Магическая вспышка

Эндан остановил пару свободных повозок подешевле, и, назвав адрес, они двинулись. За время пути, Фалкона и Ква, так убаюкала эта тряска, что по прибытию их пришлось будить используя холодную воду, но к счастью никто кроме сидящих в той же повозке Спайка, Фионы и Пэйбла этого не видел.

В предобоеденное время обе повозки доехали до большого каменного дома, вся территория вокруг которого была вычищена и ухожена, что вызывало резкий контраст со всеми домами поблизости. Они вышли у парадной лестницы, устеленной фиолетовым ковром, ведущим до самого порога. Наверху у двери их встретил дворецкий, проводивший их в гостиную, обещав, что если у хозяина не будет назначенных встреч, он обязательно их примет.

Вскоре часы пробили два, и из кабинета действительно показался хозяин. Это был седой мужчина лет шестидесяти на вид, хотя все знали, что ему было не меньше восьми десятков35. Его волосы были всклокочены, словно после удара молнии, а он сам был весьма тощ и бледен. Услышав, что граф Эндан Миценгейт вдруг прибыл к нему на порог, очень взбодрил его и даже заставил пересмотреть свои планы на день. Обычно после обеда, он рассматривал пару не напрягающих дел, переданных снизу, чем же ещё мог заниматься верховный судья Магграда, герцог Вердуго Иссекас.

– Кого я вижу?! Граф, неужели Вы всё же решили посетить нас? Притом как раз вовремя, обед нас только дожидается, – проговорил герцог, принимая Эндана в объятия. – Я уверен, вы все достаточно голодны, чтобы отобедать со мной и обсудить все последние новости. А то вы представляете, я со своими делами совсем забросил политику, даже не представляю как проведу в итоге этот званный вечер.

– А разве у герцогини Реют мы не сможем более детально обсудить её, рассмотреть, так сказать, со всех сторон? – спросил Фалкон.

– Мой друг, – абсолютно не типично для себя обратился к Фалкону Атикин, – ты ещё ничего не понимаешь о высшем обществе. Чтобы вести диалог о чём-то нужно знать эти темы изначально, а не разбирать их, попутно вникая в новые подробности.

Герцог был поражён столь хорошо сформулированным ответом, как ему показалось даже он сам не смог бы объяснить этот механизм проще и качественнее.

– Вот, сразу видно, эльф благородных кровей, – сказал герцог. – Но это в наше время не так уж и важно, сейчас всем важнее твоё состояние. Так, например, для богатого человека покупка титула лишь формальность для появления в высшем свете, без которой его также будут спокойно звать к себе все от баронов до герцогов. А кого-то пусть и из древнего дворянского рода почти никогда и звать не будут, потому что денег ноль. Правда, ведь? – спросил судья Вердуго, обращаясь к Джарвису.

Джарвис лишь негодующе посмотрел на герцога. Он терпеть не мог тех людей, что смотрят на него как на пожизненного неудачника, только из-за того, что он родился в древнем обнищавшем роду кудесников без малейшей чувствительности к магии из-за чего единственный путь, открывающий для него возможность вырваться из круга бедности, был военный путь.

– Что же пройдёмте в столовую, – сказал герцог, пропуская Атикина вперёд.

Обед, поданный в тот же самый момент, когда все уселись за стол, был на голову выше той еды, что подавали у магистра Шуалтыша. Все блюда были приготовлены по рецептам высокой кухне линнских эльфов, к которой тот же самый Пэйбл никогда не притрагивался. Различные салаты, гусь печённый с яблоками, фаршированные копыта и вина на любой вкус. Такое обилие пищи герцог объяснял тем, что он открыл в левом крыле своего дома ресторан, куда после его обеда отправляются все остатки и где с ними придумывают нечто новое, а то, чему применения не нашли, отдавали в небольшую забегаловку на окраине города, прибыль от которой также шла в карман Вердуго. Герцог был очень доволен своей системой, поэтому даже не стал пытаться вывести кого-то на спор с собой, насчёт моральных и этических принципов, ломая которые идёт данная система, хотя он очень любил проворачивать такие операции и в итоге убеждать своего оппонента в бессмысленности всех его принципов.

Во время трапезы герцог больше всего общался с юным Атикином, в чертах которого, как он говорил, он сразу угадал принца Ардории, да с Энданом, выступавшим на данном обеде давно желанным гостем. Так именно от них он и узнал подробности нынешней ситуации с Убийцей и культистами. Конечно, он врал, когда говорил, что уже давно не интересовался политикой, ведь ему только и надо было вывести обстановку на чистую воду, чтобы в последствии умело воспользоваться приобретёнными знаниями. Он, правда, как и Скидр с украденными предметами, не знал, когда конкретно они могли понадобиться, но собрать её он считал своим долгом.

– Как интересно, – проговорил герцог. – Значит, мирная эпоха Илдура окончена? Жаль, очень жаль. Ведь он первый из правителей, кто умудрился на протяжении более пятнадцати лет не ввязаться в военный конфликт. Нет, вы ведь вдумайтесь, из чего состоял для нашего государства прошлый век. Это ведь сплошные войны, притом с самого начала! В первом году мы посылали своих солдат на помощь манкратам в войне с гоблинами. Потом в пятнадцатом эта война с орками, благо я её хотя бы не застал, я через год после её окончания родился. А потом какой ужас начался! Это же массовые бунты, волнения в обществе. Затем наши короли опять что-то не поделили и снова гражданка. А сколько лет мы готовились к войне с драконами, которая так и не началась? Потом ещё этот появился Кесон Сод со своими анархистами. Сколько же с ними мороки было, уж я как судья вам говорю, не дай боги опять этому произойти. Ну, а потом эта убойная гражданка с чисткой, устроенной Илдуром. Многих мы тогда поубивали, но я об этом не жалею, нет. Ведь что мы в итоге получили? Правильно, стабильность на целых семнадцать лет. Сколько людей за это время успело вырасти, не видящих ужасов войны? Да вы большинство тут такие сидите! А вот если бы всё осталось как было, может мы так и воевали каждые пять лет. Так что дерзайте, друзья, хорошее дело вы делаете, правильное. Людям стабильность нужна, а не это всё. А я если чем надо помочь помогу.

– Господин, Иссекас, как раз помочь Вы нам и можете, – произнёс Эндан.

На этих словах обед, начатый как незатейливое обсуждение еды, и закончился. Герцог Вердуго усадил путников в своей гостиной с шахматами и прочими развлечениями и пообещал, что лично обеспечит их транспортом для поездки к герцогине Реют. Эндана же он позвал к себе в кабинет для обсуждения той самой помощи.

Выслушав историю об артефактах и их стоимости, герцог Вердуго ни разу не сводил глаз с Эндана, он ждал какого-то поворота или затруднения, помимо суммы, которая для него сейчас была пшиком. Но выслушав всё до конца, он понял, что никакой заковырки здесь нет.

– Пятьдесят тысяч… Пффф! – задорно отвечал старый герцог. – Мне кажется, что и у твоих стариков с сестрой таких денег уйма. Ну, ладно-ладно, все знают, что у вас в семье тёрки, а с другой стороны у кого их нет? Но с деньгами проблем нет, эту брешь я быстро закрою из госбюджета, только учти, спишу я эту сумму на твоё имя. Так что если провалишь миссию и поставишь нынешний режим под удар, я не знаю, как поведёт себя старый параноик, – как он называл Илдура за глаза. – Но и ты, я надеюсь, в долгу не окажешься.

Герцог достал из ящика стола какую-то папку и протянул её Эндану.

– Я хочу, чтобы ты поехал в Загорье и раздобыл мне всю информацию о магистре Нортикусе. Я знаю, что он был сообщником Курджа, но у меня нет никаких доказательств, он всё очень хорошо подтёр в восьмидесятые. И единственные люди, которые ещё живы и могут дать против него показания сейчас находятся там.

– Вы хотите, чтобы я нарыл под магистра?

– Да, но это как ты понимаешь большая тайна, так что только за свой и мой счёт, без всякого государственного вмешательства.

Герцог на самом деле почитал режим, установленный Илдуром, но по его Совет он уже давно копал. И дело было не в жажде справедливости, которая к такому возрасту у большинства уже сошла на нет, а в желании, наконец, получить место в Совете, на которое он претендовал уже десять лет. Если бы хоть с одним из членов совета, что-нибудь случилось, то Илдуру бы пришлось назначить нового магистра и побороться с ним мог бы лишь один молодой перспективный политик князь Астрал Офрейн, которого он за противника даже не считал.

Эндан не считал, что такое дело будет благородно и правильно даже если вскроется, что магистр Нортикус на самом деле был сторонником Курджа. Но выбор надо было делать между исполнением своих прямых обязанностей и нравственными принципами.

– Я согласен, – сказал Эндан и взял папку.

– Отлично, – произнёс с улыбкой судья, считая это своей личной победой. – Деньги я выдам тому, кого ты выберешь посыльным.

Герцог достал из шкафчика бутылку коньяка и разлил его по бокалам, один из которых протянул Эндану и, чокнувшись в знак удачной сделки, которую он спустя пару минут оформил на бумаге, выпил до дна.

В час отъезда к герцогине Эндан поручил Спайку, Джарвису и Люку довести сумму до Скидра и заполучить, наконец, этот рог-чародейства и доставить его ему лично в руки, притом как только получат, не следующим днём, а сразу. Герцог Вердуго как и обещал выдал им мешок денег и выписал им карету с кучером, приказав тому довезти их туда, куда попросят, а потом сразу к дому герцогини Реют, без всяких остановок. Для остальных он велел подать ещё две кареты, чтобы не смешивать громкость имён. Так с собой он посадил Эндана, принца Атикина, которому старался всячески угождать, и Бена для полной комплектации. И конечно же эта карета ехала не просто первой, она выехала раньше и даже обогнала пару других повозок, чтобы приехать точно в разное время.

У Эндана всегда было спорное отношение к подобным мероприятиям. Он презирал всю ту фальшь и надутость званных обедов или ужинов. Все говорили на одни и те же темы только с разным окрасом, который менялся в тот же момент, когда правительство заявляло о своём пересмотре данного вопроса. Он видел во всём этом лишь свод традиций, который ты должен соблюдать, чтобы тебя не сочли окончательно поехавшим. Однако иногда, особенно среди молодёжи, отыскивались личности, шедшие в разрез с общественным мнением, но о таких говорили: «Ничего, ещё одумаются». И большинство из них действительно с возрастом принимало правила этой игры и становилось такими же лицемерными шакалами не способными к собственному анализу ситуации. Те же, кто отказался меняться даже спустя десятилетия, сам переставал посещать данные встречи, видя в них лишь пустую трату времени и сил на попытку переубедить упрямых баранов, не видящих дальше собственного носа.

Бен с Атикином же хоть и расходились во взглядах относительно званых вечеров, в отличие от Эндана, не испытывали к ним никакой особой злости. Оба принца были приучены к постоянному вниманию на таки мероприятиях с рождения. Они привыкли, что сказанные ими слова быстро эхом распространялись по всему дому, что их мнение не осуждалось. Даже когда они говорили полную чушь, их хвалили, хоть вскоре уже и не помнили за что.

Дом герцогини Реют располагался в историческом центре Магграда, это был один из самых старых домов всего города, выполненный весь в старых традициях с использованием и кирпичей, и брёвен и валунов, и главное всё это смотрелось очень органично и качественно. Этот дом был завещан ей её покойным мужем, скончавшемся двадцать три года назад при невыясненных обстоятельствах, однако в обществе все были уверены, что это всё старость. Однако долго она не печалилась и очень скоро начала давать в своём доме самые роскошные обеды, перемешивая общества на почве обсуждения последних новостей. Её единственный сын уже давно вырос и съехал от неё, после этого она потеряла свою единственную цель в жизни: научить сына жить. Тогда то она заделалась всеобщей тётушкой, помогающей всем своими советами, к которым к удивлению люди прислушивались, считая герцогиню женщиной мудрой и опытной из-за тех слов, которые она всегда находила в трудных ситуациях за ужинами, когда кто-то вдруг начинал идти против её, то есть государственного, мнения.

Ужин, который сегодня давала герцогиня Реют, был ежегодной традицией, заявляющей о конце богатых встреч в этих тяжёлых городских условиях, ведь наступает лето, а значит, пора переезжать в свои летние дачки, небольшие деревянные по размерам знати, построенные в отдалении от крупных городов. Каждое лето все богачи выезжали из города, чтобы отдохнуть от этой суеты и всех сложностей их жизни, и три-четыре месяца они не давали ни громких обедов, ни дорогих балов, проживая тихо и спокойно дни в глуши, выбираясь периодически к кому-нибудь в гости.

Сегодняшний вечер был не хуже остальных, но и ничего особенного не мог предложить за исключением, ряда неожиданных гостей, которых герцогиня буквально подобрала на улице, будучи абсолютно уверенной, что они смогут даже самый незаурядный вечер превратить в нечто запоминающиеся. Она составила для себя даже некий план на бумаге относительно того, какой разговор и когда стоит начинать, что случалось лишь по особенным случаям.

Кареты герцога Вердуго прибыли не самыми первыми к дому герцогини, но он этого и не желал, ведь какой смысл приезжать во время, когда все и так опаздывают. Поднимаясь по лестнице Эндану стало как-то беспокойно, словно он может встретить здесь кого-то, кого встречать совершенно не хотелось и это был точно не лейтенант Хафер, которого герцогиня только что представляла аудитории, называя его одним из лучших стражей нашего времени, который очень доблестно продолжает дела своих предков, известных полководцев и хранителей порядка.

Поздоровавшись с герцогиней Реют и представив ей юного принца, который был для неё очень приятной неожиданностью, Эндан подошёл, попивая из бокала шампанское, к лейтенанту, с которым как ему казалось их разговор был ещё не окончен.

– Так значит, лейтенант Хафер Тииг? – произнёс, улыбаясь, Эндан. – Прямо как из легенд вышел.

Хафер повернулся на голос, но радости или злобы на его лице не прибавилось. Его лицо продолжало оставаться в напряжении, чувствовалось, что он не привык появляться на публике, особенно в парадном мундире, который он обычно хранил глубоко упрятанным в шкаф.

– Я бы попросил Вас не сравнивать меня с этими недоумками, – отозвался лейтенант. – Я не верю в существование этого легендарного персонажа в том виде, в каком о нём говорят. Откуда ведь легенда о нём берёт своё начало? С войны против существ, которых на Яузе никто никогда не видел? Миф предков! А потом уже клоуны из разных эпох начали совершать поступки под его именем. Бред!

– Забавно, я могу назвать нескольких людей, которые мыслят абсолютно по-другому, считая его героем, жившим на самом деле, – продолжал Эндан, видя, что данная тема весьма щепетильна для лейтенанта Хафера. – И к тому же разве подвиги, совершённые под псевдонимом, перестают быть подвигами?

– А разве можно назвать то, что он делал подвигами? – с порывами злости, которые он старался сдержать. – Что он сделал? Привёл мятежников к победе на Галее? Или помог свергнуть Кэнгая, который смог первым привести страну в порядок за двести лет до Илдура? Помог вампирам сохранить независимость, а не победить своей стране? Я Вас уверяю, любой страж больше герой, чем этот предатель!

– Даже Вы? – небрежно произнёс Эндан, передавая допитый бокал официанту. – Вы упустили того, кто учинил сегодня в городе погромы! И того от кого пострадали Ваши товарищи стражи! По-моему это не тот подвиг, с которого нужно начинать заход в высшее общество.

Лейтенант стал вертеть головой, оглядываясь на проходящих мимо людей и тех, кто сидит на диванах.

– Не беспокойтесь, за Вами никто не следит, – говорил Эндан. – Ваш миг славы перетянул на себя другой герой вечера. Так что можете смело мне всё высказать.

– Я сделал то, что нужно было сделать в первую очередь, обезопасил людей. Конечно, человеку, нарушающему общественный порядок, не понять этого, ведь для этого надо уметь думать об окружающих! – сказал лейтенант. – А то, что Ваши подчинённые напали на противника в неполной комплектации войска, из-за чего и упустили противника, это уже не мои заботы. Не знаю до конца, что у Вас за задание от Совета, но что-то я сомневаюсь, что оно связано с потасовками на площадях столицы. Этим обычно занимается стража Совета, притом куда профессиональнее.

Эндан уже хотел было полезть с ним в драку, даже не покидая дом герцогини, как к ним подошёл Бен, желавший переговорить с другом. Он заметил их снова разгорающийся конфликт с лейтенантом и решил вмешаться, и ведь повод как не странно как раз появился.

– Лейтенант, я принц Матенсунский36 Бен Кератэс. Знаете, я ведь присутствовал тогда на площади, и меня очень впечатлила Ваша решимость и твёрдость, с которой Вы действовали. Думаю, что в будущем из Вас вышел бы не плохой командир какого-нибудь полка или даже генерал. Только мне казалось, что такими операциями должен руководить капитан стражи…

– Да, Ваше… Высочество, но они сейчас все разосланы в разные концы земель Совета, – стараясь держаться, не выдавая своего волнения, отвечал Хафер.

– Что ж, тогда я думаю, Вы проведёте ближайшие месяцы, ожидая своего повышения, – и пожав лейтенанту руку, Бен обратился к Эндану. – Граф, у меня к Вам разговор.

Эндан ещё никогда не слышал, чтобы Бен говорил всё так, как и говорят обычно монархи да их семья с таким с таким уровнем благородства в словах и жестах, что попробуй не поверь после этого словам о породе старого Эндория.

Хафер, как только они отдалились от него, попросил у одного из разносчиков чего-нибудь покрепче, и как только ему это принесли, выпил, даже не спросив названия напитка. Ещё никогда в жизни он не был на таком близком расстоянии с представителем голубых кровей и даже неважно, что он превращенец, хотя и против них Хафер, работая уже лет семь в страже, ничего не имел.

– Эндан, там Спайк с остальными пришли тебя ищут, – проговорил Бен. – И прошу тебя, не нарывайся на драку, тебе этого не надо, а нам всем тем паче. Я понимаю, что ты зол из-за упущенного второй раз брата, но Хафер тут не причём, он просто делает свою работу, как и мы.

Договорив, Бен отправился обратно к дивану с Атикином контролировать, чтобы юный эльф не сказал чего-то лишнего, оставив Эндана в поисках Спайка.

Однако беспокойство Бена было напрасным, Атикин чувствовал себя здесь как рыба в воде. Ему приносили изысканные вина и дорогие закуски, которые лишь разогревали его аппетит. Он отвечал на вопросы о людях, о стране, о его отношению к нынешней политической ситуации, но делал это так косвенно, что даже самый изворотливый политик в мире не смог бы лучше ответить прессе. Он расхваливал ухоженные поля, на которых уже проросли сельскохозяйственные культуры. Он расхваливал леса и реки, полные живности так и рвущейся оказаться на чьём-нибудь столе. Единственное за что он решил раскритиковать местную власть, было отношение к культуре. Атикин сказал, что такое обращение с книгами, образованием, памятью неприемлемо и это необходимо менять. И люди вокруг его поддержали, припоминая свои истории доказывающие правоту принца. Лишь вопрос об Убийце Атикин старательно избегал, говоря:

– Вечер долгий, я уверен, что мы к этой проблеме ещё придём.

И после этих слов Атикин опять начинал принимать различные угощения от окружающих, готовых на всё ради его милости.

Эндан тем временем нашёл Спайка и Джарвиса, Люком в это время занялась герцогиня Реют, решившая до конца разобраться в деятельности «отрады для глаз вечера», как она назвала клонизатора, увидевши его поднимающимся по лестнице. Спайк протянул Эндану свёрток, весивший не менее половины килограмма. Эндан развернул его и увидел питейный рог, усыпанный драгоценными камнями и серебряными пластинами.

– Мы ведь точно знаем, что это тот самый рог? – спросил Спайк, прижимая нижнюю губу к десне, чтобы не было видно отсутствующего клыка. – Мы ведь не полагаемся на честность Скидра?

Эндан как-то не думал ещё о том, что их могли просто обмануть с рогом-чародейства и забрать деньги, но тут в его голове действительно сложилась эта картинка, где он был просто дураком в глазах Скидра, которого легко обвести вокруг пальца.

– Конечно, нет, – отвечал Эндан. – Во-первых, Скидр не из той категории людей, что будет обманывать в его досье аж несколько пунктов свидетельствующих об этом. Да и я вот уже проверил энергетику рога, он настоящий.

Речь Эндана звучала почти уверено, он даже сам не знал, что умеет так хорошо врать. Он никогда терпеть не мог лгать кому-либо, но здесь он просто не видел другого выхода. Сказать правду, означало бы выставить себя глупцом на всеобщее обозрение, а там уж и сумасшедшим объявят, и прощай карьера, друзья, семья.

– Эндан? – раздался басистый мужской голос из-за спины Эндана.

Эндан знал этот голос ещё со школьной скамьи, с которой его выпихнули. Его задиристый друг школьных лет, вольнодумец, граф Рамзал Рабье был всегда со своеобразным тембром голоса, но с возрастом, эта его особенность приобретала всё более яркий окрас. Они не виделись год или полтора и тогда Рамзал вляпался в скандал с убитой шестнадцатилетней школьницей, но выпутался не запачкавшись.

Эндан завернул быстро рог обратно в свёрток и, пихнув его Спайку, обернулся.

– Рамзал, сколько времени утекло с нашей последней встречи? – спросил Эндан.

– Много, мой друг, много, – отвечал Рамзал. – Как ты сам? Хорошо себя чувствуешь? Больно ты бледный. И вообще что-то давно я тебя в наших кругах не видел?..

– Так появляться не с чем было.

– Ни за что не поверю что графу изгою не нашлось стоящей работёнки со времён Назурукта! – сказал Рамзал и рассеялся. – Пойдём, за чем-нибудь крепким всё и переговорим.

Рамзал даже не обратил внимания на Спайка и Джарвиса, он всегда считал, что в этом мире существуют лишь он, его цели и всякий мусор, считаться с которыми не нужно. Он усадил Эндана за ещё не уставленный до конца блюдами стол и завёл разговор о всяких историях из обычной жизни и хохотал. И вот после очередной своей истории, за которой последовал его же раскатистый смех, он вдруг произнёс:

– Ладно, что это мы всё друг о друге общаемся, надо же ещё кое-что обсудить. Ты же помнишь, что я всегда был против этого Илдурского режима? Всегда считал его каким-то слабым. При нём мы как будто застыли, и двигаться уже не способны. Я ведь даже думал в противовес ему и этому выскочке князю Офрейну начать свою деятельность для перестройки нашей страны по галийской системе, но тут все заговорили об Убийце. И знаешь, я изучил все озвученные им идеи и они меня так потрясли. Его идеи не похожи ни на что, что я видел прежде…

– Да я знаю все эти его мысли, – перебил Рамзала Эндан. – Просто революционер погрузит страну в хаос на десяток лет, а самого власть испортит. Не дело это, чтобы за чью-то лучшую жизнь невинные страдали.

Рамзал возмущённо и непонимающе посмотрел на Эндана.

– Ты же сам против системы выступаешь! – сказал Рамзал. – Неужели ты думаешь, что лучший мир можно построить без жертв? Жертвы были и будут. А без них никуда. Это ведь коренное изменение в обществе, кто-то не выдерживает, а кого-то, чтоб не мешался, забьют. Если хочешь изменить мир надо быть готовым к смертям других. Или ты что предлагаешь сидеть и бездействовать? Простыми словами делу не поможешь! Правительству, конечно, хорошо будет, если все так сидеть станут, но так мы не добьёмся изменений. Так они никогда не поймут, как плохо живётся простому народу в этом коррумпированном мире…

– Это кто здесь простой народ? Ты что ли? Человек с состоянием несколько миллионов будет говорить о страдании простого народа? Не смеши, никто из сидящих в этом зале даже не представляет, как живёт простой народ! Собрание богатеев. Тьпу на них! И к тому же тебе ли жаловаться на коррупцию в этом мире? Лишь тот, кто не даёт взятки, может кричать о том, что мерзавцы те, кто их берут. Никто бы и не брал, если бы никто не давал.

– Я не подкупал в тот день судью! Я не виновен в смерти той девушки! – разгневано произнёс Рамзал. – Но ты прав, что не мне судить о всех страданиях народа, а вот Он может. Он же вырос в Загорье, он видел весь этот ужас. Он хочет раздать людям денег, вытащить их из нищеты, поднять производство…

– Ты же понимаешь, что чтобы это всё сделать нужно сначала взять эти деньги у кого-то, – тихо произнёс Эндан. – Ты думаешь, он их у тебя что ли не отберёт? ОН говорит, об устранении социального неравенства, а не о раздаче денег и поднятии уровня жизни бедных. У меня было время обдумать все его идеи, и я говорю, слишком многие от них пострадают, чтобы идти его путём.

– Мне плевать на деньги, – сказал Рамзал. – Я бы и сам их вложил во все эти сферы. В образование для бедных, пусть научаться читать и писать!

– Граф, Вы думаете, бедным так уж нужно образование и революция? – раздался холодный голос из-за спин спорящих. – Им нужна стабильность в первую очередь. Во вторую земля, на которой можно работать. А в-третьих, средства к существованию. Всё остальное лишняя ерунда, на которую им лучше времени не тратить, ведь если они будут читать, то у них просто не будет хватать времени на поля, которые ардорский принц так расхваливает.