел вслед удаляющемуся силуэту любимой.

Амбивалентные чувства переполняли меня: я был счастлив, что у меня есть настоящая любовь, и в то же время было грустно оттого, что мы так редко бываем вместе. Так быть не должно, но мы пока не могли иначе. Она не могла.

Я немного покатался по городу, а затем поехал домой и все оставшееся время просидел перед телевизором. Уснуть снова не получилось.

* * *

На следующий день я уже был не в силах терпеть бессонницу – съездил в аптеку и взял пачку сильнодействующего снотворного. Так ослаб, что картинки перед глазами стали расплывчатыми, пропал аппетит, а звуки, казалось, идут откуда-то издалека.

Но самая большая проблема заключалась в том, что сегодня ночью мне нужно было выходить на работу. Я не понимал, что со мной происходит, но точно знал, что в таком состоянии не смогу выполнять свои рабочие задачи. Кажется, мне пора показаться врачу.

В час дня принял таблетку снотворного, но результат так и не наступил. Поэтому я выпил еще одну. Лежа на диване перед телевизором, я все ждал эффекта…

Когда часы известили меня о том, что пора ехать на работу, я, печально вздохнув, сел в автомобиль и медленно поехал в участок. Ватные руки кое-как держали руль. Ноги тоже не слушались, педаль то еле нажималась, то вдавливалась чуть ли не в пол. Все расплывалось перед глазами, и, кажется, у меня поднялась температура.

Приехав в участок, я без сил упал на рабочее место, уткнувшись головой в стол. В отделе со мной был только Мориц.

– Тебе плохо? – спросил он вместо приветствия.

– Да… бессонница замучила, – с трудом ворочая языком ответил я.

– На, – Мориц достал из ящика стола блистер с какими-то таблетками. – Держи. Это хорошее снотворное. Как поспишь, станет легче.

– Да я пил уже…

– Бери, говорю!

Не в силах сопротивляться, я принял большую зеленую таблетку. Меня стало морозить. Таблетка Морица не действовала. Я подумал, что самое время взять у Энгеля обещанный отгул. В глазах начало двоиться, я почувствовал, что теряю сознание. Даже не совсем так – ощущение было такое, что я нахожусь в сознании, но при этом проваливаюсь в сон. Хотелось закричать, но губы предательски склеились. Не было сил. Наконец, бессмысленно перебирая бумаги, я отключился. Я просто уронил голову на стол и заснул так крепко, как никогда раньше. И приснился мне такой сон…

Будто бы я сижу у себя на балконе, смотрю в небо – такое голубое, чистое. Яркое солнышко светит мне.

Вдруг, откуда ни возьмись, с грохотом рассекая воздух, ко мне прямо на задний двор падает болид! Я спускаюсь на улицу, чтобы посмотреть: в месте падения, из неглубокой ямки, поднимается вверх струйка густого дыма. Кругом пыль, земля и каменные обломки. Я заглядываю в ямку: на дне лежит младенец. Он громко плачет.

– Вот он наконец и родился, – говорит мне человек, неожиданно вышедший из леса. Он одет в кремового цвета халат. Его лица я почему-то не вижу.

– Кто? – спрашиваю я.

– Ты, Клос.

– Что? Кто ты?

Человек молчит в ответ.

Ребенок в ямке продолжает плакать.

– Он еще маленький и совершенно беспомощный, – показывает незнакомец на дитя. – Как это печально… и неотвратимо.

– Что мне нужно делать? – спрашиваю я.

– Живи дальше! Судьба обо всем позаботится, – заверяет он меня. – Когда-то я просто подтолкнул твою первую костяшку домино. Ты представляешь, что было дальше? Сработала цепная реакция. Но ты не наблюдатель, а участник. Ты там, на бескрайнем поле в царстве Фатума, среди девяти миллиардов цепочек из костяшек домино, где для каждого человека – своя цепочка. Иногда они причудливо переплетаются, но в основном расходятся.

Он подходит поближе, кладет свою руку на мое плечо и говорит с заметной дрожью в голосе:

– Мне очень грустно оттого, что все это случится, Клос Хайнеманн.

Я снова заглядываю в ямку – вижу, что плачет мальчик, он тянет свои ручки ко мне…

Плач ребенка плавно сменился криком Морица.

– Клос! Клос!!! Очнись!

Я проснулся от пощечин. С трудом открыв глаза, увидел испуганное лицо Морица. Рядом стояли Хайнц и Ханк. Возле окна курил Энгель.

– Что случилось? – полушепотом спросил я.

– У тебя судороги были! – взволнованно сказал Мориц.

– Отвезите его домой – пусть выспится, – приказал Энгель. – На завтра у него отгул. Сходи к врачу, Клос.

Все замерли, а мне почему-то привиделось, как неведомая волна отбрасывает от меня коллег, придавив их к стене.

– Хайнц, ты что, оглох?! Выполнять приказ! – рявкнул комиссар.

– Да, герр Беккер!

Хайнц довез меня до особняка. Поблагодарив его, я кое-как добрался до постели и, коснувшись подушки, сразу же заснул. Больше никаких сновидений не было. Но когда проснулся, то почувствовал себя лучше. Я выглянул в окно – на старый мир новыми глазами.

IV

Маскарад

Как много масок вокруг…

Порой даже не отличишь — где маска, а где лицо. Наверное, с момента своего появления жизнь самого́ общества стала маскарадом, в котором точно не знаешь, кто есть кто на самом деле.

Этот маскарад вынуждает не доверять всем вокруг. Для себя я давно уяснил: лучше радоваться моментам, когда вдруг оказывается, что человек на самом деле оказался лучше, чем ты о нем думал, чем разочаровываться в том, кому был открыт сразу.

Люди улыбаются, глядя в глаза, скрывая свою неприязнь. И если хоть раз тебе удалось увидеть истинное лицо человека в то мгновение, когда он по какой-то причине снял свою дружелюбную маску, запомни — запомни это лицо. С этого момента знай: ты стал сильнее, ведь теперь ты точно знаешь, что за человек перед тобой.

Яркое солнышко приветливо светило в окно. Лучи его проходили через идеально вымытое стекло и медленно подкрадывались к моему лицу, вынуждая проснуться.

– Чертово солнце! – вполголоса пробурчал я, кинув подушкой в окно. Голова раскалывалась, и во рту будто кошки насрали…

Заставив себя подняться с кровати, я, словно зомби, шаркающей походкой направился в уборную чистить зубы. Почувствовав какой-то животный голод, спустился на кухню – посмотреть, что можно быстренько приготовить. Пришло сообщение от Хайнца: он интересовался, как мое здоровье. Выспавшись, я быстро приходил в себя и уже частично восстановил силы. Мне даже стало казаться, что предыдущие бессонные дни были одним большим сном.

Я приготовил себе на завтрак глазунью с колбасками, фоном включил телевизор: на местном канале показывали дневной выпуск новостей.

– …ну а главная часть программы Дня Единения будет проходить на центральной площади. Напоминаем, что в этом году отделом культуры Розенберга планируется организация традиционного праздничного маскарада для всех жителей нашего славного города и, конечно же, его гостей…

Проклятый город празднует день, когда вся Европа стала туалетной бумагой Америки! У меня были личные основания ненавидеть этот день – день, унесший жизни моих родителей.

В то же время идея о проведении маскарада была по душе. Может, стоит выбраться на праздник хотя бы раз с тех пор… А главное, это ведь хороший повод провести все свободное время с Лис. Я прилег на диван и позвонил любимой девушке.

– Привет, Лис! Не отвлекаю? – глянув на часы, я понял, что она наверняка на работе.

– В общем-то нет. Привет! – прозвучал в трубке ее милый голосок. Звуковые колебания нежно вошли в мое ухо, мягко коснувшись барабанной перепонки, и приятное тепло распространилось по всему телу.

– Как твои дела?

– Все хорошо. А у тебя как? Справился с бессонницей?

– Надеюсь. По крайней мере, сегодня я смог выспаться. Мне снился такой странный сон…

– Какой сон?

– Э-э-э… – я вдруг понял, что совсем забыл его содержание.

– Да так… Как-нибудь расскажу. Кстати, как насчет того, чтобы встретиться?

– Прости… Мне сегодня совсем некогда. Нужно сидеть у сестры с племянником.

– Жаль, – я даже не удивился. – Слушай, скоро ведь День Единения. Говорят, в Даунтауне будет проходить маскарад. Пойдем?

– Маскарад? А, поняла. Конечно, Клос! Обязательно сходим.

Пора уже перестать бояться демонов прошлого. И сделать шаг в будущее.

– Люблю тебя. Пока!

– И я тебя. Пока, Клос, звони.

Пусть этот День Единения принесет в мою жизнь что-то хорошее…

Лис сбросила вызов.

* * *

Сегодня солнце скрылось за горами еще раньше, чем обычно. Мне очень нравилось наблюдать за закатом с балкона, глядя, как огненный шар лениво прячется за макушками деревьев.

Накинув плащ, я вышел на улицу.

В нос ударил прохладный свежий воздух, мгновенно взбодрив и разогнав адреналин по телу. Пахло осенью. Под ногами захрустели листья.

Я решил обойти Штерн кругом, вдоль леса.

Мои мысли разбегались: я думал о Лис, о Райнхольде, о Корбле… обо всех погибших на складе и состоявшихся сегодня похоронах. О дочке Куно, Франциске, которая чудом выжила и сейчас находится в детском доме. И о своем необычном сне, который я так и не мог вспомнить…

Думал о городе, мире, Единении. О жизни.

Этот Новый Порядок в конце концов просто размоет нас как нацию, а то и вовсе уничтожит цивилизацию. Преступники и разный мелкий сброд, словно паразиты, расплодились в новых условиях жизни, в этой бюрократии, максимально для них благоприятной. Нужно все менять – ведь в наших силах что-то предпринять. Нас ведь так много…

Мир XXI века, который, казалось бы, должен был стать мирным и спокойным, после потрясений двух мировых войн все глубже и глубже увязал в грязи – словно шел бесконечный дождь, топя под собой землю.

Тюрьма «Хэвердрук» уже много лет была переполнена. Скольких туда отправил я? Скольких – наш отдел? Такими усилиями… И как же мало в этом смысла! Ведь все они возвращались на свободу. Отсидев, выходят, и в большинстве своем попадают в тюрьму снова, после рецидива, которого могло и не быть. Забрав с собой чье-то здоровье, а то и чью-то жизнь. А сколько преступников оставалось без наказания вообще? Да и наказанием ли была для них тюрьма, если заключенные жили там лучше некоторых бедняков – законопослушных, добрых, работящих людей, которых сама судьба поставила в такие условия?

Несколько иная картина была, когда в качестве высшей меры наказания применялась смертная казнь, которая вдобавок являлась своеобразной мерой устрашения. Люди боялись – и этот стимул материализовывал потенциальным преступникам в голову кучку мозгов, которых там до этого не было – они начинали думать о последствиях своих действий. Не все, но хотя бы некоторые. Когда отменили смертную казнь, посчитав ее негуманной, уровень преступности начал неумолимо подниматься.